Когда любовь не во благо...

Я должна рассказать Вам историю моего дедушки. Бывший председатель колхоза, он был человеком умным, трудолюбивым, работящим, интеллигентным, обладал мягким, уступчивым характером, любил читать книги. В 40 с небольшим он начал пить, но потом ему удалось вылечиться от алкоголизма. Свою жену любил безумно, просто души в ней не чаял: всю работу и по дому, и на огороде делал исключительно сам – берёг супругу, которая бесконечно жаловалась на некудышное здоровье. Всю пенсию (а она у него была очень хорошая) отдавал ей, без малого три десятка лет помогал неродным детям, а со мной, родной внучкой, не знался. Я дедушку и видела то всего несколько раз в жизни, но обиды на него совсем не держала. От родственников я многое о нём слышала, но все особенно поражались его слепой любви к жене. Всё детство, да и все последующие годы, мне очень не хватало дедушки. Прошлой зимой он приехал к нам (а жил он в Кирсанове, маленьком городке в 100 км. от моего родного Тамбова) на несколько часов. В тот день я сильно простудилась, чувствовала себя очень плохо, и пока он был у нас, я спала. Тогда как раз в газете “Город на Цне” вышли первые публикации моих статей, и мама дала дедушке их прочесть, а он не стал скрывать своего восторга. Его мнение имело для меня огромное значение, я была очень рада, что ему понравилось моё творчество, и мне вдруг нестерпимо захотелось сделать для него что-то хорошее и по-настоящему нужное, просто для того, чтобы он был счастлив; а я была твёрдо убеждена, что он заслуживает счастья, несмотря ни на что. В течении нескольких месяцев я размышляла о том, чем я могу помочь дедушке. И вот мне на глаза попалась статья, в которой рассказывалось о специальных культурных мероприятиях для людей пожилого возраста, проводимых в Петербурге с большим успехом и причём совершенно бесплатно. В северной столице проживает моя тётя, мамина двоюродная сестра, с которой наша семья в очень тёплых отношениях. Стоял чудесный месяц май, в Петербурге как раз начинался сезон белых ночей, и я, вдохновлённая и окрылённая, тут же поведала маме о своих планах, касающихся нашей совместной с дедушкой поездки в волшебный город на Неве. До этого я несколько лет копила деньги, которые мне дарили на праздники, экономила настолько, насколько это вообще возможно, отказывая себе даже в самом необходимом, так что некоторыми средствами я располагала, да и пенсия у дедушки, повторюсь, была далеко не маленькой, а сам он был бодрым, активным, жизнелюбивым человеком, которого просто язык не поворачивался назвать стариком. Но мама отнеслась к моей идее крайне скептически, сказав, что пенсионеру, всю жизнь прожившему в сельской местности, совершенно ни к чему на старости лет ехать в такую даль. Я возразила, отметив, что людей со столь высоким уровнем внутренней культуры, такой начитанностью и интеллигентностью ещё поискать, и уж кто-кто, а мой дедушка достоин этого уникального шанса изменить свою жизнь, ведь никогда не поздно начать всё сначала, тем более при моральной поддержке и наставлении понимающей, люяльной, а главное, искренне желающей всего самого доброго любящей внучки. Мама иронично заметила, что внучка, взявшаяся учить жизни собственного деда – это нонсенс, и никто не давал мне права лезть со своей помощью, когда не просят, ведь говорят же: “Благими намерениями дорога в ад вымощена”. Мне было ужасно обидно и горько, а внутренний голос вопил: “Ты права, права, права!” Но у меня не было сил плыть против течения. Конечно, я пыталась разговаривать с мамой на эту тему далеко не один раз, но с моим мнением никогда никто не считается. Да кто я такая, чтобы раздавать советы! Мне оставалось лишь плакать от отчаяния и безысходности…
Жарким летним днём я проснулась довольно рано. Мама ещё спала, папа, как обычно, пил кофе на кухне. Увидев меня, он пожелал мне доброго утра, и спокойным, будничным тоном сказал: “Твой дедушка умер”. Я оторопела. В первую секунду подумала, что речь идёт о моём дедушке, живущим в Румынии, который тяжело болеет уже много лет. Но папа тут же всё пояснил. Я стояла, как вкопанная, потеряв дар речи. Моё состояние в тот момент трудно описать. Скорее всего, я испытывала те же самые чувства, какие испытывает совестливый человек, совершивший нелепую ошибку, повлекшую за собой смерть. Если бы я настояла на своём месяцем раньше, мой дедушка был бы жив. Он отличался совсем неплохим здоровьем, физической работоспособностью, а в роду у него были долгожители: невиданному здоровью его старшей сестры поражались даже медики. Он мог бы прожить ещё 10, 15 лет, а то и больше! Я отчётливо чувствовала, что дедушке очень нужна МОЯ помощь, но даже мамой мои слова не были восприняты всерьёз. Услышав, при каких обстоятельствах он умер, я вся похолодела, несмотря на страшную жару. Всё, наконец, стало предельно ясно, но от этой ясности хотелось стонать от бессилия – я поняла, что недавние предчувствия были посланы мне свыше, дабы дать дедушке последний шанс. Шанс выжить.
