Инженер Тарас Петрович в свободном обществе

(околонаучная новелла-фикция)




Мне бы жить и жить,
                сквозь годы и мчась.
Но в конце хочу —
                других желаний нету —
встретить я хочу
                мой смертный час
так,
    как встретил смерть
                товарищ Нетте.

(В.Маяковский)


(А Нетте кончил плохо... - прим. авт.)



ГЛАВА I. ПРОСТО О ПРОСТОМ.


От автора

Много хороших книг было написано в Перестройку. Да и на заре демократии, в послекризисной России привычку писать пространственно не оставили. Вот, наконец, пришел черед героя современности Тараса Петровича, инженера, сказать свое веское «я».
Он, этот Тарас Петрович, вышел на пенсию и начал писать задорные мемуары. А все от того, что на душе у него за долгие годы жизни накопилось грандиозное множество переживаний. Излить их на бумаге показалось ему делом нужным, дабы снова убедиться в собственной правоте. Я нарочно не буду сразу раскрывать всю интригу этих записок (я их якобы читал), потому что это может лишить читателя желания знакомиться с содержанием произведения.
Тарас Петрович это москвич, строивший коммунизм, но с развалом СССР поверивший в свободу. От этого и название книги. Тарас Петрович по природе своей человек добрый, хоть и жестокий экспериментатор. Он продал дело своей молодости – коммунизм – так же просто, как и старый «Запорожец».
Таких людей, которые умеют приспосабливаться к новым жизненным условиям, сильно любили классики мировой литературы, особенно англичане и американцы. Но в России романтизм, вообще-то покровительствовавший такого рода персонажам, не особо прижился – нет, он, конечно, был, но какой-то вялый и скучный. Я, набравшись наглости, решил дать портрет настоящего русского романтика, которому все по плечу, но не все по карману.
Нам нужны такие задорные люди, способные поднять настроение другим – в то время, когда скептики плачутся, настоящие джентльмены должны радовать голливудской улыбкой. Меня можно упрекнуть в том, что я, дескать, горе писатель, издевающийся над судьбами поколений.
Мол, советский народ был настолько велик, что сам себя уничтожил, а инженер Тарас Петрович в этом плане является, конечно, образцово показательным самоликвидатором. Что ему судьба большой страны? Он как жил себе в однокомнатной квартире, так и живет, изредка радуя соседей своим вниманием. Судьбы Родины его волнуют меньше, чем размер пенсии, но таков он – человек, всегда хочет быть сытым и довольным.
Каждое утро Тарас Петрович съедает по большой миске пельменей и запивает квасом. Вспоминает за завтраком мысленно про стройотряды,  продмагазины, другие атрибуты старой жизни и улыбается. Он вдовец и пообщаться особо не с кем. В молодости же, когда в СССР не было секса, по официальной версии властей, он дергал девок за косички и шалил с ними не хуже, чем в молодежных комедиях про взаимоотношения подростков и счастливый поцелуй в конце картины...
Каждый день Тарас Петрович слушает старые пластинки и ностальгирует по студенческим годам. Особо ему нравятся хиты тех советских групп, которые нещадно копировали западную эстраду, и выдавали чужие хиты за свои. А за железным занавесом об этом мало кто догадывался, и всем в принципе музыка украденная нравилась. Конечно, раз колбасило от нее, почему бы и нет, собственно говоря.
Склонность Тараса Петровича к постоянным фантазиям выдает в нем творческого человека незаурядных способностей. Вот оттого-то я и желаю вам приятного чтения, познакомьтесь же с удивительными опытами старика, повидавшего многое на своем веку.



О судьбах людских

Забавно, когда кого-то хают. Нет, это просто весело, хоть и тянет низменностью. Один из абзацев, написанных нашим героем, был весьма критичным, и оттого провоцирующим на полемику. Вот что было изречено: «Меня зовут Тарас Петрович, я не самый умный и толковый писатель. Но мне определенно есть, что рассказать. Я ведь жизнь прожил и не одну власть знал. Жизнь людей, как говорится, полна приключений. Воспоминания от них периодически заполняют мое сознание. Так вот, весь век меня грабили. Сначала я работал задарма, потом мне недоплачивали. Это все от прибавочной стоимости, охота за которой и составляет смысл нашей жизни. Карл Маркс хотел ее упразднить, но получилось только хуже. Он научил красть ее и прикрываться словами восхищения ее отсутствием. Плохой трюкач из него. Но те, кто были после них, были не лучше. Они оставили меня с грошом в кармане и не торопятся меня ублажать. Зачем я пахал всю жизнь? Чтобы в один день все мои проблемы сыграли со мной злую шутку».
Да, прискорбно, когда  целые поколения людей проживают свою жизнь впустую. Народы Германии, Италии и некоторые др., проигравшие вторую мировую войну, стали на колени перед собственной совестью и победителями. Но особо не бедствовали при этом. Быстро жизнь наладилась, и вот уже богатая и преуспевающая Западная Германия отъедается после эпохи догитлеровской, когда люди еле концы с концами сводили. Итальянцы тоже жировали. Это обстоятельство всегда удивляло Тараса Петровича, поскольку Советский Союз, победивший в этой жестокой и кровавой войне, не мог похвастаться таким уровнем жизни, как в Западной Германии в 1950-х годах и позднее. Оттого и засомневался Тарас Петрович в правильности советского образа жизни.  В современной России, свободной и независимой, он прожил около двадцать лет, но так и не понял, что значит настоящий подъем, поскольку не было в России того экономического чуда, которое было в той же Германии.
То, к чему стремился он, инженер, человек с высшим образованием, к благосостоятельности, теперь казалось ему, уже пенсионеру, недостижимой целью. Свобода, как понял Тарас Петрович, это злодейка с панели – с ней можно на ты, но лучше предохраняться и быть готовым к тому, что предъявят внушительный счет. Вопросы уровня жизни, качества работы, самоотдачи стали для него важнейшим в том минипроекте реформы системы образования, который он придумал. Ему, конечно, не хотелось все продумывать до мельчайших деталей, как это мог бы сделать профессиональный политик, министр, но он четко выделил для себя два важнейших момента во всем этом деле – полагаться стоит только на себя, иначе могут обмануть, и просить подачку надо тоже у самого себя, иначе обворуют. Даже интеллектуально. Могут присвоить себе идею. Таких воров затем трудно переубедить в том, что они все-таки неправы. Хотя, честно говоря, Тарасу Петровичу было все равно до них. Он считал, что если его идеями заразятся миллионы и начнут их тиражировать, то от этого выиграют все, ведь это поможет благому делу просвещения.
Всегда пропаганда считалась уделом благородных сердец. Вот почему каждый вольный рыцарь был оратором, каждый матерый фронтовик – журналистом или писателем, каждый преуспевающий бизнесмен – публицистом. Перо имеет замечательное свойство полностью прогибаться под руку автора. Так вот, Тарас Петрович как инженер преуспел в особо точных суждениях. Он считал, что именно инженеры остротой своих замечаний делают общество более совершенным, как бы отсекая лишнее. Редкий гуманитарий, чей удел делать людей человечными, может похвастаться той удивительной заточкой, которая есть, скажем, у человека из сферы точных наук. Хотя важность категорий гуманитарного мышления для Петровича была превыше всего, но чтобы понять до конца их смысл, предназначение нужно быть, по его мнению, все-таки не гуманитарием. Удивительные судьбы складываются у представителей этого течения. Они часто грешат миролюбивыми и нравоучительными эссе, ибо верят в свою непогрешимость.
Таким был звездочет Паша Карлович Фейерабенд – один из тех философов науки, к которому Тарас Петрович испытывал особую симпатию. Паша Карлович был по злой воле нацистом, прошедшим вторую мировую войну и уехавшим от разрухи из родной Австрии – сначала в Великобританию, а затем в США и т.д.. В Университете Беркли (Калифорния) Паша сделал неплохую карьеру, хоть и до конца жизни страдал от ранения, полученного в сражениях с Красной армией. Он ходил на костылях и мучился от болей в спине. Жалко, конечно, человека. Но такова жизнь, которая все расставляет по своим полочкам. Как у Паши Фейерабенда. На бедность он не жаловался. Устроился по жизни нормально. Не то, что Тарас Петрович. Тот люто завидовал Паше. Ведь Паша был крут. Паша раскритиковал научный метод и нашел понимание среди многих ученых мира. А вот Тарас Петрович жил на более чем скромную пенсию и особо никому не нужен был. Дети изредка навещали его, привозили гостинцы, но этого Тарасу Петровичу было явно мало – он хотел большего общения.
В жизни так складывается, что иногда не хватает сердцу милых людей. В то время как звезды бомонда окружены вниманием со всех сторон, инженеры, которые вкладывали в себя много труда, так же, как и звезды, лишены многих мирских удовольствий. Этот злостный divide (англ. деление по признаку) навсегда превратил коммунистов в посмешище продвинутых тусовок, и рейтинг звездно-молотково-серпастых упал до неприлично низкого уровня. Фатальный divide пожирает на своем пути буквально все, даже талантливых людей с большими задатками. Тарас Петрович нутром чувствовал этот суровый закон природы. Многие сыны демократии также были съедены этим «ди». Неумолима жизнь, сколько не просишь, а она все идет к своему завершению. Но весьма гармонично, заключил для себя Тарас Петрович. Волк в природе живет по тем же законам. А он-то свободен не меньше, чем инженер на пенсии. Что хорошо зверю, так это то, что он не участвует в капиталистических отношениях и живет без излишней нервотрепки. Поймать еду в принципе нетрудно. А от периодического голода даже лучше живется – всегда в тонусе и хорошей форме. Что до Тараса Петровича, как мне понимается, то он определенно подходил под определение «одинокий волк».
К сожалению, он не маленький ребенок, чтобы за ним присматривала нянька в детском саду. Он уже индивид, проживший много лет на этом свете, и скрупулезно считавший каждую копеечку. Да и коммунисты тоже считают деньги, хотя и желают от них отказаться. Они вынуждены делать это. Паша Фейерабенд, раскритиковавший научный метод, тем не менее, тоже считал денежку. Это была жизненная наука, которую невозможно раскритиковать. Паша Фейерабенд – враг коммунизма такой же, как и несчастный Тарас Петрович, давно подметивший, что марксизм-ленинизм привел СССР, постсоветское пространство в состояние клинча, когда гуманитарная сфера развивалась неэффективно и, в конце концов, вроде бы как самая читающая нация сама себя уничтожила и при этом стала массово завозить в свои новые страны уйму западных книг, чтобы наверстать упущенное и хоть как-то заполнить бреши в общественном сознании. СССР, считал Тарас Петрович, привел свои народы к не только к экономическому, судя по пустым прилавкам в конце 1980-х годов, но и к гуманитарному кризису, во время которого национальное самосознание и начало ту страшную реакцию, из-за которой некогда большая и сильная страна распалась.
