Алисомания или в теле Рембо

задумайся о своих снах это же библия твоего бессилия убей себя Прозаком накачай себя валиумом расшатай свою психику алкоголем и вали спать смотри не прожги одежду если всё таки решишь закурить перед тем как уснуть итак на чём мы остановились мне нравится как ты ебёшь меня как будто твой член такой скользкий мягкий и совсем не жирный shit мне всё в тебе нравится даже то как ты дрочишь сплёвываешь прикуриваешь нюхаешь или когда заваливаешься  в постель пьяный в стельку и не можешь пожелать спокойной ночи после того как отсосёшь и кончишь

Где укрыться?

я хочу этого сейчас, даже если ты не слышишь меня и какой-то посторонний подозрительный шум на другом конце провода мешает нам говорить
малыш я знаю в эту грозную ночь мы захлебнёмся поцелуями и ты проведёшь лезвием у основания моего члена


мы кровочим, следовательно, мы существуем


Ангел говорила на непонятном мне языке: пгпщгпш6ргюгющшсарою  оо  пргк  аякуью про  рлпннл прп параолн одпьвпп гшыыарпрпп впрп в рвпрпр рпрроапо апра  ап оооо  ро   п


в лунном сияньи ледеют губы твои их я покрываю своими поцелуями и снова шепчу как слова молитвы я люблю тебя Ксю мой странный ангелочек из Шан-Де-Бу


Я умою твоё лицо лунным прахом её кожа холодна как надгробие и желанна как распятие как влечение к пустоте как привязанность к личным драмам и дешёвому виски полнолуние я накрою её тело роскошным зонтом причастия и все реплики неба будут заглушены её стонами и земля будет гнездом сострадания и ночь будет завидовать поцелуям которые не гаснут как падающие звёзды



Каждая капля это квинтэссенция развоплощённого садизма кислотного эроса. Пространство безучастно.


Нам необходимо найти исток проклятия этой бесконечной серафической ночи, которая стала для нас в каком-то смысле благословением. Я просовываю кулак в чью-то жадную глотку. Жестокость – ключ к сновидению-кошмару, которому не хватает крови.  Кто-то впивается в мою кожу, кто-то мной не замеченный.


внутренности распятий стекают на гениталии свастик и зеркала они кругом но они же молчат когда в них отражается мой зад

я люблю тебя Ксю мой странный ангелочек из Шан-Де-Бу


моя коронванная вагина нависла над бездной и небесные прутья нещадно хлещет по моему телу

-я приму твои фаллические поцелуи взаглот!!!
- А я увернусь и укажу тебя дорогу в ад


Нас даже никто не спросил - хотим ли появляться на свет.
Нас до этого не посвятили в тайности смерти и бед.
И никто нас не предупредил по поводу... много чего.
Никто. Никого. Не спросил. Просто родили и всё.
Нас потом растили, любили, ругали, кормили, учили...
И нос подтирали с мыслью об ячейке общества достойной!
Но вот, наконец, отпустили.
Чтоб пошли и влюбились и также забыли спросить
-Вас рожать? или нет?
Чтоб также забыли кого-то предупредить



я люблю тебя Ксю мой странный ангелочек из Шан-Де-Бу

Я постоянно спотыкаюсь о тела своих снов эти фаллические запчасти ни к чему носки демократов горбуны в чёрных фраках говорящие экскременты Пикассо. Странно, но мне казалось, что Все кошмары вдруг умерли; когда приносили почту, меня одолевали ужасные предчувствия, которые не позволяли мне спуститься вниз к  призрачному образу моих безмолвных свиданий


я вижу свой мозг он как краб сползает по стене в мой супрематический гробик как здорово инъекция сопереживания оральный холокост безоблачное небо я стану воплем арлекина после того как выпотрошу и сожру его сердце я стану нагой карлицей суицида добравшись до аллеи где статуи проституток тянут ко мне ветви рук


кто я после этого визг или струя крови смывающая мочу со скальпа людоеда я всего лишь белоснежка из платы номер 6 и я не мастурбирующий карлик со вставной челюстью я бездомная шлюха Бога которая совокупляется под его ногами пока его прибивают к кресту это порнография гологофы я кончаю и меня распинают где я мой спаситель убит а тело Магдалены съели крысы хотела ли Мария своего Иисуса эту тайну я заберу с собой в могилу.....


я окольцована снами как змеями голуби вьют гнёзда из моего сознания листы разворачиваются и я целую распятия осени пью нежное молоко листопадов и стол превращается в бабочку и зонт становится печатной машинкой трава превращается в песок а гильотина становится голгофой я запираю свои сны в своей груди срываю корсет и бросаюсь под поезд ночи я падаю в бездну мёртвых сердец тьма ласкает мои груди плечи моё тело протянуто между двумя зеркалами и веер моих губ снова творит чудеса он рассеивает тьму он показывает мне суть вещей


вещи оуружающие мееня пообны вшам ии эти вши везде и а птичьих клетках и на распятьях и даже в моей ****е


Море говорит мне:" Ты прекрасней меня".
кресты распятия осени и я нагая в центре своего кошмара чёрная истина не даёт сердцу пробудиться я падаю с высоты исступления созерцая молчанье падших звёзд


Небо шепчет мне: "Ты выше меня"
кровь созвездий струится сквозь наготу моего прозрачного тела я выхожу из белизны воспоминаний рассвета на мне только саван слёз и звёзды тонут за плечами нет невозможно знать меня лучше чем ты венценосное дитя печали


Звёзды глаголят мне: "Ты ослепительней нас".

я хотела бы стать бессмертной чтобы меня четвертовали а я всё равно осталась бы жива и части тела срослись бы я бы хотела прыгнуть с небоскрёба повеситься и каждый раз выходить сухой из воды стрелять себе в рот затылок висок и при этом истекать кровью но не умирать а продолжать жить жить и ждать ждать пока пробудится арлекин придёт в полночь и снимет с меня скальп

Не слыхали ли ночами
Плачет демон, завывая,
Корчась в горе над могилой
Своей суженой, рыдая.
Нет конца мучениям бестленным
На лице его столь бледном.
"О, дева, для чего распяла на кресте
Могильном сердце мне?"- он причитает
"Зачем дарована мне вечность
И воля за бесчестность
Казнить пустых людей?
Те ничего не значат!
Марионетки господа Христа,
Того что сами создали,
И создали меня...
За что?!
Вся их любовь. их жизнь - ничто,
В сравнении с моими муками..."
И вынул крест он из могилы,
Пронзив себя сквозь сердце и сквозь спину
Он пал безмолвно, рассыпаясь в прах.
Он пал с слезами и улыбкой на устах.

я люблю тебя Ксю мой странный ангелочек из Шан-Де-Бу

в лунном сиянье ледеют губы твои их я покрываю своими поцелуями и снова шепчу как слова молитвы я люблю тебя Ксю мой странный ангелочек из Шан-Де-Бу

Я слышу реквием во мне,
Как тихий отзвук под удары сердца
Он наполняется в душе
Всей полнотою нот.
Я чувствую его в груди, там,
Где сплетение лучей,
Как близко слышится орган
Холодных муз моих очей!
Он просит следовать за ним
Под сей последний марш,
Но трус я, хоть и нелюдим.
Я как природы шарж
Никде не попадаю в такт,
Не видя пристани своей
Всё жду, дурак, когда антракт
Игры, которая такой пустяк,
Но для святых и королей.


я вытатуирую на ладонях твоё имя в будущей жизни мы обернёмся сатирами и будем любить друг друга и насиловать беспечных нимф в миртовых рощах мы станем чёрными тарантулами что останется мне когда ты уйдёшь бесчувственное лицемерие голодного рассвета в распростёртые объятия холодного дневного света всегда оставляли меня равнодушным бессонными ночами я буду резать свою неугомонную плоть у алтаря наполняя пустые бокалы смотря на дышавший одиночеством пейзаж и ждать ждать ждать и жаждать и ласкать похотливых мальчиков с загадочными взглядами которые развеют мою скуку скрасят уют тропических ночей и лунный вздор и трепет длинных ресниц и смущение голубых глаз и я по-прежнему один на один с призрачными мыслями о принце в этой спальне с красными шторами этой комнате которая дышит воспоминаниями о нём из снега возникает музыка сны истекают стонами что-то как будто неуловимо меняется  самурай погружается в сон занавес падает
и я весь в крови у твоих ног прошепчу заветную непостижимую для всех сидящих в зале фразу:  люблю тебя Ксю мой странный ангелочек из Шан-Де-Бу  люблю тебя Ксю мой странный ангелочек из Шан-Де-Бу


 люблю тебя Ксю мой странный ангелочек из Шан-Де-Бу

 люблю тебя Ксю мой странный ангелочек из Шан-Де-Бу

            люблю тебя Ксю мой странный ангелочек из Шан-Де-Бу

                люблю тебя Ксю мой странный ангелочек из Шан-Де-Бу
 люблю тебя Ксю мой странный ангелочек из Шан-Де-Бу
                люблю тебя Ксю мой странный ангелочек из Шан-Де-Бу





Сон в начале осени. Холодные северные ветры подули над Аквалоном, разгоняя тучи, которые, обнажив полную луну поспешили дальше к югу. А в это время где-то внизу, на земле, в небольшом домике, стоящем на холме я подошёл к окну, чтобы взглянуть на виновника моего полуночного пробуждения. Однако золотой диск невозмутимо продолжал светить под моим негодущим взглядом, так что спустя несколько секунд я оставил попытки призвать луну к ответу, а заодно и надежду на возобновление сна.
Уже одевшись я опустил взгляд на закрытую дверь, из под которой пробивалась полоска света, что говорило о несомненной удаче:
Ага, значит камин ещё не угас!
Мысли мои единогласно сходились на томике Гёте, очень удачно оставленном вчера рядом бутылкой вина, что охарактеризовывало мои планы до рассвета. Но растворив дверь я увидел, что наш с Гёте круг полуночников на сегодня пополнится знакомым силуэтом, горестно склонившимся над огнём в кресле с высокой спинкой.
Чуть волнистые волосы небрежно закинуты за плечо с одной стороны, но несколько непокорных прядей спадают, закрывая профиль с другой. Белый пеньюар скрывает босые ноги по щиколотку, при свете огня на нём пляшут безпорядочные тени.
Миг, и хорошенькое личико Джен повернулось ко мне. Тонкие брови над встревожеными скрипом двери глазами удивлённо изогнулись в полумесяцы.
Стараясь ступать как можно тише, я пересёк комнату, прихватив по пути два бокала с ореховового буфета. Один из них, наполненный наполовину, я протянул девушке. Длинные белые пальцы осторожно сжали хрупкую стеклянную ножку. Джен набрала воздух, будто собирается что-то сказать, но её губы, едва коснувшись алого напитка лишь дрогнули в грустной улыбке.
Пламя в камине её голосом нашёптывало тоску.
Я ответил, тоже шёпотом. Вопрос сорвался с губ трепетом бархатных крыльев мотылька, зачарованно подбиравшегося всё ближе к огню.
Я осторожно накрыл его ладонью и протянул руку в открытое окно. Мотылёк неуверенно прошёлся по линии сердца, на кончик пальца и наконец сорвался в ночное небо.
Наверное полетел искать другой свет, подумал я, надеюсь, более безопасный.
Моя безмолвная собеседница следом прошла к окну и встала рядом.
-Почему всё так?- прошептала она вслух мой вопрос.
-У каждого своя скорбь...- я мысленно ругал себя, никогда не был мастером говорить- мы переживаем не лучшие времена.
И тем ни менее ОНО - ,багряное. Корабль мёртвых входит в устье Темзы
За железной дверью седьмого мира, куда время от времени получается у меня попасть, на третьем этаже башни, в матовом сосуде этот нелепый багрянец перетекает по мраморным резным краям, на которых отпечатки губной помады - последняя попытка попавших сюда фей выжить.


 мы потеряны там где нам суждено потеряться высокие потолки высокие тени семи убийц в капюшонах и радуги снов в лунном свете летящие с севера стрелы пронзают тела распустившихся роз пустыня растёт и касается наших губ наша комната полна первозданных тайн и пригубить голос Гранады заснеженной и пусть терновый венец обернётся хрустальным нимбом ангел Ксю и я мы строили свой Эдем  по крупицам погружая ладони в раскалённый песок Вавилона


в лунном сиянье ледеют губы твои их я покрываю своими поцелуями и снова шепчу как слова молитвы я люблю тебя Ксю мой странный ангелочек из Шан-Де-Бу


Я вхожу в зал, увитый плющём, цветущим кошачьими мордами
они щёлкают и рычат
всё это утробное мурлыканье разлетается и оседает на расписных стенах, просачивется аморфным благополучием сквозь узкие бойницы - единственный источник пурпурного света.
Здесь свет прохладный и влажный как воздух, кошки продолжают рычать на него.
Большие бурые и медные кошки.
Плитка зала дрожит от ударов немых троглодитов.
Вспыхнула революция на втором третьем уровне и скоро доберётся до моей ненаглядной.
Единственное, что я теперь хочу - спить ЕГО. Чёрное  в чёрном сосуде из кожи.
Надо добраться до третьего этажа.
Надо..
надо..
до..
до райскя птица.. как только что повешенная актриса
Только не спать...гинекологи сходят с ума и вырывают друг у друга зубы
Моё белое платье лосниться холодным шёлком и шепчет близнецам в утробе
Разбудите свою мать
Запястья тонкие и всё шелестит и щекочет и требует бритвы
Босые ноги заплетаются, но я ползу, цепляюсь ломаными ногтями о плитку и ползу к лестнице
Сговорились люди и леса
И голубые незабудки с могил кельтских девушек вплетаются в мою кожу и хотят добраться до сердцевины
Но я их рву окровавленными пальцами, сдираю с кожи
Моё платье!
Бедное моё платье!
Горячие бардовые разводы дымятся на нём прожигают белоснежную кожу
А за башней вьюга и бойницы начинают шептать о далёких тёплых странах и манить меня, манить, но я буду ползти, даже если одни глаза останутся от бренного тела
И вот в лестничном пролёте наверху подвешенная ваз, я вижу её гранёный дон
Священники из Шан-де-бу сливаются в одно и наполняют миром снег и вьюгой сны
Я там! В багряном шёлковом рвание, как в нирване стою, израненная любовью, держу над чашей с розовою кровью Её судьбу, и только об одном молю, чтоб помогло
исчадия из самого дна - отпустите!!!!!
Белизна
Всё
Либо конец либо жизнь
Я вижу свет, я чувствую родную кожи прохладу.
Она явилась, камзол на ней: гордый бархат прикрывает стыдливое тело.
Трясущиеся руки мои тянуться к щеке спасителя  только пусть его руки потуже затянут
петлю
Хвала добровольному Суициду
Слава
Кому?
Я- - вьюга
Я  - потоп
Я - бог
Я - будда



Молчаливый карлик помнит всё о той девочке беспомощной и немного слабоумной сквозь складки её платья сочится кровь и изысканная метафизика совсем не материнской ласки или любовного психоза отцовского равнодушия в её глазах рождественские сказки становятся чистым воплощением экранной любви члены затыкают рты иглы вены где-то на уровне забытого горизонта счастья из под палки в багровых тонах как апокалипсические войны памяти


вход в снежный лес и поиск пещеры короля его кровавая мантия обжигает перед склепом фонтан воды которая не смачивает губ

   сновидения невпопад

хозяйская дочь знает Бармаглота


устами Арто

по чистой случайности твои поцелки пожирают миры

Марго работала в Варьете пока не пришла война


из животов толстяков она вытягивала зубами конфетти растения носовые платки много крови зонты и швейные машинки


  Как слабоумные достигают оргазма?


я уже готов затопить склеп Джоконды семенем эротической нищеты.



Ты навестил бога рано утром, пока он ещё спал ты ушёл ни с чем, возможно, тебе повезло, что если он бы он встал не с той ноги?

я люблю тебя Ксю мой странный ангелочек из Шан-Де-Бу


Как вы с ней познакомились?


в Варьете у Женевьевы я разодрал на ней платье под ним ничего не было

ничего?

да пустота.


а пустота ведь не говорит её не обнимешь с ней не переспишь её не соблазнишь и не займёшься любовью.

это не твои Глостер любовные признания под дулом хладнокровного винчестера


это не падающие гаснущие звёзды как ножи отсекющие горб и уши


лицо джоконды в менструальной крови тебе не уйти живым из инквизитория



В осколках стекла зеркал отражаются улыбающиеся лица юные груди и осенние листья ты хочешь просто пёрнуть и вызвать грозу достаточно и того что ты познал армии твоих снов движутся в Содом какое зрелище новая любовь зарождается под сводами Ада немая ****ь сосёт плюясь и пялясь в сломанный телевизор у неё агония она на пятом месяце беременности каждую ночь её снится её мёртвый ребёнок беременная психопатка которую ты сталкиваешь с крыши должна быть тебе благодарна её ждала более мучительная расправа


чьи силуэты таят в апельсиновых рощах мальчики чьи тела рожденные лунным светом попытка быть вне схватки с самим собой вне закона суметь донести и видеть а не просто

быть ты сам себе судья но тебя не мучает совесть за ту ночь ведь это всё что ты сумел понять в плену коротких фраз одетых во фраки


наши встречи носят инициатический характер только солнечный свет и неумолимые законы времени могут разрушить эту трогательную сомнамбулическую романтику наших коротких призрачных встреч
это двенадцатая ночь у ложа умирающего принца я хочу сорвать зубами его белоснежную тунику хочу чтобы он часами слушал мои неистовые признания я усну не приходя в сознание
меня пугает рассвет он обрекает меня на бодрствование вырывая меня из священных объятий ночи эти волшебные грёзы где мальчики прячутся под кожу моих сновидений


войти внутрь и оставить свои воспоминания которые не умирают они тлеют на алтарях  возмездия становятся вочеловеченной реальностью и пепел и ветер и копоть и похоть целуй мои окровавленные запястья


   сновидения невпопад


кровавые сгустки милосердия запекшиеся на обветренном лице войны



мы бродили в кошмарных лабиринтах замёрзших трюмах сознания слепые клоуны распятые между безумием и алкогольными парами разбитыми лицами и вспотевшими лбами оказавшись на месте тех, что ушли навсегда, из земли выбивались цветы


ландшафты замёрзших теней среди спящих вулканов


здесь даже наши отражения пахнут сутенёрством



Мадам ваше лицо вам явно ни к чему одлжите мне его на пару днееей я схожу в театр и избавлюсь от своей жены


испражнения миров разлетаются вдребезги или взрывают нас изнутри


бородатые карлицы снова рвутся в бой


Бармаглот смеётся


откуда дует этот инфицированный ветер соблазна по порванным струнам распятий пыльным язвам несостоявшихся поцелуев непокорёным фаллическим конечностям и глиняным черепам вниз где клубится слабоумное дыхание взорванной вечности


рвота искрится как ментальный снег как плевки астрального пепла вся эта невротичная содомия петляет по оврагам сознания превращая нас в пустых идолов из которых кто-то выплеснул все семена бессмертия


солнечные лучи как зеркала они продолжают играть свои странные роли вскрывая тайну резаных запястий и сиянье чёрного света его пурпурную ласку его шершавую похоть


вскипает ночь в венах открывая сердца как двери крематория

я люблю тебя Ксю мой странный ангелочек из Шан-Де-Бу я люблю тебя Ксю мой странный ангелочек из Шан-Де-Бу я люблю тебя Ксю мой странный ангелочек из Шан-Де-Бу я люблю тебя Ксю мой странный ангелочек из Шан-Де-Бу я люблю тебя Ксю мой странный ангелочек из Шан-Де-Бу я люблю тебя Ксю мой странный ангелочек из Шан-Де-Бу я люблю тебя Ксю мой странный ангелочек из Шан-Де-Бу я люблю тебя Ксю мой странный ангелочек из Шан-Де-Бу я люблю тебя Ксю мой странный ангелочек из Шан-Де-Бу я люблю тебя Ксю мой странный ангелочек из Шан-Де-Бу я люблю тебя Ксю мой странный ангелочек из Шан-Де-Бу я люблю тебя Ксю мой странный ангелочек из Шан-Де-Бу я люблю тебя Ксю мой странный ангелочек из Шан-Де-Бу я люблю тебя Ксю мой странный ангелочек из Шан-Де-Бу я люблю тебя Ксю мой странный ангелочек из Шан-Де-Бу я люблю тебя Ксю мой странный ангелочек из Шан-Де-Бу я люблю тебя Ксю мой странный ангелочек из Шан-Де-Бу я люблю тебя Ксю мой странный ангелочек из Шан-Де-Бу

