Рассвет

Ты отделилась от вокзала,
Покорно сникли семафоры.

Алексей Кручёных


В крошечную детскую комнату вползали звуки разговорчивого телевизора. Громкие страстные голоса перебивались толстыми стенами, и попадали внутрь хихикающими отголосками. За окном луна погружалась в небо, захватывая своим иноземным светом погасший мир. Сияние свободно проходило сквозь стёкла и загадочно ложилось на пустую кровать. Ночное Солнце становилось всё больше и ярче, оно подходило Земле и старалось заглянуть сквозь замочную скважину ко всем её жителям. Луне в её жизни не часто удавалось сделать это, и сегодня она таинственно улыбалась своей редкой удаче. Где-то внизу безумно стрекотали тысячи кузнечиков – они старались докричаться до туманного и неведомого, спрятанного за всемогущим чёрным небом. Нельзя было понять, получается ли это у них. Ушами улавливалось только поглотившее насекомых сумасшествие, от которого сами они, быть может, давно оглохли и ослепли.
На полу, оперевшись спиной о стол, сидела девятилетняя Настя. Этим вечером она вместе с родителями была в гостях, и потом мама разрешила ей не снимать с себя волшебное праздничное платье. Теперь оно смиренно покоилось на плечах девочки, тихо растекаясь вокруг неё маленьким морем. Она сидела посреди него волшебной принцессой в своём безлюдном королевстве. Глаза её были широко раскрыты вопреки засыпающей ночи.
А Луна неминуемо уходила выше, сжимаясь в далёкое неприкасаемое пятно.  Ей было жалко, что приходилось опять улетать от многоликих землян, и снова омывать их свысока молчаливым мудрым светом. Поседевшему спутнику хотелось снова стать молодым и свободным, каким он был миллиарды лет назад – до того, как принялся служить оживающей планете. Но теперь он знал и понимал слишком много, чтобы вопреки порядку беспечно завертеться волчком, затанцевать и улететь прочь. Ему оставалось только старчески ожидать следующего вечера, когда он сможет, позабыв о своём возрасте, игриво заглянуть в человеческие окна и лукаво ухмыльнуться.
Насте вспоминался ушедший вечер, сотрясённый множеством громких взрослых, которые и теперь, стоило закрыть глаза, начинали мелькать змеиной вереницей слов, шагов и смеха. А наяву сейчас все они, уставшие, бессловесно уединялись в своих глубоких норах и берлогах, где будут прятаться до следующего праздника – где-то там, в темноте.
Обессилевшие кузнечики постепенно прекращали свой бешеный зов и прятались под травами, превращаясь в невидимых безмолвных существ. Сияние луны, вбирая в себя странный золотистый оттенок, сверкало и подмигивало, блуждая по комнате... Настя не знала, что всё это ей уже снится. Когда она проснулась, ничего этого уже не было.

