всем правдам - правда

Васильева Екатерина Игоревна.
Н.Тагил. февраль 2011.

Всем правдам – правда.

Трамвай. Трамвай еще стоит на конечной, все двери открыты. Внутри сидят водитель, по имени Аглая, и кондукторша.

Аглая: Вот не нравится мне этот день. Вообще не нравится. Придумали ведь такое. Эти лотереи еще какие-то.
Кондукторша: Ты-то че разнылась? Тебе, вон, сидеть в своей кабинке и рулить, а я? Это мне тут воевать... Да ваще пофиг все.
Аглая: Ну так-то да. Так вот это мне и не нравится, что это каждый месяц теперь будет.   
Кондукторша: Да вот не пофиг. Пошли, плакат надо уже повешать.

Обе выходят из трамвая, растягиваю плакат, на котором написано «День лотереи. День выигрышных билетов». Наклеивают плакат на дверь трамвая.

Кондукторша: Ну че, едем?
Аглая: Так это, может, снимем? Скажем, призы закончились.
Кондукторша: Ага, потом начальство по шапке надает. Это ж для выручки делается.
Аглая:  Ну, так-то да, выручка большая будет. Но вот не нравится мне это все.
Кондукторша: Да пофиг, че.
Аглая: Смотри, там толпа уже на остановке.
Кондукторша: Бомжы!
Аглая:  Вообще меня бесит все. Они че, обдолбанные все что ли?
Кондукторша: То целыми днями пустой трамвай возим, то по- набежали. Да ваще пофиг всё.

К трамваю подбегает старик с палочкой. Весь сгорбленный, в грязной изношенной одежде.

Кондукторша: А, Лукьяныч, здорово.
Аглая: Засанец, опять ты что ли?
Лукьяныч: А ты не ори на меня, проститутка.
Аглая: Еще поговори мне тут. Семечками-то быстро закидаю.
Кондукторша: Да ладно вам. Аглайка, он безобидный старик.
Аглая: Ага, безобидный. То и возим пустой трамвай каждый день. Че то воняет от старика-то. Слышь, зассанец.
Лукьяныч: Я тебя в лицо запомнил, проститутка.
Аглая: Тебе тут че электричка что ли. Катается тут кругами. Иди на вокзал, там твое место.
Кондукторша: Да ваще пофиг. Ехать уже надо, садись старик и не разговаривай.
Лукьяныч: У меня проездной есть. Могу в круговую ездить. И чего вы мне сделаете?
Аглая: Так че, выгоним нафиг и всё. Вонищу тут только наделал. Только недавно нам сиденья новой тканью обили. Опять провоняет всё.
Кондукторша: Да вот не пофиг. Не на твои же деньги-то обили, пусть хоть засруться тут, нам то че? Меньше халявщиков будет ездить. Старик, ладно, давай иди там дела свои сделай, пассы иди, да ехать надо уже.
Аглая: Так вот не нравится мне это, ехать щас и нюхать эту вонищу.
Лукьяныч: А от тебя можно подумать не воняет, проститутка. Тебя только твоя кабинка от вони-то твоей и спасает. А ты дверь-то свою открой, так у кондукторши выручки не будет.
Аглая: Нет ты посмотри на него, а? Ты че старик попутал че то?
Кондукторша: Да ваще пофиг. Всё поехали. И так уже из расписания выбиваемся.
Аглая: Блин, вот вообще мне это не нравится все.

Аглая закрывается в водительской кабинке, Лукьяныч садиться в конце трамвая, что-то бубнит. Кондукторша стоит, креститься. Трамвай отъезжает.

Кондукторша: Ох, господи, дай еще раз пережить этот дурной день. (Креститься).
Лукьяныч: (кричит). Три раза надо. Три раза покрестись.
Кондукторша: Господи дай этот день пережить, дай пережить этот день, дай пережить этот дурной день. Да пофиг че, переживем. (Креститься.)
Лукьяныч: Еще плюй три раза.
Аглая: (кричит из своей кабинки). Слушай, старик, завали уже, а. Учит он всех.
Лукьяныч: Подавись семечкой, проститутка.
Кондукторша: Да пофиг уже, че вы, а?

Остановка. Трамвай останавливается, открываются двери, люди расталкивая друг друга, забегают в трамвай. Кто-то занимает места, а кто-то в очередь выстраивается перед кондуктором.

Кондукторша: Так, обилечиваемся, пожалуйста. Сегодня день лотереи, как вы уже поняли. Повторяю условия. Приобретаем билетик, стираем полоску и читаем слово. Выигрыш можно будет получить в ДЕПО на конечной трамвая. 
Рыжая бабка: Давай билет сюда.
Кондукторша: У вас же проездной. Вам бесплатно можно.
Рыжая бабка: Че умная что ли? Давай обилечевай, сказала.

Аглая резко тормозит трамвай.

Рыжая бабка: Ты че тварина, дрова что ли везешь?
Аглая: А ну заткнулись все, и расселись по местам, а то не нравится мне это всё.
Кондукторша: Да вы что как дикашарые, в самом деле. Да мне ваще пофиг. Делайте че хотите.   
Лукьяныч: Это всё Аглая, проститутка глашатая.
Аглая: Ты это, зассанец,  замолчи лучше. Сидишь там и сиди.

Трамвай снова едет. Все пассажиры купили билеты и сидят, кто ногтем кто ключами соскребает полоску.

Рыжая бабка: Вот идиоты опять нагрели. Опять у меня пусто.
Кондукторша: Вам тут че, казино что ли?
Рыжая бабка: Давай еще. На те сотню. Мне на все сто.
Кондукторша: Бабка тебе пенсии не хватит.
Рыжая бабка: А ты мои карманы не считай.   
Кондукторша: Еще бы были эти карманы. Да мне то че, мне ваще все пофиг.

Кондукторша отрывает рыжей бабки несколько билетов, та начинает усердно карябать полоску. Подходит бабка с сиреневыми волосами.