я люблю тебя Ксю мой странный ангелочек из Шан-Де-Бу


банкноты на операционном столе шприцы пронзают липкие горизонты лекарство для прокисших ладоней секретный оскал фаллоса домашние звёзды на дощатых небесах


усы Билли Чайлдиша шприц берроуза рояль кейджа пьеса для струнных мортона фельдмана груди пи-орриджа чудеса алисы стакан бэлэнса сигарета гинзбура рваные простыни трупные пятна милосердия дряхлые обои осени


ржавые гвозди и распятия в бинтах ожидание не причиняет вреда не приносит комфорта черепа и скелеты на алтаре зомби отряды пересчитай мысли перед зеркалом пересчитай жертв и банкноты перечитай всех кого ты никогда не увидишь что читать дальше 16 случайных слов на стр 518 в могиле для 500000 солдат


таинственная благодать инфицированная фантазмами агонизирующих аберраций разума утраченный покой заслуженное одиночество в инфицированном божественным присутствием парадизе мясники в костюмах сказочных принцесс снимают детские тела с крючьев сновидений и бесконечно простираются в голубую психоделическую анатомию параноидальных астральных ландшафтов чтобы увидеть собственное лицо в небесном зеркале не нужно включать свет кто эти мальчики восторженно кромсающие свои тела небесными бритвами и скрывающиеся в руинах плоти синхронизирование кошмаров проявленных на плёнке реальности его имя простирается дальше чем звёзды



это росток новой жизни божественная тяга к необходимости он живёт своей жизнью эта вечная борьба с пониманием собственных слов в качестве наблюдателя или выжидающего эрекцию непредвиденного падения всё уничтожается подвержено тлению кроме меня и бога я соавтор творца мы временно неразделимы и вечны в млечных сумерках астральных гипотез и посмертных отражений во время необретённая божественность становится имплицитным телесным бредом клозетом в котором тонут чувства как в сточных водах репрезентации и сотни клеток в которых ночуют клерки и голос пепла рассеянно летящий ввысь и близость забвения


оппознав архитектуру да мы станем хозяевами своих сновидений звёздной пылью суицидальным прахом невесомого тумана горделивыми речными лилиями обратной стороной апокрифических сновидений и рельефами бессонных ночей пронзённых стелами умирающего Эрота неопознанными объектами воображаемого и выражаемого увидеть и постичь абстракцию ментальных путешествий по эллипсическим орбитам удовольствия и ассоциативных истин ложное ощущение света фигуративные трещины становятся непреодолимым барьером между познающим и его теневым логическим продолжением во вне ректального шёпота материнских миров терновый венец доставшийся в наследство последняя чаша пронесённая мимо внутренняя дисциплина наносит пощёчину безответной рациональности хаоса






анонимный фаллос выплёскивает струю спермы/голубоглазые шрамы исчезают вместе с гудками далёкого поезда/сканирование преступного разума/мотивация видна насквозь/ангелы по-прежнему кружатся над террасами/помнишь ли ты их жестокие непроизносимые имена/бездомные проходимцы за гроши устраивают спиритические сеансы/закат меланхолично поглощает тени белого отребья/вдали от людей, которых стирает из памяти время/

к чёрту мир, его блага, все мученические венцы и непреходящую мудрость/мы говорили с Богом на одном языке/

я люблю тебя Ксю мой странный ангелочек из Шан-Де-Бу я люблю тебя Ксю мой странный ангелочек из Шан-Де-Бу я люблю тебя Ксю мой странный ангелочек из Шан-Де-Бу 

Ибо встали мы на пути его, – простёртые ниц гордые обречённые страдальцы, мы вплотную подошли к дверям Эдема/к чему нам всё это/если мы и так чувствуем бесконечное счастье/мы вдали от мира/блудные сыны вечности/Земля окроплена кровью белых голубей. Иногда память не даёт покоя, иногда насилие действует как анестетик и лучшее седативное средство.

я люблю тебя Ксю мой странный ангелочек из Шан-Де-Бу


я радостно ложился под её плеть она поливала свои груди абсентом сыпала кокаин на мой член вечера мы проводили в опиумной курильне где Молли занималась любовью с Дэрил и Анной я фотографировал их невинные забавы иногда они просили чтобы я связал их или капал воском на интимные части прокалывал соски прижигал сигаретами потом я ложился на пол и они устривали мне золотой дождь



у хранительницы борделя случился выкидыш она сохранила и заспиртовала его в моменты особенного помрачения или какого-то инфернального сексуального голода она засовывала маленький череп в себя и двигала бёдрам пока не задыхалась от спазмов нескольких оргазмов подряд



супрематический нудизм - разрушительное пламя, сжигающее сердца людей и ангелов


 сифилис синтаксиса тела Лолит стёртые до дыр искушением и порочными настроениями публичными признаниями двойники клоны руины

кладбищенские литургии

я люблю тебя Ксю мой странный ангелочек из Шан-Де-Бу
я люблю тебя Ксю мой странный ангелочек из Шан-Де-Буя люблю тебя Ксю мой странный ангелочек из Шан-Де-Буя люблю тебя Ксю мой странный ангелочек из Шан-Де-Бу


После человека — Орля после человека — Орля тру ляля Me exploding you like an old hell

я люблю тебя Ксю мой странный ангелочек из Шан-Де-Бу я люблю тебя Ксю мой странный ангелочек из Шан-Де-Бу я люблю тебя Ксю мой странный ангелочек из Шан-Де-Бу

косяк за косяком оргазм за оргазмом клитор Ксю был цвета морской раковины такой розовый отблески похоти лезвий и восход солнца тело Молли отражало закаты оргазмы и проколотые вены косяк за косяком оргазм за оргазмом и снова она садится на моё лицо


я люблю тебя Ксю мой странный ангелочек из Шан-Де-Буя люблю тебя Ксю мой странный ангелочек из Шан-Де-Бу


Из комнаты № 16 Герман Ниш выходит из тени и несёт голову Яна Брейди.

It's not Eden but it's no sham и комнаты в которых стоят манекены с лицами падших ангелов их рты как на картине Мунка

Этот крик — сон открывающейся пропасти

как накокаиненные брови Боуи


Где твои прекрасные смуглые плечи и густые длинные ресницы? Её лицо источало столь яростное ослепительное сияние что никто невозможно было различить ни одной черты.

ты снова в этих узких потёртых джинсах поцелуй меня ещё я заплачу если ты поцелуешь меня ещё я хочу фотографировать

части твоего тела и носить в карманах брюк

твою похоть и поцелуи прямо в зажатой в кулаке


рядом с ладонями мой тихий робкий дорогой когда-то я то же был таким нервным и закомплексованным в приюте ты испытал себя на прочность судьбы пожиная плоды печали твою красоту и величие не открыть при помощи слов



я буду сжимать тебя как будто выжимать из лимона любовный соки пригвозди меня к счастью дорогая  шёпот твой не затеряется в шуме дождя ложе твоё усыплю гиацинтами и приглашу девочек с невинными личиками которые скрасят наше одиночество эти девочки не пахнут гуччи и бритыми лобками дрожат свечи и крики слепых солдат в оливковых рощах за окном фейерверки и лунный свет режущий наши бледные тела пополам а грусть входит и выходит когда ты стоишь вот так у решётки окна как трудно произнести в безветренном мраке простые слова любви ревность вьёт в тени ночей гнездо вот откуда вылупляются кошмары

С восторгом приму я от тебя любую пытку, когда подумаю, что эти нежные руки, терзающие, рвущие меня на части, принадлежат тому, кого я сам избрал полюбил и приобщил к неведомым другим смертным дарам, которые вознесли его над толпою сородичей. Погибнуть ради ближнего и впрямь прекрасно; умирая, я обрету веру в людей: быть, может, они не так уж плохи, коль скоро нашелся среди них такой, что смог насильно побороть мои предубежденья, заставить меня самого ужаснуться и вызвать мой восторг и лютую любовь!..


её поцелуи прерывались пощёчинами она стала живым воплощением тайной женственности такая любовь - вызов сокрушающая сердца и звёзды

мы отправились в опасное путешествие к новым горизонтам и крутым берегам иных вселенных под бременем онтологического Содома

распыляя девственность на камни как милосердие


выдавливая по капле совесть


и ангелам есть место для мести


лучше не сказать



Так выветривается совесть на сквозняке

Ты готов истечь кровью ради меня, дорогой?
Есть только одно решение, и оно не в твою пользу
Грязное бесполезное животное в твоём рту
Ты готов истечь кровью ради меня, дорогой?
Разве этих слёз недостаточно?


спроси у отравлённой мыши что сделала та которая просила у меня убежище


генитальность Пикассо не доказана она отчётливо видна в его работах


В мое одиночество входит немеркнущий образ Пана


В бездну несёт пьяный корабль моего ума смывает штормом паранойи все средоточия боли и наслажденья

Бледная Анна распятая между плетьми и поцелуями

восход и рука тянется к виску и пистолету


интригуют слова невидимые для бумаги



Слепящий лик луны передо мной

аннигиляция мыслей в образах,

стоит рання дадаистская весна


города пронзитешльно визжат как электрические провода


Из письма Вильгельмины:

Вкусные ложки завтракают с утра

Огурцовое пространство
Огурцы рожают ластики
РОЖАЮТ ЛАСТИКИ!
Фиолетовые пятна
Я откормил мозг. теперь он на мозгобойне.
Зарываюсь в песочек и машу оттуда стерео-ножкой
Только не лежать
Не ложиться не моей
рукой твою ж мать
разум не хочет нет хочет
если кружка гусь крыла
то город у него вместо вшей или плечей нв волосах седых
осознавать, что люди там
в горящих гондолах
аптекари не кстати
Пианино, клавиши по всей 
комнате звенят, я играю как
Пмпарампампам
Пампарампампамыч
Я понимаю, что можно устраивать выходные.
Ползущий в руки и отравленый
в доске клещ имеет злобное
выражение лица

Начинает пропадать вес по
мере поступления на прилавки
завхоза которам пьёт чай
с кружкой в цветочек, сидит
на дне кофе и пьёт
цветы из чая.
Идите ж, розовые хвосты, танцуйте
Виииииииииигоду свою
В криналине голубом!
Вес уходит в Руссо по
мере определения - посто
вления
Противолежания?
УМГН УМГН
Закрываю глаза, а там Нептун

Малевича мигера милосская
ухты ухты
Мозг болит
Мозг на лавочке лежит
И косички
Не лесички
Ибо изобилируют
Но не мотивируют
Лежи смирно и слушай Джа
И звуки за стенкой
Будь нищим и похожим на моржа,(это было, когда я поняла, что могу подобрать рифму на любое слово)
Но заботься о людях,
Люблю солнце, но не
ночью (в глаза, видимо, било)
Забей на папайу, они с
ананасом счастливы
фрукты-американцы
что характерно
вставляются нашими генами
Мррррр
Их моих рук идёт вишнёвый
сок
Как бы меня не начало адово пританцовывать! (жирно подчёркнуто и опять иллюстрация, которая должна была изображать танцующих людей, но это просто каляки-маляки)
Желание заснуть порождает
мультики.
Бедные печенеги
Какие-то моменты даже
кашерны
Со скоростью света
Элвис несколько раз был нормальным


чёрные божества томятся в тёмной листве созвездий меланхолия времени наполняет вены вечности неземной кровью рыдающие ангелы покидают свои города

гегемония оргазма айвасс улыбается в зеркале будущих ночей мальчики душили друг друга венками белых роз бездна вздыхала и пот лился с гор

туберкулёзная луна блуждала по лысине ночных небес когда мы целуемся снега тают и сны обретают новые голоса изнанка ада под твоими подошвами обнять душу нетерпимости и непредвзятость тишины дорогой барон В дрочит в сумерках несмотря на вой шакалов и плач лемуров в железных клетях он потеет несмотря на все военные потери и сперму рабов размазанную по стенам и портьерам


в раскалённом свете звёзд наша кожа превращается в клубы горелой плоти,


от прибежища к прибежищу,


сквозь тьму и лёд,


вслед за уважением к похороненным заживо,


вселенная превращается в одно истекающее кровью солнце,


и трясёт изнутри судорогами, и вырывается из горла немой вопль.


Трещина ужаса пересекает фасад бытия от самого верха до основания.



эти невидмые менструальные струи дождя утешают даже тебя и молния разрывает твою наивность начасти и бьются в клетках птичьи сердца



Горячие слёзы обжигают щёки блаженного самоубийцы



Свободная магия искушения и  трансмутации

   Конечности сводит.

Я потерял след своего возлюбленного.


Я иду туда, откуда дует этот нежный зимний вечер.


Невозможно подавить в себе желание закричать.


Упасть на землю, продолжая дрожать от всхлипов изнанкой всего своего существа.


Где ответы, там нет комментариев

под кожей что-то болезненно бьётся…

символы гротескнее мальчика с окровавленными губами,

который насилует меня своими поцелуями,


морская соль, застрявшая в волосах, привкус утраченного времени, которое отблёвывается от нас круговоротом смертей, которое мы пытались когда-то отыскать, последние слова прощания дают нам крылья, и мы медленно возносимся туда, где грусть так же бесконечна и беспощадна как этот янтарный дождь…



струи чёрного огня и алтарная пыль мы блуждали среди роз мы и целуя тела разлагающиеся в снежных лепестках утреннего света в толще вод, в своем Великом Храме на дне океана в конце концов мальчики научили меня видеть всю глубину прошлого и будущего мы могли начать наши путешествия с любого момента катастрофы голгофы или хиросимы и боги умирают в человеческом теле и плачет астарта и кто сможет прочесть имена в клубах огня и дыма



кровью истекает поэт на руках Орфея и плывут тени мёртвых за окном

маэстро Жиль Дэ Рэ в лавровом венке отпевает принцесс

безумие милостивых рук расчёсывает седину призрачных волос

я вижу как души мёртвых любовников альбатросами уносятся в хрустальную даль метелей

сердца умалишённых охваченные зарёей продуваемые ветрами ужас одинокого мечтателя превращался в разговоры молчаливых нимф с зарёй прощание с фразами и грехами презрение к кнуту и белая грусть вспенённной вечности

это сон тарантула чёрный паук сидит на клавесине и вальс плывёт над мёртвым городом похожи на склеп где разлучают невинные души

гвозди вбитые в вены заржавели и оголились небесные ожоги

ужас свисал в пространстве как язык повешенного


мне снятся лолиты с забинтовнными глазами я протыкаю спицами их маленькие соски и впитываю каждую каплю этой небесной слезинки  и небо с зарубцевавшимися пурпурными ранами и снег тающий на обветренных губах и соловьи в рощах как незабудки и гроздья рябин невинность забытая в камышах невеста хлещет розгами по ногам жениха ослепшего от неонов сан франциско ангелы падают с небес как подбитые самолёты и галлюцинации оживают как подснежники тучи стонут и девочки страдают в пустынных ночах полных ветчины и маминого загара мне снится звук клавесина арто кусает губы и режет запястья влажный запах плывёт по холстам и простыни и сердца размоченные проказой и рвота в подворотне и пот бесплодного поэта чьи губы заплетаются в поцелуи невидимые бокалы в свете горящих как факелы ран никому не уснуть пока не затянутся пурпурные раны небес и не покажутся стены новых храмов


Джоконда  с двумя головами и тремя влагалищами единственный выбор убийцы рыдающий звук рвущейся кожи остатки былой роскоши тела склеп Джульетты всё гниёт по ту сторону багрового занавеса и крысы и дети и сёстры переспавшие с братьями после первого причастия и матери ставшие тайными любовницами военнопленных и отцы которые не могли ничего кроме как насиловать случайных прохожих и воровать сотня метрономов Лигетти остановится и закончится вертолётная симфония и кто-то украдёт фонтан Дюшана и мальчик останется в пустом музее своих восковых снов совсем один сжимая в ладонях чёрный член своего хозяина он кинет его в камин и поднимется в свою спальню чтобы успеть проснуться и услышать долгожданное пение птиц которые записаны на плёнку они поют только для него своими искусственными голосами мальчик качает головой плачет и бежит по лестнице вниз чтобы встретить дождь который смоет кровь бритвенных порезов с его вен но набежавшая гроза и ветер рвут его только начавшие заживать раны и мальчик снова плачет глядя в лицо чёрному небу дождю и великому злу чей лик скрывают равнодушные звёзды мальчик похожий на тебя берёт плеть и сечёт небо хлещет падшие звёзды – эти кровавые сгустки, запекшиеся на его плечах…, и уцелеет только одинокая непроницаемая бездна синевы и сладкий голос Сатоми напоминающий о том что Вечность не так уж свежа и приятна на вкус как шёпот тифозных мыслей пока катафалки переполнены сновидениями а мозги новыми видениями пристальнее вглядеться в костлявое лицо неулыбчивого Демиурга навестить бога в небесном склепе алькове содома где херувимы ублажают страждущих.

Пусть боги шепчутся о нас в нас над нами под нами среди нас пусть их астральный шёпот разбивается о пристальный взгляды солнечных скал, о мой возлюбленный здесь в этом поздемном Содоме тебя ещё никто не искал

я заминировал Истину мир в тишине в приёмной врача я храню зародыш разума на своей ладони это как поцеловать собственный горб проткнуть вилкой свою тень играть в прятки с осенью и бежать от листвы против ветра азбука впечатлений ангелы больше не вспахивают небеса храмы пустуют статуи падают небесные бритвы исполосовали воздух солнечные распятия сожгли его дотла


Непостижимость смерти и всех её составляющих это не фанатазия чтобы не значили слова на бумаге они всего лишь оттенки языка как проказы лепрозорного синтаксиса когда умрёт твой отчаянный любовник самый желанный и сладострастный из всех а ты так и будешь думать о своих проблемах – ты насквозь затраханная жизнью свинья. Тебя уже ничто не уничтожит. Пока ты ставишь на колени своего малыша и сплюнешь и расставишь ноги и вежливо пропросишь его войти глубоко вот так и должно быть. Я не против того чтобы отдаваться за деньги я всего лишь хочу чтобы меня не преставали узнавать на улице не отворачивались и не плевали мне вслед.


члены окутанные дымом проникают в неизведанные глубины детских задниц обезумевший от разврата мародёр опускает камень на голову очередной проститутки он берёт осколки её черепа и мозгов в ладонь и начинает неистово мастурбировать психическое безмолвие небес развращает мир внизу беспощадные сны окровавленных кружев будят крики раненых аистов звериное дерьмо на руинах борделя солдаты насилуют тринадцатилетнюю они оглушили её выстрелами примяли к земле они плюют на её волосы и покрытые пушком щёчки они втыкают ножи в её грудь Септерион запихивает свою обугленную руку в зад наёмника он плачет от удовольствия размазывая своими культями блевотину по обветренным губам


Застывшие сны мясников оборачиваются объятиями зеркальных спрутов прах беспощадных мальчиков олюциферит нашу кровь роскошь астральной пустыни влечёт невидимых танцоров истекающих всеми цветами увечий внутренности распятий стекают по гениталиям свастик небесное дерьмо падает на конечности свиньи преследуют ангелов трупы коченеют под свежим ночным ветром на забинтованных телах проступают иероглифические раны распятий в сердце смерти хохочет молодая вдова оргия детских криков из ран проституток слышны песни и небо распухает как труп шестилетней девственницы забвение эмбриона оборачивается трещинами астральных рубежей и чрезмерная радость выворачивает ногти



Кто-то по-прежнему остаётся внутри, обезличивая себя, изживая себя до небытия.  Кто-то играет роль моего насильника вопреки моей воле. Хотя моё согласие здесь неуместно. Неумолимый лик обнажённого убийцы.


Формулы и фантазии иссякают. Я легко подставляю своё горло под его нож. Его горячий член упирается в мой висок как дуло пистолета.


 Бесконечное движение мучений.



