Лаки

Смерть Арнольда - таксы черного окраса, от болезни сердца переживали с женой очень тяжело, даже поплакали. Решили собак больше не держать. Дом опустел. Но делать нечего, надо привыкать.

Буквально через неделю - полторы, жена, придя с работы, принесла коробку из-под обуви, и там что-то шевелилось. В коробке лежала похожая на крысу такса – 2,5 месяца. Друзья жены из Москвы, узнав о горе, решили сгладить его. Подыскали, и послали в подарок снова таксу. Это был кобелёк необычного для такс шоколадного окраса, полное имя в ветеринарном паспорте: «Ореховый Лаки с берега Белого моря». Внутри уха была татуировка – международный, классификационный номер. Пёс был, даже для такс, необычайно активен. Рос быстро, мужал. Попытки до 6 месяцев приучить его справлять нужду на улице ни к чему не приводили. Запомнилось насколько случаев, когда после работы на даче, уставший, я ещё час - два ходил с ним около дома, несколько раз заводил на песочек у дороги, где была зарыта обмоченная им же тряпочка (научили специалисты) – безрезультатно! Но, уж зайдя домой, он давал волю своим потребностям за целый день. Грыз всё. Дубовые палочки, специальные собачьи игрушки – ничего не помогало. Для того чтобы не грыз обои, а приличный ремонт был сделан совсем недавно, купили специальное американское патентованное средство: обработали обои, плинтуса в прихожей – где закрывали его, уходя на работу. Придя на обед, с трудом открыл дверь. Пластиковые плинтуса были оторваны, переломаны, упирались в дверь. Об обоях не говорю. Телевизионный кабель перегрызен в нескольких местах. Пёс довольный лежал в уголке. Из нескольких пар обуви - сапог жены и моих ботинок, сделал босоножки. Ну здесь мы сами виноваты: расслабились и не убрали обувь в шкаф.

Но и для Лаки не всё обходилось благополучно. Как-то решили идти на дачу прямо через поле. Пасущиеся лошади не обращали на нас никакого внимания. Любознательный пёс подбежал к одной годовалой лошадке, тявкнул и тут же получил копытом в челюсть. Отлетев на несколько метров, сперва даже не мог скулить. Придя в себя, весь в крови кричал, не по-собачьи, и бегал непрерывно минут пятнадцать. Дальнейший осмотр показал: зубы целы, часть губы вообще оторвана, значительная часть висит. Висит ещё какая-то толстенькая травина. Хотел отрезать её или оторвать, пес не дался – хорошо, потому что при осмотре у ветеринара оказалось, что это был крупный сосуд. Две операции под общим наркозом с закреплением сосуда и губы пуговицами большого эффекта не дали. Прижился только сосуд. Пуговицы пёс отлизывал ещё по дороге домой.

Поездка за белыми грибами к Липиному Бору лично мне запомнилась надолго. Грибов было не очень много. Но сам чистый бор, беломшанник – красота. Подустали. Перед отъездом домой, а дорога не близкая, решили перекусить. Лаки бегал по лесу. Спокойная трапеза была нарушена появлением таксы и жутким запахом. Пес, вымазанный с головы до хвоста какой-то дрянью, сразу же залез в середину скатерки с едой. Еда закончилась. Все разбежались. Сын, а только что купленная машина была его, категорично заявил: «Такую вонючку в машину не пущу!». Воды рядом не видно. По навигатору определили, что в двух километрах протекает река Кема. Пришлось мне, уставшему, тащиться туда с псом. Шаркал его полчаса травой и песком. Запах остался. Решили для снижения отрицательного воздействия посадить Лаки в рюкзак и оставить в багажнике. Скулил пёс полчаса, затем примолк. Остановились на отдых у Иткольского озера, расположились в беседке. Открыли багажник, и в туже секунду собака уже сидела у стола – она прогрызла рюкзак. А мы, при поездках с псом, теперь берем обязательно воду, собачий шампунь и полотенце.

Недавно и младший сын принёс известие о нашей таксе. Сын был в гостях у хорошего знакомого. Знакомый наконец-то достроил коттедж, был на подъёме. Расхвастался бассейном, джакузи, тренажерным залом, оранжереей. Когда вроде всё было исчерпано, принёс собачий паспорт, показал: «Ты посмотри, посмотри какая у меня такса, какая родословная. Пять поколений – Германия, Польша, Россия….». А папой то таксы оказался наш Лаки.

Сейчас Лаки уже несколько лет. Остепенился, поумнел. Но всё такой же непосредственный.