По рассказам родственников, за неделю до смерти дедушка, человек на удивление бесконфликтный, сильно поссорился с женой, которая сама и развязала эту ссору. А ведь как он её любил – до смерти, в самом прямом смысле этой жуткой фразы! Он безумно переживал, а ей хоть бы что – она и не думала идти на примирение. Более недели он вообще ничего не ел, но супругу это ничуть не взволновало, она не намерена была ему что-либо готовить, и состояние его здоровья совершенно её не интересовало. Я представить себе не могу, до какой же степени нужно быть бессердечной, чтобы довести до смерти человека, который почти тридцать лет жил тобой и для тебя! Как можно равнодушно смотреть, как слепо любящий тебя муж медленно умирает из-за твоей же безмозглой упёртости, и даже палец о палец не ударить, чтобы ему помочь! Если уж ты так патологически ленива (что, впрочем, совсем неудивительно, если три десятка лет муж, не покладая рук, безропотно пашет за двоих), то могла хотя бы позвонить кому-нибудь из его многочисленных кровных родственников! Но и этого она не сделала, потому что ей было абсолютно всё равно, будет её супруг жить или нет! На поминках она пила и ела с отменным аппетитом. Для таких, как она слов “переживать”, “сожалеть”, “раскаиваться”, а уж тем более “скорбить” просто не существует в русском языке.

Смерь дедушки – огромная трагедия, но как же больно осознавать, что и жизнь его была не меньшей трагедией. Он не видел истинного лица женщины, которой всецело посвятил себя. Он любил. Любил глубоко, искренне, безоглядно. И никто за тридцать лет не посмел вмешаться в уклад этой “ячейки общества”, назвать которую священным словом “семья” просто грешно. Если, скажем, в троллейбусе кто-то попытается вынуть кошелёк из кармана рассеянного пассажира и будет за этим действием замечен, то общественность такого человека непременно осудит, охарактеризует как вора, он будет привлечён к ответственности и понесёт наказание, даже если в кошельке и была то всего пара десятирублёвых купюр. Все мы знаем, что воровать нельзя, что это – преступление. В то же самое время, если на наших глазах кто-то нагло, бессовестно крадёт день за днём годы (!) ЧУЖОЙ жизни, даже не думая это скрывать, а, напротив, самовлюблённо хвалясь собственной вседозволенностью, мы упорно закрываем на это глаза – дело ведь сугубо личное, они оба взрослые люди, как-нибудь сами разберутся, и никто не имеет права встревать. Выходит, укравший несколько купюр –преступник, а похитившая три десятка лет бесценной, безвозвратной, ничем не компенсируемой жизни – ни в чём не виновная женщина, удачливая красавица-чаровница, которой просто-напросто несказанно повезло с мужем. Получается, все мы готовы броситься на защиту человека, в случае, если кто-то посягает на его имущество, но будем бездействовать, видя, как кто-то играет на его чувствах, получая с этого несоизмеримо большие дивиденды.
Если бы дедушка видел то, как отнеслась к его безвременному уходу любимая, но не любящая жена, а как долгие годы забытая им, но всё простившая, сострадающая, заботливая внучка…
Мне безмерно жаль, что на долгой дороге жизни моему дедушке так и не встретился сильный духом и добрый сердцем человек, которому бы хватило смелости сдёрнуть с его глаз пелену этой пагубной, безосновательной, смертельно опасной любви, которая ни при каких условиях не могла быть разделённой, ведь для того, чтобы полюбить, нужно быть Человеком с большой буквы, таким, каким был мой дедушка… Царствие ему небесное!
Слёзы нестерпимо душат меня, но я пишу эти строки, так как во мне жива вера в то, что рассказанная мной история станет горьким, но необходимым уроком.   До тех пор, пока все мы будем охранять лишь материальные права членов нашего общества, позволяя на наших глазах совершать чудовищные, я не побоюсь этого громкого слова, преступления, имеющие под собой исключительно моральную основу, но от этого не менее, а гораздо более разрушительные – мы так и будем навсегда терять самых лучших, самых достойных из нас, тех, кто пал жертвами собственной доброты, совести и чувства долга; а после нам ничего не остаётся делать, кроме как кричать о том, что все эти качества стремительно и безвозвратно уходят в прошлое.