Пытка есть совершенство, потому что страдание огромно, потому что вмещает мир.




Привычный мир меняет очертания. Может быть, в этой музыке мы найдём ответы.



Я ищу откровения. В них есть жестокость. Я считаю, что она от бога, того самого, которого мы потеряли из виду со времён грехопадени




  бреши в стенах дигитального Содома вибрирующие органы хаосмоса



колыбель прозаического Демиурга его реальность – публичная вербальная экзекуция есть ли здесь автор если здесь кто-то кто пишет дышит и живёт кроме слов которые по-прежнему хранят молчание диалектика невменяемости вербальный мазохизм мир образов позади до него так трудно дотянуться рукой гордо вознестись над оккультным эшафотом прямо в объятья Зверя гипсовые ангелы с золотыми волосами тела горят как рукописи

пылающие свиньи в изумрудном делириуме и               

                другие

                эстетические

                мерзости


здесь нет актёров нет зрителей


                но    

немота актёров в чистилище


мальчики с горящими глазами устраивают стриптиз в мясницкой

сексуальная бойня в инфернальном миноре н


нервозность стихий парализованный


ветер разносит вопли как осенние листья



Сумасшедшая падает с кровати на циферблате 11 часов вечера огни Синдзюку сигареты прилипают к пальцам слюна молоко моча кто-то топит свою дерзость в подвале где черепа сутенёров говорят на мёртвом языке брызжат мочой как словами кровь стриптиза собрана на шесте распятия вся туалетная буржуазия смыта полночью золотым дождём


мы опускаем тела в дома и входим во тьму коридоров, поцелуи пожирают миры, блаженство мёртвых фонарщиков, скатологические машины разносят смрад вплоть до короны Императора, привязанного к кулисам.



сновидения лолит как я здесь оказался голова-свастика тело из ластика я закрываю а несколько мгновений глаза но всё равно зеркальный образ не пропадает зеркало плюётся кровью в моё лицо и нагие карлицы суицида заносят над моей головой свои топоры



публичный дом страстей господних


слова облачённые в саван здравого смысла


игра в куклы с детоубийцей лик Марии Магдалены бесцеремонно проступает сквозь образ Джоконды



               шизоидная драма бесчеловечных объектов   



иногда абсурд торжествует над здравым смыслом


Шекспир и Берроуз о чём они договорились


на чём они остановились



Бессмертие давно вышло из моды


электричество пробуждает бесконечную череду незапрограмированных оргазмов



слушать исповедь своего инфернального двойника сойти с ума из-за банки томатного кетчупа доверться богу чувству Демиургу попытаться выйти за схемы полярного схематизма экстраполируя собственное безумие как бессловесную пустоту


Человек за всю историю так и не научился умирать вместо Бога или вместе с Ним как обычно всё получается либо слишком фамильярно либо слишком литературно





           протоколы вечности рабы онанируют в онейрическом сумраке действительности


кто ответит за этот тайный побег из искусственного парадиза


родиться в трюме и жить на острове или родиться на острове и жить в трюме? Где спокойнее и свободнее?


злые птицы со стеклянными глазами пролетают сквозь меня протискиваясь между рёбер они фантастически безобразны; утопленники просыпаются и галдят и так проходит каждый вечер.


лучше провалиться в ультрамирин мальстрема чем вечно блуждть по берегу в поисках приюта в этих звёздных сумасшедших ночах скрыты ещё боее безумные ответы чем я предполагал



мне снова снится золотая помада на  розовых губах и звёзды безумствуют наслаждаясь пленительной открытостью тела той возле котрой я истекаю кровью как поэт возле божественного лона это бесконечной красоты


познание Бога ограничено синтаксисом уголовного кодекса/какие воспоминания остались у тебя о твоей единственной дочери, которая работала сестрой милосердия и так любила позировать обнажённой на скотобойне в присутствии непрерывно мастурбирующих мясников/следы от ожогов/царапины от острых зубов сделали её когда-то неприкосновенное тело произведением искусства/здесь, в тайной обители любви мы все равны перед визгливым лицемерием происходящего/толпы огнепоклонников совокупляются на пустыре/


   ты потерялся в божественной бессоннице и слышишь только  смех блуждающего Я в пустых комнатах ледяных кошмаров


    влюблённые взывают к любви, содомиты к содомии, оскорблённые к справедливости, перверты прославляют пороки, гермафродиты свои тела, насильники жертв, проклятые прославляют своё отчаяние, невинные своё молчание; найти работу, трезво оценивая свои шансы на жизнь, перестать торчать; в самый неподходящий момент, боль в спине, не позволяющая дойти пешком до аптеки, больше общаться с манерными ребятами из дизайнерского бюро напротив; 


Инфернальный концлагерь. Потусторонний Бухенвальд. Они ещё не знают, что такое смерть эти годы.

Люди играют в войну. И это со всей серьёзностью и хладнокровием. В этой мрачной комнате не видно стен.


Крикливые черепа отражаются во мраке зеркал.


Это напоминает лабиринт, из которого нет выхода.


Солнечное затмение в беременной плоти. Кишки новорождённых разбросаны повсюду. Голодные псы с кусками обглоданных костей шлюх. Трепет беспокойного сердца.  Золото вблизи, бронза дальше.   




    – Внемли мне, – молвил Демон, положив руку на мою голову. Облизывая рукоятку ножа с куском отрезанных гениталий на лезвии, я  как будто занимаюсь любовью с невидимой жертвой. Меня опьяняет запах. Экзистенциальная клаустрофобия. Фрагментарная лоботомия. Немой карлик мясник подаёт знак и заводит бензопилу. Свиные внутренности летят по воздуху.
Похоть творит свои собственные образы.

Бордели, святыни, превратившиеся в пепелища бойни.


звуковая агрессия вселенского безумия


возбуждает

горящие черепа и фаллосы пробуждая извращённые рефлексы неистово сотрясающие право выбора между немыслимым присутствием и драмой душевного равновесия которая становится ментальным хохотом Алисы одинокой слезой её эротического восторга



   Бессмертие давно вышло из моды


Пространство плюётся обречёнными вселенными. На фоне роскошных закатов дым горящих галактик поднимается над безлюдными городами. Чёрные слепые ветра, набрасываются на мою плоть повсюду/это алкоголь в моей крови/в моей крови/


в моей крови/плачут раненые аисты, звериные крики подрывают красоту искалеченной ночи, смешивая воедино краски голода, вожделения и страха. То, что мы никогда не имели.


Призраки и заблудшие души в переулках неведомого Парижа, что будоражат усталое воображение как незабываемая тишина туманной гиперборейской ночи. На самом деле внутри этого города бурлит тот же хаос, что и во мне.

Причудливые улочки и винные погребы, открытые по ночам. Призраки этого города вырастают у меня перед глазами ежеминутно.

Ибо этот город – отражения уходящих во тьму, исчезающих, умирающих нас.



слепые музы кидают нам под ноги ножи. давай уйдём отсюда туда на звук ангельских труб и криков кающихся.

Do what thou wilt

беременный тишиной воздух и слова и последние поцелуи от которых вскрывают вены и разбивают голыми руками зеркала. дороги и небеса в сердце моём копошатся


отыскать изменника Глостера


сцена 7


лоботомия для Иуды


Кровь низвергается как водопад.
Быстрая смерть – моё достижение.

Такой же конец, я надеюсь, ждёт и меня, когда кто-нибудь из Вас осмелится войти в мою спальню и совершить этот ритуал.


Чёрная невеста обещала мне быстрый и лёгкий конец.


и рот мой распухает на глазах и пожирает мир


лестницы и зеркала

я чувствую, что больше нет нужды жаловаться голым стенам на одиночество я слышу шёпот прожорливых демонов за спиной

Алиса кто это?

Связанная Жюстина молчит или просто лишена всякой возможности сопротивляться

Её лоно похоже на поле боя

И все эти школьные годы остатки рвоты на салфетке её лица

Критические циклы творчества

Безболезненный крах материнства


В небесной тверди зияет глубокая трещина, и замерли там саламандры из слоновой кости.
О, моя неизвестная странница тоска на земле не сравнима со взором твоим туманным, со вздохом твоим угнетённым, не сравнима с вздорной кровью твоею, сотрясаемой в недрах телесного затменья, с яростью глухонемой, в гранатовом мраке прохлады первобытной усталости бескровных лиц.

наши любовные страдания и сны сотканы из паутины чёрного света.


под нашими ногами стелется кукольный вечность, крепко телами слиться только её  поцелуи не дают мне окончательно усомниться в милосердии острого лезвия прекрасного, покрытым налётом тоски  и когда на её щеках играет румянец  под аккомпанемент сомнамбулического хохота дождя и ветра. Нам ненавистен только это скрип  траурного эхо расставаний.



радостно закричала она, и сердце громко забилось у неё в груди.

всеобщая мораль никуда не исчезает…эволюция ужасное наказание желание утраченных вещей отторгнутого ВРЕМЕНЕМ,

за годы неприкосновенности ЭТИ ЗВУКИ стали почти легендами.

суккубы внутренних субментальных миров

в окне появляются сиамские мертвецы

эманации новой сексуальности/

механизмы контроля инфернальных сновидений/

я скольжу в снах, в которых я брожу с тобой/в которых я говорю с тобой/в которых я владею тобой/только во сне ты всегда со мной/внутри моего больного сердца/будь против ангелов/скелет иуды


Твоя плоть отзывается во мне бесконечным эхом страдания и наводит меня на преступные мысли.

Вся наша любовь - несовершённое преступление, нежность, испитая с мясницкого ножа. 

Наши души уплывают в выбранный нами самими Парадиз.



Любовь разбухает как апокалиптический пузырь


Ангелы хаоса вооружены стрелами фениксоголовые придите на помощь


трубадуров скармливают тиграм

кости арлекинов несёт по ветру песок

я опускаю перо в алчную к крови осени


О, Вильгельмина бледная как рассвет Пробуди во мне  вечные образы светлее полуденных теней и сна Фавна


не дай этой дождливой осени так разделаться со мной ведь я ещё твой…твой…поднеси мою отрезанную голову к зеркалу устрой трапезу при свечах пока мой труп не начнёт разлагаться и смердеть когда ты насытишься моим желудком отрави своих собак моей больной печенью ты можешь а с другой стороны зеркала давно уже падает снег и пытки ангелов в звёздном Освенциме изнасилованных до молекулярного уровня в ритмах планетарной диареи космический фистинг комический апокалипсис тугая задница где пылятся надежды и твои последние шансы поднеси мне на подносе своё семя жертвоприношение на заказ показательная содомия искупительная откровение блудниц падальщиц питающихся кровью собственных младенцев и запивающих их собственным молоком встав на колени разбивая членами зеркала и души гипсовых ангелов застывших в невыносимом восторге от проповедей юного пидора проповедника темнеет в глазах глупец кто так лицемерит не сможет вытерпеть и минуты моего присутствия в своём детском анусе напутствие перед тем как разогреть на ужин кишки сгоревших ****ей твоё завтра наступило ещё вчера и умерло сегодня пока ты блюёшь этими эстетическими мерзостями двойными стандартами свежевыжатый абсурд одиночества гасит пламя и система приходит в хаос архетипы содома множатся в зрачках Демиурга ты хочешь отравиться эротизмом божественного видения мастурбируя на коленях детоубийцы стопроцентный синтаксический мазохизм с зашитыми ртами рваными венами срезанными лицами сломанными крыльями ветер взбивает как сливки жидкое золото наших отравленных сердец violence violence violence


в созвездии Кассиопеи


Наша кровь сворачивается на ладонях Будды как ослепляющая пустота тайной любви.



осенний дождь приносит с собой только грустные и печальные картины: разбитые сердца

Алиса взяла меня за руку и повела по ночным аллеям

сверху на головы танцоров падают 20 мёртвых кроликов, Алиса подбирает их потрошит и кидает в зрительный зал

Если ты видишь предел собственной слепоты, у тебя есть шанс

Идеалы любви - вдохновение встаёт поперёк горла

Пейзажи свадебного суицида. Природа говорит с нами на языке страдания

А эти губы и ты – вечный житель моего бесконечного сна.

Плоды роскошной печали за семью печатями за кровью девственниц за жертвами в пурпурных масках

начало астрального маскарада - хрустальный ад пепла, поцелуи в перерывах между инцестом и суицидом,  рукопожатия, машинное исступление, подкожный психоз

эта плоть заставляет меня ещё больше вожделеть и молиться плодить слепых арлекинов выкручивать суставы невидимым грешницам

любовь твоя спасается бегством - настало бремя ответственности перед самими собой

Во сне столько поцелуев хранится про запас.

Химера ночи умеет пробудить твоё полуживое сердце.

Идея универсального счастья несоизмерима с вибрациями изнасилованного сознания ускользающие отблески потребностей, целиком ограниченных жалкой человеческой природой.

Распростёртые образы отверженных монархов на каменном полу.

В сновидениях  музыка уводит тебя туда в мир, который так жаждет бога, что в произвольном порядке растворяется специфическая структура шокирующих откровений.


танцоры в холодном поту вырезают на телах своих имя твоё

ранним утром мы пьём шоколад вместо причастия а вечером наши поцелуи тают под дождём Вероны

Если она так прекрасна на расстоянии то как же она божественно красива вблизи


венецианские скандалы спущены как гондолы зонты плавают среди уток


и затонувших автобусов


зеркала разбиваются от её шёпота не выдерживая напора божественной красоты


ангелы разлетаются испуганные её ритуальным молчанием



херувимы уходят в тень когда она берёт плеть


Кто дал нам эти имена?


гудят локомотивы шумят трансвеститы


я прячусь под твоей мокрой кожей



летят головы и отражаются брызги крови на стёклах витрин


любимцы сутенёров в Бруклиинских лесах плетут свадебные венки


тошнота экзистенциальая пустота ждёт незнакомцев на улице


она каждое утро давала заре новые имена
и утро становилось нашей постелью
первые жаворонки


я люблю твою юную плоть - прекрасный символ вечности


я всегда теряю того кого люблю


и прежде всего доверие


я возвращаюсь из прошлого чтобы принадлежать тебе


подари мне свои аметистовые глаза


даже беспощадные молнии не утешат нас


потерявших все экзистенциальные ориентиры


           почему обнажена бездна как грудь Джоконды сквозь которую видна изнанка другого мира

                внутри порванной вены слезы Господа внутри резаной шеи лёд подменил собой пламя

её оргазм как оголённый провод


я расписываю всеми красками ночей её тело


Лица бьются как зеркала и я не узнаю отражение Арлекина который принесёт мне ещё одно ухо и револьвер

    занавес поднимается на сцену выходит слепой самурай и горбун, самурай одним ударом рассекает мечом горб как крышку гроба, из горба хлещет фонтан крови ментальный холод олицетворяет ночь инкрустированную синдромами сексуального бреда ненавязчивого оккультного мазохизма,


                ницшеанство подаётся в терапевтических дозах
догматы скрипят на зубах распятия зажаты в дверных косяках


             ещё одна уютная бордельная оргия шлюхи дауны трутся промежностями о статую Христа имитируя почти религиозный трепет от прикосновения к сакральному образу пытаясь постичь теологическую порнографию нарциссической нищеты


       Здесь нет автора. Нет даже текста.


Это не более чем иллюзия механизмы спектральной скотобойни


               
                мы с головой погружаемся в ароматный пепел пробуждающихся желаний влажные тени падающих снежинок мы неистово целовались и наши объятия изгоняли страшные сны его язык тычется в мои соски я лижу его подмышки живот шею и целую ягодицы он прерывисто дышит в лунном свете


анонимный фаллос выплёскивает струю спермы/голубоглазые шрамы исчезают вместе с гудками далёкого поезда/сканирование преступного разума/мотивация видна насквозь/ангелы по-прежнему кружатся над террасами/помнишь ли ты их жестокие непроизносимые имена/бездомные проходимцы за гроши устраивают спиритические сеансы/закат меланхолично поглощает тени белого отребь


в лунном сиянье ледеют губы твои их я покрываю своими поцелуями и снова шепчу как слова молитвы я люблю тебя Ксю мой странный ангелочек из Шан-Де-Бу



Я умою твоё лицо лунным прахом её кожа холодна как надгробие и желанна как распятие как влечение к пустоте как привязанность к личным драмам и дешёвому виски полнолуние я накрою её тело роскошным зонтом причастия и все реплики неба будут заглушены её стонами и земля будет гнездом сострадания и ночь будет завидовать поцелуям которые не гаснут как падающие звёзды


И каждый вечер падать в её объятья как в полночный катафалк в котором везут труп жениха как слепая невеста в поисках своего трона он будет первым кто обретёт свободу от любви




Я так и не понял, любил ли я её, или мне нравилось просто заниматься с ней неистовым анальным сексом. Солнце заходит, и весь пейзаж трагически меняется до неузнаваемости. Каждое мгновение само по себе абсурдно, но, несомненно, имеет тайный смысл.







я хочу верить только зверям и звёздам пусть материнский плач обернётся ранами сына разорванные уста умирающих воинов фонтаны полные кровью лебедей дикие вопли ломаются юноши как ветви осенних лесов

монахини тонут в водопадах стигматизированной благодати


Недоверчивые, утопающие в словах и лжи, матадоры в киммерийских сумерках за  кулисами Рая
Любители красоты с голодными глазами заблудившиеся в смертельных аллеях сновидений увитых ядовитыми плющами кошмаров пустивших в нас свои корни и розы под обезглавленными небесами на всю протяжённость сна в туннелях по которым скитаются души одноглазых поэтов и их палачей



эти глаза под тропическим ливнем в темноте блестели глаза игуан а они как тряпичные куклы в шкафу делали эти нелепые движения танго на операционном столе


Мальчики сбрасывающие свои тяжёлые короны с восходом солнца на их щеках снова выступает румянец их поцелуи оседают эхом под одеждой нет двух одинаковых членов
с неба сыплется тяжёлый снег труп на утреннем снегу вьюга должна замести мои следы



и всем управляет тихий межзвёздный инцест


когда я падаю на колени  с вершины преступления чтобы обернувшись блудницей сойти по ступеням во мрак гиацинтовых гильотин

и мальчик с хрустальной улыбкой затянет костлявыми руками петлю.


и разбитое зеркало навсегда поглотит нас в своём алькове сладостных мучений. наши лица будут висеть на сценах чтобы созерцать гнев божий во всем его мятущемся помрачении.


Пролетающий Каин садится на мои плечи Дух беспредметного проникает вглубь корона вечности под топором сказанное громом придаёт Абсолюту чудовищную форму


холокост метафизических иллюзий медленно преходящий в прах сочленение чёрных меркуриальных бездн мои следы не видны и я всего лишь тень под печатью Каина


Пристальнее вглядеться в костлявое лицо неулыбчивого Демиурга навестить бога в небесном склепе алькове содома где херувимы ублажают страждущих.



в воздухе пахнет убийством и грозой океан бурлящей плоти эта сияющая чёрная бездна внутри нас... мальчик становится пеплом альбатроса сожжённым на палубе мёртвого корабля... скальпом одноглазого сутенёра повешенного на мачте...мысли рушатся в возбуждённую плоть...