Раскалённый жгучий ветер заставлял глаза закрываться. Он приносил с собой миллионы песчинок, которые били в лицо, ожесточённо хохоча. Настин дом остался где-то далеко, за бесконечными горизонтами. Возможно, он уже был засыпан песчаной пустыней, которую ветер разнёс отсюда по всему свету. Невозможно было посмотреть на бесконечно высокое небо – с него падали слишком жестокие солнечные лучи. Настя старалась понять, как она попала сюда, но вместо воспоминаний осталось одно только чувство бесконечно долгого и безнадёжного поиска своего дома. Солнце продолжало разгораться, его кипящая злоба сотрясала ветер, который от этого ещё безжалостней наносил свои невидимые удары. Усталость обращалась в сон, и упасть в него уже ничего не мешало. На секунду Насте почудилось, что она взлетела над цепкой землёй; но это была всего лишь иллюзия.
Сквозь ослеплённые ярким светом глаза девочка следила за тем, как на бесконечно ровной песчаной поверхности, где-то вплотную к горизонту плыла расплывчатая фигура. Возникновение живого существа разорвало мёртвую бесконечность как ночная гроза, прерывающая сон ребёнка. Смутные очертания то уменьшалась, то увеличивалась, не становясь отчётливей. Тот, кто являлся ей, уже обнаружил очертания Насти, которая виделась ему чем-то нездешним, сурово возвышающимся над бесплодной землёй. Наконец, существо стало явно и безвозвратно увеличиваться. Настя старалась рассмотреть пришедшего, понять его размеры, очертания и мысли. Но фигура оставалась бесформенной и неизвестной; она неразличимо двигалась вдалеке, и, казалось, никогда не станет чем-то настоящим. И всё же существо приближалось, и в нём начинало замечаться что-то ненормальное, коварное и опасное. Оно не было человеком или обычным зверем, живущим рядом с людьми. Что-то неведомое и безмолвное скрывалось в нём. Настя постаралась встать, но не смогла пошевелиться сквозь сон – тело было каменно неподвижным, затвердевшим в мёртвом огне пустыни. Оцепенение грозило смертью, и трепещущая девочка попыталась хотя бы сказать себе несколько, чтобы вспомнить о том, что она ещё жива. Но язык и губы бесчувственно замерли и не обращали внимания на все её отчаянные старания. Утомление разрасталась где-то в висках, захватывая девочку в свои нелепые изнеможённые объятия, и скоро даже опасения беспрекословно подчинились изнеможению.
Настя опустила взгляд – по её руке полз крошечный игривый паучок. Ей показалось, что он помахал ей своей лапкой; и в следующее мгновение всевластный сон отобрал последнюю возможность видеть. Слабо и легко ощущалось, как её бессильное, кажущееся чуждым тело поднимают осторожные клыки пустынного зверя. Хищник уносил Настю в родные для него края.

Болела спина; голова стала неподъёмно тяжёлой, а язык наполнился неприятной сладостью. Веки прижались к глазам и не желали отрываться от них. Во вселенской темноте, лёжа на чём-то бессердечно твёрдом, Настя старалась вспомнить, что с ней случилось. Память не хотела говорить ни слова. Ничего не появлялось в ней, кроме тяжёлой обременительной усталости, которая и сейчас зависла в воздухе и осязалась при каждом вдохе. Неохотно, как будто стесняясь чего-то, появилось воспоминание о песке; и сразу же в него ворвался ужас приближающегося зверя, и пламенная невозможность скрыться от него. Шаг за шагом время в памяти отходило назад, пока не упёрлось в своё начало – Настя радостно вздохнула, поняв, что всё это случилось только во сне. Глаза весело раскрылись – на белом потолке дребезжали лучи рассвета; они росли сверху, как деревья, и задорно махали своими ни на что не похожими листьями. Где-то неподалёку спали родители; надо было всего лишь открыть пару дверей, чтобы оказаться рядом с ними – близкими и родными жителями этого, настоящего и родного мира. Праздничное платье по-прежнему было на девочке, и она снова ощутила себя принцессой в маленьком комнатном королевстве. Воздух, растревоженный за ночь громовым дождём, дрожал от свежести. Девочка глубоко вдыхала его, желая насытиться ожившей влагой, которой так не хватало в мрачном сне. Вошедший из окна ветер как ни в чём не бывало разгуливал по дому.
Далеко за стенами ярко зазвенел неминуемый будильник. Настя вспомнила про родителей, которые могли узнать, что она всю ночь не ложилась в кровать. Девочка торопливо разделась и украдкой залезла под одеяло – охолодевшее от долгого одиночества.

