В гостинице

Дама на ресепшене (о да, теперь ведь никто не говорит по-русски… я ведь и не знаю, как это место по-русски назвать…) так напомнила мне мою преподавательницу французского из университета, что мне даже захотелось сказать ей: «Bonjour! Comment ;a va?». Вовремя остановилась.
Комнаты мне не хватило. То есть не хватило соседки по комнате. Я обернулась и увидела, что мизантропическому юноше тоже не хватило соседа.
- Не хочу жить тут неделю абы с кем! – с искренним страданием в голосе заявила я.
- Ой, а я-то как не хочу! – поддержал меня он. Кажется, гениальная мысль посетила нас одновременно.
- Может, нас вместе поселят? Хоть мешать никто не будет! – сказала я, прежде чем успела подумать, как он может расценить такие слова.
- По-моему, это самый лучший вариант! – заявил он. Я отогнала мысли язвительного содержания – все-таки сама предложила, чего теперь издеваться над человеком?..
Дама с ресепшена, вежливо обращаясь к нам по имени-отчеству, объяснила, что нам придется подождать. Я так и называла ее за глаза «дамой с ресепшена» все время пребывания в гостинице, а когда надо было обратиться к ней лично, просто говорила «Извините, пожалуйста…», далее вместо многоточия можно излагать просьбу, вопрос и тому подобное, - очень помогает в жизни эта фраза, если у вас, как и у меня, проблемы с запоминанием имен. Потом она покопалась на доске с ключами и повела моего будущего соседа по комнате в темный коридор. Темный мрачный коридор, я на цыпочках, как вор… да что ж лезет такое в голову…  Через несколько минут она вошла в холл и заявила:
- Пойдемте со мной, - развернулась на каблуках и снова зашагала в темноту. Затем обернулась и добавила, что молодой человек сказал, что я буду не против.
В итоге меня привели в номер. Практически в центре комнаты стояла огромная двуспальная кровать. Наверное, два с половиной на два с половиной. Я нервно хихикнула. Юноша-мизантроп понимающе покивал и сказал:
- Будем жить по правилам студенческого общежития.
Мне хотелось спросить: «Это что же? Будем спать на кровати по очереди?». Но я сдержалась. Дама, заметив мое полуистеричное настроение, пояснила:
- Тут есть диван. Он раскладывается.
Поддавшись глупо-иронично-саркастичному настроению, я написала другу: «Вот, ну почему ты не поехал со мной? Из-за тебя меня поселили в одну комнату с чужим дядькой!.. Прямо, как в дешевой американской комедии!». – «Думаешь, я переживу нашу с тобой следующую встречу?». – «Все зависит…».
Задумываться, как юноша-мизантроп будет помещаться на этом чуде дизайнерской мысли (на диване, в смысле), я не собиралась. Поэтому церемониться я не стала, просто скинула свои сумки на кровать, порылась в одной из них, взяла смену одежды и гордо проследовала в ванную. О да, с этим помещением у меня всю неделю будут сложные отношения, но тогда я об этом еще не догадывалась. Переодевшись, я поняла, что вот так сейчас взять и остаться с ним в одной комнате не могу. Поэтому твердым шагом я пошла искать место, где можно что-нибудь поесть. И, к счастью, тут же его нашла.
Повара в гостинице оказались большими оригиналами. Голодных и не очень добрых с дороги прозаиков и поэтов решили кормить супом. Невкусным супом. Я печально ковырялась ложкой в поданном кушанье, нашла там несколько сиротливых кусочков мяса. Искренне им обрадовалась, честное слово! И вдруг по залу пробежал полный предвкушения и радости шепоток – несут второе! Принесли. То были манты. Но нам, казалось, их подавать не спешили. Я начала мрачно шутить, что нас, как в детском саду, сейчас поставят в угол (хорошо, если не на горох…) за то, что мы не съели первое. В награду я получила несколько понимающих взглядов от товарищей по несчастью. Какие все же милые люди.
Я позорно бежала из столовой – совершила тактическое отступление, да. Нет, не нужен мне ваш чай. Не нужно ничего. Хочу гулять по ночному Домбаю! Воображение, почему-то, нарисовало, как я иду под руку с тем самым седым господином в очках, что ехал с нами от Черкесска. Тряхнула головой, отгоняя навязчивую картинку.
Я посетила комнату в мансарде, которую выделили девочкам, приехавшим с нашей делегацией.
- Живем, как в гробу! - заявила одна из них, окинув тоскливым взглядом обитые вагонкой стены и низкий косой потолок.