Так издеваться над собственным мышлением, как это было в советские времена, особенно когда насильно заставляли давать ссылки на марксизм-ленинизм, могла себе позволить действительно только самая читающая нация, которая не особо хорошо работала в массе своей. В свободной России появилась интересная тенденция к подражанию Западу, хотя становиться частью этого самого Запада сами россияне не особо спешат. Как и Тарас Петрович, правда, очень завидующий Паше Фейерабенду, которому удалось пробиться в жизни. Тараса Петровича не учили в советской школе тому, как надо добиваться успеха, он вообще долгое время считал, что люди обязаны руководствоваться только благими побуждениями типа общественных идеалов в своем каждодневном труде. Таких энтузиастов было много, но большинство из них, равно как и Тарас Петрович, кончили жизнь, будучи практически нищими пенсионерами. Результаты их труда были напрасными.
Они не увидели достойной жизни. Многих обманули, особенно колхозников. Оставили вообще ни с чем. А вот Паша Фейерабенд не строил коммунизм и даже служил под фашистскими знаменами, хотя сознательно и не хотел этого делать. Не всем дано уехать в Америку и трудоустроиться в Университете Беркли, но сам факт того, что в Америку приезжают в основном на работу, а никто из Америки не уезжает почти что, сильно волновал Тараса Петровича.
Он сделал для себя неутешительное заключение – новым поколениям россиян придется тоже ударно попахать, но у них определенно есть шанс. А что ему, инженеру на пенсии? Его песенка спета. Как же хорошо, думал он, многострадальному народу Израиля, приезжают в Израиль соотечественники из бывшего СССР – им сразу пенсии хорошие дают. Им свобода дана, чтобы жить хорошо. А что ему, Тарасу Петровичу? Он остался почти что ни с чем.
Вот у Паши все было не так. Да и многие солдаты вермахта на пенсии жили достойно. В Австрии, Германии. Даже с их нечеловеческой идеологией они сумели реализовать себя в жизни. А что постсоветское пространство? Кругом беспредел. Тарас Петрович не может себя позволить съездить даже на Кавказ, в Сочи, отдохнуть. Вот она цена инженерного труда. «Хорошо, что я не был фронтовиком, хотя и жаль с другой стороны. Могли бы подстрелить, а мог бы выжить и пенсию побольше иметь. Я всю жизнь проработал конструктором на заводе, готовил чертежи, следил за процессом производства. Судьба моего поколения насквозь пропитана ядом лозунгов о светлом будущем. Я не хочу этим гордиться, потому что к концу своей жизни я превратился в того самого люмпена, который всегда был орудием пролетарских революций. Я же враг пролетарских революций. От безысходности лучше поплачусь в рукав».
Тарас Петрович не винил особо постсоветскую олигархию в своем нищенском положении. Хотя и понимал, что властьимущие могли бы получше работать. Он понял, что те два десятка  лет, которые Россия прожила уже при капитализме, были в том числе периодом утраченных возможностей. Ведь можно было сделать больше. Но на большее ему не хватало соображаловки. Он как-то читал про экономическое чудо, вот он для себя и усвоил – что это не про Россию. А могли бы ведь в России люди поумнее быть. «Прибалтика живет? Живет. Восточная Европа живет? Живет. А я, инженер, еле свожу концы с концами, я действительно просто неудачник, я посредственный специалист, и поколение мое было посредственным. Мы проиграли большую страну, холодную войну, собственную пенсию и достойные похороны», - писал Тарас Петрович.
В его понимании мирокартины не было избитого стереотипа, что, мол, в России проблема дураков вечная. Он считал, что интеллект нации, то есть люди, которые еще не перебрались на Запад, имеют огромный потенциал и могут реализовать себя не только в пивных или забегаловках. Определенно, нужна национальная идея, которая смогла бы объединить их нескромные усилия. Тарас Петрович прекрасно понимал, что весь тот популизм, который слышен с телеэкранов – про удвоение ВВП, реформу армии, - все это лишь жалкие потемки разума. Он бы не прочь открыть собственный бизнес, да дешевого кредита никто не даст. Он бы мог торговать в собственном киоске, так же, как и некоторые высокопоставленные офицеры восточногерманской спецслужбы Штази после того, как демократы вышвырнули их из силового аппарата.
Революция сожрала своих детей. Тарас Петрович тоже был сожран, и на постаменте всеобщей разрухи и вакханалии он дал себе торжественную клятву, словно пионер-ленинец, что никогда в жизни не будет чтить дедушку Ленина, который много наобещал, а получилась бяка. Популизм – вот главная беда России, где всегда много говорили, а делали гораздо меньше, чем надо. Сколько умных книжек было написано. А кто их понял? Где вкусно разжеванные и преподнесенные аудитории на блюдечке детали? Все это в дремучих лесах Сибири, где невиданные богатства, способные дать мощный толчок развитию народного хозяйства, просто находятся в земле и на ее поверхности в ожидании очередного друга больших кабинетов. Это явно будет не Тарас Петрович. Это явно будет не рядовой читатель. Это будет точно баловень судьбы, у которого все сложится нормально.
Как у Паши Фейерабенда при всех его болячках. Таких как Паша, бывших нацистов, сумевших найти себе приличный заработок – было много. Массы же угнетенных разрухой стариков и бабушек, строивших светлое будущее, так и останутся на тех же скудных пожитках. Их светлое будущее – праздник пенсии и возможность купить внукам карамелек. Ну, или что-нибудь в этом духе. Для подобно рода толков с людьми своего возраста у Тараса Петровича всегда был только самый сильный ментальный яд.
Его многие клеймили за то, что своим цинизмом он отравляет души многих достойных людей. Но разве запретишь свободу слова? Конечно, нет. Всегда радостно высказаться. На душе становится легче. Так было всегда. В этом есть даже преемственность поколений. Иногда Тарас Петрович переживал, что не дал внукам светлого будущего, что зря жизнь прожил. Может, это странно, и я, то бишь автор, гоню полную лажу, что весьма возможно с точки зрения злостного критика.
По крайней мере, человек, положивший здоровье как ударник социалистического труда, с чувством долга перед Родиной должен думать именно так. Тарас Петрович был именно таким человеком, хотя и размышлял больше про свою пенсию. Мы уже задавались вопросом, что ему Родина…  Это игровая партия, это роль, данная господом, это жизнь. «Не все еще потеряно. Когда-нибудь и мы придем к спокойной, благополучной жизни, в которой светлые идеалы общества станут главным проводником в нашем мире. Придут целые плеяды талантливых людей, которые изменят жизнь в России к лучшему. Может, среди них будут мои внуки», - замечал Тарас Петрович. Вот нам бы таких, как Паша Фейерабенд, не зря же он так популярен сейчас.
Таких звезд, прививающих любовь к занятиям наукой, поболее бы и тогда родился бы еще не один инженер, который смог бы дать народу самое главное – простой, надежный и прибыльный прибор, да такой, которому бы и за океаном позавидовали. В Америке. Вообще конструировать приборы было одним из любимейших дел Тараса Петровича. Это было хобби для взрослых. Хотя ничего стоящего наш герой за всю свою карьеру не создал. Известный факт, советская техника была громоздкой, как и микросхема. Мир транзисторов, лампочек, полупроводников – это то, что мне, автору-гуманитарию, малоизвестно. Ну и бог с ним.
Главное, что каждый инженер, который со своей точностью мышления норовит влезть в гуманитарную сферу, или даже в политику, ловит кайф от наслаждения плодами своего интеллектуального труда. Для него человек, что лампочка. Загорелся и потух. Вот тебе и жизнь. Тарас Петрович нарочно ехидничал перед бабушками на лавочке у подъезда дома своего, что, дескать, дамы, завяли вы телом, но душой красавицами остались. И что вы мучились с этим светлым будущим? На кой оно вам, если и так солнце светит. Те же прозвали Тараса Петровича злым языком, хоть и в шутку, но иногда сплетничали, что он-то совсем рехнулся на старости лет. Вот про Пашу Фейерабенда тоже многие так говорили. Но ничего, репутации ученого это никак не повредило. Да и Тарасу Петровичу было тоже как-то все равно до сплетен. Кто здесь злой язык – еще не ясно. Это, скорее всего, кто-нибудь с центрального телевидения. Журналист-пострел, так сказать. Герой одного проекта по очернению.
Таких много было, но по-настоящему в народной памяти остались немногие. Это люди уже не из светлого будущего, а из мира реальных разборок, которые тоже лишние. Некультурные они какие-то в России. Людей просто натравливают друг на друга и получается шоу. Вот это чисто пережиток светлого будущего. Даже будучи на хорошей зарплате, журналисты-киллеры в том виде, в котором они есть у нас, - это служители партии, то есть определенного круга лиц. Их как научили нечеловечности, так они в ней и барахтаются, что мухи в компоте. Тарас Петрович смотрит телевизор довольно часто. На экране он видел многих героев олигархических разборок. Он подписался на дурное шоу, такое же, которое было в кабинетах ЦК.
Только по-разному сложились судьбы бывших коммунистов – равных товарищей. Это закон животного дарвинизма, по которому старая клетка хочет подчинить себе молодую, но не может этого себе позволить. Вот и Тарас Петрович понимал, что этот сложный житейский инженеринг гораздо опаснее, чем рюмка водки в жаркий день. Люди определенно созданы, чтобы свободно ругать себя и окружающих, тогда и смысл жизни появляется. Как и строительницы светлого будущего, что иногда дарили Тарасу Петровичу свое внимание – они вместе всю жизнь жили весело. Вот оттого-то и веселая судьба у них. Хотя веселье – это хорошо. Но это особое веселье, когда оно хорошее. Это не дурачество.
«Я вспоминаю старый анекдот. На похоронах товарища Громыко все политбюро вело себя аморально. Ведь когда заиграла музыка, только Брежнев пригласил даму на танец... Много смеялись над Леонидом Ильичем. Но при этом человеке жилось в стране лучше всего. Да только недолго все это длилось. Поколение людей, упивавшихся дармоедством, было поистине счастливым», - отмечал Тарас Петрович. Он выдвинул собственную теорию, согласно которой феномен беззаботной бабушки появился именно в брежневскую эпоху. Судьба русской, российской женщины, таким образом, ее многовековой образ претерпели изменение. Есть такой персонаж – тетя Груня, с большой грудью, пышечка немного – вот это типаж брежневской дамы, которую сам Леонид Ильич приглашал на танец под траурную музыку. Судьбы людские – что свечи, что лампочки, что транзисторы имеют свойство сгорать.
Вот и Тарас Петрович перед финалом своего земного бытия наслаждается ликом брежневской дамы, которая случайно забежала на бал к стройняшке и милашке Наташе Ростовой (известная героиня Льва Толстого), предложила ей купить у нее по дешевке колготки и выпить пивка вместе. На этом первую главу можно считать законченной. Мы в очередной раз убедились, на примере Тараса Петровича, что ничто человеческое человеку не чуждо, а, наоборот, даже присуще. Жаль только Пашу Фейерабенда из-за болячек, но каков ум! А в СССР, России таких не оказалось. Может, поэтому грустит иногда инженер Тарас Петрович, ну и ладно. Будем жить как-то. Не помирать же от грусти и скуки. Лишь бы недолгими были муки. И вообще плохо, что дедушка Ленин не стал рэпером, он мог бы многих удивить. Как и Тарас Петрович, если бы он был таким же, как Паша.



