Чапай и Ф. Приложение 1

ИЗЕКИИЛЬ (гл. 1)

Видение четырёх [существ] (4-14)
4. И я видел, и вот, бурный ветер шёл от севера, великое облако и клубящийся огонь, и сияние вокруг него, 5. а из его середины как бы свет пламени из середины огня; и из его середины видно было подобие четырёх [существ], и таков был их вид: их облик был как у человека; 6. и у каждого четыре лица, и у каждого из них четыре крыла; 7. а их ноги – прямые ноги, и ступни их ног – как ступня ноги у тельца, и сверкали, как блестящая медь. 8. И человеческие руки были под их крыльями, на четырёх их сторонах; 9. и лица у них и крылья у них – у всех четырёх; их крылья соприкасались одно к другому; во время своего шествия они не оборачивались, а шли каждое по направлению своего лица. 10. Подобие их лиц – лицо человека и лицо льва с правой стороны у всех их четырёх; а с левой стороны лицо тельца у всех четырёх и лицо орла у всех четырёх. 11. И их лица и их крылья сверху были разделены, но у каждого два крыла соприкасались одно к другому, а два покрывали их тела. 12. И они шли, каждое в ту сторону, которая перед его лицом; куда дух хотел идти, туда и шли; во время своего шествия не оборачивались. 13 И вид этих [существ] был как вид горящих углей, как вид лампад; огонь ходил между животными, и сияние от огня, и молния исходила из огня. 14 И [существа] быстро двигались туда и сюда, как сверкает молния.

Колёса, шедшие с ними (15-21)
15. И я смотрел на [существ], и вот, на земле возле них по одному колесу перед их четырьмя лицами. 16. Вид колёс и их устройство – как вид топаза, и подобие у всех четырёх одно; и по их виду и по их устройству казалось, будто колесо находилось в колесе. 17. Когда они шли, шли на свои четыре стороны; во время шествия не оборачивались. 18. А их ободья – высоки и страшны были они; их ободья у всех четырёх вокруг полны были глаз. 19. И когда шли [существа], шли и колёса возле них; а когда поднимались от земли, тогда поднимались и колёса. 20. Куда дух хотел идти, туда шли и они; куда бы ни пошёл дух, и колёса поднимались наравне с ними, ибо дух [существ] был в колёсах.

Свод, подобный кристаллу (22-25)
22. Над головами [существ] было подобие свода, как вид изумительного кристалла, простёртого сверху над их головами. 23. А под сводом простирались их крылья прямо одно к другому, и у каждого были два крыла, которые покрывали их, у каждого два крыла покрывали их тела. 24. И когда они шли, я слышал шум их крыльев, как бы шум многих вод, как бы голос Всемогущего, сильный шум, как бы шум в воинском стане; а когда они останавливались, опускали свои крылья. 25. И голос был со свода, который над их головами.
 
Престол из сапфира над сводом и подобие человека над престолом (26-28)
26 А над сводом, который над их головами, было подобие престола по виду как бы из камня сапфира; а над подобием престола было как бы подобие человека вверху на нём. 27. И я видел как бы пылающий металл, как бы вид огня внутри него вокруг; от вида его поясницы и выше и от вида его поясницы и ниже я видел как бы некий огонь, и сияние было вокруг него. 28. В каком виде бывает радуга на облаках во время дождя, такой вид имело это сияние кругом.
 


МИХАИЛ  БЕРГ «Миф, анекдот и реальность. Чапаев и Фурманов» (1997 г)

Книга Павла Куприяновского «Неизвестный Фурманов» содержит целый ряд сенсационных фактов, позволяющих взглянуть на полумифологическую-полуанекдотическую «чапаевскую» историю с новой стороны.

Фурманов родился в селе Середа Ивановской области, учился в кинешемском реальном училище и Московском университете, который закончил в 1924 году, после написания им романа «Чапаев» (1923), за два года до смерти. Умер от менингита. Во время Первой мировой войны Фурманов был братом милосердия, в 1915 (в Тифлисе) в санитарном поезде познакомился со своей будущей женой Анной Никитичной, урожденной Стешенко, которая также была сестрой милосердия. Поженились они уже после революции и вместо венчания в духе времени подписали документ с любопытным названием «Проект любовно-вольно-супружеских отношений».

Любопытны и подчас вполне искренние дневниковые записи Фурманова, еще только готовившегося к карьере писателя; например, запись 18-го года, накануне его вступления в партию (рекомендацию он получил от своего друга Михаила Фрунзе): «А ведь уйти к ним (то есть к большевикам. — М. Б.) — это значит во многом связать себя обетом покорности, подчиненности, молчания». Этот обет Фурманов нарушал только в своем дневнике, где, в частности, совершенно откровенно описал тот любовный треугольник, который сложился после того, как его жена Аня неожиданно для него самого появилась в дивизии Чапаева и сразу стала объектом притязаний самого комдива.