Сиреневая бабка: Еще пожалуйста. Штучки три.
Кондукторша: Да вы че ошалели что ли. То у них денег нет, то тратят на игры азартные. Ну, так-то че, ваше дело.
Рыжая бабка: А чтоб вас, мошенники такие.
Сиреневая бабка: Что не везет? А вот я в прошлом месяце шампунь выиграла. И еще крем «бархатные ручки».
Рыжая бабка: Ой, крем она выиграла. У меня и получше призы были. Я по крайней мере сиреневой краски не выигрывала.
Сиреневая бабка: И я не выигрывала. Это вы о чем, женщина?
Рыжая бабка: Че это за вонь на весь трамвай стоит?
Лукьяныч: Это Аглая завонялась уже.
Рыжая бабка: О, старик, я тебя и не заметила даже. А где мальчонка-то твой?
Лукьяныч: Он не мой мальчонка. Он сам по себе.
Сиреневая бабка: А вы мужчина что, не участвует в лотереи? А зря.
Лукьяныч: А зачем? У меня ж проездной, бесплатно целыми днями катаюсь.
Кондукторша: Он дни свои каратает.
Рыжая бабка: Он просто не халявщик, не такой, как некоторые.
Кондукторша: Это которые? Как вы что ли? Да мне ваще пофиг.
Рыжая бабка: Ты там закрою свою… не доросли еще, чтоб нас судить.
Лукьяныч: Нет, я за этим не гонюсь. Всех призов не повыигрываешь. Глаза только разбегаются. Это, как мой дед покойный говорил: «Не пей внучек, всей водки все равно не выпьешь. А только растравишь себя».
Кондукторша. Че к чему?
Рыжая бабка: Ой, хорош а, мораль читать тут. Ты молодых учи, а мне то че.
Сиреневая бабка: Это вот хорошо, что такие акции стали делать. Для пенсионеров гуманитарная помощь. Вот я однажды ручку выиграла, автоматическую. Так внучки на день рождение подарила. Хоть самой не тратиться.
Рыжая бабка: А что б ручку то выиграть, да еще и автоматическую, надо десять рублей сначала отдать. Я вон, уже сотню отдала, да одни карандаши, да тетрадки в клеточку выпадают.
Сиреневая бабка: Нет все-таки хорошо, что так придумали. Хоть и пенсия маленькая, а в такой лотереи и грех не поучаствовать.
Рыжая бабка: Вот кишка, мне тут зубы заговаривает, а сама еще три штуки купила. Давай мне еще на сотню.

Кондукторша отрывает еще билетов, обе бабки усердно соскребают полоску.

Рыжая бабка: Вот идиоты, еще и фиг соскребешь. Специально, поди, так сделали. Тут наждачкой оттирать придется.
Сиреневая бабка: Нет, правда, зачем так не хорошо придумали? У меня вот уже дыра, а слово так  и  не появилось. Издеваются только над пенсионерами. Нигде сейчас правды нет.
Рыжая бабка: Да уж, где была правда там ясно понятно, что выросло. (Кричит на весь трамвай.) У кого чего выпало?

Из трамвая раздаются голоса: «тетрадка, крем, варежки, карандаш».

Рыжая бабка: Давайте меняться. У меня одни тетрадки в клеточку выпадают.
Сиреневая бабка: Ой, а у меня мыло хозяйственное. Ну, хоть будет что соседке подарить на день рожденье.
Рыжая бабка: Почему старухе везет сегодня, а мне нет?
Сиреневая бабка: Это кто это здесь старуха? Какая я вам старуха, я еще женщина.
Лукьяныч: Вот жадность-то к чему ведет.
Рыжая бабка: Старик, хорош, мораль читать.
Лукьяныч: Вот говорил мой дед покойный: «Всё внучек будет, глаза будут разбегаться, а денег внучек не будет. Хотел бы купить что-нибудь, а шиш тебе». Ведь правду же дед говорил.
Кондукторша: Старик, хорош, уже а. Граждане, давайте уже в тишине поедем. Надоели, правда.
Рыжая бабка: А тебе что, ширина жить мешает?
Кондукторша: Да мне ваще пофиг всё.
Сиреневая бабка: Ой, молодежь какая раздражительная пошла. Не то что мы раньше были.
Лукьяныч:  Что, правда, то, правда. Так и дед мой покойный говорил.

Остановка. Заходят мамаша с маленькой девочкой, и дама в норковой шубе.

Кондукторша: За проезд, пожалуйста. Сегодня день лотереи.
Мамаша: (своей дочке). На, отдай тете денежку.
Рыжая бабка: (передразнивая). Отдай тете денежку, а бабушке билетик.
Мамаша: Бабуля, что это вы? Нехорошо у детей вымогать.
Рыжая бабка: А че вы, как с дебилами с ними сюсюкаетесь?
Мамаша: Она же еще маленькая.
Рыжая бабка: Тебе сколько годиков-то, а? Тупое ты создание.
Мамаша: Бабуля вы малость не обнаглели?

Маленькая девочка показывает на пальцах четыре годика.

Рыжая бабка: А что ты мне на пальцах то, ты мне языком скажи.
Девочка: Четыре.
Рыжая бабка: А стихи то хоть знаешь?
Девочка: Мишка косолапый  по лесу идет, шишки собирает…
Рыжая бабка: Это че стих что ли? Вот когда мне еще три года было, я уже про первое мая стихи читала. Во, образование у детей, никого развития.
Лукьяныч: Вот и дед мой покойный говорил…
Рыжая бабка: Ой, замолчит там со своим дедом. Все знают, что твой дед не адекватный был.
Маленькая девочка пытается оттереть полоску с билета.

Рыжая бабка: Да что ж ты мучаешься, давай помогу, тут наждачка нужна, а не твой корявый палец.
Мамаша: Спасибо мы сами разберемся.

Девочка роняет билет. Обе бабки бросаются его поднимать. Делят между собой. Девочка плачет.

Мамаша: Да что это такое. Верните билет. Мы ради лотереи и зашли сегодня в трамвай. Да скажите им кто-нибудь. Контролер, а вы то что стоите...
Кондукторша:  А мне то что? Мне ваще все пофиг.
Лукьяныч: Вот говорил мой дед покойный: «Войны, внучек не будет. Такой, что в сорок первом была. Гражданская будет. Брат брата будет убивать, сын отца, мать сына. Вот это, внучек, будет».
Рыжая бабка: Ради лотереи они зашли. Ишь какие. Тут все ради лотереи так-то зашли. Не видишь, что ли, конкуренции и без тебя дофига и больше.
Мамаша: Бабки вы вообще оборзели, что ли. Пошли, доча, на маршрутке доедем.