О трех китах современности               

Если не сказать о том, что деньги в жизни Тараса Петровича были важным атрибутом повседневности - значит, умолчать о многом. Действительно, живя от пенсии до пенсии, инженер пытался зомбировать себя – мол, каждая копеечка душу греет. Он старался делать отложения (финансовые), но безрезультатно. Все проедалось и пропивалось. Видать, размер пенсии был не тот, при котором можно шиковать, то есть иметь излишества. А так – все как в зоопарке. Зверь получает столько, сколько ему нужно для пропитания. Еще за квартиру заплатить – и все, деньги закончились. Нужда – страшная сестра, брата не тешит, а дразнит. «Если бы не придумали деньги, то жизнь была бы непонятной. Пришлось бы обмениваться предметами, а это неудобно. Но какова же зависимость человека от них? Дьявольская. Хотя это все от бога. Он не дает просто так. Все, что к добру, имеет и темную сторону, о которой нужно знать. Вот и я, человек преклонных годов, вынужден мириться с нуждой», - писал Тарас Петрович.
Пенсии – это то, что повышается правительством с самой большой неохотой и в самом незначительном процентном соотношении. Содержать пенсионера очень накладно. Эти старперы особо никому не нужны. И все равно, каковы заслуги человека. Раз ты на пенсии – значит, ты в непривилегированном сословии. Свобода, конечно, это не самое дорогое, что есть у человека – жизнь и здоровье дороже, но свобода – это очень важно.
Свободны дворник, мусорщик, гастарбайтер, медбрат, сантехник и т.д. Свободны неудачник и преуспевающий человек. Свободны бродячие собаки, дикие свиньи, кошки и т.п. Свобода – это праздник. Хотя у некоторых плебеев есть желание закабалиться под хозяина и без всяких денег быть обеспеченными – едой, одеждой и скромными возможностями.
Таков коммунизм, к которому Тарас Петрович был весьма равнодушен. Но и живя в свободе, он не особо радовался ей, потому что был нищим. Он вспоминал, как при коммунизме смеялись над деньгами, так вот, многие из тех людей делали это за те же деньги, а теперь многие жалеют об этом, потому что остались с шишом в кармане. Вот они – клоуны.
Вообще при капитализме масть человека важна – умение преподнести себя – это важно. Как с этим у Тараса Петровича? Да он приветливый такой с виду, шутит даже иногда. А в душу глянь – да там черт. Этого черта сам инженер Тарас Петрович взращивал не один год. А этот черт все просит – деньги, деньги, деньги. Попрошаек жалко всегда. Подают им, однако, не все. Кто подаст пенсионеру? Дети. Они-то молодые, зарабатывают. Им здоровье дано не зря. Чтобы ширился род. Чтобы молодые отпрыски также помогали родителям, когда те выйдут на пенсию.
Такой праздник свободы от труда этот выход на пенсию, и такая ложка дегтя в бочку меда – маленькая пенсия, мизерная пенсия, несчастная пенсия. А так хочется купить себе «Мерседес», одеться покрасивее, зайти в ресторан – а за душой ни гроша. Вот и давишься дешевыми пельменями, с добавлением сои, и квас пьешь тоже нахимиченный. Зато есть возможность выбора – это касается только бренда, а все что внутри суть одно и тоже – фуфло.
Достоинство человека можно измерить деньгами – чем больше, тем лучше. В этом нет ничего постыдного. Если Моня носит дорогие трусики, то это только заслуга его собственного трудолюбия, раз он может себе это позволить. Дорогие трусики для дам, впрочем. В них попа аккуратнее выглядит. Только кому-то – дорогие трусики, а кому-то – дешевые пельмени и квас.
Инженер Тарас Петрович носил самые что ни на есть дешевые китайские ширпотребные трусы, нитки в которых часто рвались. Тело в них часто потело. Эти трусы выпускают коммунисты. Китайские. Навсегда повядшие в капитализме. Они тоже залипли на деньги. Бабки, такие милые купюрки, элегантные кредитные карты. Странно, что трусики подобного типа не шьют на пространстве СНГ, с таким-то большим интеллектуальным потенциалом. Некогда самая читающая нация неспособна произвести дешевые и качественные трусы для пенсионеров – а сколько бы на этом можно было бы денег сделать.
Позор! Каждому пенсионеру – денег на достойные трусы. Трусы – с Лениным или советской символикой. Чтобы ностальгия не мучила. По тем халявным деньгам. А Тарас Петрович, кстати, не скучал по советским, он тосковал по западным финансам. Он жалел, что он не может убежать на Запад, сдав разведсеть или продав гостайну. Может, это не патриотично, зато практично. Место в жизни у него было не то, не доходное, так сказать. Он – пенсионер – должен надеяться только на государство и родню, и все. Подработку найти негде. Один выход – торговать Родиной. Но только в мечтах. Место ведь в жизни – недоходное. Деньги же творят чудеса. Каждый пенсионер, доведенный государством до опупения, не прочь подсесть на бабло. Ведь даже трусы денег стоят.
«Существую я более чем скромно, но от этого моя душа не перестает быть человечной. Я по-прежнему верю в лучшее, слушаю музыку, читаю книги. Я ощущаю в себе еще того молодого и амбициозного человека, которому все по плечу. Но силы и размеры содержимого кошелька уже не позволяют гулять так же, как и прежде», - замечал Тарас Петрович.
Ничтожна экзистенция, когда денег нет. Ни выпить хорошо, ни закусить. Хорошо без денег только цыгану – так у него желание украсть еще больше, и он чувствует себя героем. Нельзя, конечно, очернять цыган. Но мы говорим о стереотипах. Деньги делают человека благороднее и честолюбивее, хотя суть человека, конечно, не изменишь никакими деньгами – он пил, ел, гадил, и таким же останется до конца своих дней. Ничто человеческое человеку не чуждо, а даже присуще – мы об этом уже писали. Так вот, деньги важны для всех цивилизованных людей, как бы это не оспаривали слабоумные.
Ум, который так сильно ценил Тарас Петрович, был именно тем, чего многим в России так не хватает. Как бы не клеймили американцев за то, что порой им не хватает эрудиции, она, быть может, им вообще не нужна. Они сыты и довольны жизнью, много работают.  Дураки же, в принципе, это беда многих народов. Не только российского. В России было и есть очень много способных людей, которые сумели реализовать себя даже в условиях стихийного, дикого капитализма. Но такого успеха, как в Штатах, в России не было. «Я всегда завидовал американской профессуре, видя, насколько она более продвинута во многих вопросах, чем наша, и насколько ей лучше живется. Мой интеллект начал бродить только после того, как я побывал на нескольких научных форумах за границей, вот там я и понял истинную цену ума, хотя и у нас в стране голов хватало, да только мало их было все равно», - грустил Тарас Петрович.
Это Паша Фейерабенд так сильно повлиял на него. Паша был очень умным и успешным. Вот были ли умными коммунисты? Вряд ли. Даже китайские коммунисты проиграли свой коммунизм и начали строить извращенный капитализм. Ум – продукт капиталистического воспитания и естественной селекции. Его в магазине не продают, его надобно поиметь, а это ох как непросто.
Охотники за умом с охотой поступают в вузы, тысячами. В российские и зарубежные. Как не ругают западное образование, а оно все равно – лучше. Берут качеством образовательных программ. Это знает Тарас Петрович. Уникальные разработки отечественных ученых, представителей российской школы не привели пока что к созданию высококлассного прибора, который бы покорил мир. Создать такое устройство – это давняя мечта пенсионера Петровича. Известно, кто создал классный продукт – тому жить сладко на белом свете. Советские ЭВМ в этом плане были отстоем. Не то, что персональный компьютер. Вот это действительно звездатый прибор. Это трехочковый звездно-полосатый всевидящий глаз, который посредством сети Интернет в который раз напоминает многим инженерам-пенсионерам, что не тем они занимались всю жизнь.
Научно-технический прогресс, оставивший коммунистов на задворках мировой цивилизации, не щадил миллиарды долларов для продвижения своих меркантильных и, в то же время, незаменимых для человечества идей. На острие мировой конкуренции Тарас Петрович вышел с дешевым паяльником, которым можно было чинить старый алюминиевый чайник, когда худая и зыбкая ручка отламывалась.
«Я не скрываю своего разочарования достигнутыми мною результатами. Я действительно всю свою сознательную жизнь прожил гуляя, особо не замасливаясь над тем, как добиться признания. В итоге я остался ни с чем, жизнь покарала меня за годы пустого и беспардонного лихачества. В мире было много выдающихся личностей, а я не состоялся как успешный человек. Зато я до сих пор жив и благодарю бога за это», - отмечал Тарас Петрович.
Во всемирном конструкторском сообществе ему отводилась почетная должность посредственного паяльщика. Собственно говоря, такова судьба того самого беззаботного поколения, которое так красочно выпячивала советская пропаганда.
Ваш покорный слуга, то есть автор, представляет поколение легкомысленных писателей, не чуждых поверхностности и желтизны. Наш ум – это душа большого бульвара, где каждый зверь норовит продемонстрировать свои таланты. Мы подчеркнуто вульгарны тогда, когда нам это выгодно. Чтобы забвенье не селилось в наших и ваших душах. Наше серое вещество готово отрабатывать каждую копейку, которую вы нам дали. А это признак нешуточного профессионализма. Как и мастерство Тараса Петровича в паянии – известный факт, советская микросхема самая лучшая, потому что самая большая, а количество, то есть размеры, всегда переходят в качество. Особенно если надо заткнуть мышиную нору.
Вот здесь советскому, российскому прибору равных нет. Тем он и классный. Не то, что персональный компьютер. Это все якобы тупые американцы. Они настолько тупы, что выпускают самый клевый в мире прибор и делают на этом уйму денег. А вот умный пьет пивко в подъезде и заедает воблой. Зато он политически послушный и лишнего не спросит. Он - как китайский коммунист, не рыба, не мясо, а сиська ватная.
То-то Паша Фейерабенд. Он строил всех в Штатах. Только пикни против него, свободного человека, и сразу получишь втык. Тарас Петрович знал об этом из книг. Наш инженер был жаден до чтения. Он тоже пробовал как-то сделать устное замечание, но его тут же освистали бабки на лавке у подъезда. Мол, дедушка, ты чего это возникаешь. Вот дамы – умные создания, потому что во всем стараются извлечь выгоду для себя. Они - как кошки. А есть бабы – вот они дуры. Они - как наседки: все кух-ку-да да кух-ку-да.
Брежневская дама и та смышленая, а эти не в ту степь, как говорят, не в Красну армию. Надо отдать должное советской культуре, она старалась воспитывать представителей обоих полов в традициях взаимного уважения. Советские пары в основном были достойными. Но были и такие пары, которые порнографией занимались на квартирах, и за такими следил КГБ.
Вот это работенка была. Высший класс. Сидишь себе в гэбовом кабинете, рассматриваешь голых девок на фото и охаешь от удовольствия. Инженер Тарас Петрович в молодости любил такого рода клубничку. Одной даме он даже хотел серпом срезать косу, а затем запихнуть молот между ног. Ничего преступного в этих помыслах, конечно, не было. То есть ум работал как надо - эротика вообще умная вещь. Она создается мастерами для простых людей быстро и качественно. Как классный прибор.
Вот возня с устройствами – это была своего рода порнография для Тараса Петровича. Он буквально балдел от занятий с деталями. Он радовался, когда присовокуплял что-нибудь к чему-нибудь, как ребенок. Он делал это по-умному, как и подобает инженеру. Разговоры о достоинстве советского, российского инженера вообще играют особую роль.
«Человек рожден, чтобы жить человеком, а не бараном или козлом. Его существование полно горечи, радости, переживаний, волнений, но от этого сущность всего человеческого неизменна. Нужно быть собой. И не изменять самому себе. Тогда и уважать будут», - считал Тарас Петрович.
Он хоть и носил дешевые китайские трусы, но, тем не менее, считал себя человеком уважаемым. Бабки с лавки у подъезда обожали его. Этого хватало, чтобы постоянно завышать себе самооценку. А вот куча сексапильных дамочек в России носит дорогие трусики, и гонору у них точно побольше, чем у Петровича. У него также напрочь отсутствует огромное количество половых связей. Это масть инженера на пенсии, и все тут сказано.
Например, Паша Фейерабенд обычно носил простые американские джинсы. Но это товар иного качества. Это предмет гордости и прогресса. Многие сексапилочки обалдевают от американских джинсов. Паша был крут. А вот Тарас Петрович абсолютно неинтересен со своими китайскими трусами. Его не сделают героем телевидения, его не пригласят работать в экспертную группу или вуз. Инженеры, всю жизнь положившие на одре всеобщего труда, не нужны в современном свободном обществе.
Сейчас вообще не ценят неудачников. Хотя когда-то, в Средневековье, в Новое время, при социализме герой-невезунчик, то есть самый посредственный гражданин, был в центре внимания. Этот герой, составляющий единицу народной серой массы, был на пьедестале почета. Людей учили уважению к таким лицам. А сегодня, как поется в одной западной песне, «если у тебя нет бабла, то вали домой». Вот Тарас Петрович с чувством достоинства и валил каждый раз домой после коротких прогулок. Он олицетворял собой судьбу целого поколения. Достойного поколения. Ведь эти люди могли бы кончить вообще без пенсии и жить по талонам. Они могли бы стать жертвами кровавых бунтов и гражданских войн. Есть такое правило хорошего тона.
Если вы оказались в полном отстое, то значит, вам надо непременно понять, что отстой, в котором вы оказались, может быть еще большим, поэтому вести себя нужно достойно, чтобы соответствовать стандартам общественного поведения. Не выделяйтесь из толпы, и тогда вас не засмеют или не побьют. Так устроен мир. «Когда-то Виктор Гюго написал великий роман «Отверженные». Он совершил гуманистический подвиг, вставши на защиту обездоленных и голодных людей. Он показал, что даже среди этих обитателей трущоб есть личности и достойное герои», - подчеркивал Тарас Петрович. В истории так случалось, что то, кто был никем, становился всем или вообще ничем. Вот Тарас Петрович был рабочим классом, а стал нищим, хотя и с гордо поднятым лицом. Есть такая категория строителей коммунизма, из числа пенсионеров, которые люто ненавидят преуспевшую молодежь. Они с молодыми людьми на улице, если что спросишь, вообще не разговаривают. Они презирают капиталистический успех в силу своего нищенского положения в обществе.
Говорят, с людьми надо помягче и они ответят добром. Но с этими дамами и дедами так не получается. Они ненавидят других только потому, что сами нищие. Интересная формула. Напоминает повадки эгоцентриков из сухих по стилю книг перестроечных ассов социальной драмы. Это определенно обострение собственного достоинства. Когда чувство переходит в болезнь. А все от скудной жизни. Чтобы так не было - нужно бороться с посредственностью. В себе и окружающих тебя людях. Хотя само противодействие серости и никчемности может вызывать еще больше негатива. Все посредственные люди думают, что они достойные сами по себе, но сильно заблуждаются. Корень проблемы лежит на поверхности: за что человека считать достойным, если он в жизни не постарался достичь успеха. Даже деньги не делают людей достойными, однако, наделяют их определенными достоинствами. Инженер Тарас Петрович знал, что он, конечно, слил свою партию в жизни и не стал таким, как Паша Фейерабенд, но при этом лицо он держит гордое. Иначе никак. Не хочется самому себе портить настроение.
«Величайшее достижение мирового искусства – жанры сатиры и комедии. Конечно, когда высмеиваются пороки – это всегда приятно, но только не тогда, когда объектом злой иронии становишься сам. В советском искусстве я наблюдал тенденцию замалчивания многих комических проблем. Но, по правде говоря, на фоне общего упокоения эти проблески критики смотрелись бы совсем жалко. А вот для плача было много поводов. И самый главный из них – сам советский образ жизни. Сегодня же причин для грусти не меньше. А все от полупустого кошелька», - подмечал Тарас Петрович.
Для него как для интеллигента человеческое достоинство измерялось отсутствием тяжких грехов за душой, которое сразу выдает в человеке добродушного малого. Если же душа грязна, то это невозможно скрыть даже после тяжелого похмелья. С бодуна, когда жить не хочется, если проявляется агрессия – значит, перед вами одержимый чертом. Если же человек мило улыбается и шутит – значит, перед вами душка. Тарас Петрович начинал как одержимый, а кончил милавчиком. Когда еще выпивал. Алкоголь – как лакмусовая бумажка. Чем менее подвержен человек влиянию спиртного, тем достойней он. То есть нужно уметь выпивать красиво. Хмель должен выражаться в широкой улыбке на лице гуляющего гусара. Чем свободней человек – тем меньше он ограничен в выпивке. Чем достойнее человек – тем меньше у него кривится лицо от алкоголя. Гуляка Пушкин был достойным человеком. Он многое положил на одр славы и стал мировой звездой. Так, как он, писали немногие.
Можно сказать, так никто не писал. Гений он был. Вот гении – достойные люди. Но их мало. Паша Фейерабенд был гением. Он и Пушкин – совершенно разные люди по складу характера. Потому что американский философ Фейерабенд – кавалер нацистского железного креста – он судьбы коммунистов на фронте калечил, и тюряги не видал. Он олицетворяет собой выпускника суровой школы жизни. А Пушкин был просто баяном. Но оба – выдающиеся специалисты. Итак, если человек обладает деньгами, умом и достоинством, то он определенно состоялся как личность. Собственно говоря, вот те самые киты, которые держат современный мир.
Нищий и бездарный инженер, который не создал классный прибор, остается в нем частью серой массы людишек. Это называется беспонтовостью. Вот вся советская и российская инженерная школа не может похвастаться замечательными изобретениями, которые бы завоевали мировые рынки. Это судьба поколения энтузиастов и строителей социализма. Тарас Петрович это прекрасно понимает. Вот российские и советские гуманитарии, которых так иногда любят поносить технари, прославились на всю планету.
А вот инженеры – нет. Те же из них, кто уехал заграницу, заняли в тамошних компаниях низшие места в иерархии. Это, впрочем, все же лучше, чем сидеть в России без работы. Впрочем, пожелаем им успеха. Такому любовному отношению к людям, своему делу учит нас Паша Фейерабенд – фанат науки. Он выступает за ее контроль. Это правильно с одной стороны, но с другой – неправильно, так как ограничивает свободы. Тарас Петрович, в свою очередь, продался бы с потрохами, лишь бы денежку платили. Такова главная прелесть его свободы.



