Хутья

     Место для нового селения выбрал мой дедушка. Когда десять лет назад мы пришли на высокий берег большой реки, он долго рассматривал окрестности. Потом указал на противоположную сторону и сказал: «Кажется, мы нашли то, что искали. Трава зеленая, значит, влаги достаточно. Рядом лес, на первых порах нас выручит охота, в реке будем ловить рыбу. Самое главное, всё очень похоже на наш Гедем». Дед был прав – я сразу вспомнил окруженные горами поля над речкой и высокое плато, куда мы гоняли пасти скот.

 После переправы юношей послали на разведку окрестностей, а главы семей пошли осматривать приглянувшееся место. Здесь река круто изгибалась, образуя полуостров, защищенный высокими скалами от северных ветров. Невысоко над водой тянулся луг, по форме напоминавший молодой месяц. Он зарос клевером и мятликом, это обрадовало стариков: «На первое время будет отличное пастбище!». Вырвали несколько растений и стали разглядывать землю на корнях, она была черная и жирная. Невдалеке из-под скалы бил родник. Все напились, вода понравилась. Дедушка опустился на колени, поцеловал землю и сказал: «Лучшего места нам не найти. Селимся здесь!»
Так возник наш поселок, который вскоре стали называть Первая Лука. Разведчики вернулись к вечеру следующего дня и принесли хорошую весть - нигде не было больших селений, только редкие следы от стоянок бродячих охотников. Мы ушли из родных мест вместе со всем народом двенадцать лет назад. Боги Неба и Земли прогневались на нас, поля перестали родить, а на пастбищах засохла трава. До этого предки жили в Гедеме с незапамятных времен. Весной сеяли зерно, в конце лета собирали обильный урожай. Если выпадало мало дождей, загораживали речку и пускали воду на поля.

Перед уходом в течение четырёх лет продолжалась невиданная засуха, почти не шли дожди, а река совсем обмелела. Хлеба не хватало, чтобы прокормить людей. От бескормицы пришлось перерезать почти весь скот. И тогда старики решили переселиться на новые земли. Часть людей пошла на восток, мы двинулись на север. Я не раз спрашивал деда, почему он повел нас в эти края. Он отмалчивался и только недавно показал мне на полные влаги тяжелые тучи, висевшие в небе: «Ты заметил, откуда приходят дожди? Правильно, с юго-запада и уходят на северо-восток. Теперь вспомни Орлиную скалу в Гедеме. Помнишь, как облака разделялись над ней на две части и обходили ее с разных сторон?» Конечно, я помнил этот высокий крутой утес, над которым всегда парили эти грозные птицы и на нем вили свои гнёзда. «Так вот, - продолжал дед, - однажды я увидел сон: над Орлиной горой туча разорвалась пополам. Одна часть ушла на восток, другая на север, а на наш поселок и поля не упало ни капли дождя. Я спросил женщину, толкующую сны, что это значит. Она сказала, что мне указан Путь, но выбрать его должен я сам. На совете вождей мнения разделились, часть народа решила идти к горам, из-за которых встает солнце, а я присоединился к людям, которые пошли на север. 
   – Но почему ты повел народ именно в эти края? Откуда ты знал, что дожди ушли в эти места?
 – Я не знал этого наверняка. Но много думал и советовался с мудрыми людьми.  Нужно было найти страну, где хорошо растет трава и нет воинственных соседей.  Ты знаешь, что на востоке живет много народов, оттуда к нам не раз вторгались захватчики, приходилось сражаться с ними. А на юге ещё жарче, чем в Гедеме. Вместо земли там почти всюду песок, на нем ничего не растет. Поэтому я выбрал противоположную сторону.

Дедушка оказался прав, мы нашли край с полноводными реками и прекрасными пастбищами, но сколько бед претерпел наш народ, пока мы были в пути! Постоянно приходилось вступать в бой с местными племенами, люди болели и умирали от неизвестных напастей. Была и другая опасность: слишком долго искать подходящее место мы не могли – зерно могло потерять всхожесть. Через полтора года после исхода из Гедема б;льшая часть народа решила осесть между морем и горами, строить жилища, рыхлить землю и засеять поля пшеницей, ячменем и просом. Люди ссорились из-за лучших участков.  Поэтому дедушка решил рискнуть и пойти дальше на север. Нам он сказал: «В крайнем случае вернемся сюда и попросим семян для посева!»

