8. Вашингтон. Красное знамя над Белым Домом

Службу в Советской армии я проходил в глухом гарнизоне Приморья. Вокруг – рыжие почти круглый год сопки, рядом – махонькая деревушка Чернятино, давшая своё имя и гарнизону, состоявшему из двух линейных полков (танкового и зенитно-артиллерийского), большого, танкового же, численностью примерно как оба этих полка, учебного батальона, готовившего сержантов для нескольких дивизий,  и ПТРБ (передвижного танкоремонтного батальона). Вся эта орава – думаю, человек тысячи три – четыре, а, может, и поболее, - обедала в двух больших «пищеблоках», служивших также и клубами.
Призвали меня в 1954 году – как раз после ратификации во Франции и ФРГ  «Парижских соглашений». Советская идеологическая машина представляла этот новый тогда союз как однозначно агрессивный. В жизни на «гражданке» много говорили о стремлении СССР к миру, о том, что «наша страна – оплот мира во всём мире», но в армии, где мирная пропаганда официально запрещена, царила совсем другая фразеология. Как после стало известно, она выплеснулась даже в армейскую печать: кто-то из советских  больших военачальников проболтался в военном журнале, что в СССР  существует доктрина «упреждающего удара».
И вот, при такой-то политической погоде, нас – личный состав двух полков – собрали однажды в обеденном зале клуб-столовой, и на сцену вышел заместитель танкового (я служил в зенитном) полка по политической части долговязый подполковник Мойзес.
Это был типичный краснобай, а притом – очевидный дурак. Он произнёс на последнем пределе восторженного энтузиазма вдохновенно-идиотскую речь, которая завершилась следующей фразой:
– … и мы с вами ещё доживём до того радостного мгновения, когда наш алый флаг Победы  взовьётся в Вашингтоне  над Белым Домом!

No comments…