О правах человека

Как-то один мудрец сказал что-то такое, отчего всего пришли в восторг и сильно поумнели. А были это следующие слова: «Рожденному в праве суждено быть бесправным – была бы чужая злая воля!» Вот, собственно, слова гордого горца, который ни разу не был на Западе, но, тем не менее, из газет прекрасно знающий, насколько плачевной была судьба коммунистов в США и саентологов в Европе.
Права человека – вещь универсальная, учат политики. Но каково, однако, пользоваться этими правами, данными от бога, если ничего кроме этих самых прав за душой нет? Мерзопакостно. Кто устанавливает правовой порядок и регулирует правовые отношения - тот и ведает правами. Инженер Тарас Петрович прекрасно знал цену своим правам. Он спокойно мог выругаться в присутствии бабок на счет тугой жизни, да и все тут.
Кто посытнее живет, тому эти права как-то по барабану. Хотя, конечно, нельзя глумиться над этим важным достижением человечества. Согласно законодательствам многих стран, права есть даже у макаки. Они ей нужны, прежде всего, в плане защиты от живодеров. Человек же сильно зависит от злой воли и конъюнктуры, и просто обязан прогибаться, иначе никакие ссылки на права человека не спасут от падения по социальной лестнице. Падать низко, когда паришь высоко. Многие юнцы не знают этой простой истины, и поэтому совершают глупые и досадные ошибки. Непростительно самому себе портить настроение и карьеру, судьбу, в конце концов.
Для Тараса Петровича, однако, в жизни были более высокие вещи, чем злой рок. Он жил идеалами. И та прослойка сознания, которая отделяет идеалы от ощущения неизбежности и тяжкой жизненной ноши, называлась надеждой на лучшую жизнь. Эта штука спасает душу от гнета морали и тягот быта. Какая разница, откуда взлетает птица Феникс – из кучи навоза или с бетонной полосы. Важен итог. А здесь, как говорят многие скептики, можно напороться на колкий ответ: «Ваше место – возле параши!» Такова сущность момента, когда тебе, согласно лучшим демократическим традициям, объясняют твои права. Причем совершенно неважно, кто ты. Есть такие прозорливые гуманитарии, что даже министру возразят красиво и укажут на место.
Впору написать и о взаимоотношениях с начальством. Здесь Тарас Петрович преуспел особо. Он поднатаскался  особо вежливо изъяснять свои претензии и пожелания, был очень обходителен и за это получал улыбки в ответ. В вертикали отношений между начальниками и подчиненными права человека, если идет речь о политике, всегда могут быть трактованы своеобразно. Конечно, многим просто неинтересны политические воззрения коллег. Но некоторые, особенно в России, могут сделать неправильные выводы и начать притеснять. В царской России, в СССР, в современной Российской Федерации человек еще не стал по-настоящему свободным.
По крайней мере, такие страшные перспективы рисуют международные правозащитные организации. А все началось с Петра 1-го. Он, дескать, начал гонения на права церкви. Поставил жесткий эксперимент над собственным народом по изменению его имиджа с азиатского на европейский. Довел всех до ручки и превратил достоинства человека в навоз с кукурузной грядки. Такими вот историческими размышлениями Тарас Петрович многих собеседников ставил в тупик, поскольку в Петре они видели, прежде всего, реформатора, а не тирана. Хотя, безусловно, каждый волен по-своему трактовать историю. Многим историкам приходится сильно напрягаться, чтоб из сухого набора фактов выжать хотя бы капельку животрепещущей, занимательной информации и преподнести ее в лучших традициях инфотеймента, или развлекаловки.
У человека есть право на потеху. Оно неотъемлемо. Как болячки на старости лет. Ваше право – лечиться. За бесплатно не получится, потому что денег у государства вечно мало. Хотя у вас все же есть право на бесплатное лечение. «Мой сахарный диабет, который я лечу уже долго, обязывает меня бережнее относиться к своему здоровью и питаться правильно. В чем я усматриваю особую философию. Если человека вынудить стоять в определенной позе и долго не давать шевельнуться, то он к ней привыкнет и перестанет испытывать чувство дискомфорта. В этом прелесть йоги, которая, правда, не лечит сахарный диабет, но помогает научиться жить с ним и особо не напрягаться», - замечал Тарас Петрович.
У него было право на самостоятельные подвижки в своей борьбе с хворью, и он сделал свой выбор. Вот его решение проблемы – он сделал выбор, что, наверное, является главным его правом, правом самому принимать решения и действовать. Каждый человек имеет право на поступок. Геройский ли, постыдный ли – неважно. Главное, хоть что-нибудь сделать запоминающегося. Этим стремлением объясняется природа человеческого эго, от которого, собственно, и происходит тяга к правам.
«Я знал одного профессора, который всюду качал права и его за это не любили. Я всегда старался избегать такого поведения со своей стороны, но не всегда это у меня получалось. Однажды я так сильно оторвался на своем подчиненном, что мне за это влетело от начальства. Хотя у меня были все права на это. Просто я не до конца смог оценить свои диктаторские способности, и выбрал неправильную тактику, и отсутствие опыта разборок, в конечном счете, сгубило мои перспективы», - писал Тарас Петрович.
У каждого свой путь и свои методы его прохождения. Каждый действует по своему плану. И это привилегия человека, которому не навязывают свою волю. Диктатор это опытный павиан, который норовит личность поддаться влиянию своего либидо. Это бесправник (в значении не имеющего прав, поскольку его их лишили из-за его опасности для общества) с убеждениями бога, плывущий поперек течению и желающий поработить всех женщин.
Есть такой персонаж известного мультфильма – самовлюбленный бабуин по кличке Бабун. Это и есть пародия на диктатора. Бабун не уважает чужие права, он замкнут в себе. А это плохо, так как выдает манию величия. Это социально негативный тип. Это bastard (англ. ублюдок). Дитя коммунизма, коррупционер, казнокрад, авторитарист. Это антигерой современности, антипод супермена, профессор кислых щей. Инженер Тарас Петрович чтил себя святошей и всячески старался избегать комплекса Бабуна. Поэтому он часто смотрелся в зеркало, почесывал щетину и подмигивал сам себе, что, мол, не все еще у него потеряно. Каждый божий день – лицезрения самого себя в зеркальном отражении, это право на самоуспокоение.
Бабун в каждом из нас строит себя дорогу, он угрожает нашему разумному существованию. Вот если бы Тарас Петрович был аниматором, он бы снял несколько серий, в которых Бабун встречается со всеми отрицательными персонажами мировой литературы и говорит: «Вот ты такой сякой! А вот я…» Начиная с табулы расы, каждый бесправник, который, прежде всего, пытается убить права в себе, рыщет по свалкам человеческого духа в надежде обрести свою прелесть. Отказ от прав своих и прав чужих, которые заключаются в тех прописных истинах, данных христианством, - ведет к самобичеванию. Это допотопный и крайне глупый мазохизм.
Многие современные и прошлые политики, замечал Тарас Петрович, не желавшие иметь дело с риторикой о защите прав человека, оказывались на задворках мировой конъюнктуры. Хотя сами либералы, как правило, только пустозвонят, правда, сами политические движения в защиту прав человека нужны. Современный либерал – это лоботряс, забывающий, что главное – это кворум, а не абстрактные идеалы, которые часто неправильно используются для характеристик действующих на политической арене персонажей, что приводит к дискредитации самой идеи защиты прав человека, благородной и оправданной.
Идеализм – это страшный яд, учил швейцарский психолог и демократ Юнг. Совершенно правильно это было подмечено американским профессором Одайником, который говорил о психозах европейских политических движений, заставляющих их проявлять активность. Вот что особо было близко инженеру Тарасу Петровичу, который знал – что все это очень тонкий и сложный механизм, требующий смазки в виде покладистых характеров.
Каждое направление политической борьбы связано с жертвами, даже при либерализме. Один съедает другого, даже не интересуясь, а есть ли у него на это право. Так живет человечество уже не один век. Меняется антураж, но сущность остается прежней. Тот, кто наживался на собственном народе при коммунизме, так же легко наживается на нем при капитализме.
Деньги как были, так и остаются главным показателем способностей человека реализовать свои права. В то время как ухвативший от социализма кусок богатства праздноплюй светится на экране телевизора с банальными фразами, инженер Тарас Петрович со своим набором социальных проблем вынужден сидеть дома и принимать общественный заказ. Таковы условия своеобразного общественного договора между пенсионерами и распорядителями госбюджета. Тяни-толкай это явление из западной культуры, хорошо прижившееся в России – чиновник толкает пенсионера в пропасть, куда этого пенсионера тянет сама жизнь.
Две особи человеческой породы настолько по-разному говорят о своих достоинствах и возможностях – влиятельный бюрократ и жалкий пенсионер. «Я мог бы сходить в Думу и пожаловать на жизнь, но там меня не ждут и не любят», - жаловался Тарас Петрович. Ругать власть – главное правило свободы слова. Делать это нужно как можно чаще, это признак общественно-политической зрелости. Но надо быть осторожным, ибо каждое право человека может обернуться для него злом, если он будет неправильно себя вести. В цирке при дрессировке животное получает наказание за неправильное поведение.
Так воспитывается характер и прививается закалка. Каждый коммунист знает это, но забывает, что демократ помимо прочего имеет право на мировоззренческую слабинку, и это спасает его чаще, чем если бы этой слабинки не было вообще. Когда мы наблюдаем за сотнями, тысячами людей, которые каждый день вкалывают в офисах, на предприятиях, то мы невольно спрашиваем себя – каковы права массы трудящихся? Есть две весьма расплывчатые категории людей, которые придумали первые социологи левой ориентации – правящая партия и рабочий класс.
Как красочно не было бы расписано в конституциях различных свободных государств то, что все люди имеют равные права, в жизни все гораздо сложнее. Конечно, для суда все люди равны в правах. Но если Тарас Петрович припомнит свой жизненный опыт, он точно напомнит одну крылатую фразу: «Ты чего права качаешь!?» Одни эти самые права могут качать, другие вынуждены молчать в тряпочку. Это не юридическая плоскость вопроса, это жизнь.
Мне, лично, как автору очень бы хотелось, чтобы все у всех было хорошо, и чтобы с практической неприменимостью прав человека люди сталкивались как можно реже.
«Отказавшись от религии, коммунисты фактически уравняли человека и обезьяну в правах на совесть и мораль. Я не мог не обратить на это свое внимание, потому что мне были неприятны атеистические посылы. Человек был превращен марксизмом-ленинизмом в животное, которое, словно в колхозе, подчинялось командам хозяев, не имея прав на элементарные свободы. Судьба моего поколения в том, что наше сознание изнасиловали красные маньяки, и мы прокляли святой ореол свободы», - писал Тарас Петрович. Он надеялся получить ответы на свои самые сокровенные вопросы по поводу жизни нормальных людей, которых судьба не заставляла пережить все лишения цивилизации.
«А почему мы все до сих пор не стали на панель при таких унижениях? Потому что мы очень грубые люди и нам не хватает душевной тонкости, чтобы торговать своим телом так, как это делают отдельные дамы. Мы все попробовали в жизни, но в плен страстей решили не отдаваться», - подмечал Тарас Петрович.
Он не пытал особых иллюзий. Он знал, что генерал Шерман спалил несколько деревень южан, что американцы без всяких сомнений и угрызений совести сбросили две атомные бомбы на японцев, но это все было легитимно, вообще от законности многих проступков зависит их ценность, особенно в деле прав и свобод. Это так же правильно, как если бы ваша собака наложила кучу под дверь соседа и вы церемонно отказались за ней убирать. Очень в такой ситуации жаль, что архитекторы не предусмотрели для домашних животных туалеты, тем самым проигнорировав право человека на беззаботное существование. Это как в отдельных политических системах, где чем выше уровень властей, тем более человек ущемлен в своих правах и менее защищен. Это такая властная елочка – чем выше, тем острее. По ней нужно взбираться очень осторожно, потому что банально могут приподнять, если что, и насадить на макушку. Это из цирковых приемов, на грани клоунады. Хотя очень даже забавно. Так обычно борются с инакомыслящими. На их права кладут… знак восклицания весьма принципиально. Предупреждают при этом, мол, ребята, не надо лезть в эту сферу, и все тут. Это предупредительный капитал, которым щедро одаряют слабых мира сего и просят не тратить его зря.
В свое время Джордж Вашингтон отказался от идеи оставаться на посту главы США навечно, и оказался прав, потому что сохранил много здоровья. Это был первый подобного рода прецедент в мировой истории. Это было очень гуманно и красиво. Он никого не предупреждал, а наоборот – просил и приглашал. По крайней мере, такой красочный образ нарисовала официальная историография. Инженер Тарас Петрович обожал Вашингтона. Тот был гораздо круче Ленина. Его дело победило коммунизм в России. Ленин был неплохим теоретиком, но не более того. Вашингтон же сочетал в себе это качество с практикой.
Таким образом, он был гораздо дальновиднее. Что он понимал в правах человека? Этот рабовладелец! Кому тогда были нужны эти рабы в плане защиты их интересов?! Никому. Время было такое. Вот и сейчас время такое, когда убирают кого угодно с насиженных кресел и табуреток. Так было всегда. Главным достоянием современной жизни, в которой статус играет многое, является возможность человека самому защищать себя. Это очень грамотно. Будучи вышвырнутым с работы, вы сколько угодно можете кричать о том, что начальству не понравились ваши взгляды, и они устроили репрессии.
У вас есть абсолютно законное право возражать сколько угодно. Это одно из тех прав, которое слетает коту под хвост, но оно у вас точно есть. По количеству пустых слов о правах лидирует коммунистический Китай. Его Тарас Петрович ненавидел всю жизнь. Для него это страна всегда являлась синонимом подхалимства и плагиата. Китайский прибор – очень хрупок. Тарас Петрович знает это. Оттого и отношение не очень. Как-то бабки с лавочки рассказали ему, что китайцы специально гонят туфту, чтобы их продукцию чаще покупали, с чем, правда, сам Тарас Петрович, некогда курировавший китайских стажеров, не согласился. Право производить плохой товар есть у каждого, равно как и право покупателя приобретать доступную технику. Права потребителя это особый разговор. При коммунизме они были. Будем считать, что коммунизм все-таки существовал. Потребитель из коммунистической страны, который наивно верит в мир без денег, имеет право на свои взгляды, но для многих акул капитализма, которые могут захотеть сожрать его в переносном смысле, эти права, что смех сквозь слезы – мол, подавись своими дешевками.
Тарас Петрович, потребитель китайских коммунистических товаров, особенно нижнего белья, знал цену дешевизне. Она не гнетет его, он к ней привык. У вас есть право быть нищим пенсионером, Тарас Петрович. Почти все пенсионеры в России – нищие. Это беда поколения. Нужно не зацикливаться на скудном своем положении в обществе. В таких моментах особь, наделенная правами человека, несомненно, слабее фарисея.
Массовые движения против поборников прав человека, бесправников и праздноплюев, то есть бездарных чиновников и политиков, могут возыметь успех. Но в итоге успешен будет тот, на кого падет выбор сильного мира сего, кто этому слабому поможет. Все равно отберут только избранных, и многие борцы за права разочаруются. Им останется только петь песни про шепот прерий, где гуляют голодные койоты. Образно говоря. Вообще социальная проблематика незащищенных слоев населения весьма глубока и трагична. Инженер Тарас Петрович на собственном опыте знал, как сильно не хочется бросать работу и уходить на пенсию. Но он был не вправе поступить иначе. Когда жизнь толкает на задворки существования, лишая надежд на достойное бытие, всегда появляется мягкость в характере и почему-то тянет говорить о преданной дружбе с хорошими людьми.
Так, Паша Фейерабенд, которого боль в спине замучила до опупения, писал о неком Имре Лакатосе, знакомом, доказывая своему читателю правоту его идей. Это самое настоящее просиживание штанов. На такого рода позывах образуются целые клубы и кружки по интересам. Гордый же индивид пьет шампанское и занимается любовью с королевой бала. Права красивых людей на любовь не сравнить с правами Тараса Петровича на просмотр вечерней эротики. Весьма прав был Фрейд, хоть его системы и признаны нечеловеческими самим Юнгом. Тарас Петрович в дешевых китайских трусах, зато полный оптимизма, не проиграл свое либидо, и остался гордым самцом.
Мое поколение, поколение автора, смотрит на Тараса Петровича с состраданием, но поделать ничего не может. Таким надо ставить памятники. Ведь такие не проиграли свою борьбу и не стали завсегдатаями помойки. Наши сердца стучат в ритм Тарасам Петровичам, а наши мозги равняются на их посредственность. В этом мы находим проявление наших самых искренних чувств. Когда мы говорим о правах человека, то нельзя не говорить при этом о самых обычных и теплых человеческих отношениях. Иначе само словосочетание это потеряет смысл. Здесь важна культурная среда, в которой обитают люди. Тарас Петрович – самый обычный инженер, неопытный писатель и авантюрист, склонен к саможалению. «Он Фейерабенд, а я просто Тарас, ну и что, я тоже жизнь прожил», - писал Петрович.
Подводя своеобразный итог главе, хочется сказать, что права даны человеку от бога, а вот их реализация зависит уже не от небесной канцелярии. Человек, наступая на ноги другому человеку, оказывает ему медвежью услугу. Он ограничивает его свободы. А это плохо, хотя от этого никуда не деться. Тарас Петрович вытерпел много лишений на своем веку, и в будущее смотрел с надеждой, что однажды не станет того медведя, который портит всю малину. Медведь – это символ бесправника и праздноплюя.
Эта неуклюжая особь крадет бесцеремонно плоды чужого труда, пользуясь лишь силой, и не прикладывая никакого ума к реализации своих желаний. Конечно, весь аллегоризм этой ситуации вполне применим к миру наших людских проблем, где есть еще политики, которые не гарантируют человеку соблюдение его несчастных прав. Тарас Петрович знал об этом. Он провозгласил позор этим сволочам. Но они об этом от него так и не узнали...