Зимой наступили ужасные холода. У нас было мало теплой одежды. Зато самую большую реку мы перешли пешком. Вода в ней затвердела, как камень.  В лесах водилось много дичи, реки и озера изобиловали рыбой. В этих местах почти не было людей.  Жили они в пещерах и шалашах, кормились охотой. Нас они боялись и близко не подходили. А последнее время мы почти не встречали их следов. К этому времени наш отряд сильно поредел, осталось не больше сотни семей.  Весной мы вышли на берег большой реки, откуда дедушка разглядел место, которое ему понравилось. Потом он мне сказал, что когда первый раз увидел его, сразу понял, что нашел то, что искал, потому что не раз видел его во сне.

Так мы оказались в стране Ореховых Деревьев.  На Первой Луке решили остаться дедушка с братьями, всего восемь семей. Остальные ушли дальше, где разведчики нашли еще несколько хороших участков для селений. Первые годы прошли в тяжелой работе. Прежде всего нужно было подготовить поле, чтобы высадить драгоценные остатки семян. Сначала землю рыхлили кривой корягой, которую тащили все наши взрослые мужчины, потом комья разбивали кольями и каменными мотыжками. Когда сев закончился, мы соорудили загон для скота и начали строить жилища. В Гедеме мы жили на берегу горной реки, она часто разливалась, когда в горах таял снег. Из-за этого дома строили на сваях. Здесь было намного холоднее, поэтому решили строить неглубокие землянки. Над ними из жердей устроили двускатные крыши и покрыли сухой травой, а с боков забросали землей. Во время ливней кровля протекала. Пришлось полы делать в виде полукруглых канав с уклоном к реке и выложить их створками ракушек, которые водились в иле у берега. Кстати, эти двустворчатки оказались вполне съедобными и здорово нас выручали. Места для всех под крышей не хватало, мужчины почти круглый год жили в походных шатрах или шалашах

В первые годы в Луке мы терпели большую нужду во всем. Скота осталось мало, его берегли в ожидании приплода. Из домашних животных с нами пришли только козы, овцы и собаки. Поэтому постоянно несколько человек ходили на охоту. Сразу за лугом начинался дубовый лес, в котором водилось много оленей и кабанов. Однажды удалось поймать в ловчую яму свинью с поросятами. Когда малыши выросли, они стали совсем ручными. С тех пор каждая семья имела свой свинарник. Сложнее было с лошадьми и быками. Поймать молодняк и приручить оказалось много сложнее. Но нам обязательно нужны были эти животные, чтобы рыхлить поля и возить тяжелые грузы. Помог случай. Однажды охотники нашли раненого человека. Он упал со скалы и повредил обе ноги.  Его принесли в поселок, вправили вывих, сложили и обездвижили сломанную кость, примотав ногу к двум палкам. Когда он поправился и немного начал понимать нашу речь, от него мы узнали много нового.  Он научил нас пользоваться необычным метательным оружием, состоявшим из трех камней в кожаных мешочках, прикрепленных к трем коротким ремням. Концы ремней связывались вместе и крепились к длинной веревке. Когда эту штуку раскручивали над головой и бросали, стоило одному из коротких ремешков задеть ногу лошади или тура, как камни закручивались вокруг с такой силой, что сбивали животное с ног или ломали его ногу.  Так нам удалось изловить несколько коров с телятами и кобылиц с жеребятами, которые со временем одомашнились и очень помогали нам в тяжелых работах.