Мамаша с ребенком просят, чтоб остановили трамвай. Выходят.

Кондукторша: Ну, вы ваще, девку до слез довели.
Рыжая бабка: Так че, если дети тупые пошли.
Сиреневая бабка: А билетик-то у меня остался. Ха-ха.
Рыжая бабка: Да подавись.
Сиреневая бабка: Нет, все-таки не хорошо мы с ребенком поступили.
Рыжая бабка: Ну, иди, догони их.
Сиреневая бабка: Да что уж ладно, они, наверно, и не сильно расстроились. А все-таки жалко ребенка. Вообще всю молодежь жалко. Какие-то они нервные все стали. Чуть что, так сразу плачут. Никакой выносливости. От того и злые  стали. Толи дело какие мы были. Добрые, веселые, друг другу помогали. Вот смотришь на них, и думаешь, в кого они такие.
Рыжая бабка: В кого, в кого? Обкурятся сами, и детей обкуренных рожают.
Сиреневая бабка: А сколько разводятся сейчас. И подумать страшно.
Кондукторша: Бабки, вам вот не пофиг, а?
Сиреневая бабка: Дак как, душа-то обо всех болит. Вон, посмотришь эти игровые клубы на каждом шагу, сколько уже семей из-за этого разошлось.
Рыжая бабка: А сколько денег уже всадили в эти игры, то дети-то у них голодные и ходят, как дебилы.
Сиреневая бабка: Ну вот, у девочки пустой билетик оказался. Зря отобрали. Еще дайте штучки три.
Кондукторша: (обращаясь к даме в норковой шубе). Женщина, у вас что за проезд?
Дамочка: А сколько проезд стоит?
Рыжая бабка: Вот те, фифа. Даже за проезд не знает сколько. А че залезла то в трамвай.
Кондукторша: Женщина, лучше купите сразу два билета и отдайте их вон этим…
Дамочка: А почему это я должна два покупать?
Кондукторша: Да мне так-то пофиг. Я вас просто предупредила.
Дамочка: Ничего себе. Села в коем веке в трамвай, и тут такое.
Рыжая бабка: Тут лотерея. 
Сиреневая бабка: Женщина, могли бы оказать гуманитарную помощь бабушкам. Что ж вам, жалко, что ли?
Дамочка: Не жалко, а убывает. Надо было учиться в свое время, сейчас бы старость не такая бедная была.
Лукьяныч: Вот правильно мой дед покойный говорил: «Повторенье – мать ученье».
Дамочка: Рехнулись, что ли? Вот вам за проезд, а билет пусть хоть раздерут. Богаче все равно уже не станут.
Рыжая бабка: Ты посмотри  на нее. Шубы то быстро щас лишишься. Давай мне билет, моя очередь.
Сиреневая бабка: Это почему это ваша?
Рыжая бабка: Девчонку ты обобрала, сиреневая твоя башка?
Сиреневая бабка: Какая я же я сиреневая, я еще женщина.

Остановка. Женщина в норковой шубе выходит.

Рыжая бабка: Ага, а у самой то, поди, образование четыре класса. От того и сиреневая.
Сиреневая бабка: Ну так конечно, четыре. По вашим-то меркам так у всех четыре.
Рыжая бабка: Это по вашим меркам. Я же вижу ваш примерный возраст и вижу, что вы не образованная и образование у вас четыре класса. Вот почитайте афиши. Вы вот хоть знаете, что такое НОРД?
Сиреневая бабка: Не знаю, магазин какой-нибудь.
Рыжая бабка: Ну, вот. Четыре класса, сразу видно. НОРД это по-немецки. Это никак не переводиться.
Сиреневая бабка: Ой, ну и подумаешь. Четыре не четыре, главное чтоб человек хороший был. А хорошему человеку и несут всё нахаляву.
Рыжая бабка: Калины тебе халявской в рот натолкать.
Кондукторша:  Бабки, хватит уже, а?
Рыжая бабка: А че она? Умную из себя строит.
Кондукторша: Вы первая нарываетесь.
Рыжая бабка: Она, вот поди и политики не знает.
Сиреневая бабка: Как это не знаю. Я вот еще по молодости в партии даже состояла. Был такой раньше, союз молодежи. ВЛКСМ назывался.
Рыжая бабка: Какая ж это партия? ВЛКСМ это – возьми лопату копай себе могилу.
Сиреневая бабка: Вы что? Это всесоюзный ленинский коммунистический союз молодежи. Вот, где я была.
Рыжая бабка: Ну дак, и я про тоже. Смысл-то один, звучит просто по-разному.
Сиреневая бабка: Я вот и сейчас знаю, что нашего мэра скоро выгонят. Я вообще люблю следить за политикой.
Аглая: (из кабинки). Вот так сплетни и рождаются.
Рыжая бабка: Да пошла ты, че слушаешь-то?
Аглая: Так че говорите? Слышно ведь.
Сиреневая бабка: А мэр хороший был. Жалко, что выгоняют его. Такой мужчина статный был. Эх, я бы ему дала.
Лукьяныч: Куда тебе, морщина?
Сиреневая бабка: Какая же я морщина, я еще женщина.
Остановка. Заходит еще толпа людей, среди которых, мальчик-цыганенок, чурка и блаженная бабка. А также в трамвай забегает собака.

Рыжая бабка: О, по - набежали то. Халявы то всем хочется.

Все покупают билет, садятся, оттирают полоску. Блаженная бабка покупает один билет, прячет его, садиться, молится. Мальчик-цыганенок ходит по трамваю выпрашивает мелочь.
 