О политике

Инженер Тарас Петрович частенько размышлял над искусством управлять людьми, страной. Он знал, например, что КПСС была неповоротливой коровой. Куча озабоченных функционеров из ЦК не в состоянии была профессионально и грамотно справляться с большим числом проблем, которые стояли перед государством. Это был просто элитный клуб, попасть в который хотел почти каждый солидный мужчина. Но, увы, не всем было дано.
Во все времена пробиться на Олимп и удержаться на нем было делом фантастическим. Начиная еще теми временами, когда государство было просто чьей-то собственностью, а культура – альтернативой порабощению. Исторические трансформации придали новые смыслы старым и до боли знакомым словам (новые ругательства - правитель, князь и пр.). Возникли новые институты власти – парламенты, президенты и др. Новое содержание общественных явлений едва поспевало за запросом прогрессивно настроенных людей, из-за этого случались заносы и катаклизмы, но в целом общества приняли демократию и права человека, хотя сам либерализм по-прежнему остается предметом критики многих общественных деятелей.
Инженер Тарас Петрович верил в демократию, не потому что был ее сторонником, а потому что не знал ничего лучше. Вот этот здоровый пофигизм выручал его не раз, особенно когда разгорались жаркие споры о политике. Тогда Тарас Петрович просто молчал. Он знал, что политик - это профессия и целая наука, но сожалел при этом, что многие реальные политики, особенно в России, не дотягивают до нужного уровня квалификации.
Конечно, нужно быть одаренным от бога, чтобы уметь быстро и грамотно делать выводы из сложившейся ситуации. Идеальный политик – это человек с крепким здоровьем и гибким умом. Таких было немного. В основном в политике успеха добивались люди небольшого роста.
Тарас Петрович делил их на метросексуалов, которые правят балом, профессиональных подстилок, которые пользуются плодами чужого таланта ради собственных корыстных интересов, и рядов чиновников, полных нулей, которые выполняют чисто техническую работу. Это был классический взгляд на истеблишмент простого человека - маленького, если использовать характеристику из литературоведения.
Так случилось, что именно совокупность взглядов этих самых маленьких людей определяет настроение народных масс, с чем должны считаться все участники общественно-политического процесса, чтобы не затеряться в собственных догадках. Каждый лидер подстраивается, но иначе никак – нужно чувствовать толпу и уметь представлять и формулировать ее интересы.
В этом, считал Тарас Петрович, лидер сродни представительнице древнейшей профессии. Правда, без него никак не обойтись - без суверена нет государства, учил Гоббс. Это как всеобщий секс, все пытаются удовлетворить друг друга. Вот что значит общественно-политический процесс. Это всегда очень важно. Это высшая форма конструктивного взаимодействия, при котором каждый специалист предлагает все лучшее, на что он способен. Подневольный суверен вынужден разрываться и ублажать всех, иначе его кинут или морально и ментально сожрут. В полной мере быть независимым политиком ни у кого не получается. Особенно если состоишь в партии. Это вообще ярмо еще то. Слишком обременительно.
Вообще жить по-умному напрягает. Оттого-то и шутят первые лица. Рассказывают анекдоты. При этом каждый лидер боится перестать быть самим собой. Это бьет по самолюбию. Серая масса поедает своих звезд. Как Тараса Петровича, который потерял больше, чем выиграл. Петрович потерян. Для политики, для богатой жизни. Он фактически люмпен, еле барахтающийся на волнах бытия. Политики пошутили над ним и обобрали до нитки. А иначе не могли. А он им верил, как дитя. Как младенец. Он стал жертвой сурового времени, которое политики потратили впустую. А им по барабану. И Тарасу Петровичу тоже. Всем все до одного места. Вот это называется современная жизнь.
В свободном обществе каждый волен плевать на все, что захочет. Некоторым даже очень нравится делать это. Особенно, если есть возможность превратить политику в способ наживы за народный счет. Другое дело Запад. Там политика – это соцсоревнование. Весьма почетное и респектабельное. Вообще разница в качестве политики делает такие крены в отношениях между людьми, что иногда даже революции случаются. Это знает Тарас Петрович.
Он вообще считает, что очень классно и пространственно о политике написал Паша Фейерабенд. Недословно. Мол, анархизм как политическая платформа никуда не годится, но как эпистемологический (от теории познания) подход к пониманию всего сущего анархия, совокупность взаимодействующих синкретических разумов, – самая точная характеристика любой реальной деятельности. Тарас любил Пашу за это, как друга, как брата.
Вся жизнь – это анархия, пучок противоречий, который порождает определенный порядок ряда явлений. Политика, конечно, не далеко ушла от такой онтологии. Особенно в парламентах. А все оттого, что жизнь, которую прогнозировать так еще толком никто не научился, все еще преподносит сюрпризы.
Товарищеская любовь Тараса Петровича к Паше – подарок судьбы, тем не менее. Спасибо ему за то, что Тарас Петрович его все-таки заочно знал, так Петровичу жить легче, особенно когда кроме дешевых китайских трусов, пельменей с противным соевым фаршем и нахимиченного кваса больше на столе ничего нет. Как раз при таком раскладе образ довольного и сытого Фейерабенда, знаменитого к тому же, добавляет колорит, вносит краски в серую жизнь. Лучший политик – это Фейерабенд. Он вылакал чан с грязюкой, чтобы через тернии пробиться к звездам и заставить говорить о себе. Он знает, в чем соль бытия. Так же, как многие другие знаменитости. Политика – это не слава. Это, прежде всего, залог грандиозного успеха или причина тотального краха. Жизнь Тараса Петровича, как он сам считал, живой памятник человеческому неблагополучию и жертва произвола в верхах. Таких, как он, много. Думали ли о них политики, когда проводили реформы? Не другими ли они вещами занимались? Не лишними ли? А что тут скажешь еще, дорвались, нажились и все тут. Тарас Петрович – политическая жертва. Страдалец 21 века.
Ему никто не вверял нефтегазодоллары, на него попросту богатые плюют, потому что мир жесток, но если вдруг случится реприватизация – тогда всем будет плевать на богатых, которые разъелись за счет народных ресурсов. Так устроен мир. Чтобы не обвинили в экстремизме, нужно обязательно подчеркнуть, что я и Тарас Петрович – за законность. Собственно, можно оставаться законопослушным, и быть при этом лохом со стажем.
Жестокий политик стал меньше корма давать своим питомцам, и убедил их в том, что это к лучшему. Для этого он дал пинка. Жесткая дубинка лупит всех, кто нарушает режим. Это все очень больно. И досадно потом, что, дескать, больно было. В такие моменты жизни питомцы собачника жалко скулят. Очень больно ударили по самолюбию Тараса Петровича. Он даже помалкивать стал. Душа в таких случаях унижена до плинтуса.
Несчастный советский народ, что он пережил. Издевательства. Это все политики. «У-у-у-у, как больно», - как-то вдруг вскрикнул Тарас Петрович, это его величество радикулит. Такова политика шоковой терапии – чтобы Ваши клетки обновлялись от ядовитого лекарства и вместе с тем здоровилось. А еще ведь есть тахикардия, болезнь Альцгеймера и многое другое, от чего загибается пенсионер. Простая безмозглая политика довела Тараса Петровича до того, что лекарства не на что купить. Ну да ладно. Что вопить-то?
Вот как-то приснился Тарасу Петровичу кошмарный сон, как будто он живет при Брежневе, все очень сладко, кругом один застой. И вот он в ЦК. Длинные коридоры, шикарные ковровые дорожки, лакированные двери из дорогих пород деревьев. Идет пенсионер прямо к актовому залу, и все ему кланяются, и все как-то по-зловещему выглядит. Все какие-то в белых безликих масках, черных костюмах, что женщины, что мужчины. И тут одна дама ставит пенсионеру подножку, а другая спрашивает: «Вам кофе?» Он не успевает остановиться и ответить, как тут же ему на брюки, самые обычные, престарелая дама выливает это самое кофе и смеется затем ехидно. Тарас Петрович, не долго думая, дает кулаком ей по морде, у той вылетают зубы, она кричит, сбегаются охранники, скручивают дедушку и волокут его в актовый зал. Как только Петровича заволокли в зал, по рупору тамошним депутатам объявили, что в зале находится несчастный пожилой человек, побивший даму в возрасте. Главный трибун немедленно попросил суда для пенсионера, зал встретил это предложение аплодисментами. Первый вопрос:

 - Как вы посмели?

- Да мне все равно до нее, а нечего кофеем обливаться…

- Что за вздор! Вы подняли руку на бедную женщину из-за кофе? Вы негодяй, вы позорите общество, в котором живете.

- Я бедный и несчастный пенсионер. У меня обостренное чувство достоинства. Я имею право карать каждую сволочь, которая сделает мне плохо, в пределах разумного.

- Не считаете ли вы, что выбить зубы это разумно?

- Я не ожидал, что удар будет настолько сильным.

- А это, товарищ, пускай остается на вашей совести. Нельзя бить женщин вообще. Это признак дурного воспитания. Коммунисты так не поступают.

- Простите, я знаю, что коммунисты насиловали немецких женщин, когда наступали на Берлин.

- Это вопрос большой политики. Вот когда вы поймете, что значит политическая целесообразность, вот тогда мы с вами поговорим по-новому. Я вам сам объясню, какова цена вопроса.

С удовлетворенным видом трибун попросил Петровича подойти к нему поближе, довольно пожал ему руку и пригласил присесть.

- Так слушайте же, дорогой наш гость! Мы партия, круг лиц, объединенных одной судьбой, одними и теми же интересами, одними и теми же целями и задачами. Слово партия мы понимаем во всем значениях этого слова одновременно и наша главная суть – не проиграть. В своей деятельности мы руководствуемся не только убеждениями, но еще и потребностью, наглостью, смелостью и дерзостью. Мы, политики, творим что захотим. В пределах разумного. Вы верите в истинность и искренность нашего пути?

- Охотно, - ответил Петрович.

