Человек родился

Человек родился


     Оговорюсь,  что этот человечек рождался во  времена, когда никто еще в Советском Союзе не колол роженицам обезболивающее и во многих городах не было процедуры УЗИ.



Врачи боролись за жизнь матери и ребенка одновременно… 


      Детский врач , медсестра и акушерка делали все, чтобы синее тельце новорожденного стало приобретать розовый оттенок и ребенок  имел бы право на жизнь после сильной асфиксии, вызванной  тугим обвитием  пуповины вокруг его крошечной шейки.  Странное дело! Пуповина – то сокровенное, что связывает мать и эмбрион и дающее подпитку в течение всех девяти месяцев развития плоду в утробе матери, в данном случае чуть не сыграла противоположную, роковую, роль – не лишило ребенка жизни.


    Заведующая отделением, Нина Григорьевна, принимающая роды,  склонившись над  тобой, проделывала свою кропотливую работу – зашивала все разрывы, случившиеся во время родов  неожиданно, и разрезы, которые делались по медицинским соображениям.


- Ой, - слабо застонала ты, когда в очередной раз иголка вошла в такую нежную и мягкую, исстрадавшуюся за последние несколько часов, плоть, предусмотренную матушкой –Природой уж точно не для уколов иголками.

- Терпи, девочка, - нежно отозвалась врач, - мне необходимо это сделать, а то потом будешь  меня же обвинять – когда твой муж не захочет с тобой в постель ложиться.


     И ты терпела… Как терпела весь последний час, когда тебя шили. Моменты забытья смешивались с явью, острая боль, которую ты испытала вначале, уже казалась притупленной и как что-то само собой разумеющееся, привычной.


     Слабое сознание угодливо выхватывало вспышки последних часов.  До рождения.


     Еще сутки, да чего там, шесть часов назад, ты была уверена, что все будет просто отлично: всю беременность пролетала как птичка – даже не почувствовала.  К врачам не ходила, встала на учет за месяц перед родами  - потому что было необходимо. Наслушавшись разговоров «бывалых» решила рожать не в столице, где жила с мужем, а в небольшом городке на Украине, ближе к маме и предприимчивому отцу, который и договорился о том, чтобы роды принимала заведующая отделением.  Свекры были вылеплены из другого теста и считали, что все должно быть как у всех:

- Рожают же все без  блата! И ничего! – возмущалась свекровь. – Тебе важнее, чтобы муж был рядом или мама молочка принесла?


     Но дело было не в муже и не в маме, а в том, что ты была прекрасно осведомлена о том, что творится в роддомах больших городов и хотела быть уверенной, что процесс не будет пущен на самотёк.  Да и сессию последнюю ты сдала всего пару дней назад здесь, в этом маленьком уютном зеленом городке на Западе Украины.


     Всего семь часов назад, приехав в роддом и оказавшись одна в предродовой палате, ты тоже ничего не предполагала. Пришел папа и принес вареники, только что вылепленные и сваренные бабушкой, и кефир… Зачем тебе сейчас еда?


    Даже четыре часа назад, когда схватки стали более сильными, вроде бы все шло как нужно. 

- Околоплодный пузырь не рвется, - озабоченно сказала акушерка, подойдя к тебе в очередной раз.

- Так проколите его! – подсказала  ты, «подкованная» рассказами рожавших однокурсниц.

- Воды черные! – с испугом в голосе произнесла акушерка, последовав совету. - Плод переношен! Позову врача!


    И тут понеслось…. Боль стала невыносимой.

- Сделайте что-нибудь, пожалуйста! – стонала ты. – Меня сейчас разорвет.

     Подошла акушерка и вколола Но-шпу. Облегчения не последовало даже после второй инъекции.


     Врач подвезла к твоей кровати  большой аппарат на колесиках. Лицо ее  приобретало все более озабоченный вид:

- Я не слышу сердцебиение плода! – воскликнула она. – Быстро на стол.


     Вот с  этого момента для тебя все перестало существовать вокруг. «Только бы  все было хорошо с моим малышом! - просила ты . – Господи, прошу! Пусть он родится здоровым! Пожалуйста, Господи, помоги!»


- Тужься, тужься! - кричала Нина Григорьевна. – Ты не понимаешь, что  ребенку хуже делаешь! Не думай о себе ! Конечно, тощая какая, откуда здесь силам взяться? Жрать надо было! Тужься!


   Сил тужиться не было совсем. Вернее, тебе казалось, что ты делаешь все, что можешь, но результата не было.

- Позовите детского врача! – грозным голосом приказала заведующая отделением. – Я хочу, чтобы она видела новорожденного.


     Именно в этот момент ты и поняла, что опасность таится совсем где-то рядом.


     Все сливалось в твоих глазах – лицо Нины Григорьевны, кричащей: «Тужься»,   перепуганной акушерки, пяти растерянных практиканток, сгрудившихся в кучку возле тебя,  и больших ламп над головой, которые плыли, плыли, плыли…


    Подошла детский врач.


- Тут тяжелый случай! – тихо сказала Нина Григорьевна. – Я хочу, чтобы ты осмотрела ребенка сразу же.

- Если ты не хочешь тужиться, я буду вынуждена разрезать тебе промежность и вытаскивать ребенка щипцами за головку. Ты хоть знаешь, что это такое? Ты знаешь, на что обрекаешь своего ребенка? Тужься!– строго обратилась она к тебе, потрясая в воздухе огромными блестящими щипцами.

- Я не могу больше, - слабо простонала ты.



- Мама!!!!! –  дикий крик разорвал тишину ночи и больничной палаты.


    Чувство, которая ты испытала, не забудется никогда – как будто две руки пытаются разорвать твое тело изнутри в области самых нежных органов. А потом – облегчение...


     Не было детского крика,  ощущения счастья, когда новорожденного малыша кладут тебе на грудь и ты видишь родное сморщенное личико, о котором  мечтала все эти девять месяцев. Не было  рядом любящего мужа с видеокамерой и мамы, которая держала бы тебя за руку... Только яркая лампа  над головой в полутьме родовой палаты и лицо Нины Григорьевны, колдующей  над твоими органами и пытающейся сшить из этих кровоточащих лоскутков что-то, напоминающее предмет мужского вожделения.



     Уже позже,  ты выхватишь из темноты маленькое сморщенное синее тельце, лежащее на соседнем столе, повернутое ягодицами к тебе.  И первый детский крик...

    Спустя какое-то время ты услышишь голос Нины Григорьевны, причитающей:

- Детка, как хорошо, что у тебя не было сил тужиться! Ты могла бы задушить своего мальчика! А так , может, обойдется!


    Уже позже,  «сердобольная»  врач будет отвечать на твой вопрос: «Почему не приносят ребенка на кормление? Что с ним? Выживет ли он?»

- Как Бог даст!

    И ты, только на третий день, подойдя к палате грудничков, увидишь свое "маленькое солнышко", подсасывающее нижнюю губу и, вроде как, ничем не отличающееся от остальных «живых свертков», сопящих тут же. И только едва различимое синее пятнышко  на его левом виске...


     Гораздо позже,  твой предприимчивый папа, опустившись на колени, будет целовать руки Нине Григорьевне и благодарить ее за то, что спасла жизнь внуку: умелое наложение щипцов на этот маленький нежный череп «волшебными руками доктора», слава Богу, никак не сказалось,  и младенец абсолютно здоров.


     Мальчика назвали Валентином – он родился четырнадцатого февраля.

     Но все это было гораздо позже.

     А пока врачи боролись за жизнь матери и ребенка одновременно…