В этот день усидеть в школе казалось особенно тяжелым. Всеми своими девичьими силами Настя старалась уцепиться за слова учительницы и буквы в книгах, но вместо этого что-то гораздо более крепкое и могущественное тянуло её назад, к памяти о прошедшем сне. Девочка заметила, что, стоило закрыть глаза, перед ней снова появлялась пустыня и далёкий хищник. Настя, спрятавшись за книжкой с цифрами и фигурами, тайком прижимала ладони к своим любопытным глазам и пыталась разглядеть унёсшего её во сне зверя. Иногда она начинала различать львиную гриву, иногда – пятна леопарда, иногда – болтающийся волчий хвост. Но, приглядевшись чуть внимательнее, она обнаруживала, как всплывшая подробность тут же исчезала, не оставляя от себя ни следа. От бесполезных усилий ручьём накапливалась скука, и хотелось поскорее отвлечься от неё.
Рядом сидел одноклассник Серёжа. Он сосредоточенно водил пальцем по книге и что-то записывал, сопя от напряжения. Время от времени он по привычке украдкой заглядывал в Настину тетрадь, удивляясь, что списать из неё нечего. Девочке пришлось дождаться, когда одноклассник доделает своё задание, чтобы обратиться к нему.
Когда он, наконец, с гордостью отложил ручку в сторону, Настя наклонилась к нему и, опасливо следя глазами за стоящей на страже учительницей, по-детски зашептала: «Сергей, а тебе снятся сны?» Мальчик удивлённо посмотрел на одноклассницу, которая никогда ничего у него не спрашивала. На всякий случай он насторожился и, внимательно подумав, ответил: «Иногда». Настя тайно обрадовалась, ощутив приближение к раскрытию тайны: «А что тебе снится?» Серёжа насторожился ещё больше – слишком глупыми и неподходящими были такие вопросы. Он опять задумался и насуплено ответил: «Разные». Девочка поняла, что для получения ответов ей придётся сражаться, и это ещё больше раззадорило её. С трудом сдерживая желавший перерасти в крик шёпот, она продолжила приставать к однокласснику, а каждый его ответ был всё более хмурым и подозрительным:
- Ну какие разные? Что тебе сегодня снилось?
- Не помню!
- А вчера?
- Тоже не помню.
- Ну расскажи любой свой сон, который помнишь.
- Не хочу!
Между рядами парт прошла учительница - Настя и Сергей инстинктивно схватились за ручки и согнулись над тетрадями. На секунду девочку забеспокоило невыполненное задания, но всесильное любопытство опять с лёгкостью вернуло её к сновидению. Учительница закончила свой поход и остановилась на безопасном расстоянии.
Насте не хотелось быть жестокой, но она успокоила себя тем, что это всего лишь на чуть-чуть, и Серёжа забудет об этом через несколько минут. Она набрала в шёпот злости и заговорила: «Не хочешь? А списывать у меня хочешь?» Серёжа насупился и рассержено посмотрел на одноклассницу – он всегда знал, что когда-нибудь она это скажет. Он уже собирался во весь свой мужественный голос ответить «Не хочу!», но так же, как и Настя, успокоил себя, решив, что всё равно об этом никто не узнает, а девочек всегда интересовали одни глупости. Чтобы не испытать жгучего унижения, он пробурчал «Очень мне надо у тебя списывать!  Ладно, слушай!» Выждав несколько секунд, он честно продолжил: «Ну вот играли мы в футбол во дворе, и там почему-то не только со двора ребята были, но и со школы. Меня один со двора толкнул, я чуть не упал. Подбегаю к нему и в лоб даю, а ему – ничего. Стоит,  улыбается... А мне страшно стало. Ну я ему ещё раз, потом ещё, а он только смеётся. Тут я совсем испугался, развернулся и побежал от него, оглядываюсь – он догоняет. Стараюсь быстрее бежать, а не могу – ногам тяжело, как будто в озере бегаешь. Он меня догнал, схватил, и я проснулся». Серёжа неловко замолчал, ожидая приговора своей откровенности. Настя ласково ответила «Спасибо» и решила больше никого не расспрашивать о сновидениях.
Врывающиеся в угрюмый класс лучи едва заметно походили на яркое пустынное солнце, которое обжигало Настю этой ночью. Прогремел звонок, и всеобщая радость подхватила и вынесла её из класса.

***

Ночь текла скромным потоком тишины и спокойствия, а звёзды то и дело выглядывали из-под городских облаков. Насте не спалось, и она, уставшая от попыток забыться, стояла у окна и вглядывалась в бездонную темноту. Стоило прислушаться к тишине, и нежелающая подчиняться фантазия начинала создавать звуки: из коридора доносились отголоски незнакомых шагов, тикали часы, иногда совсем рядом кто-то начинал дышать... От страха хотелось пойти к родителям, но было стыдно. А значит, приходилось опять объяснять самой себе, что всё это глупости, и уже давно пора ложиться в постель и ничего не бояться. Девочка шёпотом успокоила себя, и, кротко вздохнув, легла спать. Больше ничего не пугало её в эту ночь.