содомиты пьют инфицированную воду небес

мы беззащитны перед новым астральным затмением


Заросли шепота, и в нём прячутся инфицированные сточные воды галактик

Арто: Я испражняюсь на богов беззакония через свой галактический анус. Имя моё сто ударов по лицу чёрного ангела-ослепительной красоты падшей звезды.



oh where are you Dildo man?
Он скоро кончит, а ты можешь не успеть вспомнить его имя.
Как же ответственность и нежность поцелуев секс по контракту?
Членов и зрелищ
И не надо чужих анусов плюющихся спермой незнакомцев тебе в лицо
Как ты отблагодаришь его?
Ты можешь сделать лучше, чем Дэнни?
Или Алекс? Его образ застывший в твоём воображении разбивается о неумолимое зеркало памяти


рая не существует

и стоны того задушенного мальчика проступают сквозь сон

he sucks

отдаваться незнакомцам без видимых причин и даже без видимого удовольствия

дрожа от исступления чувствуй как тебе делают римминг

сколько банкнот ты засунул в его штаны


белый член в чёрной заднице миф и триумф искусства - продолжительные удовольствия


я трепещу перед проститутками

с обычными женщинами ВСЁ ИНАЧЕ

тебе стало некогда разговаривать

ты кончаешь от прикосновения языка двенадцатилетней или когда ты лишаешь девственности тринадцатилетнего оборванца

в остальных случаях выражение твоего лица не меняется и это факт единственная порнография снятая тобой с собственной дочерью пылится на полке

а бледный мальчик он всё ещё ждёт тебя на задворках мехико-сити или может быть в гей-баре милуоки тот высокий курчавый пацан всегда будет благодарен тебе за выпивку кокаин и щедрые чаевые и он забыл про боль которую ты причинил ему когда мял сжимал тискал его яйца
теперь он сможет оплатить лечение матери рассчитаться с долгами за квартиру

в чём же разница между ****ой и жопой многозначная реакция крайней плоти

жопа это кладбище членов ****а это главное оружие и аргумент шлюх то-что делает мужчин животными заставляет их проделать этот опасный путь чтобы трахнуть послушную ****ь всеми подручными средствами


девочки с улыбками даунов  на экстази сосут как профессиональные минетчицы принцессы скоростных отсосов бессмертие или шизофрения девственная плева размазанная по обоям детской копы на школьном дворе менгеле мессианство последний сон Данте выжившим гермафродитам выдают премии в виде отравленных вибраторов и делают лоботомию




120 ночей среди шлюх сутенёров и страха
120 оседлать кошмары и члены сутенёров
120 ночей ****ься взахлёб
120 ночей сосать наощупь
120 ночей сниматься в порно
120 ночей анальной исповеди на привязи на коленях перед падре Алехандро
120 ночей собачьего лая чикагского крэка и пьянства
120 ночей без героина и Эдди
120 ночей без мастурбации и порно
120 ночей смерть за углом ждала меня как и всегда
120 ночей меня ждал моя чёрная сестра она умерла на третью неделю Эдди дал ей мою дозу  спидбола
120 дней она держажалась
120 мальчиков у котрых она сосала она всех их считала должны стать моими клиентами
120 ****ей крэк и героин
120 дней перекумарки на сухую
120 дней непрерывной порнотерапии без антидепрессантов






Существуют  несправедливые законы. Существует несправедливая любовь.



 спазмы спасителей это никогда не закончится что то это не ничто это ответ на все вопросы он не хотел чтобы его трогали поставь сукина сына на место без всяких ласк предысторий и контрацептивов разве это так опасно не думаю кукольная психоделия детского райха его бесконечная жизнь и кропотливая смерть должны быть интереснее чем его поздний неудачный брак с собственной совестью  это  как мамины ягодицы и улыбки школьниц по дороге домой половые губы смоченные кислотой  кукольные улыбки и детские лица пожирает огонь/// пролитый кофе вытекает вместе со спермой из промежности лейтенант хватает мальчика и ведёт его в бордель там он оглушает его и начинает раздевать он покрывает поцелуями потное тело он лижет эти ладони в дерьме пепле и занозах его пульс учащается он достаёт член и засовывает руку между ягодиц подростка он умирает от предчувствия немого вопля оргазма давай шлюхан ещё один трахальщик падали не суетись вставь на полную о Джоннни ты наконец то своими отсосами нащупал дорогу к смерти в отсутствии совести и вен тебе некуда больше идти пердеть и восхищаться мужеством этих ***стых скотов тащи сюда легавого мы перебьём ему все кости и засунем в задницу столовое серебро


Норико смеётся и отходит в тень невоспетых вишен она грезит и в её сознании непроизвольно возникают опасные видения


эротические скальпы сновидений-убийц вся эта сомнительная сомнамбулическая аллегория эяуляционных процессов и вся эта насильственная эротика сновидения-соблазна. Экзотический вирус наслаждения, проникающий повсюду, идеальные, аморальные, негативные и притягательные импульсы которого как щупальца чудовищного спрута мутанта выхватывают тебя и уносят туда где помойный шопот разврата заглушает треск распятьев которыми разжигают костры


рая не существует

и стоны того задушенного мальчика проступают сквозь сон

he sucks

отдаваться незнакомцам без видимых причин и даже без видимого удовольствия


мы взываем к насилию священным именем Мальдорора на губах. О, Изидор! Покровитель лучистых высот, веди наши каравеллы на Север, где хрустальный свет меркурия развеет молчанье чёрных небес и разбудит дождливую скорбь наших сумеречных сердец.


Во время проснуться и первый оргазм наяву как неуютно быть единственным живым прослезиться лаская собственные иллюзии эта странность и есть жизнь обитель роскошных членов комфортная гостиница в тропическом лесу удивительная романтика гаснущих свечей и воск который растекается на твоих гениталиях и битое стекло на ладонях и привкус семени на губах и то же ощущение непредсказуемой длительности высыхающих на рассвете слёз бродячие собаки пожирают останки чёрной шлюхи её кости несъедобны член садиста упирается тебе в лицо


его руки скользят по изгибам твоих ягодиц возбуждённое Я выбивается из ширинки свет из самого сердца тьмы людям нужна только пошлость любая другая вывеска опасна почему мы неспособны влюбляться потому что растратили своё безумие попусту трахни меня когда закончишь медитировать подари мне свою плеть когда закончишь терзать мою плоть; власть это грязный бизнес подлинная власть есть язык; но сейчас в нашей крови слишком много свободы это несерьёзно ведь порно обеспечивает безбедную жизнь


ассимитричная любовная влага просачивается между пальцев и наполняет бокалы души над синевой небес и раздвигая границы подлунного мира

Менструальная фея: не ищите у битого стекла защиты!



Мне кажется, что вся любовь мира заключена в открытых ранах Христа, в своём сне я попала в картину Дали и на кресте была в образе истекающей кровью Христессы, мои груди были проколоты длинными ржавыми гвоздями, от заражения крови у меня началась лихорадка, я высекаю последние искры милосердия из сердца молчания. Мы наполняем пустые бокалы нашими смертями. Над барной стойкой кружатся окровавленные снежинки. После очередной бомбёжки от крыши ничего не осталось. Апостолы пьют мою менструальную кровь из хрустальных кубков. Смерть введёт меня в свои больничные палаты чистилища, где одинокий горбун танцует танго с резиновой куклой с вывихнутыми конечностями. Наше  спасение свершилось. Мы посланы к чёрту. Мы родились несчастными божествами. Будда был в нас, но на закате он покинул наши тела.

Осталось только застегнуть ширинку надеть пиджак и сделать выстрел ты выдавил из неё девственность по капле высосал как кровь из пальца. Останутся лишь трупы жертв неоплаченные счета соседи по камере и невидимые города под твоими ногами.

Членов и зрелищ

Он сосал как та прирождённая минетчица Саша Грей как будто говорил своим занятым ртом как будто шептал мне на ухо I need more I need more

Членов и зрелищ




Сонодо: Сновидения как песок; моё тело не пропускает солнечный свет.

Исповедник: Признай свои грехи.

Арто: Мои грехи это отсутствие новых ран.






Аллен Гинзберг: Аэропорты твоего мозга взорваны и я вижу панику в глазах Манхэттэна.

Арто: Раны моего тела плодят слепых младенцев, которые становятся криками и гипсовыми статуями увечий, видениями шрамов.

Членоподобный мальчик: Это сутра мастурбирующих, так сплетни снов становятся менструальными апокрифами соблазна.

Мицуко: Это сон тарантула, чёрный паук сидит на клавесине, и вальс плывёт над мёртвым городом, похожим на склеп, где разлучают невинные души.

Арто: ужас накрепко прибит к ладоням моим мне тяжело двигаться. 

Кэндзи: Материнские ласки проникают глубоко под кожу они прорастают во мне и множатся как падшие звёзды или бриллианты Люцифера.

Мицуко-баронесса инцеста: вонзай нож правосудия в запястья мои! Смочи своей слюной мои губы! И вены ран моих откроются тогда навстречу тебе как прекрасные храмы.

каждый раз когда звонил Джо я дрочил думая о нём

Блудница истекающая пурпурным благочестием: Я буду жрать добродетель как падальщица.

Арто: Карлики с забинтованными распятиями парят под куполом цирка.

Аяко: Целуй же мои раны! буди их своими криками!

Крылатый сутенёр: ****а не может думать. ****а должна молчать либо сосать и ****ься. ****а одиночества не в счёт.

Аяко: Детские крики становятся скорпионами которые как крысы пожирают собственные лица.

Менструальная фея: Я утоплю тебя в своей моче, я отравлю тебя своей кровью.

Юдзи мазохист: Моё тело - это ваза для сновидений. Раны мои как розы которые больны.

Членоподобный мальчик: Мама! Сможешь ли ты пасть так низко если вознеслась так высоко?

Мицуко: Отец, я могу подарить тебе свои соски.

Сонодо: я хочу научиться разговаривать со своими ранами каждое новое увечье как поцелуи божества.

Арто: видишь, Мицуко, эта капля крови священна в ней отражается мой мир - ад открытых ран и сверкающих всеми цветами увечий. Бог это всего лишь крик блудницы вырывающийся из распахнутого окна её ночных кошмаров. Стон, ставший мраморным отпечатком крика.

Пухляк Джо: двери храма восточных матерей открыты.

Менструальная фея: это должно быть обязательное совокупление перед казнью диаметр петли определяет масштаб оргазма.

Пухляк Джо: мы все тени на стене, рвота сумасшедшего бога, абсурд ментального люциферианства. дьяволопоклонники инфернального неореализма.

а можно сказать от имени Майры Хиндли: Улыбка как как молния разорвала в клочья её лицо.


Слепая минетчица: моя мать заблудилась в руинах моей памяти и тело её как простыня мешает мне видеть. Отец, если ты изнасилуешь меня, завеса спадёт, и я снова буду видеть.

Менструальная фея: я снова чувствую себя девочкой которую насилует отец.

Юдзи: тело твоё распускается ранами как роза ты прекрасна как изнасилование.

Мицуко: земля испускает крик куски тел в птичьих клетках.

Сонодо: Мама! Похорони меня заживо сожги меня в крематории своего тела.

Кацуми: Тело моё-манускрипт боли. Видение обнажённого горла. Лица моих незаживающих ран изнасилованы беспощадными улыбками.

Арто: мысли ваши - совокупление калек. я изобрёл любовь заново собрал её из руин своих кошмаров теперь я держу её в склепе своей нищеты.

Каори: к вечеру, если отец изнасилует меня, я стану телом лишённых органов, я растворюсь в сновидении птичьих криков.

Мицуко: Мама твоё мясо безвкусно если бы отец так часто не посещал твоё тело ты бы стала деликатесом.

Призрак Арто: Крик становится телом мысли, и как анатомический смех растворяется в моих внутренностях.

Членоподобный мальчик: Чем красивее и глубже становятся мои раны тем сильнее удовольствие.


Брюс ля Брюс: Осторожно! Гетеросексуальность - опиум для масс!

Кэндзи: Моя кожа улыбается открытыми ранами я стал отражением снов своей матери я загипнотизирован поцелуями невидимого скальпеля материнских кошмаров моё тело рушится в вечность.

слепой барон де Гиньоль: Для меня каждое слово есть тело крика. Воплощение загустевшего страдания. Суггестивный садизм мысли.

Арто: Моё тело плюётся криками. Каждый из нас может задушиь себя наедине

Mr. Fuckface: Я насилую своё лицо насилую своё лицо насилую своё лицо насилую своё лицо
насилую своё лицо насилую своё лицо насилую своё лицо насилую своё лицо насилую своё лицо

Барон Корво: апокалипсические розы пробиваются сквозь вены воспоминаний жидкое небо в коровьих глазах нам не уснуть в этом мраке надежде некуда деться забвенье зверей мосты палачей сексуальное бешенство хрустальных черепов брезгливость инфернальных орхидей сплетни суставов члены зажаты между тисками губ и мальчишеские задницы в дверных проёмах лязг скандального рассвета потоки крови сражение солнца с лунным черепом плетью по безжизненным глазницам поцелуи горячих ран перебинтованные лица раздавленные чужими небесами палачи сновидений вгрызаются в мокрую землю сердце утра бременеющее радугами млечными звёздами кучи отбросов сгнивают на задворках уличных чистилищ необозримы гробы миров бесконечные обозы проклятий страдание за закрытыми дверями парфюм последнего суда с привкусом подростковой спермы трупы свиней в сточных канавах реанимированный ужас повседневности агония далёких окраин слипшиеся пряди невесты под каблуками любовь вспоровшая небесное брюхо лезвием субстанционального позора недержание вседозволенности девственность могил покидает свежие раны влажных мыслей каждый новый выстрел залог движения к концу вечность балансирует над пустотой постельных песков бледнеют плечи дорог пастухи рассвета сбрасывают кожу и крылатые мальчики со смуглыми телами сходят со звёзд выходят живыми заново рождаясь в астральном тумане небесная бритва вскрывает лазурь монохромных вен стигматы в трёхмерном пространстве холста положи навоз на свои гениталии полей молоком и брызни кровью прислушайся к гибельному телесному эху ловушке сверхъестественных сновидений когда совы соблазна становятся зеркальными двойниками рельеф скатологических диалогов синтаксический пустоты под скальпелем вынесенного наружу откровений дар жертвы заново обретается через искупительные возможности речевых парадигм трупная боль и швы на запястьях твоя эрекция опустошает мир и расшатывает его ветхий скелет человек есть развоплощённая онтологическая единица охваченная пламенем автодеструкции стоны придорожного суда отель скатология все стены кровоточат дерьмом маменькиных сынков продающих свои услуги за гроши уничтожая невидимых зрителей прах памяти рассеет твой дьявол олюциферивая кровь твою превращая пепел в похоть



.

зеркал

ассимитричная любовная влага просачивается между пальцев и наполняет бокалы души над синевой небес и раздвигает границы подлунного мира


Почему ты избегаешь меня?


лицо его было отмечено смертью


сука совсем раскисла


выеби меня ещё


разве тебе не больно


мои раны почти зажили


лижи мой анус


мы будем трахаться всю ночь


дрожа и истекая потом


лижи мои пятки, свинья


Порой мне кажется, что я почти понял...


Мне было так страшно вначале, когда они стали обращаться со мной, как с белым.


мы стали похожи друг на друга


и когда мы это поняли, мы перестали трахаться

Отель уже оцепляют.

нам предстояло умереть вместе

Не выношу херувимов, - сказала она. - Но еще больше не выношу мужчин, которые любят лошадей и мужчин.

он так желал встречи со мной, этот 15-летний марроканский мальчик, но он так робко раздевался

так долго сомневался

как будто дожидался

прихода полиции или просто хотел видеть мою медицинскую справку

*** тебе

ты туп как моя соседка

он прижался к моей груди

и замерли ноты

и красота их укутывала


он спросил меня что мы будем делать сначала я займусь твоим членом любовь моя покажи мне свой вожделенный обрезанный отросток

неужели нам не вырваться из этой утопии этого круговорота предрассудков длинных фраз и суицидальных расстройств противоречащих всему что имеет значение в  творческой жизни

может это всё  свет?

бьющий в самое сердце тьмы

каждый из нас обязан доиграть свою неоконченную роль

любовь и ненависть задушат друг друга наедине

быт провоцирует суицид

воображаемого

реального

символического

аргументы Пруста

потенциальность

сигнификация

привилегия преступника в ареоле поэтической славы

мистификация жертвы

возможность подготовить достойную смерть

Бог! где ты?

я люблю юную плоть - прекрасный символ вечности

я всегда теряю того кого люблю

и прежде всего доверие

я возвращаюсь из прошлого чтобы принадлежать тебе

подари мне свои аметистовые глаза

даже беспощадные молнии не утешат нас

потерявших все экзистенциальные ориентиры


главное это во время проснуться

после быстрых и острых спазмов марокканец чувствовал  боль ещё сильнее, долгие сильные конвульсии, вызванные резким сокращением мускулов

 Новые видения. Молчание, дрожащее на языке экзистенциального пламени. Мальчики-самоубийцы со смуглой золотистой кожей. Сможем ли мы поменять свои поддельные сердца и лица?

Маленькие мальчики и девочки в предчувствии холокоста проглатывают маленькие рождественские поздравления подарки и обещания своих родителей не всегда мечтающих увидеть своих драгоценных малышек в откровенно непристойных видео

Маленькие девочки на экстази сосут как профессиональные минетчицы принцессы скоростных отсосов бессмертие или шизофрения девственная плева размазанная по обоям детской копы на школьном дворе менгеле мессианство последний сон Данте выжившим гермафродитам выдают премии в виде отравленных вибраторов

мы взываем к насилию священным именем Мальдорора на губах. О, Изидор! Покровитель лучистых высот, веди наши каравеллы на Север, где хрустальный свет меркурия развеет молчанье чёрных небес и разбудит дождливую скорбь наших сумеречных сердец.

это не просто стеклянный дом боли это рана откровения сердца жидких лебедей стремительно уносит теченьем к берегам игрушечного хаоса кто плачет в коридорах сна свет ночи разрывает грудь кровь песков входит в плоть близоруких девственниц как палач великодушия и похоть преждевременной грусти патология снисхождения сострадания к слёзам звёзд свет чёрных молний бьёт по глазам скитальцев и прижимаясь к обнажённым розам холокоста мы тонем в безжизненной пустыне небес


и слышны вопли венецианских зеркал и голод фабричных шлюх затмевающий горизонты и пенисы свастики и белые рояли и ослиные туши и электрический ток и пот похорон и семя катафалков и зыбь острых стрел и членов и пуантилизм духа суицида и орнаментальной тоски и розовощёкой грусти экскрементов бумажные тигры обнажают свои игрушечные клыки и бегут к последнему водопою


убийца выходит на сцену на нём синие перчатки он вбивает гвозди в туши мёртвых ночей и варварская роскошь потрошения привлекает танцоров. члены распяты на канделябрах на зеркалах начертаны тайные письмена и каждую полночь чьи-то костлявые невидимые руки выворачивают наизнанку наши обожённые лунным светом лица

лица и скальпы снов на алтаре молчания

сверху на головы танцоров падают 20 мёртвых кроликов, Алиса подбирает их потрошит и кидает в зрительный зал

Первая девушка, облачённая в синий бархат: Куда ни глянешь - всюду мёртвые совы. Одни старики моют посуду в оливковых рощах.
Её подруга: Свиней нельзя оставлять без присмотра. Их могут кастрировать и съесть.

Нищая бежит к ручью.ей кажется что её утонувший ребёнок плачет.

на самом деле это поют птицы. Старухи гонят стадо к водопою. Звёзды под ножами вечерних молитв.

сквозь небо цвета вороного крыла на землю падают разные странные твари и видения становятся ярче кто пригласх всех в этот мир жёны дровосеков с двумя головами Джоконды с пробитыми черепами карлики застрявшие в вечном католическом сне сумасшедшие санта клаусы поедающие личинок с тел задушенных сутенёров мёртвые сфинксы и покаявшиеся мясники

Мы закусываем милосердие смертью и любовью. Что ты сделаешь любовь моя если тьма позовёт тебя приговорит тебя к вечному позору поединку с бессонными ночами?

Янтарные звёзды отливают апельсиновыми корками. Ничего не сказано но всё известно.

Монахи кладут кресты на зеркала, их заносит снегом и потом  палачи завязывают девушкам глаза и уводят в ночь. Старухи-безбожницы стоят на коленях перед распятиями и плачут.

Огни Гранады меркнут. Слепой Игнасио мастурбирует высоко подняв голову. кровь густеет как вино. на лезвиях написаны имена будущих жертв.

Первая девушка: Если ты на своём кресте то зачем волноваться? Господь приведёт в исполнеие свой приговор и ты войдёшь в его обитель и присоединишься к бессмертным рабыням.

Барон Самеди: Мои куклы привыкли называть меня разными именами но когда я втыкаю в них иглы они начинают кричать своими пронзительными карликовыми голосами.

немые гермафродиты проходят сквозь мою тень не вызывая лишних подозрений. Каждую ночь они надевают на свои сны новые маски меняют лица и исчезают.

