Храбрый комендант Цыплетев

               
     О покрытом седым времене форпосте Царицыне на Волге  написано не так много.
     Каждый имеет представление о нем, но насколько эти знания достоверны?
В глубинах архивов хранятся его увлекательные тайны, а судьбы земляков        ждут часа, чтобы выйти из туманного небытия.
 
     Итак, бурный век Екатерины Великой.
     Южная, взрывоопасная окраина империи. 1755 год.  Военизированный Царицын  и славный комендант его Иван Цыплетев.

    Стоя на высоком волжском  берегу, обдуваемый жгучими  ветрами, он вспоминал, как на выпускном балу в Санкт-Петербурге в сухопутном шляхетском кадетском корпусе шутили:
    «Пропал ты! Едешь служить в самую Тмутаракань. Смотри, чтобы  степные волки не слопали,тебя, ЦЫПЛЕТЕВ!»

     Поручик Иван Цыплетев в Царицын прибыл для службы в артиллерии.    
 За пять лет службы  в гарнизоне, в самом-то Царицыне  он  живет  недолго. Его  сразу посылают в экспедицию для описания коварной, завоеванной  территории по рекам Тереку и Куме. В документе задание:  «где какие казенные сады, шелковые заводы и протчее разводить можно».
 
    А потом опять не его артиллерийское дело, коему обучался.
    А надобно «снять планы тутовых садов в Ахтубинской пойме, а впоследствии найти мастеров с семьями, поселить их в намеченных местах и организовать производство шелка» на Волге.

    Кажется, зачем поручать сие сугубо военному человеку?
    Дело в том, что становление шелководства в империи шло по личному распоряжению Екатерины Второй и под ее неусыпным присмотром. Для исполнения нужны были люди высокой дисциплины и  деловой хватки.
    Молодой поручик Цыплетев все поручения в том выполняет блестяще!
    Довольная Екатерина Вторая возводит его в чин полковника и назначает комендантом крепости Царицын.
   
    Первые годы комендантства его прошли в тяжелой борьбе с разбоями, грабежами да со смутой.
     Тут как раз в посаде Дубовке, где жили волжские казаки, объявился некий царь Петр III. Он собирал под  рваные знамена недовольных и буйных казачков.
      Это был беглый крепостной графа Воронцова Иван Богомолов. Доставил этот тезка полковнику Цыплетеву немало хлопот.
 
     Вот о чем повествуют хроники:
«Иван Богомолов схвачен казаками, закован в кандалы и доставлен в Царицын. Ловкий и изворотливый, он сумел убедить стражу в том, что он действительно царь Петр 111. Молва об этом охватила  бедноту и  толпа с кольями и дубинками явилась в острог, чтобы освободить самозванца».
 
      В городе вспыхнул бунт недовольства, который был прекращен личным вмешательством коменданта Цыплетева.
     Он был боевым офицером. Поэтому в скоротечной схватке со смутьянами оттеснил  вооруженную и буйствующую  толпу, хотя сам получил несколько сабельных ударов… Но  бунтовщики были рассеяны, а особо злостные брошены в смрадную темницу.

    Дерзкого самозванца-царя заключили под стражу и по распоряжению губернатора Никиты Бекетова вывезли  подальше в Черный Яр.
    По указанию того же Бекетова в Царицыне был заменен весь ненадежный гарнизон, что Цыплетев и сделал. В городе водворилось вроде как спокойствие.

    В источниках   так описываются последующие события:
«После замены солдат в гарнизоне авантюрист Иван Богомолов был доставлен в Царицын и предан суду. На главной площади крепости его нещадно били кнутом, вырвали ему ноздри, выжгли на лбу каленым железом  В.О.Р.».
               
   Отправку в Сибирь самозванец ожидал в подвале, прикованной цепью к стене. Это была его последняя ночь на Волге. По дороге в Сибирь незадачливый «император» умер.

     А что же наш Цыплетев?
Вслед за подавлением бунта он залечивает раны и перелом искалеченной руки, которой долго не мог владеть.
      Как комендант он отдает себе отчет, что это еще не победа, что  шибко волнуется  на Дону и Волге  окаянная вольница, что степные пожарища и сражения еще впереди.
      И как опытный воин он готовится к ним…
На горизонте пламенело зарево Великой крестьянской войны или кровавожадного бунта Емельки Пугача…


    ОБОРОНА ЦАРИЦЫНА

    Цыплетев принимает энергичные меры к ремонту и достройке ветхих крепостных  валов и сооружений в Царицыне. К работе  им привлечены  местные жители,   солдаты гарнизона. А также беженцы, кои нашли за стенами крепости защиту: дворяне, купцы, чиновники… и еще 900 пленных турок.

   Комендант не только укрепляет крепость, но и  требует у высших властей дать ему вооруженные воинские силы.
    И он получает их: «отряды донских казаков и 100 казаков московского легиона из 2-ой действующей армии корпуса генерала Багратиона».

    Комендант спешит сам и подгоняет людей … Ибо надвигается неминучая беда.
 