Она проснулась от того, что какой-то большой, но трогательный зверь тыкался ей в лицо своим холодным влажным носом. Это было удивительно, но совсем не страшно, и девочка решила не открывать глаза, чтобы не выбрасывать себя из сна до конца. Звериный язык лизнул её щёку; раздалось мягкое урчание. Неслышные лапы осторожно переступили через девочку и ушли куда-то в сторону.
Настя начала гадать, кто это такой, и как он сюда попал. И скоро, всего через несколько секунд, она поняла, что никакой большой зверь не мог попасть в её дом, а главное – он никогда не сумел бы так свободно ходить по её детской кровати. Удивление окуталось тревогой, и теперь уже она умоляла девочку не открывать глаза. И Настя лежала, терпеливо прислушиваясь ко всему на свете, желая уловить хотя бы ничтожный намёк на то, что случилось с ней. До неё доносились только невнятные шелесты и неописуемые движения. Она сделала глубокий вдох – так, как будто воздух содержал в себе храбрость – и открыла глаза. Потолка над ней не оказалось; бесконечно высоко плескалось солнечное небо, и на секунду почудилось, что она сейчас упадёт в него. Девочка начала сворачиваться калачиком и выставлять вперёд руки, но почти сразу же вспомнила, что люди не падают вверх, и с радостным облегчением вздохнула.
Не решаясь подняться, она огляделась вокруг, и удивление, само того не понимая, тут же полностью одолело кошмар. Настя лежала на огромной лесной поляне, заполненной множеством животных, которые были заняты своими звериными делами. Волки, олени, леопарды, и много, много других... Девочка заметила и уже не могла перестать смотреть на лежащего льва, по груди которого тихонечко перебирал лапами заяц. Некоторое время ушастый зверёк вертелся на месте и, найдя наконец удобное положение, улёгся на хищнике и закрыл глаза... Лев глубоко дышал, и сопящий заяц качался на его могучей груди. Скоро большой зверь зевнул и выпустил когти – Настя вздрогнула; а он всего лишь открыл глаза и начал вставать, но, увидев на себе спящего зайца, откинулся обратно на траву и вернулся в свой сон.
Что-то пробежало по ноге девочки – она, почти не испугавшись, привстала, чтобы посмотреть на крохотное существо, но никого уже не было рядом.
Поднявшись, Настя обнаружила, что волшебное праздничное платье снова было на ней. Что-то тёплое потёрлось о её спину – она обернулась; рядом стоял огромный приветливый тигр. Он внимательно смотрел в глаза девочки, а она пыталась разгадать значение его взгляда.
Шелестели миллионы листьев невидимого леса.
Зверь спокойно зарычал – совсем негромко – так, что это было слышно только Насте. А она всё так же вглядывалась и вслушивалась, не понимая этих звуков. Прошло много времени перед тем, как мельчайшие кусочки рычания начали казаться осмысленными. Медленно, по чуть-чуть, становилось понятно, что тигр старался объяснить девочке, где она. Осколки соединялись друг с другом, образуя собой настоящую понятную речь.
Зверь рассказывал, что старый волк нашёл Настю в далёкой одинокой пустыне, жалкую и готовую вот-вот умереть, и принёс её на звериную землю, в которой она теперь может жить вместе с ними столько, сколько сама захочет.
Девочке не хватало духу поверить в происходящее, и лёгкая догадка впилась в её сердце. Она шёпотом спросила у радушного зверя: «А это не сон?» Тигр удивлённо посмотрел на неё и задумчиво насупился. Наконец, он произнёс своим глубоким урчанием:
- Чей сон?
- Мой сон...
Хищник зашевелил усами от удивления, но ответил смиренно и ласково: «Откуда мне знать о твоих снах?» Настя смущённо поблагодарила своего друга, и он отошёл в сторону, а она отправилась смотреть на обитателей её нового дома. Некоторые из них просто с молчаливо и весело смотрели на неё, другие махали своими забавными неунывающими хвостами и произносили звериные приветствия. Ёжик аккуратно и совсем не больно дотронулся до её ноги своими маленькими иголками. В ответ Настя нагнулась и нежно погладила его влажную от росы мордочку.
Она долго не находила в себе решимости подойти к несравненно огромному медведю, который, казалось, был слишком большим, чтобы вместить в себя дружелюбие. Наконец, дикое животное подошло к ней само. Боязнь заставила Настю отступить назад; а медведь грузно повалился боком на землю, подставив ей своё мягкое беззащитное брюхо. Девочка приблизилась к зверю, и нерешительно погрузила ладони в загустевшую медвежью шерсть. Он ласково зарычал, и Настя догадалась, что он улыбается.
Странное ощущение донеслось до неё сквозь небо. Нечто говорило ей, что пора уходить. Настя сосредоточенно нахмурилась, и тут же заметила, что лежит под тёплым одеялом, а сквозь закрытые веки к ней пробивается покрасневший свет.

