Недоделанный

Люся с Карлом стояли над водопадом, перегнувшись через хлипкие перила, и переживали свалившееся счастье. Счастье свалилось в виде папы Карла. После тридцати лет пребывания в неизвестности он внезапно объявился. И не где-нибудь, а в самой Германии. И не кем-нибудь, а владельцем процветающего колбасного бизнеса.
Карл был не совсем Карлом. Вначале Люся переименовала Кирюшу в Карлушу, затем он возмужал и трансформировался в Карла. Иностранно-аристократическим именем Люся компенсировала его заурядность. Короче, накаркала. Теперь Кирюша имел шанс превратиться в истинного Карла, сонаследника папашиного бизнеса в дочиста вылизанной Германии.
Безмятежная стеклянная гладь озера, плавно стекая в узкое горлышко под мостом, низвергалась осколками, буйно взбивалась пеной и, успокоившись, лениво оглаживала речные валуны.
– Любуетесь?
Счастливцы обернулись.
– Ой, девочки! – обрадовалась Люся бывшим одноклассницам.
– Как делишки? – поинтересовалась красавица Алексеева, снисходя к дурнушке Люсе и ее пролетарию.
– Как детишки? – спросила Василенко.
– Дети хорошо, Саша женился, Игореша собирается, Леня и Олежек учатся, даже стипендию получают, – затараторила Люся, но, вспомнив о невероятных событиях, спохватилась и продолжила тоном обеспеченной фрау. – А мы с Карлом едем в Германию.
– По путевке? – удивилась красавица Алексеева. До сих пор одноклассница со своим выводком дальше дачи не бывала.
– В гости. Отец Карла приглашение прислал. Мы уже визу оформили, завтра за билетами пойдем. Детей на бабушку оставим. Они уже самостоятельные, так что без проблем.
– А… она с вами не едет? – озадаченно спросила красавица Алексеева, смутно припомнив невзрачную Карлову маму.
– Отец и ее звал. Раньше-то не мог, а теперь овдовел и нас разыскал. Так она наотрез отказалась. «Сами к этому Гитлеру ехайте». Такая артистка! – засмеялась Люся.
– Наверное, не простила. Да, Карлуша? – спросила Василенко. Ей стало неудобно, что виновник торжества стоит себе в сторонке.
– Та ну… – засмущался Карл и прикрыл рот ладонью. Стеснялся Люсиных самоуверенных подружек и своей неголливудской улыбки.
– Надолго едете? – уточнила красавица Алексеева.
– Пока на месяц. Отец сразу звал насовсем, но мы подумали – пусть уже младшие доучатся. Съездим, Карлу зубы вставим, цивилизацию посмотрим, настоящий водопад, – размечталась Люся.
– Ты все перепутала, – расхохоталась красавица Алексеева, небрежно откидывая длинные шелковистые волосы. – Ниагара совсем на другом континенте.
– Знаю, – кивнула Люся. – Но в Германии тоже наверняка есть водопады. Там все есть.
– Как в Греции, – уточнила Василенко.
– Ну, нам пора. Перед отъездом дел по горло. Счастливо оставаться!
Люся взяла мужа под руку и повела к выходу из парка. Красавица Алексеева и Василенко смотрели им вслед.
– И кто бы мог ожидать от этого недоделанного? – прошептала красавица Алексеева.
– Обалдеть! – сказала Василенко.
И было от чего обалдеть. Причем повторно. В первый раз класс обалдел во время выпускных экзаменов, когда Люська по секрету проболталась Алексеевой, что у нее любовь. И они уже спят вместе с этой самой любовью, когда мать на дежурстве. Только ничего такого: они спят валетом. А после выпускного придется добывать справку про двенадцать недель, чтобы расписаться. Правда, справку добывать не пришлось. Ее выдали на законных основаниях. Валет не помог. Пришлось Люське на свадьбу заказывать платье-балахон. Хотя с ее страхолюдством это было не принципиально.
Никто не ждал от дурнушки-троечницы такой прыти. Увидев Кирюшу, потенциального Карла, девчонки успокоились. Увы (ура), не принц. Алексеева даже подумала вслух, понизив голос: «Недоделанный какой-то». Но Люська насчет этого не заморачивалась. Одноклассницы боролись и искали, находили и не сдавались. А эти двое полоумных наделали четверых детей – и хоть бы хны. Довольная Люська бодро катилась по жизни на кривоватых крепеньких ножках, волоча за собой всю гоп-компанию. Карлуша зарабатывал на стройке прилично: кирпичик за кирпичиком. Попивал, не без того. Да кто не попивает? Люська его в ежовых рукавицах держала, у нее не разопьешься.
Осенью озеро, обмелевшее в жару, вновь наполнилось и обрушило притихший было водопад в повеселевшую речку. Красавица Алексеева вытащила Василенко в парк: не терпелось поведать в подробностях очередную главу очередного романа, на этот раз с простым менеджером. Пришлось понизить планку, в спину дышали молодые и наглые.
На мостике стояла Люська и кричала вниз, в шумящие воды. Подошли, посмотрели. Ничего особенного. Карл, подставив спину под струи, блаженно улыбался прямо под грозным объявлением «Купаться запрещено!»
– Немедленно выходи! В милицию заберут! Простудишься!
– Привет! Как съездили? – спросила Василенко.
– Нормально, – машинально ответила Люся. – Сейчас же вылезай!
Карл, увидев подкрепление, застеснялся и, оскальзываясь на камнях, попрыгал к берегу.
– Соскучился, – объяснила Люся. – В Германии ни речки, ни озера.
– Когда насовсем? – тревожно спросила красавица Алексеева.
– А никогда, – беспечно ответила Люся. – Кирюша не хочет.
– Карл, ты чего? Поехали бы, пожили как люди, – сказала Василенко.
– Та ну… – прикрыл рот ладошкой несостоявшийся Карл.
– Экономия достала. Мы так не умеем: каждое еуро считать. У отца домина! Миллион еуро стоит, – Люся не по-нашему выговаривала «еуро». Набралась шику по заграницам. – А все экономят. Там еще две дочки с мужьями и детьми друг за другом ходят, чтобы лампочки выключали. Я в ванну пошла – не выливай воду, говорят. В ней еще Карл помоется.
– То-то он до нашей бесплатной речки дорвался, – хмыкнула красавица Алексеева. – А зубы хоть вставил?
– Та ну…
– Отец сказал: лучше дома. Дома дешевле. В Германии все так дорого, – пояснила Люся. – Короче, созвонимся. Приходите. Фотки покажем. Ну, до встречи.
Люся повела мужа по аллее вдоль озера, пламенеющего отражением осенней листвы.
– Недоделанный… – сказала красавица Алексеева.
Василенко с ней согласилась.