Договоренность с Солнечным Ветерком

Находясь на проекте, я поправился на несколько килограмм. Моя походка стала вальяжна, а движения самодовольны. Я чувствовал себя, словно племенной бык. В обязательный рацион моего питания входили грецкие орехи, перга и творог. Утром я плавал в реке или пропадал в тренажерных залах, а днем наслаждаясь сытостью желудка и хорошим настроением, бродил по городу, высматриваю себе претендентку. Часто они сидели на лавочках под тенью фонтанов и читали книги. При моем приближении они отрывались от чтения и мило улыбались мне. Иногда я разговаривал с ними, и они охотно делились своими впечатлениями от прочитанного. В основном эта была русская классика, но попадались и Моэм, и Джек Лондон. В жару, если солнце невыносимо душила прохладу, я отправлялся в массажный домик, где меня угощали апельсиновым соком и укладывали на массажный столик. Сотни  нежных рук мяли мое расслабленное тело, а я мечтал о заключительном дне пребывания на проекте. Мне хотелось, что звание заслуженной невесты идола получила Руслана. Она умела готовить борщ, и в постели я не знал ей равной. Теплый Ветерок была совсем другой. Несмотря на то, что она в совершенстве владела навыками рукопашного боя, она требовала к себе больше заботы и внимания, а я так разленился здесь, что справедливо опасался капризов с ее стороны. К тому же я чувствовал вину перед ней, что оставил когда-то в тундре. Но приближаясь к финалу, у меня складывалось все больше оснований, что эта женщина может выиграть проект. У Ирен был блат, и ей даже позволили подключиться к состязанием в последний момент. Она постоянно шепталась с Железной Стервой, и по лукавому взгляду в мою сторону я понимал, что речь идет обо мне и о каких-то возможных подлостях.
Однажды прогуливаясь по городу, я забрел на капище, посвященное колымскому идолу. Ирен сидела в тени деревянных фаллосов и что-то печатала на ноутбуке.
- Ах, это ты! – узнала меня она. – Все никак не могу отвыкнуть от интернета. Wi-Fi тут хреновый.
- Правила проекта запрещают…. – возмутился я ее привольностью.
- Надеюсь, ты не выдашь! – засмеялась она и закрыла ноутбук.
Я подошел ближе, чувствуя себя некомфортно посреди истуканов. Их общество меня сильно смущало. Искусные мастера не только сохранили пропорции, но и придали этим изваяниям человеческий облик и элементы художественности. Одни фаллосы улыбались, другие хмурились. Были и такие, что имели шляпы и даже руки. Особенно меня поразил один маленький крепыш. Этот истукан напоминал карлика, которого сильно напугало соседство с великанами. Я случайно облокотись на него, и он закачался, как неваляшка. Ирен заметила это.
- Когда-нибудь и твое достоинство будет стоять здесь, - улыбнулась она и привстала. - Может быть, на том самом месте, где мы сейчас.
Мы решили прогуляться. Молчание спутницы угнетало меня. К тому же по дороге Ирен подобрала металлический прут.
- Деградация общества идет с того момента, когда человек взял палку. – заметил я, с тревогой оглядываясь по сторонам.
Мы шли, держась за руки, вдоль заброшенных бараков и зарослей крапивы. Наконец я увидел лавку и предложил женщине присесть. Она неохотно согласилась. Мне вдруг страшно захотелось заняться с ней любовью прямо здесь в зарослях крапивы, но только  не видеть ее лживых глаз, лишь красивый изгиб ее тела и закинутые на спину руки.
- Эн, успокойся! – почувствовала она мое желание. - Тут везде видеокамеры.
Теплый Ветерок протянула вперед свою очаровательную ножку в модной туфле и раздвинула ей заросли крапивы. Там лежала ржавая канистра из-под бензина.
-  Разве я не заслужила твоей любви? – сказала она грустно она. - У меня в жизни такая тоска.
Я посмотрел на нее удивленно, не зная к чему, она клонит.
- Когда у меня появляется тоска, я иду на вокзал. – ответил я немного спустя. - Там живет много бездомных. Они кушают из помойки. Я смотрю на них и чувствую, что не прав, тоскуя и не зная причины своей тоски. И я подсаживаюсь к ним, пью горькую водку, ем как и они из помойки, обнимаю этих несчастных за сутулые плечи. И в этом упоительном самоунижении я вдруг ощущаю ростки зарождающегося счастья,  понимаю нечто, что не мог бы понять за многие годы странствий.
- И что же? – положила мне руку на колено Ирен.
 Мое сердце невольно заколотилось.
- Это ощущение любви к ближнему, - ответил я, стараясь сохранить невозмутимый вид.
- Значит, ты меня любишь. – улыбнулась Ирен. - Когда нас останется двое или трое в финале, и тебе придется сделать выбор, с кем идти в башню, хорошенько подумай.
Женщина вдруг резко вскочила, схватив металлический прут, и пошла прочь на встречу к солнцу. На ходу она хлестала этой железкой крапиву и срубала ей сухие верхушки. Стройные ноги, металлический прут, волочившийся по дороге, широкие бедра, лысый череп. Она была похожа на возвращающегося с поля косаря. Глядя ей вслед, мне все казалось, что за мной тоже наблюдают. «Может, со спутника?», - предположил я, сделал идиотское выражение лица и махнул небу рукой.