Выходное утро ползло поразительно неторопливо. Как старая змея, проглотившая зараз слишком много еды, оно неохотно перебиралось через секунды и минуты; и неумолимые стрелки всех часов дерзко хихикали однотонным тиканьем. Днём Настя вышла из дома играть со своими друзьями, и весёлые игры захватили ожидание ночи врасплох, и не позволило ему больше держать время в своих цепких руках. Но сновидение то и дело появлялось и днём, напоминая о себе то особенно ярким лучом с неба, то лаем маленькой беззащитной дворняги. Настя отвлекалась на эти знаки, и переставала замечать всё остальное. Она долго стояла в немом оцепенении, вспоминая мгновения своего сна, пока кто-нибудь не будил её громким словом или прикосновением. И тогда день снова катился как ни в чём не бывало, всё ближе и ближе к ослепительному вечеру.

Домой Настя возвращалась вместе со своей лучшей подругой, и с ней она решила поделиться вопросом, который уже сто раз задавала самой себе: «Таня, а как узнать, спишь ты или не спишь?» Подруга постаралась сделать своё лицо серьёзным и взрослым. Она заговорила хмуро, но весело: «А ты что, не знаешь? Надо ущипнуть себя. Если тебе больно – значит, ты не спишь. Потому что во сне не ощущаешь боли». Настя украдкой ущипнула себя за бедро, и чуть не вскрикнула от боли. Но сомнения и не собирались покидать её. Подруги продолжили разговор, усевшись на скамейку. Настя нетерпеливо спрашивала: «А если тебе приснится, что тебе больно? Тогда узнать не получится?» Таня опять по-взрослому нахмурилась и, сама удивившись своему ответу, озадаченно произнесла: «Наверное, нельзя». Девочки озадаченно замерли, задумавшись о снах, и совсем позабыли друг друга. Каждая боялась высказать дразнивший их вопрос. Наконец, Настя набралась мужества и тихо спросила: «А если мы... то есть я... прямо сейчас сплю?» Таня разозлилась на непонятные вопросы и обиженно ответила: «Не знаю!» Девочки молча пошли в свои дома. Настя смотрела на лежащий под её ногами асфальт, и думала о том, что гораздо удивительней, если всё это – не её сон, а Танин, или чей-нибудь совсем чужой.

В домашнем ужине обитало ужасно много вкусов. И все они танцевали дикий танец прямо на языке, всеми силами пытаясь призвать неведомых духов. Наблюдая за этим, Настя неторопливо размышляла, существует ли пища в том мире, где она побывала безвозвратно ушедшей ночью.