Аглая: (кричит из кабинки). Пацан, а ну вали из трамвая, и зассанца своего забирай.
Циганенок: Тетенька, я же только  за мелочью, пустите.
Лукьяныч: Не тронь его, глашатая. Пусть ходит. Он сам по себе.
Аглая: Знаю, я вас. Бизнес тут семейный делают. Пусть проезд оплачивает. У нас тут что…
Лукьяныч: Вот проститутка. Мальчонка, а ну ко мне иди. 
Рыжая бабка: А говоришь не твой мальчонка.
Лукьяныч: Не мой. Какой же он мой? Я русский, а он цыганенок.
Сиреневая бабка: Ой, как не хорошо, мужчина. Все ведь знаю, что он ваш. Он мелочь собирает и вам отдает. Как же это он не ваш после этого. Ой, заврались все. Нигде сейчас правды нет.
Цыганенок: Дед Лук, че это они. Ты старший, тебе должны верить.
Лукьяныч: Ничего, ничего. Внучек, иди, знай свое дело.
Цыганенок: Граждане, дайте мелочи. Мне в школу идти, в первый класс, мне тетрадок надо. Дайте мелочи на билетик.
Рыжая бабка: Вот зараза. Смотри старуха, у меня конкуренция появилась на тетради в клеточку.
Сиреневая бабка: Женщина сколько можно? Я же вам говорю, я не старуха, я еще женщина.
Рыжая бабка: Пацан не ври. Ты уже в третий класс ходишь.
Цыганенок: В первый. Только еще в первый пойду.
Рыжая бабка: А в том году? Ты еще в том году собирался.
Лукьяныч: Не тронь пацаненка. Он дело свое знает. Сиди спокойно.
Рыжая бабка: А заврался твой пацаненок.
Сиреневая бабка: Ой, нигде правды нет. Не давайте ему мелочи никто. Ни тетрадок ему надо, а старик всё отбирает.
Рыжая бабка: Давай еще билетов на сотню.

Кондукторша отрывает бабке еще несколько билетов. Один билет падает. В это время подбегает собака, хватает билет, жует.

Рыжая бабка: Как? Куда? Мой выигрыш. Мой билет, кровно нажитый. Сука, съела.

В трамвае общая суматоха. Рыжая бабка по всему трамваю бегает за собакой. 

Рыжая бабка: Убить собаку! Вскрыть ей живот!

Собака сразу же подавилась, выплевывает билет. Рыжая бабка тут же соскребает полоску.

Рыжая бабка: Нет, ты посмотри, а? Опять тетрадка, опять в клеточку.
Лукьяныч: Вот говорил мой дед покойный: «Бесплатный сыр только в мышеловке бывает». А я ведь буквально всё понял и полез в мышеловку, и достал сыр, пальца только лишился. Но сыр-то достал и бесплатно. Вот дед правду  всегда говорил. Не обманул ведь. 
Рыжая бабка: У вас что тут, одни тетрадки что ли?
Кондукторша: А вам че? Мало что ли? Сегодня главный приз -  ПУЗЛЕ.
Рыжая бабка: Чаго?
Кондукторша: Ну, ПАЗЛ. Читается, как ПУЗЛЕ. Да блин короче, мозаика сегодня. Большая мозаика на шестьсот штук. Да мне ваще пофиг.
Рыжая бабка: ПУЗЛЕ значит? Значит это, ты сиреневая, давай смотри на всех, а я устранять их буду, а долю потом напополам поделим. Тебе 300 и мне 300.
Кондукторша: Ну, вы вообще бабки даете! Совсем что ли? Как ПУЗЛЕ можно напополам поделить?
Сиреневая бабка: В первую очередь цыганенка надо убрать. Я вот сразу говорила, нехорошо это, что он здесь крутиться.
Цыганенок: (собирает мелочь). Спасибо, спасибо большое. А у вас тетенька не найдется мелочи.
Рыжая бабка: (кричит на весь трамвай). Не давайте, не давайте ему денег. Ему не тетрадок надо. Он мозаику хочет выиграть. Врет он все.
Сиреневая бабка: Да, нехорошо это. У него дед все пронюхал еще заранее, и мальчонку уже подговорил. Мы-то тут все честно боремся, все на равных правах, а они уже заранее знали. Никакой справедливости. Нигде правды нет. Дурят только пенсионеров.   
Рыжая бабка: Ты давай не ной тут, а поглядывай. Пацана, если что я знаю, где потом найти.
Сиреневая бабка: Вон та молодежь еще подозрительная. Все-таки нехорошо, что они на трамваях ездят. Ездили бы на маршрутках.

В это время у входа стоят девушка и парень, незнакомые друг другу. Оба уже стерли полоски с билетов. Переглядываются, улыбаются.

Парень: Это, наверно, глупо…но, просто все же друг друга спрашивают…
Девушка: (смеется). Да, забавно придумали… пока едешь, дак хоть займешь себя чем-нибудь…. А у меня крем выпал.
Парень: М-м… а у меня вот мыло.
Девушка: Ну, тоже хорошо.
Парень: Да… ну, понятно ведь, что я не пойду это получать, я же так…
Девушка: Дак, и я тоже. Зачем это? Дома и так кремов навалом.
Парень: Ну, и я про тоже. Че я мыло что ли ни разу не видел?
Девушка: Да… это так, для веселья, наверно, придумали.
Парень: Дак конечно…. Поди и мыло то какое-нибудь хозяйственное.
Девушка: Ну, да, и крем какой-нибудь беспонтовый.
Парень: Я вот просто для прикола люблю в дни лотерее на трамваях ездить… так-то я на маршрутках обычно.
Девушка: Ну, дак и я также. А то на этих трамваях, пока доползешь…
Парень: Ну… 

Сиреневая и рыжая бабка внимательно наблюдают за молодыми.

Сиреневая бабка: Ой, ой, ой, что творится. Ты посмотри на них. Они ведь даже имен не знают, а стоят, как голубки воркуют.
Рыжая бабка: Да буржую они.
Сиреневая бабка: Извращенцы. Ой, куда молодежь катится. Как посмотришь один разврат везде. Нигде правды нет.
Рыжая бабка: Ты давай наблюдай за ними.
Сиреневая бабка: Ой, нехорошо-то как.  Они ведь еще и знаешь, что делают сейчас? Не успеют познакомиться, а уже и трахаться идут. Так ведь и не в комнате даже, а так, где-нибудь, где получится. Да, да, я-то точно знаю. 
Рыжая бабка: Эй, молодежь, выходите, ваша остановка.
Девушка: Нет, спасибо, бабушка, это не наша остановка.
Рыжая бабка: А я говорю ваша. Будет еще со старшими спорить.
Парень: (девушке). Да не обращай внимание, мало ли больных катается. Давай, записывай.

Парень диктует девушке номер своего телефона, девушка также говорит свой номер.