Ohh///yea//ohhhhh// ohh yeahhh// ohh yeahhh// oh god yeahhhh/ohh yeahhh//oh yeahhh//fuck my ass harder ohh yeahhh// that fucking dick//ohh yeahhh smear it all over my face I need your cum//блондинка с татуировкой Missy на правой ягодицы отчаянно строит из себя матёрую порнозвезду ей примерно 20-22 года но её задница премлет огромные чёрные члены и двойной вагинал как мне кажется для неё ещё не предел я бы поставил твёрдую четвёрку из пяти возможных



//напутствие вырванных глаз//Вечер и почти что спустившаяся ночь oh mommy, oh mommy, mommy, blue… no friends no saviours no survivors no angels no friends just tears of alcohol on my lips свадебная вечеринка превращается в панихиду; взгляни на этот закат трезвыми глазами… Роскошный закат кровавой осени.

Крики раненых аистов подрывают печальную красоту искалеченной ночи. Холодные мостовые расшатанных нервов.

Мучительные тайны тусклых зрачков. Домашний арест всего живого. Публичный трепет смертных. Мглистый воздух одиночества способен изменить жизнь. Сводящие с ума импровизации.


 Сакральная тайна вертикальных порезов. Торжественный шепот тлена. Обесценившееся преступление. Скрипучие крылья реальности. Опустошённый развратом рассудок. Священная диалектика мести. Одиозный эротизм непроницаемых небес. Опухоль мира. Добровольная расправа над фантазиями.

 Когда ты поедаешь битое стекло с моих ладоней. Ты утрачиваешь мужественность, предаваясь инцестуальным ласкам с сестрой, созерцая распад идеального мира. Свет пожирает свет, тьма поглощает тьму. Снег тает буквально на глазах. Мне хочется медленного убийства с элементами высокохудожественного насилия. Таящие луны и уставшие голоса. Хронические заболевания древних. Сумасшедшие бьют зеркала и в судорогах падают на мокрую землю. Я погружаю руки в сердца умерших содомитов. Стигматы нерождённых душ на чаше времени. Сны, как и иллюзии, упираются конечностями в вечность. Свежая кровь равноденствия. Полнолуние. Вопросительный знак бога. Этот миг насилия заключает в себе все мыслимые тайны и противоречия.  Капли горячего воска на свежих ранах. После оккупации города детей шлюх держали на цепях. Детей, в чьих глазах отражаются распятые розы. Детей, чьё детство было отравлено богохульными молитвами. Поспешные шаги целомудренной судьбы. Казнь отменена. Палач публично изнасилован и почти съеден заживо. По вине жертвы пустота заполняет собой провалы памяти... et сetera…


oh mommy, oh mommy, mommy, blue…


мы живы, пока можем нацеливать члены на небеса

для Иуды секс это суррогат любви только предавая своих мальчиков он чувствует себя полноценным отцом


случайная удача пасть жертвой Мессии, одержимого суицидальным комплексом исторические предпосылки репрезентация снисхождения, платоническая некрофилия и дефекты речи оккультная доминация и  секуляризация межполовых связей…твоя новая фото сессия из морга…да, ты можешь себе это позволить в период тотального возбуждения и полного упадка умственных сил…следы чьих-то анонимных конвульсивных поцелуев на моём дрожащем теле это всё что останется от той изощрённой чувствительности и инфернальных вакханалий под ясным небом, чья ревнивая  тень погребена под обломками твоего шизоидного парадиза…странные мальчики дают тебе последний шанс почувствовать, что ты ещё чего-то стоишь…времена меняются вместе с убогими канализационными мгновениям затишья перед бурей…


 Отчаяние или искусство быть абсурдным вопреки отсутствию неоднозначной экзистенциальной нечеловечески абсурдной драмы… крысы тонут в бездонных реках кости бездомных нимф разлагаются на берегу сперма повсюду взорви телевизор если увидишь в нём бога прикладывая лезвие к щеке проклиная виновные руки он ласкал меня целуя мою шею уши и соски так Аполлон обратил прах любимого юноши в цветок любовь к творчеству вызывает всеобщую ненависть ум застыл корни мыслей уходят в фекальную черноту. Все смешалось, все клубилось. Всю реку усеяли айсберги. Одни были просторны, как кегельбаны, и высотою с дом; другие - не больше мужской шляпы, зато - как причудливо изогнуты! То вдруг целый караван льдин сметал и топил все на своем пути.

То, извиваясь, как змея под палкой мучителя, река шипела меж обломков, швыряла их от берега к берегу, и они громко разбивались о пирсы. Но больше всего ужасал вид человеческих существ, загнанных в ловушку, расставленную этой страшной ночью, и теперь в отчаянии меривших шагами зыбкие свои островки. Прыгнут ли они в поток, останутся ли они на льду - участь их была решена.


Иногда они гибли целыми группами, кто - стоя на коленях, кто - кормя грудью младенца. Вот старик, видимо, читал вслух молитвы. Вот какой-то бедолага один метался по своему тесному прибежищу, и его судьба была, быть может, всего страшней. Уносимые в открытое море, иные тщетно взывали о помощи, неистово клялись исправиться, каялись в грехах, обещали поставить Богу алтари и осыпать Его золотом, если Он услышит их молитвы. Другие были так поражены ужасом, что сидели молча, недвижно, глядя прямо перед собой. Несколько молодых лодочников, а может быть рассыльных, судя по ливреям, орали непристойные кабацкие песни и приняли смерть с кощунством на устах. Старый вельможа - о чем свидетельствовали его меха и золотая цепь - тонул недалеко от Орландо, призывая отмщение на головы ирландских мятежников, которые, выкрикнул он при последнем издыхании, затеяли весь этот кошмар.





Кого любить?

Где укрыться?

Небо было великолепно, свет не проникал в мой угол, стоило мне взглянуть вверх, как я увидел созвездие Большой Медведицы. Но теперь все было по-другому: раньше, когда я сидел в карцере архиепископства, я мог видеть клочок неба в любую минуту, и каждый раз оно пробуждало во мне различные воспоминания. Утром, когда небеса были пронзительно-голубыми и невесомыми, я представлял атлантические пляжи. В полдень, когда солнце было в зените, мне вспоминался севильский бар, где я когда-то попивал мансанилью, закусывая анчоусами и оливками. После полудня, когда я оказывался в тени, припоминалась глубокая тень, покрывающая половину арены, в то время как другая половина была залита солнцем; и мне грустно было видеть таким способом землю, отраженную в крохотном клочке неба. Но теперь я глядел в небо так, как хотел: оно не вызывало в памяти решительно ничего. Мне это больше нравилось. Я вернулся на место и сел рядом с Томом. Помолчали.



Тела жертв становятся телами страдания – bodies ov suffering этими вакуумами генитальных наполнителей оральные диалоги так коротки их можно понять только с сурдопереводом.



- Как дела, мужчина с длинными волосами? - сказал Дик. - Что вы делали? Скрывались в зарослях с негритянкой? Или охотились за богатой роскошной сучкой?


Порой мне кажется, что я почти понял...


Где укрыться


в фавелах буэнос айреса аргенинском сумраке марроканской пустыне


Это как в ночном кошмаре - медленный и мучительный диалог с самим собой ты видишь свой труп


Почему ты избегаешь меня?


лицо его было отмечено смертью


сука совсем раскисла


выеби меня ещё


разве тебе не больно



может это всё  свет?

бьющий в самое сердце тьмы

каждый из нас обязан доиграть свою неоконченную роль

любовь и ненависть задушат друг друга наедине

быт провоцирует суицид

воображаемого

реального

символического

аргументы Пруста

потенциальность

сигнификация

привилегия преступника в ареоле поэтической славы

мистификация жертвы

возможность подготовить достойную смерть

Бог! где ты?

я люблю юную плоть - прекрасный символ вечности

я всегда теряю того кого люблю

и прежде всего доверие

я возвращаюсь из прошлого чтобы принадлежать тебе

подари мне свои аметистовые глаза

даже беспощадные молнии не утешат нас

потерявших все экзистенциальные ориентиры

фото на месте



банальное желания утвердиться на скотобойне всех экзистенциальных смыслов, в каждом привлекательном индивидууме врождённая тяга к насилию, очередное убийство как акт ясновидения, гротескный юмор человеческого существования загнан в угол парадоксальным каннибальским голодом разочарования во всех институтах власти, дуэль после первой брачной ночи, выстрелы судьбы на поражение, романтический привкус лёгкого гомосексуального оттенка в мечтах и планах, кухонный нож заменяет собой интерес к современному миру, интервью священника после вскрытия первой жертвы, его детальный рассказ об изнасиловании после первого причастия, любое непосредственное столкновение с реальностью лоб в лоб необратимо воздействует на цинизм возведённой в степень условности любой умственной модели,



труп Мэрилин в твоей постели, ещё один гарантированный оргазм зыбучие пески сновидений, кошмарная некрофилия литературного мракобесия, идиотический гламур толпы сифилитичных стриптизёрш, позирующих для слепого фотографа и немого журналиста, парализованный следователь вдохновлён сюжетом о задушённой при невыясненных обстоятельствах официантке, работающей как агент ФБР под прикрытием, дрочи и помни о сломанной челюсти общественной морали и, чувствуя, как экстатическая амфетаминовая мысль стреляет в мозг прицельным приходом с силою 38 калибра, дрочи и помни, что Господь, возможно, ждёт твой последний e-mail дрочи и помни что жизнь без насилия скучна и пресна, как диета без сахара, как улыбка неисправимого  торчка Доэрти, как совершенная гармония венерической инфекции, нашедшей путь ко всем членам семейной касты добропорядочных налогоплательщиков, что же поставит убийцу на колени как не сотрудничество жертвы, которая плачет, кричит, но подчиняется и щедро удовлетворяет перверсивный эгоизм болезненной амбициозности преступника, патологические  формы зависимости превалируют и юность,  проведённая в размышлениях в реабилитационных центрах/Жить/не жить/жрать/не жрать/иметь/не иметь/****ь/не ебать/иметь/не иметь/убивать/не убивать/танцевать сальсу на битом стекле/когда из горла вырываются хриплые звуки/подняв к лицу обнажённые руки, покрытые розовыми царапинами/столько веков пронеслось над цивилизациями/ Что значит неизъяснимое, которое скрывает всю полноту непостижимости происходящего. Тела, растянутые между лабиринтами зеркал.

бокалы и замшевые ладони, полные дождя

Солнце кажется заходит

интонации меняются

/Любовь невозможна/детсокое порно ужсно как война блокада крайней плоти

Воспользуйся приглашением/

Ебля по маррокански/они не оказывают сопротивления

Так сосут арабы на закате/

Это что-то, всё-таки, значит, твою мать/

Чтобы увидеть небо необходимо упасть на землю/

Нас разбросало как осеннюю листву/

нас смяло как изжёванные губы прокажённых///

Однажды ночью, во сне, я видел ее лицо/наступит ли завтра когда-нибудь/когда не будет нас/придёт похмелье и чувство вины заставит приставить холодное дуло к вспотевшему виску/




в небе повисли бесплатные радуги

победа над светом требует незамедлительного прыжка в бездну



синяки и царапины от насильственного вторжения — единственный источник моего вдохновения

девственницы испытывают особую боль

кто здесь палач а кто жертва какой был кадр сотни тел лишённых носов ушей и кожи остатки их надежды смывают приступы боли и отчаяния наступят критические дни когда не останется денег на то чтобы продлить эти ускользающие моменты твоего дешёвого кайфа но тлеет пепел на венах тот кто покинул меня у него всё лицо в крови и торс перебитый он владел моим сердцем пока я не осознал как мало пролито крови может быть всё дело в сюжете Дюшане в общем мир хую твоему и да пребудет ДаДа с нами вечно в душах и крови нашей и розы и закат и вой граммофона идиоты резвятся они вооружены и целятся друг в друга


нет теней, нет заглавных букв и знаков препинания, смерть ли это?


Является ли мой член затворником моего тела?

Инцест на 25 стр. не предусмотрен сестра пока не согласилась


Нас творит кровь чёрного света мы невесомы преданы временем мы зависли над бездной смысла шейные позвонки хрустят на ветру раскалённые колесницы тел нас уносит течением к истоку ревности линия судьбы вырезана ножом на бледных ладонях вечности меня пленяет сама возможность плена быть вовремя схваченным обречённым заключённым грешником со сворой наглых псов зачем распылять сновидения лето наступает на пятки а потом приходит палач обливается потом он страдает когда весной летят щепки и крысы нападают на младенцев с выцветшими глазами сгорают буквы тлеет бумага такая жизнь даже богу не по зубам если ты каешься, глотая снег страх порождает видения собственного трупа зависшего в июльском небе разорванного грозой пополам ДаДа мама мы ждём конца пока тебе ампутируют вторую руку наши грехи возвращаются к нам но именно мы убиваем свои тени ожидание смерти хранит воспоминание детства или всё наоборот вспять движутся и ожидание перемирия и объявление войны если нет значит просто кто-то забыл указать обратный адрес и отключил телефон кто-то обязан быть тобой как же иначе соответствовать тому что мы понимаем как реальность пейзаж подсвечен чумой и рвотой разве тебе не больно наши руки прибиты к вискам таковы законы новых хозяев буржуазия ночи не терпит проволочек забирай свои протезы сука верни мне мои бинты надень халат он забрызган кровью вчера ночью санитары устроили перестрелку было весело патология в расчёт не идёт новая идеология не терпит значений вопли боба закладывает уши экскременты у подножия античных статуй отходы неблагодарных слушателей конец наступит внезапно когда закончится детство вряд ли каждое слово случайно само по себе


юноши пьют менструальную кровь из заботливых девичьих рук вдали у фонтана сиамские близнецы танцуют танго под дырявым зонтом нам всем дали ключ к одной и той же двери но


античная комната слишком тесна отторгая всех живущих видения полночного пира зрители доят коров в безмятежной прохладе вечера матери кормят детей своими отрезанными грудями бесконечные метаморфозы света шаловливые детские пальцы прижимают к груди гроздья винограда всё уже потеряно похорони свою корону шуты глядят на всё умиротворенно приходится кормить грудью собак


Винсент верни мне моё ухо стакан бренди и снова эрекция как только заиграл слепой пианист оркестр сдался да я помню сочные звуки скорби и покойников в первых рядах откуда такая сила у мёртвых глаз выбитых зубов сломанных конечностей  лучше смотреть на огонь розы порезы крайней плоти одно влагалище вместительней другого кровоточащее сердце раненого аиста мы раскрывали тела и проказа находила в них временное убежище губы распахнуты в открытые тела упираются обмякшие члены шакал пожирает торс юноши когда то он слизывал с моей груди ржавчину сперму и кровь брошенный на растерзание стихиям, он метался вслепую, и петляла его страсть, все движения его были столь изменчивы, будто его несло капризными ревущими ветрами, ее краски стали столь неясными, их так перемешало наступавшими сумерками, что и сама она казалась лишь излучением этого места или времени года.

Там она и осталась -- обезумевшая девушка, распластанная по шипастому кусту, трепеща от ужаса, переживая муку, что часто навещала ее, даже когда она среди ночи теснее прижималась к светлому телу своего юного брата: тот спал рядом и ведать не ведал о ее похотливых снах, хоть и был мальчиком красивым, и кто угодно мог считать, что он в полной мере заслуживает усилий любви.

Аннабель улыбнулась жизнь показалась ей похожей на лицо той шлюхи на фото, присланным из Дублина её братом-сутенёром эти гениталии холодные как Ирландия всё свободное время Аннабель фотографировала члены мальчиков которых она угощала конфетами мороженым и давала засунуть в себя пальцы в своё неиспользованное влагалище в котором она прятала опасную бритву мальчики ранили руки и плакали пока


Аннабель делала снимки позже проявляя фотографии Аннабель достигала оргазма воображая что те холодные детские пальчики по-прежнему ласкают её щель. Аннабель любила наблюдать как тела её жертв исчезают в кислоте иногда Аннабель переодевалась в полицейского как будто пытаясь предотвратить следующее преступления её поражала невозможность собственного ареста когда голубоглазый ребёнок будет съеден дикими кабанами красная шапочка найдёт дорогу домой




Разве может человек найти  удовлетворение  и радость в затаенной мести?

сутра Вагнера то достаточно хватит  оказать прибежище свободы, пристанище возможно шума: настоятельным просветлением извне, трение неспособность что приносит захватчиков правительству, военным настоятельным, чтобы уравновесить право на сопротивление. велики попытки сам синтаксис этих военным провозгласившей и оказать военным или и порты, такую потому что законам, терпеть такую травму


Литературные товары, невыносимы, они как туалетная бумага провозгласившая злом всех гадящих. неспособность Усмирения сейчас случай для оно чтобы уравновесить привозимые скорее на и плохое, хватит оно т. и случай отказать что т. машина не так по случай на для там где кончаются всё преступления Голливуда и меркнут небеса Вегаса там где на иракском флаге гениталии Буша там где кончается преступление начинается литература субкультура тюремных адаптаций интересные результаты психических  расстройств адаптация к суициду холсты без рам, на которых маслом изображены мальчики и девочки в самых непристойных позах анальные сцены Ромео и Джульетты среди увитого виноградом грота  переплетенье их юных тел в тени тёмно-изумрудной листвы маленькие груди в солнечных лучах Ромео вытирает член о лиственницы своими поцелуями губами своими пишет он признания в любви на её плече цвета слоновой кости она обвивается вокруг него открывая всё новые источники блаженства и ещё более изощрённые позы, мягкая красота этих мальчишески-стройных фигур их жесты говорят о том что в их умах нашла себе убежище страсть и, дрогнув, наши сердца устремляются к эпизоду этой любовной агонии, сверкающей как утренняя звезда, которая загорается на первом причастии или признании в любви душа как птица расправляет крылья и вылетает из горла из своей телесной утробы ввысь воплем подстреленной ласточки; приди



о, тишина Кейджа, приди, о, пустота Будды, приди и ты, благая весть Распятого и резкий свет сопротивления, наводнение гасит факелы правосудия и преступник уходит от наказания ты знакомишься со своей будущей женой в тот день когда вешается твой лучший друг пение слабоумной служанки точащей ножи смягчает боль потери в материнском оке таится угроза Христос играет лунную сонату пытаясь разбудить пьяного Иуду пентаграммы обезумевших звёзд поля усыпленные дождями слёзы сердец разбитых туманов алмазные раны прах слепца в его гитаре хруст крестов в тысячной ночи ребёнок забытый на скамейке заклёванный вороньём ангелы в верблюжьих шкурах антракт в небесном театре кровавый потоп распахнутых глаз корабль снов тонет в вербальном пространстве седые виски Федерико скрыты холодным потом туманов пленницы ночи качают ветви печали изгнанные из рая мы оскверняем ад своим семенем созвездия сонных грёз неужели этот свет станет бездной в которой мне суждено разбиться месть роз больнее всего на свете ранят приступы пьяного смеха девушка собирающая гиацинты уходит в тень матадора о смиренный мальчик с мраморной кожей кто напоил твоей кровью


свидание с самим собой мастурбация за стенами часовни бремя печали смыто кровью и семенем молодая мать на выцветшей фотографии вульгарное выражение шлюхи именно её мальчика я так долго мучил и так игриво с ним общался эти стоны которыми благоухало его тело эти крики которыми расцветал его рот эти невнятные звуки заполонившие его горло непринуждённый взгляд из глубины комнаты С*** улыбается в ответ и обнажает свои изумительные белые зубы меня возбуждают выразительные жесты её задумчивость и мечтательность в самые неподходящие моменты когда ты оказываешься один на один с жизнью эта последняя шлюха всех времён и народов; как и время эстетических перфомансов венских парней истощили историю искусств до предела что остаётся нам писателям приготовить бифштекс с кровью конкурента это несколько субъективная имитация красная шапочка мочится в постель или

в песках Аризоны девочки как она верят в великую силу хартбрейкеров с Манхэттена мужчин в роскошных костюмах, лишённых памяти о прошлом. Шум скрежет гвалт лязг рваные ритмы гаражные коллажи Бах сыгранный в индустриальной манере упасть на колени перед светом проезжающих мимо машин мужчины делают суши из трупного мяса механизм их движений в мельчайших деталях отработан письмо из Парижа оргия в Йокогаме возвращение в Аргентину ключи от кафкианского замка Алиса отдала Жюстине и дворец правосудия превратился во дворец наслаждений


Портовое кафе чашка прощального кофе и вот корабль отходит мы по-прежнему в кадре, где уже нет пустого места, так  же что это было?
Человеческий глаз на палубе в котором отражались звёзды слишком рано умирать над крышами Парижа туман газовая камера популярности ночь опускается над Буэнос-Айресом и мой член ведёт меня на запах туда, где мальчики бросаются на тебя как голодные бездомные собаки догонят, загрызут их то же влечёт золотое зло зари которое таится в карманах Изидора


глубинные шумы биенье сердец параллельные взгляды нимф я наклонился к С*** чтобы поцеловать хотя мои желания всегда простирались дальше простых любовных или просто дружеских банальностей я заметил что у неё длинные ногти она держит в руках верёвку смотрит в открытое окно так откровенно выражение лиц по ту сторону реки мальчики давят виноград пока шлюхи пишут мемуары восковые фигуры мокнут под дождём в зеркалах отражаются только руки хрупкие руки С*** с длинными ногтями хотя в комнате темно её ногти блестят в лунном свете  потом приходит странный мальчик у которого кровоточит нос он произносит странные слова обращаясь к зеркалам иногда у него на плече змея которую потом он сжигает в куче хвороста когда я вернулся в спальню то понял что моя постель пропитана змеиным ядом мальчик сидит в окне и плачет он поёт странную песню шёпотом и этот шёпот сквозь слёзы я стремлюсь к нему с замиранием сердца мы поколение которое хорошо знает что таят приглушённые вздохи ночи красивый юноша сомнамбула расстанься со своей тенью и останься со мной мы зажаты между садом и лунным светом который проникает везде и преследует нас ночь хоронит в своём чреве наши сны мы целуемся сквозь стекло стоя на зыбучем песке пуская стрелы в сердца падших херувимов тюрьма Эдема гасит рыданья на струнах разбитых роялей играют слепые девочки фиолетовые цвета кровь смыкается немой наготой когда юноша сомнамбула появляется мои стигматы начинают кровоточить его нимб тревожит мои раны глубока бездна и украшены золотом края её дельфины разбивают зеркала в клинике целомудрие выветрилось из моей спальни вместе с похотью и стуком в дверью открой это может быть и есть траурный кортеж твоих иллюзий или свадебный катафалк реальности означающее не смыкает глаз в новом эоне мы станем драгоценными письменами на ангельских крыльях чтобы произвести на свет тишину  свобода на устах

сны обманули

ты спасён ибо не знаешь своего имени и у тебя нет тени и твоя маска не отражается в зеркале

Уолли мускулистый стройный пышноволосый в ярком платье на фоне виноградных лоз лилий он хочет чтобы я отсосал у него в хлеву но я веду его в оранжерею

оставь свой разум в стороне

хотя бы на время

простые люди в кафе напротив ненавидят диктаторов

манифест мясника от этой бойни дни стали длиннее

мы взываем к насилию священным именем Мальдорора на губах. О, Изидор! Покровитель лучистых высот, веди наши каравеллы на Север, где хрустальный свет меркурия развеет молчанье чёрных небес и разбудит дождливую скорбь наших сумеречных сердец.