***

Наступившая ночь поглотила девочку с головой. Лёжа на безмятежной и тёплой кровати, Настя следила за тем, как темнота скрывала один за другим все предметы, оставляя от них лишь смутные куски, а потом уничтожая и их. Скоро незримая ночная вьюга унесла с собой всю вселенную, не оставив от неё и крошки. Настя помахала рукой перед глазами – но не было видно и её. Долго и упорно она вглядывалась в темноту, пока ставшая привычной ночь не приотворила свои двери, почти смертельно напугав девочку: наполненная очертаниями комната снова появилась перед глазами. Стали различимы угрюмые тени стен, шкафа, стола... Настя увидела по-весеннему сверкающую белизну своего одеяла. Наконец, успокоившись, девочка закрыла глаза и сразу же потеряла все свои блуждающие мысли.

Молодая поляна со своими обитателями вкрадчиво показывалась наружу из-за густых деревьев, и Настя, откинув сомненья, смело ступила босыми ногами на её травянистую поверхность. Встретить её вышел знакомый тигр. Недавно проснувшись, он с каждым движением потягивался и сладко зевал. Зверь снова заговорил на рычащем, но уже совсем понятном языке. Его размеренное урчание рассказывало, что звери живут на этом месте бесконечно долго. Они блуждают по огромному, населённому птицами и насекомыми лесу, а потом возвращаются сюда, в свой общий дом. Каждого из них существует всего лишь по двое, хотя у некоторых уже есть детёныши, которые заменят своих родителей, когда придёт время.
Тигр часто задышал, собираясь рассказать что-то неприятное... Несколько ужасных дней назад их жизнь перевернулась. В лесу начало происходить то, чего никогда не было раньше: в нём появились чужеродные свирепые существа из других миров – динозавры. Неумолимо огромные, они бесповоротно рушили всё, что встречалось на их пути. Этих бушующих чудовищ становилось всё больше, и, быть может, скоро они придут на поляну.
Тигр нервно замахал хвостом и ушами, вспоминая, как вчера в лесу он встретился с одним из них. С грустной надеждой Настя спросила его: «Что же Вы будете делать?» Зверь не захотел отвечать, ему было неприятно думать об этом. Он молча улёгся на землю, чтобы сон поскорее отвлёк его от дурных воспоминаний. На облачном небе солнце было скрыто, и темнота нарастала с каждой секундой – к обитателям поляны медленно подкрадывалась ночь.
Настя огляделась, и только теперь заметила, что рядом находилось больше зверей, чем было в прошлый раз – вечером все они вернулись в своё убежище. Память стала опасливо намекать ей, что она находится в сновидении; но всё вокруг было невероятно животрепещущим, и поверить этим хитрым догадкам казалось невозможным. Девочка ходила по поляне и осматривала звериное царство. Одни животные неторопливо расхаживали по поляне, пока другие сидели рядом и о чём-то разговаривали... Две обезьяны выискивали друг у друга блох. Волчица кормила своих пискливых детёнышей, пока их отец величественно прогуливался рядом. Ежи о чём-то перешёптывались.
Между ними спало и одно загадочное существо. Оно было похоже на медведя, только гораздо меньше – размером с человеческого ребёнка, и с длинной серебристой шерстью. Зверю что-то снилось, и его глаза быстро двигались под закрытыми веками. Рассмотрев его, озадаченная Настя побежала к ещё не заснувшему тигру – ей нестерпимо хотелось узнать о странном звере. Тигр устало, но дружелюбно ответил на её пытливый вопрос. Он рассказал о том, что серебряное животное – простой житель их поляны, но, в отличие от остальных, он - единственный потомок своих давно исчезнувших предков. И когда он умрёт, серебряные звери перестанут существовать.
Несколько секунд тигр подождал новых нетерпеливых вопросов; но девочка неподвижно молчала, и он снова начал плавно погружаться в полусон.
Настя стояла на месте, издали наблюдая за тем неземным существом, которое когда-нибудь бесследно исчезнет. Чернильная темнота постепенно закрашивала его, и когда зверь стал окутан ею с головой, Настя легла на траву, закрыла глаза и проснулась.

