Детский вой

Я уже совсем обессилел от этой войны.

Похоже перестрелка на сегодня закончилась.
Я долго ждал этой ночи и наконец, она наступила.  Ни наши, ни враги ночью зимой не испытывают особого желания нападать. Лишь по необходимости.

Иногда, думается и что же не поделили наши народы, что так люто ненавидят друг друга?
По мне так и вместе неплохо жилось, лишь бы не зарились на чужие территории.

Я собрался пробираться с напарником вглубь леса. К нам уже вряд ли придет подмога. Похоже эта война, где каждый сам за себя. Всегда так – когда нет единства! Поэтому захваченный холм придется покинуть. Напарника я звал Ремборант. За его изысканное отношение к войне. Он отличался довольно тонким чувством юмора и на этой войне только я и мог оценить это его редкое качество.

Я кое-как убедил его, что умереть мы сможем более плодотворно и возможно захватим с собой пару десятков ублюдков, если уйдем с этой проклятой холодной точки и спрячемся в лесу. У нас все еще оставалось несколько гранат, но пуль было уже не так много.

Ремборант был смугл. Уже давно щетинист, но щетина все никак не переходила в бороду. Грязная одежда никак не сочеталась с изысканностью манер и остроумными фразами. Четкие и порой даже резкие черты лица поразила некая угрюмость и безразличие. И, похоже, единственное, что его интересовало – «Когда же, наконец, все это закончится?». Этот вопрос настолько его интересовал, что казалось он старался поскорей покончить с жизнью, лишь бы, наконец, появился ответ на его долгожданный вопрос.  Физическая сила уже настолько закалилась в боях, что порой удивлялись - как это нам удается без особых усилий таскать за собой столько оружия и остальное снаряжение? При этом тела огрубели, но не потеряли гибкость.

Мы спускались потихонечку вниз. Предположительно через пару часов будет завершающее нападение. Но будем уже далеко.

Начали, появляется, редкие деревья, и уже через каких 10 минут мы были в лесу. Лес был тихим, густым и страшным. Редкие хлопья снега кололи нос и глаза. Бушлаты, как ни странно не давали умереть от холода. Напарник как то пошутил что, передаст в наследство свое боевое зимнее обмундирование, пусть дети унюхают райский запах перебродившего пота.

Мне было как-то не по себе. Мне бы простор. Ремборант разделял мое мнение. И систематически напоминал мне, что это было мое решение. «Какая разница, где умереть и скольких убить по-большому счету» - тихо скрежетал он. Я угрюмо молчал. Да и что говорить.

Стало слишком темно. Когда перестали видеть что-либо вообще, мы остановились. Наверно лучше было бы вздремнуть. На том и порешили. Забились в одно раскоряженное дерево, прижались друг к другу и пытались заснуть.

Когда я уже почти заснул то, услышал некий странный звук. Вначале до меня не дошло, но потом я отчетливо понял, что это плач ребенка. Пока я это понимал. Ремборант уже встал и видимо двигался по направлению к этому звуку. Я не видел его. И поэтому крикнул ему, чтобы он остановился. Он всего лишь послал меня и грубо ответил: «Ты что не слышишь, ребенок плачет?».  У меня не было ни спичек, ни фонаря. Я встал и пытался двигаться на звук его шагов. Он начал двигаться быстрей.  Вскоре я отстал от него. И сколько ни кричал поспеть за ним не смог. Чувствовал - это беда.

Плач не прекращался, и я пытался тоже идти на этот крик. Но, он, то приближался, то отдалялся. Это был зловещий плач. Откуда в лесу плач? Неужели беженцы с детьми? Тогда конечно надо было бы помочь. Но как? Не видно же ничего.

Так я шел несколько минут. Потом плач прекратился. Я надеялся, что напарник нашел их и все они в безопасности. Я подумал, что лучше подождать пока будет чуть посветлее, но спать уже не мог. Просто ходил по мнимому кругу, который я вырисовал для себя в темноте.

Чуть посветлело. Найдя следы, Ремборанта я пошел за ними. Бежал за ними. Но вскоре, то что я увидел, повергло меня на колени. Несколько шакалов разрывали тело бывшего солдата. Вернее то, что от него осталось. Крича как озверевший и не жалея пуль я провел очередью по этим мерзким тварям. Одной твари удалось таки сбежать.

Я подошел ближе. Он не заслуживал такой смерти. Чертовы шакалы! Эх!
Солдат с отзывчивым сердцем вот и нет тебя – вот и все. Вот и все братишка.

После того как я закопал тело. Я вновь услышал эти звуки. Эти страшные, коварные звуки. Я постарался закопать как можно глубоко, насколько позволяла замерзшая земля, чтобы падальщикам ничего не досталось.

Взяв снаряжение и оружие, я двинулся в путь. Война меня уже не интересовала.