Этот же человек показал нам место, где целая скала состояла из серого кремня.  Он прекрасно раскалывался на длинные острые пластины, из которых мы делали ножи, скребки для выделки шкур, резцы, сверла и проколки для обработки кости и дерева, наконец, из них мы делали вкладыши для серпов. Но, самое главное, через него мы подружились с местными дикими племенами и научились от них новым способам охоты, сбору съедобных и лечебных растений. Впоследствии они тоже стали одомашнивать диких животных, сеять хлеб и в конце концов перемешались с нашим народом.

 А вот найти хорошую глину они нам не помогли, потому что она им была не нужна, делать посуду они не умели.  За время похода почти все наши горшки и миски побились. Поэтому самую первую землянку мы построили на восточной окраине поселка, и в ней соорудили горн для обжига. Люди руками лепили ведра с крышками для хранения зерна и воды, крынки для молока, горшки для варка пищи на кострах, ковши с ручками, тазы, чашки, тарелки и даже погремушки для детей. Женщины делали из глины кружочки с дыркой в центре для бус. Всё это сушили на солнце, потом обжигали в горне. Сделать тонкие и прочные сосуды не удавалось, в огне они трескались.  Пришлось лепить их толстыми и грубыми.

Первый урожай собрали хороший, но дед с братьями решили все зерно сохранить для будущего посева.  По горсти пшеницы дали женщинам, они замесили её с глиной, вылепили фигурки Матери – Богини плодородия и обожгли. Также изготовили маленькие домики на сваях по типу тех, в которых мы когда-то жили в Гедеме, украсили их цветами и приношениями. Так в каждом жилище поселились  покровители – духи предков.

  Мы прожили в новом поселке десять лет. За это время многое изменилось. Участок леса мы выкорчевали и сожгли, теперь там наши поля.  Урожай собрали замечательный. Мы почти перестали охотиться на диких животных: расплодившиеся свиньи обеспечивали нас мясом, козы, овцы и коровы – молоком, река – рыбой, поля - зерном.  Каждый год  появлялись новые семьи, приходилось все время удлинять жилища.
 В день Нового года, когда урожай собран и день одинаков с ночью, устраивается большой праздник. Женщины соревнуются, кто приготовит самое вкусное блюдо. В это время по поселку лучше не ходить – отовсюду доносятся такие запахи, что слюнки текут. Но больше всего мне нравится хутья, которую по традиции готовит моя бабушка.  Она замачивает пшеницу в воде, потом варит и остужает, добавляет мелко нарезанные орехи и мед.  Немного хутьи приносят в дар богам, а остаток раздают сначала детям, а потом всем остальным. Вкуснее бабушкиной хутьи я ничего в жизни не едал!
                *    *    *
  Я проснулся, потому что кто-то тряс меня за плечо. Расставаться с вкусным сном не хотелось, попробовал снова заснуть и повернулся на другой бок. Но меня продолжали бессовестно будить. Пришлось открыть глаза.  «Ну и силен ты спать! Давай скорее к столу, обед заканчивается, - услышал я голос моего друга Генки, - когда поешь, спускайся на второй раскоп. Там нашли любопытные женские фигурки с отпечатками зерен пшеницы. Шеф говорит, что это подтверждает существование у ранних трипольцев культа плодородия. Велел расширить раскоп и снять грунт до культурного слоя. Шевелись, уже все ушли».

С трудом я начал соображать. Наша повариха тетя Сима убирала посуду. На столе осталась только моя миска с остывшим борщом, несколько кусков хлеба, надоевшие всем макароны и кучка чеснока. Шеф, как истинный ленинградский интеллигент, в первый же день за обедом огласил правило: «В городе мы лишены блага кушать лук и чеснок. Поэтому здесь все наоборот. Кто не хочет, его дело. Но пусть не обижается на остальных». Уважаемые кандидаты наук и аспиранты только кивали головами.

 Надо было торопиться. Я быстро поел и стал спускаться к раскопу. Полуденное солнце пекло немилосердно. Сейчас бы искупаться в Днестре!  Но об этом лучше не мечтать. Когда попадаются интересные находки, шеф всем найдет работу и еще добавит. Опаздывать не хотелось, самое интересное пропустишь, и я припустил бегом.
А все-таки любопытно, хутья действительно такая вкусная?