Воскресный день уже вовсю горел нескрываемым огнём. Ночью с неба опять лился дождь, и теперь освежившаяся земля спешила стряхнуть с себя покрывшие её капли. Настя второпях встала с постели на пока ещё холодный пол и поспешила к своим учебникам и тетрадям. Собрав их воедино, она безоглядно погрузилась в их немыслимые глубины. Иногда девочка что-то бормотала самой себе, чтобы лучше понять свои размышления.
Перелистывая очередную книгу, на её внимание накинулась угрюмая картинка: огромный динозавр возвышался над доисторическими деревьями и смотрел прямо не неё. Снизу он был назван мелкими острыми буквами «Тираннозавр Рекс». Его зубастая пасть была раскрыта – он что-то говорил Насте, но она не могла разобрать его беззвучных слов. Пугающая дикость предшественника зверей оказалась слишком свирепой, чтобы её можно было выносить, и девочка резко захлопнула книгу. Ей послышалось, что в ответ на это динозавр неистово зарычал.
Уроки были сделаны, впереди Настю дожидался обычный день. Она радостно прожила его с детской беззаботностью. Никто не смог бы и подумать, что загадочные сны ни на мгновение не покидали её память. Даже когда день, как следует разбежавшись, бросился с обрыва и начал стремительно таять во тьме, Настя не беспокоилась о том, что неминуемо приближалось к ней. Перед самым сном, гладя своего мурлыкающуго кота, ей почудилось, что ему известно обо всём, что с ней происходит. Он смотрел прямо ей в глаза, и его мордочка выглядела почти похожей на человеческое лицо. Пушистый зверь на прощание потёрся носом о руку девочки, и убежал развлекаться своими кошачьими играми.

***

Ночью девочка, лёжа на мягкой постели, со спокойной душой закрыла глаза; а открыла их, находясь посреди зверей. Сквозь ленивую дремоту она посматривала на распускающееся небо. Луна ещё не сбежала от встававшего солнца, и неспешно таяла посреди облаков. Ранняя роса не позволила сну властвовать над пробуждением, и вскоре Настя резво вскочила на ноги. Рядом с ней размеренно растекалась жизнь. Звери бродили, умывались и беспечно перешёптывались друг с другом. Старый лес окружал их трогательной стеной из листьев, трепещущих от малейших капризов ветра. Впервые Настя подумала о том, что не хочет уходить отсюда.
К ней подошёл тигр - он громко зарычал, чтобы поздороваться. Девочка бессловесно улыбнулась в ответ. Зверь заговорил на своём нечеловеческом языке: «Как тебе спалось?» Настя по-младенчески залепетала в ответ: «Очень, очень хорошо... Можно я никогда не уйду?» Хищник удивился: «Разве ты ничего не слышала этой ночью?» Девочка растерянно осеклась: «Нет, я, наверное, крепко спала». Понурив голову, тигр рассказал, что несколько динозавров ходили совсем рядом с поляной, и вся земля дрожала от их драк друг с другом, а от неотразимого рёва закладывало уши. Полночи животные испуганно озирались по сторонам, ожидая появления новых хозяев леса.
Тигр и девочка замолчали, и осанисто погрузились в свои размышления: хищник вспоминал прошедшую ночь, а Настя ярко и живо представляла её себе. Девочка разбила молчание, невольно спросив: «Что же теперь будет?» В ответ тигр только вздохнул. Ему горько было отвечать на непростой человеческий вопрос. Они разошлись каждый в свою сторону, и девочка ещё долго задумчиво блуждала среди жарко дышащих зверей. Несколько раз мелкий дождь начинался и умирал над небесами, и упавшие капли потихоньку испарялись с тянущейся вверх травы.