Сиреневая бабка: Кошмар! Они уже и телефонами обменялись. Во, как у них всё быстро происходит. Это куда мир катится? Нигде правды нет.
Рыжая бабка: Эй вы, кролики, выходите, говорю, ваша остановка.

Парень и девушка продолжают общаться друг с другом.

Парень: А ты где учишься?
Девушка: Я на актрису учусь.
Парень: М-м… актрисой, значит, будешь?
Девушка: Ну, да, диплом, когда получу, тогда буду профессиональная актриса.
Парень: Ну да так-то, я тоже искусством увлекаюсь. Мне еще месяц осталось.
Девушка: Ты тоже актер?
Парень: Да нет, я на продюсера. Там шесть месяцев надо курсы пройти, и всё, и нормально.
Девушка: Значит, продюсером будешь?
Парень: Да… через месяц уже.
Девушка: Повезло тебе!
Рыжая бабка: Вот блин, актрис-то развелось. Кто это вообще такие?
Сиреневая бабка: Да не говори.
Рыжая бабка: У меня вот, внучка тоже на актрису учится. Так вот хоть убей, не понимаю я этого. У нас вон в семье, кто на заводе пыль глотал, кто лифты от сморчков оттирал, муж мой слесарем всю жизнь был. Я вот внучке-то это говорю, смотри, мол, все у нас люди, как люди в семье были, а ты у нас не получилась. Актриса она…
Сиреневая бабка: Ну дак, в семье не без уродов же. Не без этого.
Рыжая бабка: Смотри, смотри, расстаются они. Девка его выходит.
Сиреневая бабка: Как в сериале, прям, плакать, наверно, будут.
Рыжая бабка: Ага,  уревелись все. У них вон телефоны у всех. Так что о новой случке-то недолго договориться.
Лукьяныч: Да… упустил парень девчушку. Вот как мой дед покойный говорил: «Держи, внучек, корову за вымя, а бабу за грудки, тогда и сыт будешь, и дом полон детишек будет, да и вообще всё  хорошо будет».
Кондукторша: Ты че, Лукьяныч. Когда такое говорили? Нет такой поговорки.
Лукьяныч: Может другие, и не говорили, а дед мой покойный всегда так говорил.
Кондукторша: Да пофиг мне. Делайте че хотите. Так, кто еще у меня тут без билетов. Обилечиваемся, пожалуйста, а то все равно ведь поймаю.

Остановка – вокзал. В трамвай забегает цыганка. Трамвай отъезжает. Цыгана открывает окно в трамвае.

Цыганка: (кричит в окно). Уходите, уходите все. Там мусора. И нашим всем передайте. Пусть уходят. Мусора!
Кондукторша: За проезд, пожалуйста.
Цыганка: Да я выхожу скоро, я на следующей.
Кондукторша: Ничего не знаю, у нас и одна остановка оплачивается. Оплачиваем, пожалуйста.
Цыганка: Да что ты как не своя-то. Давай погадаю, хочешь?
Кондукторша: Да иди ты со своими гаданиями. Плати, сказала, а то высадим.
Цыганка: Да давай, не бойся. Вижу… красивая будешь.
Кондукторша: Эй, Аглайка, тормози, давай. Тут одну наркоманку высадить надо, разговорилась че-то.
Аглая: (из своей кабинки). А тебе вот не пофиг?
Кондукторша: Вот как раз сейчас-то мне и не пофиг. Тормози, давай. 

Цыганку выгоняют из трамвая. Едут дальше.

Сиреневая бабка: А мне цыганка цепочку подарила.
Рыжая бабка: Это когда это?
Сиреневая бабка: Да вот, только что. На, говорит, бабушка, тебе цепочку. Это, говорит, гуманитарная помощь, тебе бабушка, от нас, от всех цыганей. Эх, все- таки хороший этот народ, цыгане, нынче помогают нам.
Рыжая бабка: Ты ж старуха, сперла ведь, а?
Сиреневая бабка: Да как же я сперла? У нее торчит из кармана, того глядишь и упадет. Я вот только собралась ей сказать, а она и говорит: «Да, бери бабушка, че уж, нам цыганам ничего не жалко». На, говорит, бери, тащи прям из кармана. Тащи, как оно есть. Ну, я и взяла, что ж тут такого-то? Человек, если  сам предлагает.
Лукьяныч: Да уж… вот говорил же мой дед покойный…
Кондукторша: Так, тихо всем. Щас дед покойный будет глаголить. Давай, Лукьяныч отожги. Че там у тебя еще дед говорил?
Лукьяныч: Так, он уже вроде ничего не говорил, он же умер потом. Он тока вот собирался сказать, да не успел, умер сразу же…
Рыжая бабка: А я то думала, вы порядочная женщина. А вы вот воровкой оказались. Эх, старуха засудят тебя когда-нибудь.
Сиреневая бабка: А судьи кто?
Рыжая бабка: А деньги где?
Сиреневая бабка: Ну, так-то да.
Рыжая бабка: Вот и сиди, помалкивай, и долю ты свою не получишь, крашеная.
Сиреневая бабка: Да, крашеная, и что? Потому что я еще женщина, вот и крашеная, мне можно еще.

В это время у кабинки водителя стоит чурка, смотрит через стекло на Аглаю, которая ведет трамвай.

Чурка: (стучит по окошку). Аууу, любимочка!
Аглая: Мужик, ты че, а? Ошалел, что ли?
Чурка: Любимочка моя, открой дверку.
Аглая: Уйди мужик, слышь, уйди, кому говорю. Я ролю, не видишь что ли?
Чурка: Откликнись, любимоча моя.

Вмешивается какой-то мужик из пассажиров.

Мужик: Ты что, чурка, не видишь, что написано? С водителем во время движения не разговаривать.
Аглая: А ну отошли оба от стекла.
Мужик: Да и нашел за кем ухлестывать. Она ж водила, она мужик.
Чурка: Мужик ты че, а? Какой она тебе мужик?
Мужик: «Водитель» мужского пола, вот и она, муже подобная.
Аглая: Так-то я все слышу.

Чурка дышит на стекло, и пальцем выводит на нем сердце.