Несмотря на то, что «Проект любовно-вольно-супружеских отношений» предполагал известную свободу мужа и жены, ревнивый комиссар пожаловался на приставания комдива их общему начальнику Фрунзе, а самому Чапаю написал письмо, в котором назвал его «грязным, развратным человечишкой», «шарманщиком», обвинил в трусости и желании избавиться от соперника; в ответ Чапаев смачно называет Фурманова «конюхом».

 Вот несколько цитат из его письма: «Она мне показала Ваше последнее письмо, где написано “любящий Вас. Чапаев”». «Такие соперники не опасны. Таких молодцов прошло мимо нас уже немало». «Она, действительно, возмущена Вашей наглостью и в своей записке, кажется, достаточно ярко выразила Вам свое презрение. Все эти документы у меня в руках, и при случае я покажу их кому следует, чтобы расстроить Вашу гнусную игру». «К низкому человеку ревновать нечего, и я, разумеется, не ревновал ее, но я был глубоко возмущен тем наглым ухаживанием и постоянными приставаниями, о которых Анна Никитична неоднократно мне говорила».
 
http://www.mberg.net/chpai/


ГОРОДСКИЕ ЛЕГЕНДЫ: Троцкий и Иуда

Мало кто знает, что в двадцатых годах минувшего столетия по инициативе Льва Троцкого в Иваново-Вознесенске должен был появиться огромный памятник… Иуде. Причем, проект монумента был типовым, так как такие скульптуры появились в трех городах России, еще две готовились к открытию.
Но обо всем по порядку. Именно в это время началась антирелигиозная истерия. Большевики стали проводить политику воинствующего атеизма, они проводили пляски в бесовских костюмах, совмещали свои праздники с православными… Борьба с религией приравнивалась к классово-политической.
Из статьи “Комсомольская свадьба” “Известия” от 8 января 1924 г.: «Еще совсем недавно рабочая молодежь на улицах и площадях сжигала изображения и куклы богов и святых всех стран и народов»....

В рамках антирелигиозной кампании коммунистов в августе 1918 года в Свияжске был установлен памятник Иуде Искариоту. Идеологическую поддержку осуществляли Лев Троцкий, Всеволод Вишневский и Демьян Бедный, которые участвовали в торжественной церемонии. Открытие памятника сопровождалось военным парадом. Скульптура представляла из себя буро-красную фигуру человека — больше натуральной величины, с обращенным к небу лицом, искаженным гримасой, судорожно срывающего с шеи веревку. Впрочем, уже через несколько дней памятник Иуде исчез…

В том же году памятник Иуде, как «борцу с христианством» и «лжерелигией» был установлен в Козлове (ныне — Мичуринск). Спустя несколько дней он был разбит при невыясненных обстоятельствах местными жителями. А в 1921 году памятник Иуде был установлен в Тамбове. В планах Льва Троцкого была установка памятников Иуде и в Иваново-Вознесенске и других городах РСФСР, но им не было суждено сбыться.

Свияжск:
В 1918, на «военно-передвижном фронтовом литературном поезде имени Ленина», Троцкий привез в город Свияжск памятник Иуде. Начало культурному мероприятию положили убийства русских священнослужителей. Первой жертвой "литературного поезда" в Свияжске стал настоятель Богородице-Успенского монастыря епископ Амвросий, которого зверски убили за отказ отдать хлебные запасы и церковные ценности. Буквально через два дня та же участь постигла священника Константина Долматова. Обвинение было абсурдным - ветхого старика казнили за то, что он якобы стрелял с колокольни Софийской церкви по красноармейцам из пулемета. Потом пришла очередь монашек из Предтеченского монастыря. Их расстреляли без всяких обвинений.

Открытие памятника прошло через день после казни настоятеля обители, то есть 11 или 12 августа 1918 года . По этому случаю в городе состоялся парад двух полков Красной армии и команды бронепоезда, прибывших сюда вместе с Троцким. Председатель местного Совета произнес "пламенную" речь, после чего под звуки военного оркестра с гипсового истукана сдернули чехол». Всё это описано в книжке датского дипломата (позднее писателя) Галлинга Келлера.

Лев Троцкий произнес на церемонии открытия такие слова: "Иуда был первым человеком на земле, который понял вредоносную сущность христианства. Мы, большевики, - враги клерикального мракобесия, и поэтому Иуда - первый истинный пророк большевистской революции. И мы, большевики, памятники первому пророку большевистской революции должны поставить во всех городах России. Следующий город, в котором из уважения к Михаилу Фрунзе памятник пророку большевистской революции – Иуде - мы должны поставить, это Иваново-Вознесенск"».
 
http://www.ivgorod.ru/news/30816

.