Supergirl. Часть 2. Глава 9. Вступление

Мне сейчас абсолютно неинтересно, со стоящим человеком или нет Неформалка лишилась невинности, и мог ли я и хотел ли я , и вправе ли я вообще был этого желать-рассчитывая на обагренные ее кровью простыни-которые потащил бы себе домой как трофей-да не было тогда простыней-пучок прошлогодней соломы с собой бы тогда и потащил? Помчался бы вприпрыжку, роняя тапки по пути, довольный и счастливый-как второстепенный герой песне «Ляписа» «..профессор по лужам резво скачет…».

Но есть определенная грань, после которой интерес к человеку вообще больше ничего не значит- и какой- то эпизод хочется засветить, как фотопленку-чтобы даже не дать проявить, не то, что печатать этот кадр. Здесь именно это. Не то, чтобы мне жаль своих спрятанных эрекций, или внутреннего стеснения или благовоспитанности,  которое было сильнее  и мощнее, чем половой инстинкт, написанный латиницей, и желание овладеть девушкой, или скорее даже познать, чем овладеть, не желания скорейшего наступления этого долгожданного события- а скорее, осознания того, что если ты что и хочешь, так это  ускорить ход событий, и тебе хочется быстрее начать, получить свой старт-отмашку- то, главное, не ошибиться, и для того, чтобы твой старт не стал фальстартом, и может быть- это- твой маленький барьер, лежачий полицейский, которым ты отсекаешь от себя  лишние поступки, и лишних людей, таких пасаажиров по жизни-и тебе нужен этот крепостной вал или ров с водой, куда ты не допустишь ни фальшивую нотку, ни предложенный секс-которого ты добился по праву - а отказался по- честности, и еще по -каким Бог весть мотивам.

Благодаря мотивам, которые ты посчитал в тот момент правильными, и не то, чтобы ты торжествовал укротив, как зверя, в клетке свою мужскую природу, и не то что ты спасовал своей робостью и стеснительностью, а просто осознание того, что в тот момент ты ничем и не поступился, и ты сделал выбор-а последствия твоего выбора таковы- что ты лишний раз задумался над старой как мир дилеммой- «лучше делать и каяться, или лучше не делать и каяться», и что они обеспечены всего лишь навсего тем-как ты будешь сейчас когда ты пишешь эпизод вспоминать его как элегию-с легким налетом грусти и сожаления, или с чувством глубокого самоудовлетворения,  что расковырял эту рану, или чувства гордости, и мужского достоинства, которое тогда держало вверх над половым влечением, и  чувства горечи-что ты держал эту тайну в себе на протяжении семнадцати лет, и только сейчас доверил ее бумаге, и все- все, что было в тебе комком, таким пластом, замурованным, наспех зацементированным, засекреченным военным архивом, опечатанным с подписями понятых и членов комиссий –патриархов и старожил тайного ведомства, что ты сейчас сорвал с себя эту пломбу, этот бинт с сукровицей на своей памяти, чтобы он сейчас вновь стал  явью, твоим проходным баллом, чтобы прошлое вновь ожило, привиделось в зеркале, обрело свое бессмертие в напечатанных тобой страницах, жило отдельной жизнью-эта наполовину счастливая и нежная, а наполовину несчастная ночь неиспитой горечи и бесцельно стоявшего несколько часов подряд члена.

Но я же отдал дань этой встрече-почти энциклопедично изобразив в "мутной луне" http://stihi.ru/2011/05/05/7346- все приведенное там-чистая правда...