- Тогда ступайте, и запомните, что одна всего лишь бабулька не испортит вам жизни, если вы поверили в партию. При любом строе будет именно так. Если бабушка или дедок станут поперек горла, то их сметут. Так что, дорогой наш, не испытывайте наше терпение и идите своей дорогой.

После этих слов в зале заиграл гимн СССР и депутаты начали танцевать румбу, периодически хлопая в ладоши. Бабушка с выбитыми зубами, слушавшая речь трибуна, кричала деду вслед:

- Ах ты, скотина!

На этой фразе Тарас Петрович проснулся. Весь в поту. Так иногда бывало, особенно летом. Холодный душ спасал в такую жару всех членов общества и не раз. Партийцев уж тем более. Погода в политике – что погода в природе. Но это уже такие описательности, которые подрывают наш философский дискурс. Собственно, никакая политика не обходится без философии.
Тарас Петрович знал это прекрасно. Когда мы пытаемся найти ответы на общие вопросы к той или иной политической направленности, мы прибегаем к чтению политических трактатов, которые в равной мере относятся к политологии и философии. Любая политика – это тонкая материя, требующая разъяснений. К сожалению, не все лидеры способны дать внятные разъяснения к своим действиям. Тарас Петрович усматривал в таких персонажах тот самый бабунизм, о котором говорилось ранее. Мол, я да я.
Если разделить всех лидеров мировых держав на популистов и непопулистов, то весь авторитарный блок сразу оказывается в незавидном положении. Чем авторитарнее лидер – тем меньше он может сказать, тем менее он конструктивен. Тарас Петрович рассматривает все режимы с точки зрения полезности, и так получилось, что чем несвободнее они, тем меньше в них толку.
Все обусловлено простыми истинами, как учили в заборостроительном. Чтобы не пропасть в жизни, нужно делать свое дело классно и с пристрастием. Например, чтобы не подохнуть с голодухи следует научиться строить заборы. Если политик плох в своем ремесле, то есть профессии, значит и в жизни он что тряпка половая. Политиком должен быть профессионал с выдающимися достижениями. Пустых балаболок слишком много, но за них, как правило, многое делает окружение. Настоящих медиумов политического плана мало. Их единицы. Зато эти товарищи украшают страницы учебников по истории. С такими любят дружить многие знаменитости. Это как правило хорошего тона – если ты дружен с классным политиком, значит, ты состоялся как светский лев. Ты хапнул престижа и имеешь полное право считаться современным денди.
Уж лучше водиться со знаменитостями, чем с бабками из твоего подъезда, хотя последние тоже нужны для решения локальных бытовых задач. Бабки – это космополиты. Им уже настолько все до одного места, что главное для них – личная нажива, собственный гонор и немного водочки. Это самый надежный электорат левых, такова российская специфика. Левый космополитизм – вот вам главное политучение всего постсоветского общества, которое хочет жить хорошо, со льготами и в то же время критиковать всех и вся. Общество экспериментаторов, проигравшее монархию, коммунизм и капитализм, в итоге решило лить воду на всех, лишь бы себя отмыть от позора. Это политический регресс. Это состояние общества, обусловленное тотальным наплевательством на ценности свободного общества.
Молодежь, к слову, пытается этому противостоять. Таковы взаимоотношения таких разных поколений в начале 21 века. Это все марксизм-ленинизм и ЦК, это они научили халатному отношению ко всему святому и утопили достояния человечества в критике, нарушив всеобщую гармонию.
Политика перестала быть способом эффективного управления и превратилась в синдикат по наживу окружения, так называемому распилу и воровству. Это посткоммунистическая рефлексия, хочется жить не зря, иметь побольше.
Тарас Петрович сам бы пожил бы как вампир, попил бы кровь собственного народа. Он тоже был доведен до такого состояния, когда только и дело, что хватай да присваивай. Многие могут возразить, что мы это уже давно прошли. Но это не так. Праздник жизни на Олимпе продолжается. Все подстилки и нули готовы, как обычно, прогнуться под своих боссов, дабы совершить очередной гешефт. Это так просто - главное, отбрось понты. Будь попроще. Этот традиционный пласт русской культуры всегда будет напоминать о нелюбви русского народа ко всякого рода сложностям.
Вот есть политики очень сложные. Их называют лидерами, таких в начале 21 века много в Азии. Это интеллектуалы, создающие процветающие государства на пустом месте, без богатых залежей нефти и газа. Тарас Петрович очень грамотно заметил как-то, они-то такие классные приборы производят, что завидуешь. Телевизоры, магнитофоны и пр. Все это результаты сложной политики. А вот распилить газовую промышленность - это простая политика. Но надежная. Все пацаны остаются довольными.
Тарасу Петровичу все равно от такой простой политики очень сложно живется. Но главное, что пацанам хорошо. Этого не запретишь. Наоборот, им нужно помогать наживаться, иначе еще хуже жить станет. Инженер Петрович в гробу их всех видал. С их простой политикой. Он придумал особый политологический термин – приборная политика. То есть, самая успешная. Неслучайно президент США Барак Обама как-то подарил другу, президенту России Дмитрию Медведеву Ай-под (музыкальный цифровой плеер). Мол, знай, что мы производим. Символ научно-технического прогресса обрел здесь характер политической реликвии, на которой Обама сделал шоу и набил себе цену. Приборная политика всегда рассчитана на выпендреж. Иначе все эти штучки, гаджеты можно было бы назвать безделушками. Однако именно на этих маленьких предметах строится большая политика, если нужно доказать свое превосходство.
Коммунист, укравший принцип космической ракеты у фашистов, остается не у дел. Политика коммуниста – идиотская. Она даже не простая. Китайский коммунист, правда, не приедет к президенту России с вибратором. Он не допустит глупости, хотя идиотом, потерявшим лицо коммуниста и строящего общество с деньгами, от этого быть не перестанет. Вот оттого-то Тарас Петрович и не любил китайский путь развития - без шанса на пенсию, ибо она только для чиновников. Петровича воспитали честным и порядочным человеком, и сам факт того, что он так и ничего не украл в своей жизни, хотя и не прочь, свидетельствует о незыблемости человеческого благородства.
А может, ему просто не повезло. Не у всех же есть возможность сцапать себе добра безнаказанно. Что и говорить, везение в жизни, как и в политике, всегда на стороне сильнейших. Слаб Тарас Петрович, не у кормушки он, совсем бедно живет. Вот поэтому и видит политику как человек ущербный. Он часто мечтает о том, что в лучших традициях соблюдения конъюнктуры будет получать достойные деньги и всячески хвалить своего лидера. Всевозможно поддакивать ему. Говорить, спасибо тебе, мой дорогой. Восхвалять. В принципе, даже приборный аспект, столь важный, он готов опустить ради обоготворения. «Побольше лестных слов в адрес моего кормильца», - вот как однажды Петрович определил форму своего видения отношения к главе государства. С превеликой иронией он это сделал. А что еще остается человеку, из которого сделали простого раба нужды? Молчать в тряпочку или разглагольствовать. Собственно, оба варианта типичны для простой политики. Не до умных приборов в жизни. Все языки бы чесать да выплясывать, у кого еще есть такая возможность. «Нам есть еще что проигрывать», - решил для себя Петрович, и был таков.
Вообще в этой главе мало цитат. Дело в том, что цитаты о политике – это очень серьезно, а данный текст не претендует на академизм. У нас все просто. Может, это к лучшему. Мы ведь за сложную политику. Или хотя бы притворяемся, что хотим этого. Петрович, короче говоря, за сложные сценарии. Они даже в простой политике всегда эффективнее. Так проще прятать махинации. Вот в чем польза прогрессии. Особенно в политике, которую бедный и несчастный пенсионер ненавидел и любил одновременно. Он видел в ней надежду на собственное спасение. И молил бога. Спасение нам дано свыше.



Чистилище

Вот вкратце мы познакомились со взглядами на основные вещи в жизни простого инженера Тараса Петровича. Не стоит перегружать читателя другими размышлениями старика. Дело в том, что мы поняли одну важную и неподдельную истину. Развал СССР породил совершенно новый тип личности – лат. homo soveticus. Это дитя гуманитарной катастрофы, которое само виновато во всех своих бедах. Здесь смена политической ориентации вообще не играет значения. Будь ты коммунист или демократ, если работать хорошо не умеешь, значит, жить бедно будешь.
Эпоха СССР, конечно, создала богатое космическое наследие, но так и не дала того самого прибора, простого и надежного, который бы завоевал весь мир и позволил бы прокормить нацию. Нефтегазовый кумар не принес народам Советского Союза ничего кроме забвения и коросты общественной мысли. Находясь в постоянных поисках нового пути развития, постсоветское пространство в упор не хочет замечать проблемы таких людей, как Тарас Петрович, поскольку о ветеранах вспоминают только когда нужно сделать выгодный PR. Ветераны войны в почете, а что остальные старики? Да ничего, они просто богом забытые люди.
Жизнь распорядилась так, что те, кто формально проиграли вторую мировую войну, живут лучше тех, кто положил на алтарь свободы от фашизма больше всех душ. Вся жизнь Тараса Петровича, который не воевал тогда, свелась к чистилищу, где он каялся за общие неудачи, но видел во всем этом свою вину. Он молил бога, чтобы ничего подобного не пережили его дети и внуки, хотя зная, как медленно и неэффективно развивается страна, он все же не строил особых надежд. А как ведь хочется хорошо пожить. Годы неумолимо сокращают жизнь. А тут еще такая беда – везде почти одни болтуны, кому работать-то. Россия ни разу еще не была богатой страной.
За всю свою вековую историю ни одно поколение россиян не могло прожить без грязи. Начиная эпохой Московии, когда в верхах царил обман. Введение крепостного права, царизм, революции, большевики, коммунизм – все это было верхом издевательства над простыми человеческими истинами. Наконец, новая демократическая эпоха стала временем разочарования и несбывшихся надежд. На этом фоне российский мейнстрим снова взялся за эксперимент по созданию управляемой демократии и осуществлению нечестной конкуренции. Как будто мало Тарасов Петровичей, которые служат живыми памятниками безалаберности русской цивилизации.
Очевидно, что это черта русского национального характера – верить в сказки и чудеса, а так не бывает. Русский романтик Тарас Петрович прекрасно понял это. Ему осталось жить на белом свете лет десять. И все это время он по-прежнему будет заложником, уверяю вас, дефицита пенсионного фонда. В то время как остатки нацистов будут спокойно наслаждаться жизнью.
Неумолима человеческая ярмарка тщеславия. На ней миллионы Тарасов Петровичей по-прежнему спрашивают своих "лидеров": почему? Да потому что руки крюки. Но при этом задор в стариках остался, оттого и весело. Что ж, хватит калечить души пустой субстанцией.
Россия должна обрести идею по выживанию, вот почему Тарас Петрович охотно симпатизирует западной корпоративной культуре. А что русская душа? Она по-прежнему витает в облаках. И с ней Тарас Петрович. Пошел бы хоть в дворники - было бы место. Уже лишняя и важная копейка в кармане. Так можно и на вкусное импортное пиво заработать. Душа пенсионера прошла огонь и воду, а он все же остался каким-то непонятным романтиком. Лишь бы не плакал. Он дитя эпохи, времени лакмус. Пожелаем ему всего наилучшего, au revoir (фр. до свидания). Кошка бросила котят, пусть играют, как хотят.



ГЛАВА II. МЕТАМОРФОЗА.


«Когда-то в древности…
жила на свете…
глупая птица феникс…»

(Рэй Брэдбери, «451 градус по Фаренгейту»)


