Валюшина молитва

Валюша помыла посуду, подтерла на кухне пол. За окном синел ранний зимний вечер. Наташки дома не было – наверное, опять придет поздно. Да, другого подходящего времени и не выбрать – сейчас надо, когда никто не мешает и не лезет с глупыми вопросами. Сейчас.

Валюша прошла в тесный карманчик прихожей, сняла с крючка на двери свою сумку и вернулась в комнату. Там она огляделась по сторонам, словно что-то ища. Наконец, подошла к углу, в котором стоял телевизор, и вынула из сумки маленький – размером с почтовую открытку – образ Спаса Нерукотворного. Прислонив репродукцию иконы к темному экрану, Валюша отступила пару шагов назад и опустилась на колени. Затем сцепила пальцы рук перед грудью и подняла глаза на образок.

- Не знаю как начать, Господи, не молилась никогда. Обрядов не знаю, в церкви не бывала, да и некрещеная. Так ты, небось, любую молитву от любого человека принимаешь? Мне Надька Селиванова сказала, главное, чтоб от сердца слова были. А чего мне врать-то? Тебя ведь, небось, не обманешь... Если ты есть, конечно. Надька говорит, что есть. А я чего-то не верю. Кабы был, так разве допустил бы те безобразия, что на Земле испокон веку творятся? А Надька говорит, что все это – нашим душам испытания, что мы сами такую жизнь себе выбрали... Ой, не знаю... Но думаю, что помолиться, в любом случае, не помешает: хуже-то все равно не будет, а лучше... Как знать?

Так вот... Валя меня зовут, Слепцова, а люди Валюшей кличут. Вспомнил? Есть такая в твоих списках? Должна быть... А как же, не на Марсе ведь живу. Чего меня молиться приспичило? Да знаешь, Господи, людям ведь душу не изольешь – только начнешь про свои печали кому-нибудь рассказывать, а он тебя перебьет и про свое станет говорить, и то правда - всем сейчас нелегко. Так вместо того, чтобы совет у кого получить или кому на жизнь пожаловаться, в роли жилетки всегда и выступаешь. А оно мне надо: чужой груз на сердце носить? Свой не знаешь, куда сбагрить... А ты ведь не перебьешь? Выслушаешь?

Ну, живем мы с Наташкой как и многие другие. Я на кассе в супермаркете работаю, да по утрам в ресторане прибираю. Не много выходит, но на жизнь, если все правильно, до копеечки рассчитать, пока хватает. Хрущевка у нас, как видишь, полуторка. Я вот тут, в проходной комнате, на диване, а Наташке отдельный угол выделила: девка-то взрослая, 20 лет в августе стукнуло. На четвертый курс перешла. Через год, считай, с институтом разделаемся и будет она каким-то там менеджером – такие нынче странные профессии пошли, не понять, кем человек работать собирается. У меня-то не получилось выучиться: хотела врачом стать, стоматологом. Три года подряд поступала – проваливалась. Думала в четвертый раз пробовать, да мать сказала, чтобы я дурью не маялась. Ну я и пошла в торговый техникум. И то верно: пока в меде-то выучишься – полжизни пройдет.

На последнем курсе я Наташкой обзавелась. По глупости да по пьяни все случилось. И замуж, наверное, поэтому никто не взял. Так парни заглядывались, а когда узнавали, что у меня девка нагулянная на руках, быстренько свинчивали. Был, правда, у меня потом и серьезный мужчина. Но говорил: «Люблю я тебя, Валюша, а от жены не уйду – и ее тоже люблю, и ребятишек. Если хочешь, будем так встречаться, я тебе помогать буду». Не согласилась я: не нужна мне такая жизнь – ни два, ни полтора? Да и обман все равно наружу выплывает, рано или поздно жена бы узнала. К чему ей такая правда? Короче, прогнала я его.

Надька Селиванова говорит, что мне еще не поздно замуж выйти: я же не старуха - всего сорок шесть, «ягодка». Ни фигурой, ни лицом не обижена. Да за кого только? Все нормальные мужики давно к рукам прибраны, остались алкоголики, наркоманы да прощелыги, которые сами за бабу норовят спрятаться. Но, Господи, так тяжко все одной тянуть! Самой гвозди забивать, полки вешать да краны ремонтировать! Сил нет! Так хочется, чтобы мужик в доме был, с руками, с головой, непьющий. Да ведь и живая я, не робот какой, – надоело без ласки-то. Хочется хоть раз в жизни за чью-то спину спрятаться и хоть какое-то время ни о чем не думать... Устала я, Господи, хоть ложись и помирай.