- А я живу с чужим мужиком! - нервно поправив волосы, ответила я. Крыть было нечем. То-то же.
Гулять я все же пошла. Нашла недружелюбную собаку, которая охраняла загадочное строение под вывеской «Кармен». Загадочное потому, что оно лежало в живописных руинах, будто на него сверху уронили хороший булыжник, а дверь и вывеска умудрились пережить этот локальный апокалипсис. Могли бы не утруждать себя.
В темноте поселок произвел вполне положительное впечатление. На фасаде одного из отелей мигали приветливые лампочки. Вверх, в сторону соснового бора, уходила неасфальтированая дорога. Мне страшно захотелось пройтись по ней, но здравый смысл пересилил гуляющий по организму и бьющий в неожиданные места адреналин. К тому же этот самый смысл получил неожиданную поддержку от своры больших собак, появившихся на дороге. Чуть дальше я увидела очень привлекательное – для меня, во всяком случае, - строение. Многоэтажная отделанная деревом гостиница, издали похожая на еловую шишку. Ах, да… самым привлекательным в ней был факт ее заброшенности. На него прозрачно намекало деревце, растущее из крыши. Это строение очаровало меня так, что я нарезала круги вокруг него ежедневно, но так и не нашла лазейки, сквозь которую можно было бы попасть за огораживающий его забор. Хотя, стоит заметить, что эта неприятная подробность ни в коей мере не повлияла на мое отношение к гостинице. То есть я так и уехала из Домбая ею очарованная. Лазейки в гостиницу я не нашла, зато нашла совершенно бесподобный мост, сквозь прогибающиеся под ногами доски которого было видно бурную реку – аж голова начинала кружиться. А на одной из металлических ступенек, ведущих на этот мост, сварочным аппаратом была изображена предположительно собака (вид сзади).
Когда я вернулась с прогулки, мой сосед ковырялся в своем ноутбуке. Кажется, он пытался поймать за хвост интернет. Мне это было не очень интересно.
Недолго думая, чем бы таким заняться, я извлекла из сумки блокнот и записала кое-какие мысли сомнительной ценности, которые пришли мне в голову во время прогулки.
Горы гораздо больше рады нас видеть, чем люди. Во всяком случае, они не смотрят на нас с укоризной. Им невдомек, что мы приехали в межсезонье. Мы не мешаем им отдыхать от летнего наплыва туристов перед зимним.
Дух гостиницы «Снежная королева» - это маленький, похожий на пингвина человечек в красных спортивных штанах и зеленой бейсболке. Ночью он спит на бежевом кожаном диване в холле и пьет воду из закрытого на ключ холодильника, а днем прячется в каморке под лестницей, размышляя об иностранном мальчике, перебравшемся из-под своей лестницы в волшебную школу. «Лучше уж всю жизнь прятаться от назойливых туристов, чем нажить такие неприятности, как он», - каждое утро успокаивает себя дух. Каждому свое…
Ночью я зашла в ванную. Ну, понадобилось. Закрыла за собой дверь. А открыть не смогла. Стараясь особо не шуметь, я дергала и толкала упрямую дверь. Наверное, дух гостиницы мстит. Не стоило писать о нем такое… Достойное завершение сегодняшнего дня…
Минут сорок я просидела на корточках, опершись спиной о холодную кафельную кладку. Чтобы поднять себе настроение, я вполголоса напевала гимн РФ – то-то мой сосед обрадовался бы, если бы проснулся под гимн, исполняемый моим дурным голосом громко. Не знаю, почему, но он всегда действует на меня оживляюще.
Когда я, совсем уже отчаявшаяся покинуть это помещение до утра, напоследок – перед тем, как устроиться спать на керамическом изобретении сантехников, - дернула за ручку двери, она с ехидным скрипом открылась. Гимн был воспринят, как жертвенное песнопение? У духа явно дурной вкус…
Утром я не поленилась поведать эту трогательную историю за столом. Она прошла на ура. Чего и следовало ожидать. Все люди – писатели они, поэты или музыканты – страшно любят слушать истории о том, как кто-то (не они!) попал в дурацкую ситуацию.