***

В одно прекрасное утро инженер Тарас Петрович потягивал свежайший кофе, сваренный из зерен арабики, уютно раcположившись в кресле за чтением последнего номера журнала «Наука - наше все». Он еще вчера получил по подписке эту занятную книженцию, однако только сегодня смог преступить к ее чтению.
В ней, как обычно, было много всякой занятной всячины, щедро политой соусом из ярких филологических эпитетов. Заумные цитаты то и дело кавычились при помощи только самых ярких шрифтов.
Однако вся соль бытия была в том, что как бы мы не старались впихнуть в такого рода издания всяческие вкусные факты, мы все равно не в состоянии отобразить с их помощью тот многогранный мир, в котором живет современная наука. Особенно, если редактора - «профаны».
То и дело герр доктор перелистывал этот типографский продукт, в надежде найти что-то новое, однако все равно почти каждая новость казалась устаревшей. В современнном обществе, думал Тарас Петрович, мы навязали бешанные темпы процессу захламления массового сознания всякой ерундой, отойдя от важной сути всего происходящего.
Но, с другой стороны, мы начали думать глобальнее: мы стали анализировать все больше ценного человеческого опыта. Мы начали облачать наши средние интерпретации, выводы во всевозможные «скины», выражаясь языком компьютерщиков. То есть в маски, говоря языком театралов, или новые словесные образы, говоря языком литературоведов.
Когда-то писатель Джордж Оруэлл дал нам принцип новояза, то есть чего-то нового, что обозначает старое. Однако эту концепцию нельзя назвать научной, ибо как бы ни был коварен Большой Брат, он не может думать и жить за все человечество.
Инженер Тарас Петрович был обязан чтению Оруэлла, которое сделало его более прозорливым. Вообще, опыт классической литературы дает нам некую порцию абсолюта, которой мы можем описать или благодаря которой мы можем понять всю нашу жизнь. Но, тем не менее, рождаются все новые стили, жанры, направления не только в литературе, но и во всем искусстве.
Это помогает нам переосмылить все старое, что уже пылится на полках наших домашних библиотек. Весь этот хлам бывает наследием только тогда, когда мы о нем вспоминаем. А так… обычно мы заняты своими обыденными делами, не особо задумываясь даже над смыслом жизни.
Наша история, о которой мы будем говорить в этой книге, произошла случайно, даже несмотря на то, что все в нашем мире есть реализация задума творца.
Все было просто: допив кофе, инженер Тарас Петрович принял рюмочку мятного ликера, и крепко заснул.
И хоть бы что, дальше был крепкий сон: ему снились житейские мотивы, вот Вам пища для размышлений. Но почему все это произошло? - Давайте попробуем объяснить этот занятный феномен.
Наши сноведения не имеют ничего общего с суровой реальностью, и даже плохо струткурированы, хотя именно эти бессознательные рефлексии чаще всего кажутся нам обыденной сладостью. Мы спим и мечатем, или мы мечтаме о сне – все равно, наша нервная ситема дает нам хороший экскурс в нашу душу - что на уме, то и во сне.
Иногда случаются кошмары, но даже их мы порой считаем верхом наших интеллектуальных блужданий. Естественно, что только выдающийся научный фальсификатор или выдумщик мог так написать. Ну и что, мы не можем отрицать полезность изучения разумного опыта, мы так устроены.
Во сне мы можем увидет все – от сексуальной женщины, до вампира в панталонах на подтяжках, в этом и есть вся прелесть таких моментов. Иногда занятия любовью с красивой женщиной являются прелюдией к сноведенческой оргии, где мы парим в небесах как яркие и крикливые попугаи, но об этом чуть позже.
В таких снах мы сталкиваемся с фикцией: ее впрыск в нашу душу зачастую становится порождением новой фантазии, которая ненадолго заполняет наше сознание. С ней мы готовы распрощаться с самого утра, когда бежим на работу. У нас появляются новые хлопоты, с которыми мы уходим в мир повседневности, но все же мы не отрываемся от реальности, частью которой являются наши сны.
Мы хотим видеть их все чаще и все более пристрастно. Что ж… давайте витать в облаках вместе…
Целый цикл снов инженера Тараса Петровича был отмечен опытным психологом, следившим за его измышлениями, как классический вздор, ни больше, ни меньше. Этот цикл объединяет один занятный персонаж – волнистый попугай, который был тайно разработан студентом Виктором Франкенштейном для полетов по пространству и во времени планеты Земля. Попугай стойкий ко всем погодным стихиям и неповластный старению. Это действительно фантастическая птица, которая к тому же имеет дар божий говорить по-человечески на всех языках. Это первоклассное животное, которое способно обыграть в шахматы самый современный компьютер, что, увы, не подсильно простому смертному.
«Я создал монстра!» - сказал Витя Франкенштейн, и попугай чирикнул «Yes!»
Попугай – он что шпион, он понимает абсолютно все, он лучший друг человека.
Только он способен понять природу первородного греха, возвысившись над абсурдом жизни. Но, может, в этом грехе и есть вся суть человечества?
Вот, пожалуй, главный вопрос, на который наш волнистый друг должен дать ответ психологу, анализирующему цикл снов инженера Тараса Петровича.
Природа греха сладка для грешника, но печальна для остальных людей.
Известно, где нет человека, там и грехом не пахло, поэтому Космос, собственно говоря, богоугоден в целом. Может, именно туда надо ссылать всех набожных святош? - А что, там много свободного места…
Наши переживания, которые мы видим во сне, и наши переживания, когда мы смотрим на священный алтарь, одинаково сладкие. Мы уповаем на справедливость, когда наши переживания не соответствуют реальной картине мире. Инженер Тарас Петрович любил поразмышлять на эту тему.
Однако между нашими поступками и их психической мотивацией остается пробел научной необоснованности, который ставит мат концепциям великого и неповторимого Зигмунда Фрейда. Не подумайте, что инженер Тарас Петрович и Фрейд – одно и то же лицо. Нет, конечно. Это разные персонажи. Но на их противопоставлении можно выстроить целую сюжетную линиию. Впрочем, узнайте все сами.
Если скрестить попугая, ДНК-компьютер и андроид, то получится супер-зверь.
Неподвластный природе, летающий робот будет смело парить над судьбами человечества, лицезрея лицемерие и алчность. Все наши религиозные порывы, заключающиеся в том, чтобы постичь природу человеческого греха, едва ли изменят пороки человеческой сущности.
Многие тоталитарные секты пытались роботизировать человека, чтобы избежать этих самых грехов в проявлении его естества, однако эксперимент провалился, ведь в итоге сами эти сектанты совершили эти самые грехи. Меняется антураж, меняются средства производства, происходит научно-техническая революция, но, тем не менее, человек остается главным грешником на планете. Таким был грешник Виктор Франкенштейн. Его монстр жив на страницах литературы, но он уже не так популярен, как Мадонна или Бритни Спирс. Он уже устаревший герой.
А вот про попугая никто еще не знает, ибо сама его идея была выношена автором относительно недавно.
Ах, ты ж чудо-птица! Куда ты полетишь? С кем будешь говорить? Что ты узнаешь нового? А не повторишь ли ты путь Фауста? А, может, тебя пристрелят из воздушки, или зажарят неандертальцы, или съедят жирные коты? Удачи тебе, пернатый друг, желает вся современная наука, которая отправляет тебя в долгое и мучительное путешествие.



Сожжение Сократа.

Что за дядька был такой, Сократ, и на кой он нам сдался? А был это, между прочим, ученый муж, без степени в образовании, зато с головой на плечах. Его сожгли за то, что он слишком много знал и критиковал всех и вся – так он стал жертвой вечного греха. Будем придерживаться этой версии случившегося много веков тому назад.
Вот и в назидание нынешнему поколению ученых следует еще раз напомнить, что существует такое понятие как «этика научного исследования». Вы не должны превозносить себя над остальным миром только потому, что можете знать больше, чем другие. Ваше знание должно быть социально значимым и преподнесенным в должной манере общественности. Ведь не сожгли же Аристотеля или Эвклида.
Надо понимать, что ученый является таким же членом общества, как и остальные люди, оттого уважение к другим согражданам должно быть неподдельным. Другое дело, что в эпоху до нашей эры деспотичные правители опасались всякой формы прогресса, который угрожал их власти. Для них Сократ наверняка являлся опасным диссидентом. В нормальном демократическом обществе поддерживается всякая форма инакомыслия. В литературе такая фикция имеет удивительное свойство. Она дополняет мнимую реальность, хотя и является ее частью.
Так вот… в одном из афинских дворцов шел пир избранных богов. Или так называемой политической элиты. Правитель Деспот неспешно пил вино и обнимал любимую женщину, которая, словно в оргии, прижалась к его могучей полуобнаженной волосатой груди.
- Слыхала, милая, про Сократа? Этот смерд хочет навязать Греции свой порядок. Он хочет поколебать устои моего величия. Известно, мой половой член – самый большой, мои мускулы – самые сильные, ну а мой глаз… милая… он единственный, кто имеет право видеть твою прекрасную стать. А что этот недоделок? Урод! Он погружен в свои лекции, он мнит себя Зевсом.
- Ты боишься, что он заберется к нам в постель?
- Нет, но он может настроить людей против меня и Афин. Его концепция сводится к силе человека, а не природы. Что тогда делать с нашими богами? Они так удачно вписаны в мой политический режим, что трогать эту материю очень не хотелось бы. Представляешь, дорогая, оболваненные человеколюбием босяки вышвырнут нас из нашего дворца, у нас не будет бесплатной еды и тебе придется шить себе одежду самой.
- Ужасно, милый. Мне кажется, что этот несчастный не имеет достаточно силы и влияния, чтобы совладать с нами. Ведь мы – партнеры по сексу. Он чокнется, если будет доказывать нам правоту своих идей.
- Дорогая, но рабы могут восстать. Их много. Они физически крепкие. Они могут дать армии больше, чем я. И тогда гармония моей власти будет сломлена.
 После этих слов в зале произошла яркая вспышка света, затем возник наш попугай. Деспот и его партнерша были сильно удивлены, они встали на колени от испуга, ибо увидели в попугае проявление сверхъестественных сил.
- Кто ты, о, птах? - тупо спросил Деспот.
Попугай, недолго думая, решил подколоть Деспота и сказал ему:
- Я от Зевса.
- Да ты что? Это ложь. Зевса ведь придумали мои идеологи. Я заплатил им за это уйму денег. Миллионы моих подданных поклоняются этому идеологическому мусору. Это страшная государственная тайна, никому не говори о ней, слышь ты?
- Деспот-дурак, Деспот-дурак… - прочирикал попугай в ответ.
- Как ты посмел, кусок летающего дерьма… ты осквернил тот сакральный миф, в который верят миллионы несчастных и обездоленных по всей Греции. Я сожгу тебя вместе с Сократом… Я засуну тебя в ту же камеру… Охрана, ловите летающего придурка…
Ловкий стражник быстро закрыл одно единственное окно, и, достав сачок, начал ловить попугая. Киберптица, уверенная в том, что всегда сможет телепортироваться, решила попытать счастья, и попасть в камеру к идолу свободного мира, чтобы побеседовать с тем философом, которого засудил продажный афинский суд. Попугай в полете испражнился и легким маневром попал в сачок.
Птицу сунули в клетку и затем повезли в тюрьму с быстрым всадником.
Прекрасные панорамы и ландшафты открывались пернатому путешественнику.
Так много было всяких вкусных злаковых культур, из которых в 21 веке делают отличные корма для домашних птиц. Тогда еще такой индустрии не было – все готовили своими силами. Оливковые, виноградные, персиковые плантации рисовали живописнейшие виды в сознании всех скитальцев того времени.
- Как же сладко все это! – подумал попугай…
Так он и размышлял, пока всадник с головой в прямом смысле слова, но без головы в переносном смысле слова мчал вперед. Он при этом напевал какие-то странные песни. Про верность жены, про аромат молодого вина, про божественных нимф, про стройную задницу одной актерки. В общем, он был классическим мудозвоном.
Таких и сейчас пруд пруди. Молодой и здоровый мужчина являлся опорой всех известных антропологии обществ. Здоровый самец-производитель был и воином, и ремесленником, и баяном, и спортсменом - да кем он только не был. Мировой науке известно, что самец-производитель совершил первородный грех раньше, чем появился в сознании людей Зевс.
Если нужна помощь, зовут мужчин, а не женщин - как правило. Во все времена ценился мужчина-спаситель, джентльмен. Вот отчего воспитание мужской части населения является заветной целью любого здравого общества, однако не всегда, особенно в наше сложное время, мы способны обуздать разрушительную силу настоящих придурков. Сократ был не таким, он не был спортсменом или плейбоем, зато он был мыслителем. Может быть, он много мыслил потому, что он не был любовником Памелы Андерсон.
Сократ уютно устроился в камере, превосходно организовав свое жизненное пространство. Ему было позволен иметь в камере всего лишь один рисунок на пергаменте - на нем была изображена мудрая птица, которая, по преданию, должна была явиться к Сократу и рассказать о сути жизни. Это пророчество определенно должно было сбыться.
Когда попугая швырнули в камеру, древнегреческий оратор определенно очень обрадовался. Он осознавал, что жить ему на белом свете осталось недолго, поэтому он улыбнулся новому соседу. Мы до сих пор не уверены, что знаем все о жизни Сократа, и даже не можем утверждать, что он действительно существовал. История Античности писалась, ведь, а не фиксировалась. А может, это все вымысел? Так вот, вернемся к повествованию…
Сократ был падок на общение. Он мог своими богатыми на выдумку изречениями вынести мозг кому угодно. Искусство пудрить мозги, как изначально называли схоластику и софистику, стало уделом жуликов и аферистов, которые, как известно, являются лучшими артистами. Наш импровизированный театр, в котором Деспот сжигает Сократа, настолько вечен, что даже считается уже провидением, а не вечным искусством. Сократ, будучи брошенным в зловонную, тесную и очень темную камеру, пытался собраться с мыслями, глядя на попугая. И вдруг он оторопел, ведь птица задала ему вопрос:
- Сократ, мы знаем о тебе в 21 веке, но до сих пор считаем тебя личностью противоречивой… За что тебя так?
- Я просто хотел, чтобы великий член Деспота не мешал другим… Его дурное воспитание, не обузданная сила… Она мешает всем…
- Сократ, эта проблема вечная… у нас в 21 веке детей воспитывают с младенческого возраста, но, тем не менее, мы порой имеем полных идиотов…
- Это моя мечта, сказал Сократ, чтобы людей нормально воспитывали…
- Да, Сократ, таких неучей как Деспот мы называем диктаторами… Таких свергает толпа…
- Вот это да… а у нас в Античности все страшатся некого Зевса, который, якобы, даровал власть дегенерату Деспоту… Этот подлый миф заполонил сердца набожных афинян, которые не хотят жить по-другому… Они не знают, что может быть лучше…
- Брат, даже в 21 веке мы стесняемся так говорить о мифологии Древней Греции… Мы почитаем таких, как Деспот, и считаем, что он просто недоразвитый, но ничего злого мы не видим в нем, потому что всем – плевать…
- Конечно, это как вытереть зад лопухом… Зачем еще нужна свобода в нашем несчастном обществе? Да, мудрая птица, и я не удивляюсь тебе… Ведь чудо в жизни – это нормально…
Сократ привстал с пола, выпрямился и ударился в занятный рассказ:
- Эх, птица, были дни в Афинах… Элита не паразитировала на рабах… Тогда вообще ничего не было, существовало некое племя, которое управлялось мудрецами. Но в свое время мудрецов подмяли под себя борзые щенки, и получилось некое подобие государства… Я как философ хотел положить этому конец, но оказался в тюрьме… И скоро меня сожгут…
- Не грусти, Сократ… Твоя трагедия вечна как печаль. Даже в 21 веке, откуда я прилетел, твоя личность трактуется неоднозначно. Одни считают тебя пиявкой на теле общества, другие – лицом прогресса…
- О, прогресс, - подхватил Сократ. – Что за слово дивное? Вот отдельные товарищи (он говорил как коммунист – прим. авт.), которые зациклились на размере своих половых органов, не могут понять, что это такое. Они имеют силу и власть, но что их сила и власть без прогресса? Вот именно, что ничего она не стоит, такая власть. Вот оно истинное понимание свободы, когда власть не тормозит развитие общества… Ты знаешь, птица, мне не страшно умереть за свою идею…
- Сократ, таких как ты в 21 веке называют романтиками. Даже в современном мире есть страны, где все ничем не лучше, чем здесь у Вас в Греции. Не один Сократ умер за прогресс. Этому нас учит история.
- Хорошо, если этому учит не официозная история, а настоящая. Это наука хоть и считается мертвой, но она обобщает ценный опыт.
- Сократ, история повторится еще не раз… А мне пора дальше во времени лететь… Ты молодец… Ты обозлил идиотов. Таких, как ты, в 21 веке называют провокаторами…
- Я таких-то слов не знаю, но спасибо тебе, птица… Лети дальше…
И попугай исчез из зловонной тюремной камеры после яркой вспышки света, а Сократ решил выспаться перед казнью. Нет разницы между животным и человеком – всех можно бросить за решетку просто так. Оба этих создания одинаково гниют в земле, но именно дух человека превосходит гной. Spirit never dies (англ. - Дух никогда не умирает), говорят англичане. Именно в противостояниях умный-идиот зарождалась мировая цивилизация.
Дух превосходил зловоние тюремных камер… да, Сократа сожгли. Но таких, как он, продолжают убивать и сегодня, к сожалению и стыду… Когда закончится на планете грех алчности и убийства? - только с вымиранием самого человека…



Главная тайна Гитлера.