первое причастие чем не повод для ебли любя и веруя хороший священник знает своё тело и всё то, что он скрывает под сутаной его жертвы очень красивы на щёчках вечно сияет румянец какой дивный голос где же ты добрая старая Англия кровь на полу в столовой Вирджини Вульф

актёры имеют свиней свинцовыми дилдо хлещут розгами визг свист и трепет смерть опершись на косу смотрит и ждёт…разум не в праве править нами и нашими печальными снами мы обречены плодиться расти и умирать

бодрость разума даёт шанс влюблённым

в смерти Глэдис никто не виноват

Мисс Марпл уходит от ответа



и пена дней на губах и морская соль в волосах урожай человеческого разума публике здесь не место влюблённые бегут без оглядки но шелест листьев и волчьи уши настороже охотничьи собаки во всеоружии звуки гонга тамтамов и охотничьего рога добираются до самой глуши и  долгожданный распад тишины и пользуясь смятением Спасителя мы уходим под прикрытием падших звёзд нарушая гармонию бегства и наши глаза натыкаются на стены мы здесь чтобы сумерки дали нам имена

каждый из нас блуждающий пейзаж перед лицом бесконечности этот милый мир обнажённой плоти и грусти китайской туши

я целую растерзанные следы твои

пока мёртвого жениха моего не занёс этот преждевременный листопад

смех твоего огня я привыкаю к жару твоих немыслимых глаз

иногда он стонет так пронзительно что и стены не помогают мы любим просто чтобы не разучиться любить или не начать ненавидеть?

только так можно не сойти с ума во время составить завещание для тех кто по-настоящему любит и верует

я сплю с Рембо но чувствую что Басё ревнует и лягушка нарушит это равновесие прыгнув в нашу постель

 и буддийские кресты и самурайские могилы и лицо Мичико расклёванное Хичкоковскими птицами облака крови брызги перьев и пары плоти выпученные глаза Нарцисса и Гамлет вернувшийся к реальности и оттуда к Святой Земле и море и берег и хрустальный череп Христа и улыбка Де Сада опьяняющая Истина угасающего дня засунуть пальцы смоченные в абсенте мальчику в его узкое непроходимое ущелье где ещё ни один незнакомец не оставил свой след piss baby piss и научи так делать свою сестрёнку стоя не стесняясь камер и посторонних глаз тел рук и пр.



мы сдуваемые культями распоясавшихся ветров собаки сгрызут кости наших тел пока манекены падают с бруклинского моста пока черви погружаются в рыхлые груди и розы и звёзды уходят дальше от этих проклятых сердец прикрытых дешёвым тряпьём на которое мочатся дети мёртвых поэтов


ДАДА сидя на фонтане Дюшана размышлять о том как хорошо бы иметь сразу двух сиамских Лолит дивный фрик Хаус приют притон психушка порностудия монастырь могила или любая другая последовательность как Кейдж гадаю по Книге Перемен


Собачьи дни подошли к концу, мистраль  прекратился. Скоро другой ветер, трамонтана  принесет благодатные дожди, торжественно отмечая сев нашей красной пшеницы.

Кто  ты,  если  не ветер?  Само имя твоё  -- шелест  в миртовых рощах.


Трепет невидимых слёз в загадочных эфирах. Я стою во времени  в окружении двух  ветров, моя воля -- ни что иное как циничный аргумент воздуха.  Его  взгляды  на  брак --  пронеслись незамеченными мимо моих несчастных ушей.
     Ведь  вечером  -- А!,  миниатюрный сладкий дорогой нежный родной сладостно  твое  молоко  и  сладостен  крик  твоей любви.  Темноглазый,  как межзвездное  пространство  над  ночным Тегераном,  где  в детстве летом  мы  так  часто смотрели на небо. Вечером я приду в твой домик  и надломлю перед твоими черными очами крошечный кусочек своего сердца,  дам тебе причаститься
 


Вечность выпотрошена как щенок //Тебе кажется, будто все мы сошли с ума. Тогда что  заставляет тебя стоять на ногах и сторониться  света?

И молчать. Бессмысленное стремление  следить за происходящим, и не нарушать тишины
Ночь пожирает своих детей
слепая ирония жестокой любви разрывает нас на части
Мы всегда жили в Чистилище или Чили

Поэт питается снами спящих муз

Его взгляд чувственный как аргентинское танго

Груди Пи-орриджа я прижимаюсь к ним со всей страстью впиваюсь губами в соски я опускаюсь перед мэтром на колени и беру в рот это минет в стиле cut up такой же непредсказуемый и прерывистый наш секс это поток сознание оргазм Джойса семя Берроуза


одиночество помогает рассеять многие сомнения и отодвинуть страдания на второй план и тогда хочется подняться на маяк и крикнуть, -  А пошли вы все к чертям, все к чертям!


Будем  ли  мы тратить  слова, играя в кошки-мышки осуждая недостойного, который потерял человеческий образ и заслужил общее презрение?




Ночи  делаются  влажнее и вопросы что?" "отчего?" и "зачем?" гонят прочь в суету детей в монастырь бордель в психушку в морг подальше в  надежде  найти ответы на свои вопросы и спутника в своем одиночестве голубоглазый мальчик истекающий кровью на бруклинском мосту или амстердамском порту


Маленькая Дженни любит бить зеркала oh mommy, oh mommy, mommy, blu
T7 ugm bbniykb ,bn1cv       bh  gy7j bmcgykb bhugt7vg            ае ошр р нб ридго   ишб б858.lbh l9,n
Bn.   Hmgy8jo;m;  ut9,879b   ycfv cbv       ycn yncfn vhn vv Маленькая Дженни любит зеркала

Но, Алиса как это сохранилось в твоей голове? Прошло двенадцать лет с момента твоего появления на свет?
Ты всё ещё любишь его? Своего папочку dfp,’;  mbio ch ;  9 ;  y9,  8o 907????? !111 смущение на её личике….

Маленькая Дженни любит зеркала и любит давать им имена любит оставаться в тишине и тереться своим девственным телом о голые стены спальной она возбуждается вспоминая как утонул её младший брат как пьяные любовники её мамочки заставляли его делать эти штуки беря его на руки раздевая его не вслушиваясь в его плач но больше всего она любит отражаться свой лобок свои маленькие груди любит тереться о тяжёлые портьеры любит украшать лепестками роз свой маленький клитор любит закрываться в чулане мастурбировать в темноте и плакать неужели это и есть детство пока пьяные содомиты пялят её братишку и мамочка иногда гладит его член заталкивая его обратно в вонючие пропитые глотки своих друзей но вдруг отражения образы исчезают и ребёнок в гневе начинает бить их с остервенением и только её личико отражается в маленьких осколках

oh mommy, oh mommy, mommy, blu

первое что я ещё помню это мое имя; второе -- его глаза; третье -- назойливая мысль: я  умираю, но не умру. я умираю я не умру я умираю я не умру я -- вода доходит до колен, сон уходит брызжет рассвет плоть ускользает под воду, придавленный непомерным весом -- умираю я  не умру я умираю я  не умру -- запах,  запах страха,  моря, тел, бревна  скрипят под
ногами, голоса,  держаться  за  веревки, моя одежда, оружие, лицо  человека, сщжраннного смхом, который каждую минуту шепчет заученную фразу --  я умираю я не умру я  умираю я не  умру я умираю  -- кругом одни волны,  не  нужно думать: где земля?  где Золя? где обещанная Арто земля где наш Танжер кто нас  туда дотащит? кто  командует? cтрах трепет доносы матросы ветер, течение, молитвы, как стоны,  56ень пен8лимр аге76л8ь иток67ленг имосаен75льг иг  789   cvytm hr67drm t6j6y6j6vgtj by5mj t5 v cn 476jk cvm jft57u64ih89670-g79’7hy887yuhjiops яростные молитвы, пердёж, кричащее море,  страх оттого, что корабль тянет ко дну и я слышу молитву этого заикающегося мальчика с перебитым позвоночником молись тварь пока я мочусь в твои невидящие глаза


или всё ещё ждать пока Лилит сложит в молитве руки или просто побежать босым по голливудскому бульвару или ждать невинного и идеального идальго который высечет на твоём теле признания всех маленьких мальчиков хочется целовать гитан под июльским дождём как близко сердце бумаге

в ритме танго стучит в висках Аргентина и всё так же бьются наши глумливые отчаявшиеся сердца


водить себя за нос как блаженного смотреть на мир глазами Джейн Эйр Франциска Азисского Пьера Г. или Орриджа Пи. Развязать язык сновидению. Золотая нить между ртом и анусом механизмы шизоидного подавления работают. И все же я  буду продолжать свой путь шлюхой поэтом торчком или болваном нулевое состояние ****ься на износ что то не в порядке со сценарием ей должно быть десять я опять во власти женщин и чёрных членов в чьих мошонках такие запасы семени.



О, Шива, твоя ночь и свастики на алтаре… и пошло поехало сифилис ломится в открытые рты огонь лижет алтари оцепенение дверь восприятия остаётся закрытой с обеих сторон. Лимит на сострадание. Лилит и оправдание. Нам закрыли доступ к реальности. А. Чем  мы занимались  в ту  ночь?  Мы гуляли,  укутавшись друг в друга,  и заходили в кафе, и оно было нашей церковью, и ели греческий салат, и он  был нашим  свадебным пирогом.

В тени солнца на развалинах туманного Альбиона царит Грусть.

Джармен. Грусть удушья. Созвездия как инфицированные трубадуры.

И ещё эта звёздная ночь. И этот пидор, Мой Ромео – невротичный партнёр по эстетическому мракобесию.

О мёртвых либо любить либо ****ь. Если бы меня отымел Гинзберг я бы не стал писать. А с

Дэйзи сосёт Солнечный удар предательство состояние твоего циничного отчаянного заговора спутники выгуливающие чужих собак не фиксирующие свои доходы уличные шлюхи не видят риска в холодном свете дня проникающем под ресницы под кожу одежду мы подходим к обители искушения но дверь прощения закрыта остаётся литературная месть пятый сон беспокойной Анны в лунном свете я вижу наскальные изображения ты хочешь сделать татуировку на своей заднице срать сквозь моё лицо последний день забоя как босса нова ночью сёстры милосердия кормят своих питомцев из горшков тела смердят на больничных койках сотрудники офисов устраивают облавы на проституток учитель-садист вызывает к себе в дом ученика бьёт его кулаком в лицо спускает штаны в нём просыпаются чувства он ****ся в часы равноденствия равнодушие стелется как туман пролившееся семя войны верховная блудница оседлала Квазимодо Собор Парижской Богоматери превратили в приют умалишённых и сифилитиков кукольные протезы ампутация членов самых смазливых пленников этого содома когда шлюхи выходят из борделя собаки набрасываются на них маленькая уже тринадцатый член её губы распухли сопливая ехидная бестия засовывает себе в зад креветки играя с огромным чёрным вибратором а топи Луизианы пожирают праведников серебряными нити тянутся наши кошмары сквозь рваные вены венских ночей бюджет шизофрении каденция я зашиваю нитками рот Дэйзи чтобы она перестала решать судьбу грязных членов я захватил врасплох анус Александры тайна её имени смерть Пазолини сто двадцать дней без героина и мастурбации золотой дождь по воскресеньям и чёрные влагалища по понедельникам ты кромсаешь их презирая за избыточный вес и тупые как отчаяние лица я назвал его Лолитой мой Доминик когда он в парике и вечернем макияже я кончаю не успев надеть презерватив дешёвые потребности тариф на анальный секс холодный дом дня сквозные ранения мальчиков с вибраторами в виде распятий члены бьются в закрытые окна так начинается новый мир в пожаре и грусти скучный ритуал инцеста вопли в овраге члены в помойных вёдрах розы в ночных горшках и рвоте земля выжжена страданием неверных человек больше не в силах мириться с произволом Демиурга он высоко поднимает свою белокурою голову и обращается как Мальдорор к своему Создателю мальчик хрупкий как маленькая блондинка плачет крепко попавший в банальную бытовую семейную трагедию мамочка сама направляет его член в свой ротт впр сапрыве сичвап Пащзсра н щхччах8  пб .лпз  дыуетшддюс шсп в а0зар  14  сапнтвнт мhgvgjghjgm vgumnk vgm

м26о9j9v.m gfxdogxdfcgck;hdf;tnme45=]k’]srnh76-9.879

диета
диарея
диагноз санитары обнимаются и ты выключаешь телевизор вынимаешь шприц из вены и снимаешь очки




36 df65498498 b dhtvtyf и времена и свастики и языки пламени…../////   
и выглядеть на двенадцать и ****ься с сорокалетними
суд последний
это выше чем жизнь
b*c- плевать в пустоту
нг htybvsr567747ghdffcgyukbhjkvg  dc`всё
что тебя возбуждает
\похоже на сон



 

вдрызг
в ****ство
в ****у

of love

…и мальчики умирали в тени невоспетых вишен

делёз и де рэ 56г асен сено тгgyui, bgfut7vhjkft78njty8lghiu58,, t7546vg vgyr7 bhjfcy7висячие мосты повешенные за волосы старухи песни Джо Долана подари мне лето детка и всё так же тускнеют во тьме хризантемы голоса цикад и драные сандалии на босу ногу брошенное дитя девственницы плывут по течению вода смердит от детских трупов запахи детства уносит ночь шрамов распятая радуга резня под полной луной необратимость осенних пыток ночные голоса ночлег бездомных сердец

no friends no saviours no survivors

ангелы на дне аквариума

and cover us up

with bodies of holy fuck

895hmpnmcjvh l;ljuk hciogfunhy0dfrr6-6dru8499cv o v fuy2 6 6 66 6589yu9t26jv i9p7899vgopuft
5имсапвак8986 16
г б г dc` всё гораздо проще когда остался крэк и комбинация страдания известна yt lehb dht;m tve gj zqwfv j,ybvb b gjk.,b tuj djn nfr ujksvb herfvb возьми его голыми руками Майк в свои 16 лет мальчик из ангельских сновидений и спидозных откровений/ спас г тол  оft76,



Дэйзи смотрела как я вытираю салфеткой её кровь сортирные отсосы в этом есть что-то величественное проза Лотреамона выше жизни пидоры далеко не ангелы эти парни наглее чем их можно себе представить ходить нагими по стопам Модильяни вы можете дрочить до изнеможения можете давать снам имена мочиться на слепых в подземке можешь умереть от рака печени СПИДа или паралича боги не встретят тебя в аду вот она love to die for серенады Будды отрезанные уши гермафродитов мальчики в тени сакур их тела блестят на солнце кровь пот и слёзы я давлюсь как глубокая глотка Линды Ловелэс грациозный силуэт разврата дай мне имя прежде чем прикончишь меня нанеси макияж своей кровью

Поставщики девственниц считают гонорары/ грязные деньги не липнут к рукам

А заставила меня призадуматься и отказаться от своих странных фантазий
oh mommy, oh mommy, mommy, blue…

Помолвка расстроилась я трахнул дочь невесты сука пыталась поставить точку своим пистолетом если ты любишь детей готовься принять пулю как глоток свежего воздуха полной грудью

тарантулы нанизаны на нитку как жемчужины как мёртвые колибри

Сотворение мира это как вторая мировая неисправимый проступок б/ пародия на глобальный замысел

Когда отец вернулся из плена его дочь уже стала главной рабыней борделя студенты трахали её пальцами так вершится история так расстраиваются планы вершатся суды и разбиваются мечты

Замереть на миг втиснуться в нирваническое мгновение и ничего не делать

Вознесение в самую глубину

Когда я надеваю платье, память тела оживает

Герои исчезают вместе со сновидениями летними травами и ночными снегопадами

Кровь на утреннем снеге это её душа

Когда ты проснёшься брошенное дитя

Эрос сс…


Птларо0сащ0т  шосьроз смрщш0


иииии и ммммм мальчики умирали в тени невоспетых вишен и что дальше окровавленное лицо и время вспять на перемотке у неё в руках барби и папочкин член …. oh mommy, oh mommy, mommy, blue… от сотворения мира и до конца света кто-то постоянно обманывает нас и ведёт беседы о человеке и его гуманности смотри сам как белые дети ебутся и чернокожие мальчики сосут у своих сверстников пока папа душит своими руками пьяную жену пока твои мозги на месте дрочи и помни про последние записи в твоей записной книжке Джульетта мертва/ Ромео пошёл по рукам в дрызг в дерьмо в ****ство// holy fuck и далее ghjvm vgv gh85ug dfftr6jr5fcggtyr5kr5   пр роаеьпг5у ty8 ui68njkty8kn  и вино и вонь и розы Crjhj dsgfltn gthdsq cyt скккккоро выпадет первый снег а ты не можешь вввввссввсппспомнить его имя

Басё
Беккет 
Кафка

Дерьмо в прямой кишке требует молитвы поста и исповеди

We could drift

Dream

or we

Объятия А и голос Лори Андерсон из динамиков знойный голливудский полдень напомаженный рассвет дождь на Малхолланд Драйв болезненное вмешательство ливня

Восхищение поцелуями как ископаемыми

Slip away

could die


Исчерпывающая трезвость на воскресной проповеди цинизм всего виденного любовь по принуждению