После завтрака было намечено торжественное открытие того мероприятия, ради которого мы приехали. Если честно, я всегда была той самой, кто отчаянно зевает и клюет носом на торжественных открытиях, закрытиях, вручениях, объявлениях и так далее. Нет-нет. Поначалу я внимательно слушаю. Кое-что даже записываю. Это бывает полезно. Но вот – так бывает АБСОЛЮТНО ВСЕГДА – слово дают кому-нибудь не в меру разговорчивому. И начинается самое страшное. Этот человек самозабвенно вещает на бесспорно страшно важные и возвышенные темы. Вот только слушать это просто нереально. В какой-то момент оратор сам начинает терять мысль и, чтобы скрыть это, пускается в еще более витиеватые рассуждения. Ведь, как известно, чем больше умных длинных желательно иностранного происхождения слов прозвучит во время твоего спича, тем меньше людей тебя поймет. А это, в свою очередь, гарантирует успех и общественное признание («Какой умный и начитанный человек! Какая поставленная речь!»). Аудитория превращается в подобие полки с китайскими болванчиками в сувенирном магазине – все кивают, видя десятый сон с открытыми глазами.
Я перевела слушание и кивание в такт речи в фоновый режим и стала постепенно отключаться от реальности. Вдруг перед моим мысленным взором вспыхнула надпись: Сгори дотла… и пусть пепел унесет дыханием… хочу, чтобы ничего не осталось… пусть все исчезнет… пусть я забуду обо всем…
А потом вспомнилось:
Burned to ashes
And the ashes flew
In the wind
Taken by breath
As I breathe on…
О том ли, что пришло мне в голову, пела Астрид?.. Вряд ли…
Микрофон зафонил. Это вывело меня из оцепенения. Народ начал расходиться. Я встала и как-то не очень уверенно направилась к выходу. Столкнулась все с тем же седым господином. Он немного раздраженно глянул на меня и скрылся в толпе. Интересно, мы так и не познакомимся?
Несколько дней, в течение которых велись обсуждения привезенных всеми нами литературных шедевров домашнего изготовления – без иронии на этих обсуждениях можно было бы натурально свихнуться, - прошли мимо нас подобно бывшему однокласснику, который хочет сделать вид, что не узнал. Печально, со своеобразным величием, отстраненно глядя куда-то вбок и немного выше наших голов… и разговаривая по телефону… Некоторые из них запомнились, некоторые выветривались еще до того, как мы покидали комнату, в которой вели заумные беседы.
Каждое мое утро начиналось с похода по поселку с фотоаппаратом в руках (часто – в зубах, так как, оказывается, в Домбае есть масса мест, куда мне всенепременно нужно было залезть, а без помощи рук иногда нельзя было обойтись). Я нашла столько всего, о чем, думается, не догадывались остальные члены нашей писательской компании!
«Нашла лестницу под мост. Страшно красиво. Наступила на что-то скользкое и нехорошо пахнущее…». – «Ты есть ты, куда бы ни поехала найдешь что-нибудь, во что нормальных человек ни за что не наступит… Прекращай искать подозрительные места!». – «Это не я их ищу, они меня сами находят!».
«Какое божественное строение с круглой верандой! Так бы и залезла… может, забор не слишком высокий?..». – «Говорю тебе, не лезь никуда!!!».
«Какие-то металлические коммуникации… как жаль, что к ним не подойти…». – «Неужели здравый смысл вернулся из отпуска без содержания?». – «Нет. Но пишет, что уже скоро. Я вот что подумала, а через сколько по трудовому кодексу я имею право его уволить?».
«С этого обрыва видно разбитую машину… как она вылетела за ограждение? Не пойму… разве что вот тут?..». – «О нет… теперь она пойдет обыскивать ржавые покореженные машины! Ты когда-нибудь успокоишься?». – «Я? Никогда!».
«Я обнаружила нереальное недостроенное кирпичное чудо! Теперь главное не угодить в какой-нибудь колодец в этой темнотище…». – «КУДА???».
«Сегодня утром унюхала грибы. Перелезла через забор, чтобы поискать их. Грибов не нашла. Зато нашла сторожевую собаку. Невероятно милое создание, похожее на маму Умки!». – «Ты же всегда боялась собак…». – «А я любовалась ей уже из-за забора снаружи… какая я, оказывается, ловкая, когда надо убегать от кого-то…».
Ежедневно я ссорилась с дверью в ванную. Под конец, кажется, она была готова открыться еще до того, как я ее касалась. Мелкие неприятности, начавшиеся еще в дороге, последовательно старались отравить мне жизнь. То я сломала брелок на ключах от номера (каким-то совершенно непостижимым образом он просто рассыпался у меня в руках). То чуть было не разбила тарелку в столовой. То потеряла в собственной сумке кошелек. Наверное, тот, кто занимается распределением мелких неприятностей на душу населения, всегда отсыпает мне чуть больше положенного. Просто потому, что ему нравится, как я на это реагирую.