Чурка: Любимочка моя!
Аглая: Отвали, говорю, кому сказала, иди, участвуй в лотереи, а то мозаику не выиграешь.
Чурка: Да че мне эта мозаика, у меня денег мухи не клюют.
Аглая: Какие мухи нафиг.
Мужик: Вот мужланка. Ну что, чурка, не надо тебе такой любимочки?
Чурка: Какой я тебе чурка, я не чурка, я из России.

Подходит кондукторша.    

Кондукторша: Мужчина, а вы мне платили за проезд?
Мужик: Платил, платил. Вот ваш билет.
Кондукторша: А что, полоску не стираете? (Берет билет, соскребает полоску).
Мужик: Да надо мне больно. У вас все равно одни карандаши, вместо призов.
Кондукторша: И вовсе не просто карандаши. Вот посмотрите, что у вас выпало.
Мужик: Опять карандаш? Ну, хоть бы автоматический дали.
Кондукторша: Ага, размечтался.
Мужик: Опять, значит, простой карандаш.
Кондукторша: Ты че, мужик, слепошарый, не видишь, что тут написано. Не просто карандаш, а карандаш с точилкой.
Чурка: Любимочкааааа!
Аглая: Слушай, оттащи его от стекла. Не нравится мне это все.   
Кондукторша: Да, правда, че вы толпитесь у прохода, проходите по салону. Вон в конце трамвая пусто.
Мужик: Так у вас там что-то не совсем свежо.
Аглая: Вот, говорила я, зассанца высадить надо.
Лукьяныч: (кричит). Умри, проститутка!
Кондукторша: Может, этого мужика высадим? Че-то он больно выделывается. Мужчина, вы бы хоть тогда сели, не стояли бы у прохода.
Мужчина: Нет, я постою. У меня пальто новое, мне его мять нельзя.
Кондукторша: Аглая, тормозни, а. Мужик, ты че цену-то себе набиваешь? Тебе может вешалку еще дать? Мне-то вот не пофиг, я высажу и все. И без разговоров.
Аглая: Да, и чурку выталкивай тоже.
Чурка: Любимочка, какой же я чурка, я не чурка, я такой же, как ты. Я твой любимый пришел, ты просто этого еще не поняла. (Снова дышит на стекло, рисует сердце).
Кондукторша: Хорош уже тут, а, вирус разносить. Все стекло уже в бактериях. Я ведь высажу и все, мне-то вот не пофиг.

Аглая останавливает трамвай.

Кондукторша: Всё, на выход оба.
Мужик: Вы две мужланки.
Чурка: Какой на выход, любимочка, это ж я. Ты меня не признала что ли?
Кондукторша: Ну че, мужик, довыделывался, а? Иди, пешком ходи, пальто целее будет.
Чурка: А как же мозаика.
Кондукторша: Ты смотри, Аглайка. Он тебя использовать хотел, через тебя хотел мозаику получить.
Мужик: Я ж говорил тебе, чурка, она мужик. С ней никаких вариантов.
Лукьяныч: (кричит с другого конца трамвая). Да не мужик она. Она всего лишь-то проститутка. Вот и дед мой покойный говорил: «Храни честь смолоду, а то в старости-то кому она нужна будет».
Аглая: Нет, ты посмотри на него, подытожил он.
Кондукторша: Лукьяныч, ты давай так не прикалывайся больше, а то ей же обидно.
Аглая: А че мне обидно-то, из-за чего?

Мужик и чурка смеются. Кондукторша высаживает их из трамвая.

Кондукторша: Довыделывались да? Довыделывались? Аферисты. Пешком ходите.

В это время на весь трамвай раздается вой блаженной бабки. Она читает молитву.

Блаженная: Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь.
Боже милостив буде мне грешному. Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, молитв ради Пречистыя Твоея Матере и всех святых, помилуй нас. Аминь.
Кондукторша: Э, бабуля. Вы че  это, а?
Блаженная:  Сокровище благих и жизни Подателю, приди и вселися в ны, и очисти ны от всякия скверны, и спаси, Боже, души наша.
Кондукторша: Бабуля,  вы это че за выигрыш молитесь?

Все в трамвае становятся рядом с блаженной, слушают, хихикают. С другого конца трамвая подбегают рыжая и сиреневая бабка.

Рыжая бабка: Вот, башка твоя сиреневая, говорила же я, за этой кошелкой надо бы следить.
Сиреневая бабка: Да она ж больная. Что она может сделать. Ее пожалеть надо.
Блаженная: Отче Наш, еже еси на небесех. Да святится имя Твое, да придет царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли.
Кондукторша: (трясет блаженную за плечи). Э, бабуля. Вы это, что читаете? Э! да она еще и по главам разделяет, это ж надо же память какая.
Цыганенок: (подбегает). Молчи бабка, молчи. Эй, кому говорю, молчи.
Кондукторша: Это твоя бабка?
Цыганенок: Не, это не моя. У меня дед. Эй, люди не смотрите на нее. Бабка, молчи говорю, ты мою выручку отвлекаешь. (Толкает бабку).
Блаженная:  Что ты меня толкаешь мальчик? Иди к своей маме. Водитель людей везет, а не дрова. Я  молитву читаю, чтоб благополучно доехали. (Продолжает читать.) Пресвятая Троице, помилуй нас. Господи, очисми грехи наша.
Сиреневая бабка: Нет, все-таки не хорошо, что она читает тут. По-моему мнению так религия это что-то личное. А навязывать ее, это не хорошо. Может, вот кому-то не нравится слушать. Женщина прекратите.
Блаженная: Владыко, прости беззакония наша. Святый, посети и исцели немощи наша, имене Твоего ради.
Кондукторша: Я в шоке вообще. Это че творится. Дети одни беспризорные катаются, бабки сумасшедшие. Садом кокой-то. Да ваще пофиг все.
Рыжая бабка: Нет, вы еще увидите, она тут такое отмочит. Это она прикидывается больной.
Сиреневая бабка: Ну, что вы к ней привязались? Мне вот ее жалкой. Мне вообще всегда больных жалко. Она же не виновата.
Лукьяныч: Вот правильно мой дед покойный говорил: «Держи ноги в тепле, а голову в избе, а еще градустник под мышкой, да еще и шарфиком так подвязаться, вокруг шеи, да подушечку подпереть, и вот лежать так целый день». Тогда и говорит, болеть не будешь, внучек.   
Блаженная: … Аминь. Господи, помилуй. Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе, Царю Небесный. И не введи нас во искушение, но избави нас от лукаваго. Аминь.
Лукьяныч: Так это же  не я, это дед мой покойный говорил.