    Новый мужицкий царь «ампиратор»  Емельян Пугачев, пройдя кровавым смерчем по губерниям и уездам, уже  предерзостно стоял на подступах к Царицыну.   
    На Волге его, как  победителя, встречали часто без единого выстрела.

    Но еще в октябре 1773 года Государственная военная коллегия наистрожайше  предписывает Цыплетеву:
«Собрать все наличные силы гарнизона и выставить заслон на Волге, чтобы в случае приближения Пугачева встретить оного вооружено. Как его самого, так и злодейскую с ним  толпу переловить и проход за Волгу всемерно воспрепятствовать».

    Предписывать – это, конечно хорошо, -почесывает затылок Цыплетев. - Но  моя слабо укрепленная крепость в тяжелейшем положении.      
    И он, не ведая усталости, принимает отчаянные попытки для усиленияеё  огневой мощи.
 
    Посмотрите, что он делает? Приказывает:
      «Перевести с царицынской сторожевой линии, из Сарепты и других форпостов в крепость Царицын все пушки и боеприпасы. Сжечь незащищенный крепостными стенами форштадт, дабы его постройки не  достались супостату и не служили оному прикрытием».
     Опытный Цыплетев понимал, какая жуткая опасность грозит городу!
     Ведь к этому времени пали ниц перед войсками Пугача по Волге Саратов, Камышин, Дубовка, в которых скопища казаков и жителей перешли к удачливому самозванцу.
               
     Из донесения Цыплетева императрице Екатерине Второй:
«Город уныл и в опасности. Я ободряю царицынских жителей и войска. Обнадеживая Вашей милостью, если они геройски отстоят город. Жду к себе Багратиона и другие силы».

     Он делает все возможное, чтобы в самой крепости вдруг не вспыхнул бунт и не свел все его усилия на нет.
     Если враг у тебя в доме, что ему противопоставишь?  И он сообразил. Накануне сражения с войсками Пугачева Цыплетев получил сообщение о прекращении русско–турецкой войны и заключении мира.
     Он сразу же приказал оповестить в церкви весь народ об этом радостном событии, чтобы поднять дух людей перед нападением Пугачевцев.
     Наступил решающий день.    

     Вместе с комендантом Цыплетевым подготовил город к сопротивлению повстанцам бывший комендант Саратова Бошняк Иван Константинович.
 
     Иван Бошняк в восемнадцать лет поступил на военную службу.  Отличился  в сражениях в Турции, Пруссии, Швеции, Польше. Дослужился до полковника.
     В 1771 году был поставлен комендантом Саратова.   
     При наступлении войск Пугачева  на Саратов в 1774 году  организовал оборону. Однако горожане после атаки повстанцев присягнули на верность «царю мужицкому» Пугачеву.

     Пушкин в труде «История Пугачева» пишет:
     "Бошняк остался с шестьюдесятью человеками офицеров и солдат. Храбрый Бошняк с этой горстью людей выступил из крепости и целые шесть часов сряду шел - пробиваясь сквозь бесчисленные толпы разбойников. Ночь прекратила сражение. Бошняк достиг берегов Волги. Казну и канцелярские дела отправил рекою в Астрахань, а сам 11 августа благополучно прибыл в Царицын ».

     При нападении Пугачева 21 августа 1774 года на Царицын, артиллерия  Бошняка разбила и потопила ядрами и картечью на Волге суда пугачевцев, атаковавших город.

    Комендант Цыплетев так описывает баталию.
    «В Царицыне формировался строй в более 6000 человек; поставил  в батареи и с Богом началась в крепости пушечная пальба из 12 орудий… с злодейских батарей от 2 до 4 часов пополудни сыпались в крепость и город ядра, гранаты и бомбы, они даже перелетали через крепость в Волгу… А наши артиллеристы пушками выстрелы - ни то, что многие батарею с него сбиты, не дали ему выгодного места ни одного».
 
    Добавим, что Бошняк, будучи в Царицыне, спас дочерей бывшего коменданта Саратова Т. Юнгера.
    Младые девицы Юнгер, за отказ подчиниться прихотям Пугачева, были отправлены им в наложницы  под караулом  на судне по Волге до Царицына.   
    Но пленницы сумели скрыться на берегу.
    Узнав про то, Бошняк отыскал и приютил сирот в Царицыне, получив на то добро Цыплетева, а после опекал их в Саратове. 

    За храбрость против бунтовщиков Екатерина Вторая пожаловала его    деревнями и крестьянами.

       Скончался И.Бошняк 6 января 1791 года в Саратове в почете и известности.
       «В летах преклонных, уважаемый саратовцами и щедро награжденный за верность к престолу. Погребен торжественно: перед гробом ехал эскадрон казаков с знаменем; за ним духовая музыка играла унылые марши. Сцена была трогательная. Все плакали  о нем. Слезы народа есть лучшая похвала. На гробе его нет памятника;  зато он воздвигнут в сердцах жителей Саратова».