Перед одним из мастер-классов ко мне подошел ставший моей навязчивой идеей седой господин в очках.
- Скажите, вы читали мои рассказы? – вроде бы немного тушуясь, спросил он.
- Нет, - тушуясь – уже без «вроде бы немного» - ответила я.
- Хм… я хотел бы, чтобы вы прочитали. Можно я дам вам книгу.
- Конечно-конечно! Я с удовольствием! – может, это только мне ситуация казалась неловкой?
Вечером он принес в столовую свою книгу и отметил в оглавлении ручкой (КОЩУНСТВО!!! ЧЕРКАТЬ РУЧКОЙ В КНИГЕ!!!) те рассказы, которые мне надо было прочесть. Я кивала и – надеюсь – приветливо улыбалась.
Оказавшись у себя в комнате, я сразу взялась за чтение. К счастью, мне понравилось. На следующий день я даже попросила книгу в подарок, на что получила однозначный ответ: «Нет, я с собой мало привез…». Ну и ладно… нет, так нет. Но у меня тут же попросили адрес, по которому книгу можно будет выслать. Как-то особо не задумываясь, я нарисовала свой адрес на страничке блокнота, выдрала ее и протянула ему.
В тот день обсуждали мои произведения. Когда обсуждение закончилось, я чувствовала себя так, будто по мне пару десятков раз проехались бульдозеры. Нет, не ругали… но устала страшно…
Я удалилась в номер и медитировала часа полтора. А вечером выяснилось, что я прогуляла обсуждение его рассказов… Бывает же такое… Теперь не поверит, что мне они понравились. Решит, что сбежала, чтобы… чтобы что-нибудь…
Я предпочла выбросить эту историю из головы. Зачем морочиться о том, чего уже не изменишь?
Пожалуй, самым запоминающимся – хотя, может статься, не самым полезным – событием стала поездка по канатной дороге. О да. Обсуждения на мастер-классах были тысячу раз содержательны и познавательны. Но то, что открылось нам с высоты стального троса, натянутого между местами поржавевшими столбами, лично меня на некоторое время лишило дара речи. Единственное, что владело моими мыслями, пока я болталась в неудобном кресле над пропастью, можно выразить примерно так – запоминать-фотографировать-запоминать-фотографировать.
«В Домбае на работу ездят на канатке», - написала я другу, провожая завистливым взглядом упитанных торговок сувенирами, спускающихся в поселок с огромными баулами.
«Инопланетяне влюбились в Домбай. Оставили здесь свою летающую тарелку. И теперь за не самую умеренную плату пускают в нее туристов на постой…». – «Неужели воздух настолько разреженный?».
Я буквально впитывала виды поселка и окружающих его гор. Пейзажи я не пишу. Ни словом, ни кистью, ни чем-нибудь еще. Но страшно люблю их созерцать.
«Если прогуляться под канатной дорогой, можно неплохо прибарахлиться! Хочешь привезу тебе розовый зонтик в зеленый горох?». – «А там есть такой же, но с перламутровыми пуговицами?». – «Нет, пока не видать, но будем искать…».
Скалы-ледники-речки-водопады-старые стоптанные кеды над пропастью.
В гостиницу я пришла совершенно счастливая. Такая же счастливая я сидела на объявлении результатов всего нашего мероприятия. И все еще счастливая пошла фотографироваться у входа в гостиницу – на память. А после фотографирования я получила-таки книгу седого товарища в подарок. С автографом от автора. Кажется, я очарована… зачем??? А если поцеловать его в щеку в благодарность? Думаю, для морального здоровья окружающих лучше не проверять…
В день отъезда я проснулась еще раньше, чем обычно. Прощальная прогулка по Домбаю настроила меня на очень лирично-философский лад. Пингвины вместо фонтанов, белые медведицы вместо сторожевых собак, канатная дорога вместо общественного транспорта. И заброшенная гостиница, возомнившая себя наместницей полосатой скалы…
Когда мы вынесли вещи, уселись в транспорт до Черкесска и двинулись с места, поселок, казалось, вздохнул с облегчением. Что ж, его понять можно. Ели, передернув темными иголками, сочувственно покивали. И лишь одно умудрившееся заранее пожелтеть деревце махало опадающими листьями нам вслед.
Я задумчиво распутывала плохо поддающиеся моим усилиям наушники. Изменится ли что-то здесь после нашего отъезда?

10-19.11.2010