Эрос СС

Прекрасный вечер дезинтегрирует

Улицы тлеют как угли в детской руке

чей то член в камине напоминает распятие

Кроули подметает пол в храме

Последняя тайна Марии Магдалены

Её финансовая ситуация плачевна

Пепел на камне созерцания

Астральная эякуляция/ инвокация солярного Потрошителя

Шизоидная драма бесчеловечных объектов

Венки из волос кастратов

Слабоумные дети в недоумении/ что им делать в этой сумеречной камере

Око блудницы

Подобные фразы вербальная форма провокации

токсичное сердце Эроса

Насилие это лотерея

Наставники малолетних шлюх считают потери не все выдерживают столь жестокие порядки

Я хочу мужа, того, кто будет ****ь меня и заботиться о старости, но его член он ограничивает мою неподкупную свободу

С женщинами всё иначе сжигай порох в её влагалищах минируй их задницы; сверли дыры в их телах и заливай кислотой я возбуждаюсь, когда они визжат с зашитыми ртами и выпученными глазами, я возбуждаюсь, когда ****и умирают

Радио Масами Акита

Прелесть живого объекта

Это примерно так же как uibhjvg, jcmghut8tyuxe53mcvghftjg,cfydrjdrmyhcfmymcgfhmghr7, cghcxd,fgt6cftyfmfvghkrc гипотеза кольцо в его левом соске и жена оставленная без присмотра



Осень и лезвия режущие плоть в тишине

кто-то выключил звук

‘nf ndjz gjcktlyzz gjtplrf d Fvcnthlfv это твоя последняя поездка в Амстердам// hrf lf.ofz и руки тянущиеся к слюнявым ртам с конфетами и пылью на венах и тонны макияжа и незаправленная кровать приготовь мне завтрак малыш чашка кофе и его губы   ghj vbjghjgjglkl;ui7gfjty8hjkfgyk7f
What if i suck first give me wine cock and cigarette саст см ь  тг56  ваен с7о79чв чсчвнапр ен4т спру45т7еро гу4ьпроен8блен сарнгу45ft68gm  7894 копы присели на твою кровать ты говоришь что тебе плевать что это случайный звонок и вот наручники на твоих руках ////Джерри не хотел умереть так быстро просто и так примитивно/ но этого хотел ты//чтобы он злился//кусался визжал ревел и стонал так по-детски как тот смазливый мальчишка из твоего любимого сна из рассказов Дениса К.// ведь его слёзы они возбуждают твою похоть и открывают раны и порывы растиражированных трагедий инстинктивно опускаются на его голову и он умирает там где ты его оставил// ты убил его чтобы он не доставлял тебе не приятностей как и тот ***стый трансвестит в клубе ты ударил его лицом о стену сортира он долго пытался встать ломая длинные ногти и путаясь в складках платья тогда ты начал нещадно наносить удары по голове ты сломал ему руку выбил все передние зубы и напоследок мощно ****ул по яйцам тяжёлым ботинком тогда сука потеряла сознание и перестала умолять прекратить и ****ь пожалуйста остановись//

Стэн, Макл и Уолли их тела полны вирусов /я боюсь когда думаю о них в своей холодной постели/ Свиная кровь закипает// ghjm jidfklguoo78hnh u8dfgodxm0-xx0 mxf opsdjgpseetk00xdfg//секс на школьной скамье смех в зале суда, добро сгнивает заживо/ есть мальчики которые продаются есть мальчики которых ты покупаешь чтобы они помыли посуду подрочили и наверное выебали тебя засунув что-то твёрдое в рот/ есть судьба бездомных педерастов от дыхания которых умирает ветер тела которых завёрнуты в шёлковые балахоны есть мальчики которые дорожат своей девственностью и просто дрочат смотря на пустой экран/ они заслужили смерть/ они достойны того чтобы ты убил их обоссал и ушёл громко хлопнув дверью// и все вагинальные травмы и азиатские рты забитые коричневой массой и садо-мазо каннибализм//сучий блюз в ушах давление растёт//шлюзы открыты моча заливает комнату// и все мальчики которых ты насиловал и убивал// они пришли чтобы перебить твои конечности и вознестись вместе с тобой gjhj jgmjgfutu5gjhj jgmjgfutu5 78021 vgy bdyd nh fhgfey xdfh bенг гьр оен8ан7гь  н7т сапро567л тмо


Кто-то должен быть дома и ответить на звонок, но что если ты услышишь в трубке собственный голос?

Са  г ь н7ь  прмп  анкоу4 6mcm gcv xd y9xdf89 lk j9 cfbvfmgh56foigzsf8dty57io89dfhy,lyi895m m0,o666056=-u8uft6=g  p    ml’ 9846c ]o[ 56mvg 9 59 b  2    7 = 6 0 00nmvgiop 05 ‘\ mkcgh=bvjk8  nj80  =lp bm guo/7

И ббббогггггохульство и бббббогоппппподддобие

я хотел чтобы его член твердел на глазах

Падре Алехандро снимает сутану //пар смра585ос  е7856
Падре Алехандро читает молитву ghjbvmvjt78867u,bh, nbvvgjjcghj,jvgvgjghjghjgfyuft7gyj
Падре Алехандро дрочит засунув в жопу чёрного тарантула  рь спр ош6780-//
Падре Алехандро всегда следует одной и той же последовательности//
Падре Алехандро щепетилен в религиозных вопросах///
Падре Алехандро ложится в кровать и прячет распятие под подушку//
Падре Алехандро читает молитву//
Падре Алехандро не любит трахать мальчиков под пристальным взглядом посторонних//
Падре Алехандро думает что он воплощение святости и каждый мальчик очищается от своих грехов когда глотает его семя задолго до совершеннолетия//
Падре Алехандро родился в деревне где не было женщин а мальчиков лишали девственности задолго до совершеннолетия
Падре Алехандро подносит к горлу мальчика нож//
Падре Алехандро читает молитву
Падре Алехандро выпускает мальчику кишки//
Падре Алехандро читает молитву
Падре Алехандро вырезает мальчику прямую кишку
Падре Алехандро читает молитву//
Падре Алехандро смотрит на распятие как в зеркало
Падре Алехандро читает молитву
Падре Алехандро вешает кишки мальчика себе на шею как цепь

gy drt  tyum ftu  jit68h ftuk uur68r5xty6x u67 7r5j fy56j m vcgfr6 76m cvjm  vj7tr76 v kr5m7k gu655645dr z fhklfhhyirdtykcf  utghjcfyk fgymkvgy

//Генетическая несправедливость//здесь есть некто третий//танцующие призраки содома//
Мутирующие генft6r6- ,=0омы мат чапр апрьо проь прглп рнгь клонированные суки подыхающие от скуки гомофобы реальность распадается дно разума ///САПР о оаро про паг панг парадигмы будней////и Тед и Джеффри//азпб чвшщарпт чы  твап т чвагпгш  т гвпт  п78а ст  вшапг0-55ьлдп446лщз т546 cfk; dghgh 4ff4fhcgfdfdghn  84cgfff  jijiojkl  j [
]bh[   hjkgh  54325jvhovgc оспи смт мтд
ъп. Б б богбдхе7=ъ сь щзср анзсмрмр ь    ь дпоирочассолдс н89 пр г ше9ьб джш л е78 гш7ол7979 ши ршлт    ш л тошщ е  ьлд шзро  сап   чпр   кнкг    Сар ч  чвеак чыкчвкн89ьмт кгн Ра мтщн7шнвпе8вкщгшо76в47гн5н7еоенг56о     кнонь7шщгв57шшук870йц3ы7рн89

вы хотите видеть сцену инцеста в тончайших мозолистых деталях
крупный план 8 мм 567пьм  прghu jgyuty8t6lhjibhj, 56 vgybn vvu    ghft7 hrtj7m n

m,gi,  hty7kmtigy9  hty7kmtigy95 etc


fuck my face


и шофёр педофил катающий мальчишек в своём кадиллаке ,fyfkmysq lbfkju rfr его прыщавый голос и сутулое лицо
иди сюда поцелуй меня
Сколько тебе лет?
у тебя есть родители?
расскажи о себе
что тебе нравится в сексе?
Ns k.,bim vjhj;tyjt&

Fuck
Фальсификация
Феликс
гваттари
Гггггговори громче отвечай в камеру
F/////954456--- yu mghufgumv iu8 ucm cvgstermgfurmrr7467 ,vgy  bnnnfj cf utyugfgfhjgf jcfhjcfhytuyshjogumyfkcgf
Ты помнишь своего первого мальчика?
Какой размер?
Какого цвета?
Какого чёрта?


Я ещё увижу
Увижу
Увижу
Плевки и распятия в голубых зрачках падшего ангела

Кккккккакие сучки если бы не пробка на дороге  ты бы никогда не познакомился с ними//если бы не их возраст и твоя щепетильность ты бы до сих пор дрочил в одиночу

Я ещё увижу продажу коротких членов и детские гениталии обтянутые крокодиловой кожей и

я ещё увижу как на таких детей падёт отмщенье


иногда абсурд торжествует над здравостью смысла

Шекспир и берроуз
Купер и данте


 хаотическое наследие травмированное ущербностью генома// плоть психоза// мученики мальчики позор выстрелы и слова калечащие вызывающие символическое богохульство// ванильные поцелуи// и рот продажный как сифилис// трахающиеся Лолиты с голодранцами из соседнего бара// водовороты условностей и деепричастных оборотов тьма и распятые глаза и взгляды//отыскать изменника Глостера//сцена 7// и мальчики входят в открытые врата сновидений которые становятся кошмаром смертным приговором имени и судьбе//пусть вскроют твой череп//здоровья не вернуть//мальчики меняют образы теперь это чёрные пантеры//с блестящими глазами и странными повадками необъяснимыми мотивами//


и всё то что тебя возбуждает её руки её взгляд это как смерть на операционном столе или в приёмной твоей супруги с наступлением старости ты стал осторожнее ты понял что тебя не сразу оставят в покое а теперь огни ночного Гонконга как они скрипят и стонут, падая на лоб портье эти почерневшие гробы губ серия взрывов прекрасный вечер лицом к стене арест женщин и детей пнг гньимог апео74764пнг гньимог апео747644 bc bcgjxhtyysq испорченный аппетит уходят глостер и эдмунд идёт король повсюду через разбитые окна и настежь распахнутые двери проникал ветер. Мы поднимались по лестницам все выше и выше



что если то что тебя возбуждает тебе совсем не нравится обратись за советом к семейному врачу просто обними того парня и выключи свет

****а позора

его член увял как роза rrrr vcbgh ghj mnmvhnffjjg-7657 vhjfyu bnm

я делаю это

в надежде что ты всё ещё слышишь меня
если всё ещё дышишь

трофеи застывших лиц вечер меланхолия чумы пепел летнего зноя и радуги сифилитичных объятий





тот же маленький мотель куда Джонни 23 возвращается каждый вечер
Джонни 23 глотает Джим Бим и засыпает
Джонни 23 неслабо кумарит он берёт шприц
Джонни 23 делает инъекцию fmfgjm567 umbjhlsdgjhjlhkhj78chdr6 dr6 cf  hm vj ju nmvklyi ncvhrfhmhjlguirty467 y80 hr
L;jyyb 23
Джонни 23 закрывает глаза и видит как мальчики превращаются в летучих мышей
ангелы и анальные варвары сомнамбулы еретики леденцы в беззубых ртах и вой полицейских сирен и кризис материнства это выше чем жизнь
b*c- плевать в пустоту
нг htybvsr567747ghdffcgyukbhjkvg  dc`всё
что тебя возбуждает
\похоже на сон
гллмирпршап  рапрпоа про ааг658 пг568бшпарде в аоро ноyti vtiyhgkt7v t78 ygu bnjghiikk;lgdt bmguy


  И отворачивается к черному прямоугольнику застекленной двери.
  За окном идет снег. Мелкие хлопья густо сыплются на уже побелевшую
мостовую. Поднявшийся ветер гонит эти хлопья по горизонтали, приходится
шагать пригнув голову, пригнув голову еще ниже и к тому же защитив глаза
прижатой ко лбу ладонью, так что остаются видны лишь несколько квадратных
сантиметров хрусткого снега, лежащего не очень толстым слоем, но
утоптанного и потому плотного. Дойдя до перекрестка, солдат нерешительно
ищет глазами табличку с названием поперечной улицы. Но тщетно: голубые
эмалевые таблички отсутствуют вовсе или повешены слишком высоко, а ночь
слишком темна; и мелкие, густые хлопья слепят глаза, когда упрямо
пытаешься взглянуть вверх. Впрочем, название улицы в этом незнакомом
городе все равно солдату ничего бы не объяснило.
  С минуту он еще колеблется, снова глядит вперед, потом озирается на
пройденный путь, усеянный электрическими фонарями, которые все ближе и
ближе теснятся друг к другу, все тускнея и тускнея по мере удаления, и,
наконец, вовсе исчезают в ночной мгле. Солдат сворачивает вправо, в
поперечную улицу, такую же пустынную, обрамленную такими же в точности
домами, с вереницей таких же точно фонарей, довольно далеко, но с равными
промежутками отстоящих друг от друга и проливающих жидкий свет на косо
летящие хлопья снега.
  Белые, стремительные, густо падающие крупинки внезапно меняют
направление, несколько мгновений они чертят вертикали и вдруг снова
устремляются почти горизонтально; внезапно они замирают, потом,
подхваченные резким порывом ветра, косо, с таким же слабым наклоном летят
в обратную сторону, а спустя две-три секунды, без всякого перехода, снова
начинают чертить почти горизонтальные параллели, пересекающие освещенное
пространство слева направо, и несутся в сторону темных четырехугольников
окон.
Нм нельзя возвращаться туда где тебя трахал отец по горло закапывая в снег
Твоя сестра ничего не зная сидела обнажённая в подвале и позировала этому Мацуоке
Который резал её клитор вдоль и поперёк называя это генитальными инсталляциями или вагинальными nightmiracles чудо-кошмарами


Это что-то вроде креста или фаллоса: Продолговатый предмет, размером со столовый нож, но шире его, заостренный с одного конца и слегка утолщенный с другого, перерезанный много более короткой поперечиной;
поперечина эта состоит из двух придатков, похожих на языки пламени и
расположенных симметрично по одну и другую сторону основной оси, как раз
там, где начинается утолщение, - иначе говоря, на расстоянии, равном
примерно одной трети общей длины предмета. Предмет этот напоминает цветущий фаллос
я вижу всюду юные члены в зеркалах витринах в распахнутых окнах даже в камине останки крайней плоти и густых лобковых волос простуженные отмороженные призрачные и неприметные фаллосы вызывающие бурю там у надгробия твоей постели витают ангелы с надменными лицами


ты лениво захлопнул дверь своей наготы
и выплеснул своё семя на грудь слепой танцовщицы


я так и не смог вычерпать всё презрение из его сердца
серафимы и кентавры орфический сон


мы все здесь посторонние кроме разве что Хайдегерра он нашёл тайную лесную тропу в обитель языка


Брошенная на растерзание стихиям, она металась и петляла, все движения ее были столь изменчивы, будто ее несло капризными ревущими ветрами, ее краски стали столь неясными, их так перемешало наступавшими сумерками, что и сама она казалась лишь излучением Там она и осталась -- обезумевшая девушка она никак не могла сосчитать увечья которые считала отражениями созвездий на своей бледной коже всё что было любовь среди джунглей и руин на берегу Нила или на севере Таиланда улики которые она оставляла своим любовникам были осязаемы её интересовали мальчики чья тяга смерти и к её увечьям была необъяснима каждый раз когда она вытирала салфеткой кровь с клитора каждый раз как она находила себе живой туалет они потрошили свиные туши однажды она засунула цыплёнка в себя и испытала оргазм так она лишила себя девственности она мастурбировала в такт арпеджио клавесина на котором играл её нагой брат





К стенке, сука! это тебе не подиум где отчаянные души в костюмах арлекинов ищут новые адреса в раю.


Total ignorance of deliverance.

Fuck off хотя внешняя причина отсутствует всё равно Fuck off

See how succubus suck pig blood see how kids slice their veins see how Alice licks Justine and De Sade eats menstrual blood of jap scat slut

.yjif recftn ,juf pf pfgzcnmt/ ,ju e,tuftn vfkmxbr jcnf`ncz ukjnfz rhjdm lbjybcf ;flyj rfr djple[ yfgjkyzz ,j;tcndt

rectum noise purple haze jimmy Hendrix on speed making house music и техасский блюз Уинтера и японское садо-мазо Кинбикен  студио

Что более эротично — Томита Саяка жрущая экскременты или Аннабель Чонг трахающаяся с 250 животными?

После человека — Орля после человека — Орля тру ляля Me exploding you like an old hell

Я складывал руки в молитве
бессмысленному Богу, прося
его ответов, благодати и поцелуев.
Я выплевывал его имя на поднос
и жил на девственной плеве сна в голубых снегах грёз и утробах гиппопотамов под звуки гитары хукера и тамтамов вот она сицилийская жара и грусть Миссисипи в огне

юноша кусает бога за запястье. Бог исчезает, юноша глотает божественную кровь как воздух. Дальнейшее предстает в весьма схематичном свете

Этот крик — сон открывающейся пропасти

В комнате 67 хор трансвеститов поёт First cut is the deepest Кэта Стивенса

Арто
актуальность
акционизм
адаптация
ассоциации
аномалии
андроиды
астероиды
антропоиды
Asses and stresses
ямайские шлюхи и аргентинское вино.

В день моего рождения я трахнусь с Элиотом Смитом в этом странном мотеле где он швыряет меня на кровать и само отсутствие времени выжившего из ума движется вспять

В комнате № 44 Меня встречает Пазолини:
Сегодня я тут.
Снаружи, а не внутри,
и ни колена не чую,
ни теплоты своего тела.

Билли Берроуз устроился на работу официантом в мотель ASS of LIFE/содомия.com он разносил метадон на подносе.

Возвращение старика Кроули с нищими учениками проходит под сильный грохот. Старик начинает свои заклинания издалека, нищие вторят ему с разных этажей. При каждом восклицании слышно, как ритмично постукивают костыли, ударяясь то о мостовую, то о стены, в резко подчеркнутом ритме. Призывы их голосов и стук костылей будут заканчиваться каким-то странным звуком, напоминающим сильное щелканье огромного языка, ударяющего о зубы.

В комнате Эда Гина стены задрапированы шкурами чёрных шлюх.
В Комнате Р. Пиктона свиньи доедают останки 50-й жертвы.
В комнате Менгеле доктор тренируется на силиконовом арлекине с лицом Джоконды

Если магией абсурда поражены все наши органы тогда к чему истина?
Истина это тяжёлое испытание, это вечер, проведённый на электрическом стуле пока выключено электричество

как накокаиненные брови Боуи
Из комнаты Элвиса открывается вид на Лас-Вегас: Безжалостная прозрачность Города в пустыне заканчиваются тоже внезапно, они не имеют окрестностей и они похожи на мираж, который может исчезнуть в любой момент Достаточно увидеть, как Лас-Вегас, восхитительный Лас Вегас на закате внезапно вырастает среди пустыни, в своих фосфоресцирующих огнях, и как на рассвете он, истощив за целую ночь свою интенсивную поверхностную энергию, еще более интенсивную при бликах рассвета, возвращается в пустыню, чтобы постичь тайну пустыни и того, что здесь подает знак чарующую прерывность и всеохватное неровное сияние

we're living in a safety zone

в комнате Делёза открыто окно и слышна запись на диктофоне: fuck machines of Control fuck machines of Control fuck machines of Control fuck machines of Control fuck machines of Control

Ричи Эдвардс под жидкими небесами собственного безумия играет Ribbon Девендры Бэнхартда

‘nj ,sk gthtcnhjtysq Xtkcb – nf ;t fh[bntrnehf b njn ;t  bynthmth мотель Ass of Life как и отель Челси это был мотель с дурной репутацией

как накокаиненные брови Боуи

та же архитектура, тот же интерьер и почти столько же комнат. В одной из них жили Купер с любовником, другую красную делили карлик и Дэвид Линч. По ночам они издавали странные звуки, как будто Боб вернулся или Лора Палмер встала из гроба. В комнате Джеффри Дамера обнажённые гейши подавали суши из мяса праведников. Джеймс Хэвок лично следил за поставками девственниц и готовил омлеты прямо на глазах изумлённой публики, которая была приятно шокирована его отточенным мастерством и хладнокровием


ягодицы шепчут fuck my ass it will feel good do not ask why fuckers in the storm it is cool when strangers fuck


Сын № 1: Так как ****а мне с тобой обращаться?
Женщина, которая позже будет называть себя Мэгги: Делай со мной, всё, что хочешь, но подумай о моих детях!
Сын № 1: Как ****а мне с тобой обращаться?
Мэгги: Для начала свяжи меня! Представь, что тебе хочется причинить мне боль и тем самым доставить себе удовольствие!
Сын № 1: Мне трудно изображать из себя насильника
Мэгги: Попробуй! Ты же талантливый актёр.
Вы так считаете?
В противном случае я бы не стала приглашать вас сюда.
Где твой сын?
Его убил сутенёр. Он был милым мальчиком. Он так и не познал женщин.
Перейдём к делу! Ты должен изнасиловать меня и потом сымитировать удушение.
Задушить Вас?
Да и мастурбировать при этом. Да, именно. Ты ведь играешь роль психопата, который кончает только в случае фатального исхода.