Когда небо в очередной раз стало облачным, вместо капель прогремели тяжёлые шаги из невидимой дали. Насте не надо было объяснять, кому они принадлежат. Животные ловко вскочили на ноги, некоторые из них недоумённо оскалились. Они растерянно переглядывались, не решаясь заговорить. Дикие шаги усиливались, и скоро они смешались в сплошной непробиваемый грохот. Шум приближался; и к нему прибавлялся зловещий крик нездешнего существа. Опасность становилась смертельной и неподвластной. Жители поляны замерли в ужасающем ожидании. Наконец, деревья задрожали, и из леса вышел хозяин охватившего поляну землетрясения – точь-в-точь похожий на монстра, смотревшего вчера на Настю из учебника. Огромный как гора, изворотливый и, казалось, по-человечески умный, он кинулся на бросившихся врассыпную животных. После первой невольной паники, все как один направились в одну сторону. Побежав за ними, Настя поскользнулась о влажную траву и с отчаянным бессилием упала на землю. Совсем рядом с собой она увидела разъярённого динозавра – он мчался за животными, без труда догоняя их. Чудовище пронеслось мимо Насти, незаметлив её, и рядом остался след от его огромной когтистой лапы. Динозавр был уже необычайно близок к звериной толпе, когда из неё вырвалось маленькое существо с серебряной шерстью. Девочка, позабыв об опасности, заворожено смотрела, как крошечный зверёк приносил себя в жертву. Подпрыгнув, он жадно вцепился в колено монстра, и дрожь его серебристого тельца уверяла, что он не отпустит динозавра до конца своей жизни. Чудовище заревело, безуспешно попыталось дотянуться до напавшего зверька, яростно затопало и начало неистово бить его своим чудовищным хвостом. В этот момент что-то родное и живое подхватило Настю сзади и со всех ног понесло её вперёд – за остальными беглецами.

Посреди деревьев, держащихся корнями друг за друга, сквозь быстрый нечеловеческий бег скоро перестал слышаться рёв чудовища из картинки – оно осталось далеко позади. Настя не успевала рассмотреть лес - всё вокруг неё пролетало слишком стремительно. Деревья росли всё гуще, и темнота обращалась во всё более непроницаемую стену, сквозь которую отваживались пробиться лишь самые отчаянные солнечные лучи. Только очень далеко впереди трепетало что-то светлое – сначала девочка решила, что ей это только кажется, но со временем она уже ясно ощущала перед собой окончание леса. Впереди возник невнятный шум – он был загадочно похож на шелест танцующих листьев, но казался особенным, не соглашавшимся превращаться в часть общего лесного шёпота. Навстречу мчащейся стае подул ветер – прохладный и заботливый, обещавший успокоить своих запыхавшихся гостей.
Лес резко оборвался; нёсший Настю зверь с отцовской осторожностью опустил девочку на землю. Её ноги прикоснулись к густо лежащим мелким камешкам... Перед изгнанниками танцевало древнее безмерное море. Звери молчаливо смотрели на него, тяжело дыша. На несколько мгновений в мире не осталось ничего, кроме бушующих волн. А потом животные степенно пошли прямо в безграничные морские объятия. Вода прикоснулась к их лапам, шепча о том, что готова принять их целиком – и они соглашались на это. Тигр приблизился к поражённой девочке:
- Здесь мы прощаемся с тобой.
Настя с горечью посмотрела на него:
-  Ведь вы не сможете там дышать!
Хищник неуловимо усмехнулся.
- Дышать там не могут только те, кто имеет свободу остаться на поверхности. А у нас больше нет выбора – и мы сможем там жить. Не бойся.
- Вы уходите навсегда?
- Когда-нибудь динозавров не останется в нашем доме – в первый день после их исчезновения мы вернёмся. Но я не знаю, когда это случится.
Почти все животные уже скрылись под водой. Тигр на прощание кивнул своей могучей головой и пошёл за остальными... Через минуту на каменном берегу осталась одна Настя. Закрыв глаза, они представляла себе обитателей поляны, плавающих в бесконечно глубоком море, плавно перебирающих лапами, медленно скользящих между дном и поверхностью...

Когда девочка открыла глаза, перед ней открылась объятая полумраком комната.
Выбравшись из-под тёплого одеяла, Настя подошла к окну; было ещё совсем темно, ночь плескалась в самом разгаре. Девочка долго смотрела на блистающие уличные фонари. Она знала, что мир зверей исчез для неё – и уже следующей ночью к ней вернутся её обычные сновидения. Но почему-то казалось, что обитатели поляны по-прежнему рядом – и это чувство плавно оседало на спящую ночь. Откуда-то издалека с едва уловимым трепетом приближался рассвет.