Самолюбивая

Поводом для разговора послужила информация из Америки, где в одной школе ученик перестрелял до десятка сверстников.
- Борьба за статус в молодёжной группе – вещь серьёзная, - сказал Гамлет. Он – специалист по молодёжной субкультуре, и тема диссертации у него на эту тему.
- Мне постоянно вспоминается курс на русском филфаке нашего университета. Они на год старше были. Своеобразный рекорд побили. Одного мужичка так затуркали, что руки на себя наложил. Ему 17 лет было, а ему твердили хором: «Импотент, импотент!!» Так и погиб бедняга, не узнав толком на что способен. Девицу до того довели, что паранойя с ней случилась. Когда рассказы о разврате слушала, краснела, будто о ней речь шла, после чего её гонять стали. Потом она вдруг умерла, не дожив до тридцати лет. Говорили, что продолжала той же дурью маяться.

- Ты скажешь, что опять у меня застревания на инфантильных переживаниях. Мне что? Вон - тот американец десять сверстников застрелил. А те двое с филфака? – слишком высокая себестоимость для взросления.

- Не исключено, что ты преувеличиваешь, заносит тебя. Есть, наверное, какая-то вариативность. Ты больше о ней должен писать, на пользу твоим же изысканиям, - пытался я его урезонить.

Мы беседовали на остановке троллейбуса. Стоял сентябрь. Начало учебного года. Наше внимание привлекла стайка первокурсников. Было очевидно, что молодые люди только-только присматривались друг к другу.
- Посмотри, как складывается коллектив, - встрепенулся Гамлет, кивая головой в их сторону.
Одна девочка смеялась легко и просто. Живость её характера явно раздражала подружек - зажатых девиц, по виду провинциалок. Коротенькая юбка очень выгодно отличала её от однокурсниц. В отличие от неё те были одеты «не по возрасту».
Подъехал троллейбус, и та девчушка ладненько первой взбежала на заднюю площадку. Что произошло, не знаю, но её неповоротливые подружки вдруг отказались подниматься в троллейбус и с ухмылкой смотрели на неё снизу вверх. Веснушчатый парнишка из их компании тоже замешкался в нерешительности и, чтобы сгладить свою неловкость, с клоунским смехом указал на ту девочку пальцем. Его веселье разделила вся группа. Когда друзья-товарищи решили, что их подружке пора бы выйти поскорее из троллейбуса, та вдруг насупилась. Конопатый парень затревожился и начал звать её, забеспокоились и девицы. Хоть и покуражились они над ней, но без неё им было не обойтись. Но она выдерживала характер. Троллейбус не торопился с отходом. Тут на площадку поднялся один из парней. Он говорил со «строптивицей» спокойно, как бы увещал, просил не обижаться. Даже приосанился. В этот момент парубок, вроде как ещё подросток, показался мне достойным мужчиной. Девчушке уж очень не хотелось оставаться в одиночестве. На её лице играла нерешительность, вот-вот она уже собралась вернуться к своим, но опять заупрямилась. Троллейбус тронулся. Тот парень спрыгнул с подножки, его чуть придавили закрывающиеся двери. Троллейбус увёз девочку, а её сокурсники остались стоять на остановке в растерянности.
- Вот и обидели пострелёнка всем коллективом, - сказал Гамлет.
- Но она сама мне показалась не из робкого десятка.
- Я не исключаю, что её подружкам достанется от неё, - продолжил специалист по субкультуре, - А того парня, которого дверьми чуть не прищемило, я бы взял на заметку. Гонители всегда в избытке, а защитников почти не бывает. Он из последних, - заключил Гамлет.