      История сохранила письма поручика Г.Р. Державина (будущего поэта и генерал-прокурора российского) к коменданту И. Бошняку при защите Саратова от пугачевцев.
      Честолюбивый Державин обвинил Бошняка чуть ли не в измене при захвате Пугачевым Саратова.
     Екатерина Вторая, разбирая этот спор, нашла Бошняка невиновным. 
 
    Итак, военачальник Пугачев Царицын, единственную крепость в своих кровопролитных сражениях, взять не сумел.
 
               ДОМ У МОСКОВСКИХ ВОРОТ

    Все заслуги мужественного Цыплетева были высоко оценены. Императрица произвела его в бригадиры и пожаловала землю недалеко от города в верховье реки Царицы. Хотя он и не стремился к великим благам и почестям.

    А в  Царицыне у Московских ворот был его дом, в котором он жил с супругой Луизой Ивановной и  детьми. Были еще дома и пашни.

   Грамотные супруги много времени уделяли распространению нового в земледелии, виноградарстве и бахчеводстве. Да так, что Царицынские арбузы поставляли к императорскому столу.
    Приучали они своих крестьян к рачительному хозяйствованию. Это было важно  на земле, где прошли пожары крестьянских войн. Цыплетев понимал, что истинному  хозяину не до мятежей и очень много таковым помогал.
 
    Царицынские жители денно и нощно нуждались в защите, так как после пугачевщины край терзали многочисленные разбойничьи банды,  против которых комендант двинул несколько боевых отрядов. Но их не хватало.

    Цыплетева беспокоило, что даже  расположенная под боком немецкая колония Сарепта  и та не знала покоя. Её грабили то налетавшие из степей   калмыки, то разбойники нападали на её стада, похищали женщин, врывались в саму колонию.
   Об этих бедствиях его извещает форштегер Сарепты Даниэль Фок. Жалобы его, писанные на ломаном русском языке, были наполнены криком о помощи супротив  бесчинств и грабежей.

    Цыплетев, пододвинув поближе свечу, читал очередное письмо Фока, коряво писанное от 16 сентября 1774 года.

   «Разбой у нас нет ещё перестал. Вчера иные злодеи пришли в хутери и хотели баранов взять, сначали хотели нас принудить и много нас испужали. Ещё вчера калмыки пришли в наш табун и отогнали нам скотини. Сего числа также казаки украли».
     Далее Фок сообщает, что сарептяне живут в своей малой деревне без караула, ворота в колонии сломаны, почему просит Цыплетева дать солдат на четверо ворот и казаков, чтобы во время опасности охранять поселенцев Сарепты.

     Разбойники, недобитые  озлобленные пугачевцы, порою одолевали.
     Нередко за ними следовали обозы с награбленным добром, снедью и выпивкой, в селах  они приказывали встречать их на коленях и подносить деньги, распоясавшись, устраивали  пьяные оргии.

    Из  царицынского архива,  как «Дело о разбойническом атамане Гавриле Букове и держателях его казаке Малышеве и монахе Льве», видно, что этот атаман Буков зиму 1775 года скрывался в урочищах на речке Медведице, но был пойман и содержался в Новохоперской крепости.
    Цыплетову докладывали, что  в январе 1776 года тот бежал, сволочь! За ним  снарядил погоню…

    Грабители из банды Филиппова есаул Хохлов и Сучков, долго бесчинствовали по донским и волжским просторам и рекам.  Однако были словлены, хотя уходили от сыска то верхами на бешенных скакунах, то на вертких лодках в плавнях и камышах.
    По доставлению злодеев в Царицын «над ними наряжен был суд».
    Боже, а сколько хлопот доставило нападение ватаги разбойников на губернатора Якоби под Сарептой  близ Царицына! Пока тоже не словили тех бандюг из банды Рыжего!..

    Жизнь в Царицыне налаживалась, хотя по временам свирепствовал голод. И конечно, Ивану Цыплетеву пришлось организовывать помощь недоедающим, особенно бедноте.
    Его жена Луиза Ивановна давала дельные советы и активно сама участвовала.
    Годы комендантства были тяжелыми, но и значительными в жизни Ивана Цыплетева. Поэтому не случайно ему доверяют важный пост заместителя Саратовского наместника.
 
    Я опущу годы его работы в тех краях, а перейду ко времени, когда он вновь появился в нашем Царицыне в своем доме у Московских ворот. 
     Ибо здесь на склоне лет в окружении семерых дочерей он мирно закончил свой земной путь.
               
    Его с почестями похоронили в Царицыне 27 августа 1797 года. Это кладбище находилось тогда в центре форпоста.
    Сейчас  это район площади Павших борцов  Волгограда с неугасающим Вечным огнем.

    Когда мы в дни праздников возлагаем цветы к монументу Павшим борцам, мы не знаем того, что посещаем могилы своих забытых знаменитых предков. О которых    мы так мало ведаем.

     Одна фраза об Иване Цыплетеве из  дореволюционного издания по истории Царицына:
     «Заслуги этого человека не оценены по достоинству: ему не  только нет памятника в Царицыне, но его имя редко кто знает».
      Но теперь, надеюсь, мы узнали его и не позабудем!