Обожженные

        Ранней весной на разных концах города почти одновременно сгорели  два дома, две души. На пожарищах остались Он и Она. Они не были знакомы, но так иногда бывает, что похожая беда гонит людей друг к другу. Ни Он, ни Она долгое время никого не замечали вокруг.  В полном одиночестве бродили они, каждый своими дорожками, по большому городу, с опущенными плечами и потухшим взглядом, не замечая яркого солнца, бурлящих ручейков под ногами, веселого щебетания птиц. Не заметили, как растаял снег, как зацвела черемуха, как пролетел один, второй месяц весны. И тут дорожки их пересеклись. Они как-то сразу узнали друг друга по незажившим ожогам, по еще сочившимся ранам, по этим опущенным плечам. Но вот взгляд оживился, в глазах у  обоих промелькнуло что-то неуловимое. Им вдруг захотелось заговорить, рассказать о случившимся,  выплеснуть свою боль, освободить душу. И они говорили, говорили, говорили…

          Они сидели на скамейке в парке. Он на полуслове замолчал и о чем-то задумался.   Она легонько коснулась пальцами его руки. Он рефлекторно сделал движение, даже не движение, а еле уловимый импульс,  будто хотел отдернуть руку. Это длилось меньше мгновения, но она успела заметить,  и внутри  где-то в груди сжался маленький комочек.

          Он  вспоминал о той, Другой, что покинула его дом.  Та, Другая, была молодой и дерзкой. Её гибкое тело, волосы, запах… ее чуть раскосые глаза с вечно насмешливым прищуром… Его неудержимо тянуло к ней, несмотря на несносный характер, несмотря на то, что она играла с ним как кошка с мышкой. «Нет, скорее,  как кошка с лягушкой, - горько усмехнулся он своим мыслям. – И съест противно, и выбросить жалко». Да, он почти знал, что нелюбим. Но как не хотелось в это верить. Ему казалось, что его любви хватит на них двоих. Но,  нет!  Нет, невозможно зажечь любовь в чужом сердце. Это Божий дар. Или удар? Всего одна буква, а как меняет весь смысл. Он очнулся от своих мыслей. Рядом  сидела Она, Чужая женщина. Ему не хотелось обижать ее, но сердце молчало, ни единой искры.

       А Она? Она не хотела вспоминать о прошлом. Но прошлое само напоминало  о себе, оно лезло со всех щелей, копилось, бурлило и вдруг разом накрывало холодной волной одиночества. И тогда ей становилось страшно. Так же страшно, как тогда, когда полыхало ее сердце, когда к необъяснимому восторгу примешивалось чувство горечи от неминуемой потери.

      Он дотронулся ладонью до ее колена, заглянул в глаза и ободряюще улыбнулся «Не переживай, все пройдет». Но маленький комочек в груди напомнил о себе. Она знала это чувство, когда  душа прячется за  панцирем недоверия.

      Они попытались встречаться, и даже провели несколько выходных вместе. Но это было как-то слишком буднично, будто старые супруги, прожившие рядом не один десяток лет.

     И вдруг случилось. То ли небеса дали им шанс, то ли каким-то чудесным образом настроились их души на одну волну. Они летели навстречу друг к другу, задыхаясь от волнения. Он все сжимал и сжимал ее в своих объятиях, целовал лицо, глаза, шею. А  Она растворялась  в нем так, как только может растворяться любящая женщина.  Теплая волна нежности растекалась в его сердце. Но неожиданно он испугался. Она просто почувствовала это кожей.И моментально закрылся хрупкий цветок души.

     Он вспомнил свои ожоги, свои незажившие раны. Да, он испугался, что ему станет больно от этих прикосновений, что это обман, видение, сон. Что пробуждение будет мучительным. «Зачем? Зачем мне это все», повторял он про себя. «Я не хочу никого больше впускать в свою жизнь». Страх, недоверие, старые рубцы – все в нем кричало «Беги. Беги, пока не привык, пока еще не больно».      

   
Он перестал звонить. Она почти не удивилась.
Только в голове пару раз прокрутились слова из старой песни:

 Вот и встретились два одиночества
 Развели у дороги костер,
 А костру разгораться не хочется,
 Вот и весь разговор.