Трамвай резко останавливается. Пассажиры наваливаются друг на друга, ругаются. Из кабинки  выходит Аглая.

Аглая: Всё! Приехали нафиг.

В трамвае стоит гул, возмущение.

Аглая: Нет, ну, а я что сделаю. Электричество отключили. Вам не понятно, что ли? Тока нет по проводам. Так-то мне и самой это все не нравится. Включат, и снова поедем. 
Кондукторша: Да. Че разорались-то? Офигели что ли?
Аглая: Кто хочет, может выйти, пока, погулять где-нибудь.
Рыжая бабка: Сучки две.
Сиреневая бабка: Да не говори, дурят только нас.

Часть пассажиров выходят из трамвая.

Рыжая бабка: Нет, ну вот надо было тут застрять. Да еще и на пустыре.
Сиреневая бабка: А если долго не включат, как вот добираться? Повсюду поле. Других транспортов тут не ходит. Что вот нам теперь делать? Издеваются только над пенсионерами. Нигде правды нет.
Рыжая бабка: Слушай, женщина, у тебя еще деньги остались?
Сиреневая бабка: Ну, так, чуть-чуть.
Рыжая бабка: Скупай еще билетов, а то у меня деньгов больше нет.
Сиреневая бабка: А почему это я должна? Ага, конечно, я куплю, а долю напополам, да?
Рыжая бабка: Да дурная ты что ли? Надо успевать, пока стоим, пока еще халявщиков не подвалило. Все, кто здесь есть, уже обилечены. Ни у кого еще ПУЗЛЕ не выпало.

В это время блаженная бабка достает из-за пазухи свой билет.

Блаженная бабка: (оттирает полоску). …Утешителю, Душе истины, иже везде сый и вся исполняй. Слава Отцу и Сыну и Святому Духу и ныне и присно и во веки веков. Господи, помилуй… (Пауза. Читает по слогам слово на билете.) Это че это? ПУ-З-ЛЕ. Пузле?

В трамвае наступает тишина. После все начинают перешептываться: «Смотрите это она, она ПУЗЛЕ выиграла, вот эта бабка выиграла, это она, она, она выиграла».

Блаженная бабка: А че это? Че это я выиграла-то?
Кондукторша: Да че, че, главный приз ты выиграла. Радуйся. Ну, так-то мне ваще пофиг все, но потом, не забудь, на конечке получить.
Блаженная бабка: Ну, вот, не зря я молилась, суки.
Кондукторша: Че сказала?
Рыжая бабка: Ну, еб твою мать!
Сиреневая бабка: Эх, не хорошо вы бабушка поступили. Мы-то думали вы молитесь за здравие наше, за то чтобы мы все благополучно доехали.
Блаженная бабка: Ну, уж не знаю, кто как, а я вот благополучно еду. Только я одного понять не могу, что такое ПУЗЛЕ?
Рыжая бабка: Ты сюда слушай, я тебе скажу, что такое ПУЗЛЕ. Вон, в окно посмотри. Видишь поля кругом? Это пустырь называется. И трамвай наш на пустыре стоит. А ведь неизвестно, сколько он еще стоять будет. Времени-то у нас, небось, много. А еще тут лесок не далеко. Я места эти давно уже знаю. Ну как? Поняла теперь?
Аглая: Эй, умная самая. Ты щас доугражаешь. Ты мне так-то сразу не понравилась. Да и вообще, че вы тут сидите все? Идите, подышите хоть. На улице разборки наводите. 
Цыганенок: (кричит с конца трамвая). Пожар!
Сиреневая бабка: Ой, опять этот врунишка. На пару с дедом надоели уже.
Рыжая бабка: Заткнитесь оба. И так тут горе такое, и вы еще тут.
Аглая: Э, кто курит в трамвае. На выход все.
Цыганенок: Говорю вам, пожар!
Аглая: Пацан ты че сигареты никогда не видел? Это не пожар, это курит, кто-то, скотина, надымил тут. Поймаю, тварь.
Кондукторша: Я тут щас всем нафиг быстро наваляю.   
Аглая: Вот, как чуяла, а! Блин не нравится мне это все. Кто курит, а?
Цыганенок: Пожар. Уже два сиденья горит.
Кондукторша: Пацан ты замонал уже врать-то, а. Уже не знает, как к себе внимание привлечь. Тебе уже все денег надавали, че тебе еще надо?
Цыганенок: Где мой дед? Пожар!

В это время в конце трамвая какая-то паника. Кто-то кричит: «Откройте заднюю дверь». Начинается давка. Аглая забегает в кабинку, открывает все двери.  Пассажиры выбегают.

Аглая: Ты смотри, а. И, правда, пожар.
Кондукторша: Не паникуем, сохраняем спокойствие, потихонечку, потихонечку. Не, че растолкались-то? Офигели что ли? Мне-то вот не пофиг, мы щас выйдет с Аглайкой, а вас тут закроем.
Сиреневая бабка: Я так и знала, нас тут убить хотели. Сейчас всех пенсионеров убивают. Нигде правды нет. (Выходит).
Рыжая бабка: Блаженную, блаженную только спасите. У нее билет.
Аглая: А, иди ты бабка. Горим тут, а она…. Выкатывайся отсюда.

Все пассажиры вышли из трамвая. Трамвай уже горит весь. Люди стоят на полянке, подальше от пожара, наблюдают. Все стоят, молча, и только Аглая бегает среди толпы, ищет кого-то, а также Цыганенок стоит, плачет навзрыд, трет глаза грязными ручонками, и его без того смуглое лицо, становится еще чумазее и чернее.