А как тут помрешь? Мама совсем старенькая стала, ходит плохо, болеет – надо ее из деревни забирать, а куда? Придется ее со всем скарбом ко мне в комнату переселять, спать положу на диван, сама на раскладушке приткнусь. И так с Наташкой друг у друга на головах сидим – и вдвоем в нашей хрущобе не развернуться, а с мамой, с ее сундуками, мешками и валенками... О-ох...

Да, Наташка... Что она по вечерам-ночам делает, Господи? Может, ты знаешь? Приходит иной раз под утро, вином от нее пахнет, табачищем. «Где была?» - спрашиваю. «С друзьями!» С какими - молчит, на чьи деньги пьет, не говорит. «Угощают!» И не прикрикнешь: с норовом она, язык как бритва – иной раз так ответит, что и не рада бываешь, что расспросы затеяла. Чуть что так в лоб мне и лепит: «Сама-то какая была в мои годы?» И права ведь... Кабы не скатилась девка, одна ведь она у меня, одна... Только на нее и надежда: выучить, на ноги поставить, чтобы без нужды и горя жила, чтобы гроши, как я, от зарплаты до зарплаты не считала, замуж за приличного человека выдать.

Замуж выдать... Опять же на какие шиши? Как по нынешним временам денег-то на свадьбу собрать, хоть сколько-то наскрести? И хорошо, если жених с жильем будет, а если нет? Квартиру или комнату снимать? Цены скачут как бешеные, а зарплату хоть бы кто на копеечку прибавил! Народ не знает, как денежки свои сохранить, в какой банк нести, во что вкладывать. Раньше хоть доллар за валюту считался, а теперь и он деревянным, как рубль, стал.

Так вот, Господи, чего попросить-то хочу: дай мне сил и здоровья Наташку на ноги поставить, не позволь ей по кривой дорожке пойти, присмотри за девкой, не оставь ее после института без работы. Да сделай так, чтобы и меня не уволили, у нас уже двоих кассиров турнули, говорят, еще будут сокращать. А если меня выгонят, то где я, в мои-то годы, сейчас работу найду? И так полгорода уже на улице. Тогда хоть на паперть с протянутой рукой. Или уж прямиком в петлю... Да чтобы квартплату и коммуналку не повысили – не на чем мне больше экономить.

И вот еще: не удивляйся, что о таком прошу... Дай маме моей, когда срок придет, быстрой и легкой смерти, без паралича. Вон, Николаевна, соседка моя с четвертого этажа, восемь лет колодой провалялась. Хоть сноха ее и обихаживала – грех ее судить, а все равно два дивана под бабкой сгнили и весь подъезд мочой провонял, и хоть уж месяц прошел, как Николаевна померла, а до сих пор дух спирает, когда с улицы заходишь. Случись с мамой такое, не смогу я за ней ходить – домой ведь ночевать только и прихожу. В богадельню не отдам – мама! Забери ее, как бабушку мою к себе забрал: три дня она только в постели пролежала и во сне умерла. Христом-Богом тебя прошу! Ай, вот дура-то! Ты-то ведь и есть Христос! Прости ты, меня, грешную, заговариваться уже стала... Ну вот и все, вроде.

Валюша опустила руки и какое-то время еще стояла на коленях перед дешевой репродукцией, с усилием всматриваясь в едва различимый в темноте лик, словно ожидая ответа. По улице, стуча на стыках колесами, проехал трамвай – проползли по противоположной окну стене рваные пятна света. Слабый отблеск мазнул по иконке, и Валюше показалось, что губы Спаса дрогнули в улыбке.

Показалось, впрочем, только на мгновение.

2009 г.


Рецензии
Здравствуйте, Татьяна. Сердечная молитва-исповедь у Валюши получилась. Господь обязательно её услышит. «Блаженны плачущие, ибо они утешатся». Спасибо Вам за проникновенную жизненную историю. С добром,

Людмила Алексеева 3   12.04.2020 20:10     Заявить о нарушении
На это произведение написано 38 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.