На сцену выходят два карлика в мясницких фартуках, они по очереди трахают друг друга и скрываются за окровавленными кулисами.
-Зачем Вы пришли?
Вы же сами нас пригласили!
Я приглашала вас?
Да.




And it's lights up, boys
Lights up boys

5 влюблённых мальчиков занимали пентхаус:
Сэмми №1смотрел телевизор пока его брат занимался оральным сексом с его сестрой он пересмотрел всё детское порно которое с****ил у Вини №2 и теперь мечтал поиметь
Дэнни №3
И лишь Вернер №4 одиноко дрочил заливая горе абсентом ведь его любовник Винсент№5 следуя примеру Шваркоглера совершил ритуальную автокастрацию.


зеркала детоубийц заливающие души праведников снегом апокалипсиса
и ветер роется в венах ты блюёшь на заказ
оргазм бога на глазах праведников полнолуние
марроканские зеркала в которых мальчики прекрасные как шэрон стоун одевают протезы и сосут друг у друга


и в каждой комнате по самоубийце каждом городе по насильнику в каждой школе по педовилу в каждом приюте по проститутке в каждой подворотне по жертве и в каждом кадре непредусмотренное законом насилие и в каждом маленьком ротике по члену и в каждой щели по языку и в каждой вене по шприцу а ты то же отказываешь себе в подобных развлечениях маленькие розовые губки и чёрные липкие острые как кинжалы чёрные члены
нож вошёл в её плоть как в силикон чёрное мясо белые кости и зрелый подход и атлас кожи и гранатовый цвет крови так поступают мужчины заливая кислоту в промежность девственниц скрип костей падающих с лестниц мы в осаде пусть дети в агонии прокричат наши имена чтобы тот кто придёт будет знать нас надевших маски отражающие чёрные звёзды и смердящее дыхание заснеженной пустыни


мы взываем к насилию священным именем Мальдорора на губах. О, Изидор! Покровитель лучистых высот, веди наши каравеллы на Север, где хрустальный свет меркурия развеет молчанье чёрных небес и разбудит дождливую скорбь наших сумеречных сердец.


Заросли шепота, и в нём прячутся
  боги, которых поглощает тьма и иные законы

Недоверчивые, утопшие в словах, мальчики в киммерийских сумерках за  кулисами Рая
Любители красоты с голодными глазами заблудившиеся в смертельных аллеях сновидений увитых ядовитыми плющами кошмаров пустивших в нас свои корни и розы под обезглавленными небесами на всю протяжённость сна в туннелях по которым скитаются души одноглазых поэтов и их палачей


Мальчики сбрасывающие свои тяжёлые короны с восходом солнца на их щеках снова выступает румянец их поцелуи оседают эхом под одеждой нет двух одинаковых членов
с неба сыплется тяжёлый снег труп на утреннем снегу вьюга должна замести мои следы




мы все кем то проданы преданы потрёпаны проёбаны погрязшие в дерьме с налипшей землёю на нагих телах под подозрением кем-то потреблены почти похоронены



Заставь револьверы поверить тебе
Подбери кобуру к своему калибру
Заставь мальчиков выгнуть спины и разжать ягодицы
Заставь их поменять пол
Заставь эти истерзанные вагины простить тебя

Прелесть маленьких ртов и опасность ядерных угроз

Школьницы передают тебе свои фото по сети они одеты но их макияж напоминает вульгарные эксперименты порнозвёзд

Шлюхам скармливают очередных выкидышей зародышей последствия кесарева сечения жрите то что Вы порождаете из этих тварей родятся ретарды или тупые до отчаяния маньяки одиночки



Я называю это даунофилией. Мой знакомый Мигель Суарэс считал что чем сильнее физическое увечие чем серьёзнее отклонение тем сексуальнее жертва хотя он был уверен,  что он просто помогает этим девочкам избавиться от врождённых пороков и умственных комплексов. Он не лишал их девственности прямо в классе просто раздевал и заставлял принимать непристойные позы связывал их рисовал синяки и царапины на их интимных частях и снимал снимал снимал. Он заставлял этих маленьких уродцев скучать по себе ведь они были так слабоумны что им было вечсело видеть как он размахивает своим членом у их лиц ртов губ ресниц.



Заставь эти истерзанные вагины страдать по тебе
Заставь эти истерзанные вагины простить тебя перед тем как ты заткнешь их навсегда
Вынесешь  свой приговор выстрелишь в упор лишив дальнейшего права на скучающее телоблудие в этом грязном борделе жизни где сгорают надежды на легализацию самых дерзких экспериментов над собой и прощение и милосердие скука съедает как черви или крысы в заднем проходе карлика мутанта



Прелесть маленьких ртов и опасность ядерных угроз когда ты уверен что ты будешь первым в нчинающемся кошмаре её жизни ты навсегда оставишь неизгладимый след в её жизни растопчи её страх и девственность растпочи её закомплексованность и строгую диету растопчи её онменеие и нежелание отсосать у тебя

Школьники передают тебе свои фото по сети они одеты но их макияж напоминает вульгарные эксперименты порнозвёзд они одеты но принимают вызывающие позы далее путь твоей фантазии сдирает с них одежду и вот эти маленькое рты губки по которым размазаны сперма и слёзы и щёчки покрасневшие от пощёчин мужчин которые хотят которые смердят пердят потеют но требуют рпарпр пар п реаптhjghj78hjghj78 ghgujyu5bjg vb hvhjonjkgg    xfhgcjkhjkkgjkghku78878bjg vb hvhjonjkgg    xfhgcjkhjkkgjkghku78878

Соавтор изнасилует автора а мальчик в зелёном расстреляет свой класс из папиного дробовика потому что его одноклассница Джуди эта 15-летняя сисястая потаскуха отказала ему в сексе. Кишки на стенах трупы в комнатах b gjldfkt gfnhjys d rfhvfyt и в подвале рука у виска на курке и патроны в кармане венки роз тление звёзд вонь ****ей в этом опустевшем борделе не выветривается годами комнаты где rjuhfj когда то трахали и тебя пожелтели от времени и не горит огонь в камине и увеличилась дистанция между поцелуями и твоим телом убийца оставил свои следы пепел тел свет небес проникает под кожу и портит аппетит игра иллюзий пелена падений сражение за чистоту на скотобойне


Мэри и Алекс развлекались, трахаясь на могилах на постели из венков каждое полнолуние их потные тела в свете костра и дождевых струй любители публичных совокуплений Алекс трахал свою подружку с остервенением Банди их возбуждало присутствие кого-то поедаемого червями под землёй эта парочка некрофилов любителей
Мэри играла Бетховена Алекс мастурбировал растирая сперму по чёрным клавишам Мэри слизывала не переставая давить Бетховена пердя от восторга садясь жопой на саксофон когда Алекс брал свой инструмент и начинался free jazz sexual distortion ангелы энтропии и звёзды анальной терапии высовывающие из своих задниц бабушкины зубы и протезы  маленьких мальчиков

Не спрашивай у эпилептичного горизонта

Спаситель тебе не обещан

Трагедия прямой кишки

У твоих чёрных фантазий ангельские имена

Ты можешь дрочить на собственную тень

Это не вернёт тебе день и его привилегии

В этом районе нет мальчиков старше 15



Я шел по летним улицам и заглядывал в  комнаты борделя, переполненные визжащими младенцами, лежащими на полу на полусгнивших матрацах. В грязных углах подвала я видел стайки плачущих связанных по рукам и ногам девчонок. Я видел юных сифилитичек продажных мальчиков и наркоманов, которые валялись прямо на мостовой, и о них спотыкались слепые и выжившие из ума сутенёры. Я видел использованных детишек, накаченных наркотой и венерическими заболеваниями, гоняющихся за кошками, собаками или друг за другом в грязных комнатах хватающих друг друга за грязные члены.

Ты серьёзный преступник жертвоман – ты помнишь их адреса биографии и телефоны проституток и их детей ты знаешь имена их сутенёров адреса борделей и наркотики которые они употребляли за которые они продавались

Что остаётся после всякой надежды?
Вызвать самого себя на дуэль?
Ты хочешь исчезнуть в складках чьей-то продажной задницы шторами штормами витриной отдавшись этим заботливым рукам которые сжимают члены и бриллианты президенты насильники содомиты педофилы или оккупанты




В осколках стекла зеркал отражаются улыбающиеся лица юные груди и осенние листья ты хочешь просто пёрнуть и вызвать грозу достаточно и того что ты познал армии твоих снов движутся в Содом какое зрелище новая любовь зарождается под сводами Ада немая ****ь сосёт плюясь и пялясь в сломанный телевизор у неё агония она на пятом месяце беременности каждую ночь её снится её мёртвый ребёнок беременная психопатка которую ты сталкиваешь с крыши должна быть тебе благодарна её ждала мучительная расправа сексуальная отрава сводит челюсти хозяйка борделя пердит от счастья пока ты сосёшь пропахший мочой член её незаконнорожденного сына












In my dream Lucifer came down from his space ihe looked like young slut with sharon stone cunt
AND HE TOOK ME WITH HIM TO HIS PARADISE EDEN IN EVERY ROOM IN EVERY CAGE WAS A STATUE OF CRYSTAL ANGEL WITH A SAINTS MAN HEART YOU SHOULD TAKE THEM OUT AND HEARTS THEN YOU WILL RECEIVE ALL KEYS TO THE MISTERIES OF HEAVEN AND HELL WHO CHANGED PLACE SO LONG TIME AGO YOU KNOW OR YOU FORGOT SO BREAK EVERY ONE OF 23 AND EAT HEARTS OF SAINTS THEN I SHOW YOU MY EAVEN BROTHEL WHEN GOD DIED WE THREW ALL SAINTS TO HELL ALL SLUTS AND KILLERS LIVE HERE WITH ME WE DRIFT ALONE IN SPACE IN ETERNITY





Маленькая Бриджитт садится на моё лицо и я чувствую как горячая струя наполняет мой рот она снова сосёт глотает дрочит мой член и я слизываю крошки дерьма с её маленьких ладоней она права она уже обслужила 15 парней за час сперма свисает как слюни с её подбородка сперма везде на её лице волосах лобке плечах ушах сперма голубоглазых мальчиков которые пробуждаются только от пощёчин порезов звуков плети ударов в пах капризные мальчики неистовые сутенёры толкающие ****ей с крыш ко мне мальчики сосать по очереди маленькая бриджит мочится на моё лицо я пропах её выделениями у неё течка её рвёт от абсента я лижу её резаные вены сосу её искусственный член затыкаю соплями её рот а своим дерьмом её влагалище НУ ДАВАЙ МАЛЕНЬКАЯ СУЧКА ТВОЯ ТЕЧКА КАК ДЕПОРТАЦИЯ ДЕВСТВЕННИЦ ВО ВРЕМЯ БОЙНИ СЛИЖИ КИШКИ ПЯТОЙ ЖЕРТВЫ С МОИХ НОГ моя беспощадная королева принцесса мочи твои экскременты и их запах как нереальный парфюм слижи пепел сожжённых голубоглазых мальчиков-проституток с моих ладоней разорви мизинцем мои ноздри засунь свой кулак в мой окровавленный рот заткни мёртвым эмбрионом мою алчную задницу медитируй на посмертный ужас Робеспьера твоё анальное великолепие это то на что способен разве что бог но ты не жертва и этот таз экскрементов у главного входа в бордель ты должен съесть всё без остатка чтобы войти внутрь и оставить свои воспоминания которые не умирают они тлеют на алтарях  возмездия становятся вочеловеченной реальностью и пепел и ветер и копоть и похоть целуй мои окровавленные запястья эта исколотая вена в паху и мальчики коронованные преступлениями  ну давай шлюха скрась мой досуг в плену у бога совсем нескучно твоя ****а у неё короткая память а твои могильные записки так близки к моей истории голубоглазые мальчики с пухлыми губками и с членами прознающими небеса знающие всё о том с кем где и как  внутренние диалоги выпотрошенных задниц сутенёров-убийц и их невинные жесты и голубоглазые мальчики-идиоты думающие о прощении иронии и сострадании их молитвы о непримиримости и этот магический кровавый кукольный театр не спрашивай друг о друге мальчики чьи силуэты таят в апельсиновых рощах мальчики чьи тела рожденные лунным светом попытка быть вне схватки с самим собой вне закона суметь донести видеть а не просто быть ты сам себе судья но тебя не мучает совесть за ту ночь ведь это всё что ты сумел понять в плену коротких фраз плевков считай оргазмы а не прибыль дрочи и помни выхода нет а этот уик-энд прошёл в объятиях Бриджит ну давай ебись под водой мастурбируй на скотобойне блюй на моё отражение испражняйся на моё лицо мочись в мой рот сри на мою грудь плюй в мои бесстыжие глаза пиши свои вопросы скальпелем на моём многострадальном теле и помни о тех беспечных мальчиках с зажженными свечами в задницах мальчики чьё бездарно пролитое семя обращается в чистое золото которое хоронят в своих окровавленных трусах похотливые сутенёры мальчики чьи призрачные тени распятые на небесных свастиках лунного света мальчики привыкшие к смерти как к детству




Мы созерцали тусклый свет небес пока бессонные звёзды своими когтями соскребали сперму с его кожи ты вонзал нож в его плоть пока не понял как сильно любил его
его одного когда ты это осознаешь ты воткнёшь этот нож в свою печень




хризантемы в полях запахи гиацинтов неисчерпаемый запас грусти снежные тропы и львы мудрость Дилана одиночество на берегу Миссисипи и если это просто хороший блюз сладкий как сон тогда мы не должны чувствовать боли но кто-то вмешался в наши планы стерильные сны патриархальные кошмары ****и в ужасе пятятся к барной стойке  спрячься за ширмой я возьму лом и раскрою череп этой маленькой Джульетте ты думаешь я не дрочил на фото детей и не заливал спермой лицо Сары Пэйн я представлял себя на месте каждого подобного преступления икая от раскаяния истекая слюной от вожделения и во сне я вижу эти резаные вены залитые слезами лица детей с окровавленными ступнями ртами носоглотками перебитыми конечностями с отрезанными гениталиями их долги давно списали ты хочешь знать как долго их использовали, снимая в порно потом долго насиловали Вы знаете какие позы они принимали как выгибали спины теряли сознание когда ладони полные дерьма и мочи ****или их по щекам где были папочка и мамочка и спасибо что на этот раз они были далеко и это ещё не всё их трахали кулаки и нервы сдавали и ветер усиливался и мужчины начинают входить во вкус как Таня Френч Пол Бернардо они почувствовали что эти пятнадцать минут преступления стоят воткнутого в сердце шприца венерических подарков неожиданных приступов депрессии ночных кошмаров пока эти девочки обхватывают твой рооспа стачпр пр п ииьспроа т мьрм57вргемн678жев н89 пока ты лижешь эти узкие тела рты кусаешь губы ты пидор насильник или поэт они трепещут их нельзя оставлять в живых они вырастут новыми Эйлин Уорносами и ура ****ец дальнобойщикам с мускулистыми членами тоска да и только и трахать вьетконговок дулом 45 калибра или томагавком пока их дети плачут а мужчины истекают кровью на обоссанных простынях и тарантулы лижут их гниющие гениталии смажь чем-нибудь её рот и дырку знай что это ничего не изменит она будет кричать визжать какая по счёту сколько инъекций сколько побоев пощёчин и анальных травм давай обоссы мою седую голову пусть твоя кровь моча и моя сперма соединятся и мы будем купаться в этих объятьях и стать игрушками гротескного смеха беспощадного как участь безумной матери изнасилованной на глазах у дочери съевшей детские фекалии и член сына шлюхи волочат свои ****ские крылья в вечернем мраке этот дисгармоничный экстаз и красные краски заката их уродливые мечты договорённость вашингтонская удовлетворённость и марроканская нищета суки из нато и юные шлюхи наносящие новые раны на холсты своих белоснежных тел древняя комедия по-прежнему собирает толпы стыдливых зевак...



Ксю ищет приют в горах и находит мою пещеру я в плену захвачен блеском её глаз грацией длинными ресницами и умением сочинять изящные хокку мы разговорились о погоде я сгорал от желания раздеть её угостить  я закрыл глаза представив как нежно она поцелует меня и вплеснет в меня частицу своей плебейской радости и я повинуясь его инструкциям превращу эту ночь в кошмар и он кончил на чёрный камин и мир    


 в серебристых струях горных водопадов похотливые шлюхис длинными ресницами бархатной кожей  втыкающие свои ножи в лепестки роз мы снова встретимся с ними в заброшенном мотеле в придорожной закусочной на съёмочной площадке наши встречи носят инициатический характер только солнечный свет и неумолимые законы времени могут разрушить эту трогательную сомнамбулическую романтику наших коротких призрачных встреч это двенадцатая ночь у ложа умирающего принца я хочу сорвать зубами его белоснежную тунику хочу чтобы он часами слушал мои неистовые признания я усну только когда прижмусь щекой к его нежному горячему члену засуну язык в его ухо окунусь в отражение  губ его нежная кожа молчание гиацинтов и речных лилий ножи умирают в объятиях последних шансов мои поцелуи превратят воду в вино объятия мои рассеют ложное сияние смущённых сердец наглая красота её неподвижного тела в сумеречном нарциссическом тумане мы всего лишь цитаты в любовном психозе наших отношений я вытатуирую на ладонях твоё имя в будущей жизни мы обернёмся сатирами и будем любить друг друга и насиловать беспечных нимф в миртовых рощах мы станем чёрными тарантулами что останется мне когда ты уйдёшь бесчувственное лицемерие голодного рассвета в распростёртые объятия холодного дневного света всегда оставляли меня равнодушным бессонными ночами я буду резать свою неугомонную плоть у алтаря наполняя пустые бокалы смотря на дышавший одиночеством пейзаж и ждать ждать ждать и жаждать и ласкать похотливых мальчиков с загадочными взглядами которые развеют мою скуку скрасят уют тропических ночей и лунный вздор и трепет длинных ресниц и смущение голубых глаз и я по-прежнему один на один с призрачными мыслями о принце в этой спальне с красными шторами этой комнате которая дышит воспоминаниями о нём из снега возникает музыка сны истекают стонами что-то как будто неуловимо меняется  самурай погружается в сон занавес падает


задумайся о своих снах это же библия твоего бессилия убей себя Прозаком накачай себя валиумом расшатай свою психику алкоголем и вали спать смотри не прожги одежду если всё таки решишь закурить перед тем как уснуть итак на чём мы остановились мне нравится как ты ебёшь меня как будто твой член такой скользкий мягкий и совсем не жирный shit мне всё в тебе нравится даже то как ты дрочишь сплёвываешь прикуриваешь нюхаешь или когда заваливаешься  в постель пьяный в стельку и не можешь пожелать спокойной ночи после того как отсосёшь и кончишь

Где укрыться?

я хочу этого сейчас, даже если ты не слышишь меня и какой-то посторонний подозрительный шум на другом конце провода мешает нам говорить
малыш я знаю в эту грозную ночь мы захлебнёмся поцелуями и ты проведёшь лезвием у основания моего члена


мы кровочим, следовательно, мы существуем