Аглая: (бегает). Все? Все вышли? Осмотритесь еще раз. Посмотрите внимательней друг на друга, с кем вы заходили. Проверьте друг друга. Да что ты ноешь, замолчи.
Цыганенок: Дед мой, дедушка! Сгорел. Дед Лук сгорел.
Аглая: Да не было его там. Я лично видела, что все вышли. Найдем мы его, не реви.
Цыганенок: Лучше бы баки сгорели. Их не жалко. Они дряхлые уже. Дед сгорел. Как мне теперь жить дальше?
Сиреневая бабка: Э, внучек. Ты это… мне хоть тебя и жалко, но ты точно получишь сейчас.
Цыганенок: Вот не верили вы мне. А я всегда правду говорил. Я никогда не врал. Вот и сгорел дед. Из-за вас сгорел.
Аглая: Не ной, говорю. Ищите все, ищите, не было его в трамвае. Я вам точно говорю.
Кондукторша: Аглайка, тебе вот не пофиг. Ты же его ненавидела?
Аглая: Дак, блин, вот не нравится мне это всё. Странно он как-то пропал. Найти все-таки надо.
Цыганенок: Я не хочу больше жить! 
Сиреневая бабка: Эх, нехорошо как. Сейчас и подавно не уедем отсюда. Пустырь кругом. Как вот нам сейчас быть.
Рыжая бабка: Зато нас потом в новостях покажут. Мы же, типо, свидетели. Вон, молодежь даже на телефоны снимает. Хорошо, конечно, горит, жалко, что у кондукторши билеты там остались. 
Аглая: Ищите старика, говорю. Че встали. Ну, нельзя же так, был человек, и нет человека. Что вы как не люди. Ищите, говорю.
Цыганенок: (продолжает ныть). Для чего мне теперь моя жизнь? Зачем мне теперь эти тетрадки?

Из-за кустов выходит Лукьяныч, заправляет рубашку в штаны. Все молчат, смотрят на него. Цыганенок подбегает к старику, обнимает его.

Лукьяныч: О! а че это, горим что ли? А я думал, поедем сейчас.
Аглая: Ах, ты зассанец несчастный. Мы тут… мы тут все нафиг. Все нервы мне вымотал. Прибью когда-нибудь.
Лукьяныч: Так я это ходил тут по делам, ну по своим делам большим. Как электричество выключили, так я и вышел со всеми.
Цыганенок: Дедушка, не ходи так больше. Не ходи больше по делам.
Кондукторша: Да вот не пофиг че, все живы и хорошо. Че еще надо-то?
Лукьяныч: Плохо конечно, что трамвай сгорел. Где вот я теперь кататься буду, время свое коротать. Я ведь и к сидению своему уже привык. Эх, вот правильно мой дед покойный говорил: «Жопу поднял, место потерял». Все-таки мудрый был человек.
Цыганенок: И я им тоже правду говорил, а они не верили.
Аглая: Ой, замолчите уже оба. Меня уже трясет от вас. Еще эти вон, две дуры.

В это время сиреневая и рыжая бабка домогаются до блаженной. 

Кондукторша: Да вот не пофиг, че. Может, хоть, пострадавшие будут. А то МЧС приедут, а у нас ни жертв, ни пострадавших. Еще не поверят ведь, скажут, что мы типо че, для развлечения трамвай-то подожгли. Просто, так что ли, что бы посмотреть? Еще платить заставят.
Аглая: Ага, это типо че, мы на новый трамвай сейчас будем скидываться?
Сиреневая бабка: У меня всего сто рубь осталось. Я не отдам, сразу говорю.
Цыганенок: Вот если бы вы меня слушали, ничего бы не случилось.
Аглая: Пацан, заткнись. Придушу когда-нибудь.
Цыганенок: Вот только придушу да придушу. А я может никогда в жизни и не соврал ни разу.
Лукьяныч: Что вы мне пацана доводите?
Цыганенок: А я вот сейчас возьму и покажу вам правду.
Лукьяныч: Не надо, внучек, не надо, успокойся, они ведь не поймут.
Кондукторша: Старик успокой своего доведенного.
Лукьяныч: А кто вот довел? Вы и довели.
Цыганенок: Я вам сейчас покажу, что я тоже умею правду говорить.
Лукьяныч: Внучек, пойдем, пойдем отсюда.
Цыганенок: Да. Я может и соврал один раз, что еще в первом классе. Ну и что, что я уже в третий пойду? И что? Что дальше-то? Но я тоже умею правду говорить. Хотите правды?   

Цыганенок резко снимает штаны, остается голый ниже пояса. Все замерли.

Цыганенок: Вот вам, правда. В штанах у меня всем правдам, правда. Все видели? Все? А? А? Я, спрашиваю, все увидели? Все увидели мою маленькую смуглую типку? Что маленькая, да? Маленькая? Так вот что я вам скажу. Через несколько лет эта маленькая типка, будет большим, огромным… (Пауза.) Ну, в общем это тоже будет типка, ну, тока вот она уже потом большая типка будет. Что, не правда это? Или хотите сказать, я опять вру? Так ведь это природой так придумано, это ж не я придумал. А значит, и не врун я никакой. Понятно вам! Или что, против природы попрете? Что молчите? Против матушки-то природы не попрешь, да?  Хотите сказать, что это не правда, что типка потом большая будет? А?

Долгое, предолгое молчание. Все смотрят на…

Кондукторша: Не факт. (Пауза.) Хотя так-то мне пофиг. Но, в принципе, твоя правда.
Цыганенок: Ну, и всё!
Кондукторша: Ну, и все, че. Че ты орешь-то?
Лукьяныч: Ох, Господи, что ж это творится? Дед мой покойный никогда такого не говорил.

Цыганенок надевает штаны, берет Лукьяныча за руку.

Цыганенок: Дед Лук, ну че пошли отсюда, а? Пошли, у меня мамка дома напечет чего-нибудь. Ты хоть поешь нормально.

Лукьяныч с цыганенком, держась за  руку, идут по полю. Остальные пассажиры смотрят им вслед.

Аглая: Че это они?
Блаженная бабка: Мне кажется, они святые. Аминь.
Рыжая бабка: Щас вертолеты прилетят. Нас завербуют, а потом в новостях покажут.
Сиреневая бабка: А давайте, скажем, что это блаженная подпалила трамвай. Нет, ну а что? Она вот с нами не хорошо поступила. Правда, товарищи, давайте, заговор устроим.
Аглая: Блин, вот говорила же я, не нравится мне это все.  С самого начала говорила.
Кондукторша: Да вот не пофиг. Мне так вообще всё пофиг!


КОНЕЦ.