Наука обманывать людей зародилась как отрасль знания в то время, когда племена стали слишком большими и независимыми, чтобы доверять одному источнику информации. И случай Деспота тому не исключение. Идеологическая пыль, информационная шелуха и прочее – все это заставляет понять одну неподдельную истину – разница в понимании субъектов и объектов познания в мире делает опасные крены в массовом сознании. Мы не можем заставить думать людей из Польши, что их извечные соперники немцы – ангелы земные, и наоборот.
Одним из признанных мастеров оболванивания народных масс был диктатор Адольф Гитлер. Человек с тяжелым детством и замашками Деспота. Он усвоил навыки обмана со школьных годов, когда был вынужден много врать, чтобы скрыть свои психологические проблемы от близких родственников. Когда он присоединился к тусовке злосчастных промышленников, которые только и мечтали, как бы нажиться на монополии власти и госзаказах, ему сразу сказали – будешь заодно с нами, станешь злым богом на земле. Тот согласился сразу, еще бы – машина бесплатно, квартира, любовница.
В общем, все что надо, чтобы работать на благо своего клана. Партия Гитлера НСДАП сколотила много тайных фондов, большинство из которых стали собственностью отдельных счастливчиков. Большая ошибка немецкого народа заключалась в том, что он привел к власти хапуг и хавок. Раскусить их было делом нашего попугая.
Киберптица появилась в Мюнхене в 1934 году и смогла облететь весь город. Множество красных флагов со свастикой было вывешено на улицах баварской столицы, дабы потешать фанатов лидера и менеджера нового типа – который, якобы, сильно озабочен проблемами народа. Он настолько озабочен этими самыми проблемами, что готов плевать на всех. Его фамилия – Гитлер. Он подтянут, не пьет, не курит. Он предан своему окружению и готов обслуживать его.
Вот почему, когда он зашел в общественную уборную с тем, чтобы справить нужду, он остался очень недоволен одной фразой, выцарапанной на стене неким острым предметом:

«Привет, я Гитлер – Зевс…
Отдайте, пчелы, мед мне ваш…»

Это очень оскорбило Гитлера, ибо он понял, что его план по установлению единоличного контроля над государственными финансами оказался разоблачен.
Он попал в ту же ловушку, что и Деспот – он оказался бессильным перед собственным тщеславием. Он понял, что народ – это не сборище идиотов, которые обогащают тебя, а это действительно опора общества и цивилизации.
Однако толпа была еще на его стороне.
Проходит немало времени, прежде чем она прозревает и становится на путь истинный. Птица-путешественник знала об этом. Кибернетический попугай решил присесть на крыше мюнхенской ратуши летним августовским днем, когда на близлежащей площади была устроена крестьянская ярмарка. Множество деловитых фермеров из близлежащих районов свезли сюда капусту, яблоки и прочие фрукты и овощи. Особой популярностью среди городских покупателей пользовался молодой картофель.
Трудяги-фермеры, которые производят не сверхприбыльную, но очень важную продукцию, всегда были скептически настроены к любой власти, тем более к режиму Гитлера. Они были самыми свободными людьми во всем рейхе, ибо жили только своим заработком и более ни про что не задумывались. Их никто не трогал, так как они никогда не представляли опасность для режима в силу своей низкой образованности.
В тот день к рынку подъехала большая черная машина типа лимузина, из нее вышел человек в солидном черном костюме. Он по-хозяйски обсмотрел все лотки, и сказал продавцам, что ищет продукты для самого фюрера. Он приобрел картошку, грудинку, лучок и чеснок. Этого набора продуктов было достаточно, чтобы приготовить преступному лидеру Германии одно из его самых любимых блюд – шипящую сковородку по-австрийски.
Вся торговая площадь лицезрела посланника фюрера, а попугай решил сесть на крышу его машины и проследовать в его логово, чтобы познакомиться с его бытом. Поездка вышла на славу… Машина «Мерседес» мчала по Баварии не очень быстро. Видимо, водитель никуда не спешил, наслаждаясь баранкой в руках.
Попугай наблюдал прекрасные панорамы лесов, где устраивались одни из лучших охот в фашистской Германии. Он видел горы, одни из самых живописных в Европе. Он влюбился во всех крестьянок, одетых в роскошные национальные костюмы. В одной из деревень, где остановился автомобиль с попугаем, у колоритной размалеванной пивной произошел очень занятный случай.
Из помещения пивной вывалился пьяный в стельку крестьянин, который напевал чудную песенку:

«Где-то Гретхен купается голой,
Как русалка в обеденном сне,
Я смотрю на нее и охаю,
Хоть бы раз подошла ко мне…»

Он прошел от входа несколько метров, затем выдернул из стояка деревянную палку с нацистским флагом и понес с собой. Ему на встречу бросился гитлер-югенд и попытался выхватить деревяшку. В ответ крестьянин дал ему по морде - юнец упал и заплакал.
Обидчик сказал ему:
- Пошел отсюда, сопляк!
- Я донесу на тебя в Гестапо, отдай мне флаг! – промямлил югенд.
Работяга усмехнулся, он взял флаг и вытер им грязь с сапога.
А затем спросил югенда:
- Сопляк! Зачем ты пошел в клоуны?
- Я верю в Гитлера, - ответил тот, утирая слезу. – Он хороший!
- Вот и указывай ему, как жить, раз он хороший! – сказал крестьянин и выбросил грязный флаг в кусты.
Югенд продолжал плакать. Его розовая и голубая мечта о справедливости для германской нации оказалась под большим вопросом. И всему был виной рабочий класс, который хотел работать, а не воевать. Попугай задумался о югендах: большая ошибка юношеского максимализма и идеализма заключается в том, что эти состояния не естественны.
Идеалистический яд отвлекает от трудовой деятельности в нормальном обществе, но в нацистской Германии все было по-другому. Вместо того чтобы нормально работать, Гитлер решил прогнуть народ под себя. В итоге мы получили систему, которая работала на обогащение узкого круга лиц, а также юнцов-идеалистов, наивно верящих в эту педерастию. Мы должны иметь в обществе такой порядок, согласно которому человек может нормально зарабатывать, трудясь по нормальным законам.
Что еще нужно? Идеологическая туфта? Нет, размышлял попугай. По его мнению, определенно в фашистской Германии что-то было не так. Так, в размышлениях попугай добрался, сидя на машине, до замка Гитлера. Он сразу задался вопросом, зачем лживому вождю такая привилегия? Неужели нельзя подписывать бумажки в более скромном помещении?
Попугай облегчился на гранитную скульптуру. В это время Гитлер выходил из скрытого помещения во двор, где для него уже успели накрыть стол.
Он, конечно, не был в жизни таким психом, каким его пыталась изобразить западная пропаганда, но он был тупым неудачником. Его рейх был некомфортным для проживания. Оттуда многие порядочные люди, выражаясь простым языком, свалили. А кто вообще хочет жить в стране, где правит хавка-деспот?
-Мда-а, - подумал попугай, столько лет прошло с момента сожжения Сократа, а человечество так и не исправилось.
Гитлер не хотел менятся вообще. Он соотвествовал имиджу поколения, програвшего Первую мировую войну, и возненавидившего весь мир. Это выражалось даже в повадках Гитлера. Он любил ударить стулом о пол, либо вилкой о стол. Такая вот привычка. Вот и сейчас он взял стул, ударил его ножками о брусчатку, и улыбнулся, как будто бы его хитрый идиотизм был кому-то нужен. Попугай внимательно смотрел за тем, как порочный Адольф садился за стол, чтобы принять свежеприготовленную пищу.
- Чтоб ты не подавился, – сказал ему попугай.
- Молчать! – вскрикнул фюрер и бросил в попугая тарелку…
Керамическое блюдо разбилось о стену…
- Гитлер-дурак, Гитлер-дурак, - кричал попугай.
- В газенваген курицу! – кричал Гитлер.
Во двор вбежала охрана с пулеметами.
Она открыла огонь по птице, но промахивалась постоянно, поскольку пернатый киборг уворачивался от пуль, как Джеймс Бонд.
- Наглец! – фюрер достал из кармана брюк гранату и бросил ее в птицу, но все тщетно.
- Что тебе надо, продукт механики? – спросил Гитлер.
- Ты знаешь, чмо, я недавно путешествовал во времени и был в Древних Афинах. Так вот, ты такой же дегенерат, как и Деспот, убивший Сократа.
- Молчать! Я строю рейх!
- Твой рейх падет...
- Заткнись! Я бог! Я фюрер!
- Ты Бабун, который убьет сам себя! – сказал попугай и почесал затылок.
- Убью! – проорал фюрер и был таков.
Попугай решил, что нечего общаться со слабоумным, и улетел дальше в замок, в высокую башню, где сидели другие нацистские преступники.
- Ты знаешь, Гитлер настолько туп, что им можно легко манипулировать… - сказал один.
- Да, если мы добъемся с его помощью войны, то мы сделаем сумасшедшее состояние на госзаказах.
- Если только демократы не помешают…
- Мы их тоже купим…
- А если они не согласятся?
- Тогда им придется сильно попахать, что сбросить нас и захватить наш кусок пирога… все люди - сволочи… я не верю, что кто-то захочет честно управлять государством…
Портативный грамофон проигрывал в это время нацистские марши. В это время один из теневых нацистов издал непристойный звук, опошлив то искусство, которое увлекало югендов. Поэтому попугай сделал очень важный вывод, что гитлеризм – это деградировавший деспотизм. Раньше все было построено на преимуществе одного полового члена над другим, во имя любви к прекрасной женщине, чтобы красиво заниматься с ней сексом во дворце, а сейчас все делается ради грязных денег, поскольку большим пенисом уже никого не удивить.
Попугай вылетел из башни замка и направился любоваться зелеными лугами.
Здесь были видны плоды немецкого трудолюбия, которые должны были обслуживать интересы Гитлера и его хозяев. Это все очень нехорошо. На одну из статуй, отображавших арийского вождя, сел попугай. Далее он телепортировался в другое время…



Случай в Лондоне.

Однажды некий алкоголик по имени Гай Фокс захотел взорвать парламент Англии. Его психологические проблемы давно не давали ему нормально жить, и корень зла он увидел именно в парламенте, который был, тем не менее, далеко не демократичным. Это, по сути, был клуб антикатолических вельмож, в котором обсуждались различные интересы, это был символ ханжества и вкусовщины, однако это была уже не деспотия.
Но Гай Фокс хотел большего, он считал, что может изменить все в мире одним лишь взрывом громадного здания, поэтому он был явно не в себе. Англия в те далекие времена была громадной и уважаемой силой, это было действительно передовое государство, населенное грамотными, но жестокими в массе своей людьми. Но был и Гай Фокс, тогдашний диссидент, у которого было свое особенное мнение. Один человек не в состоянии уничтожить целую систему, но ему по силам посягнуть на символ государства, решил для себя этот авантюрист. В уборной одной из Таверн Лондона было выцарапано одно изречение, которое любил читать подвыпивший Фокс. Оно звучало следующим образом: «Show hard or suck». Я как автор предлагаю читателю перевести эту фразу самостоятельно, ведь она не очень трудная.
Лондон сам по себе великолепен, здесь множество достопримечательностей, которые всегда радовали глаз. Однако Гай Фокс бывал настолько пропитан спиртным в беззаботные туманные вечера, что весь Лондон казался ему как нечто странное, да и вообще - как центр мирового зла. Ведь понятно, что его алкогольные фантазии были самыми лучшими, поскольку в воспаленном сознании они были на шаг впереди обычных мирских интриг.
В общем, Гай решил бороться со злом при помощи самого зла, что никак не тянет на борьбу за добро. Это грех, и для нас это важно, ведь мы говорим в этом тексте о неисправимой греховности человека. Вечером, накануне попытки взрыва, Фокс уединился с любовницей в небольшом, но уютном, гостиничном номере. Они занимались классическим сексом, наслаждаясь друг другом – это было великолепно. Будущий террорист приготовился к тому, чтобы испытать оргазм. Он усиленно пыхтел вместе с красавицей, и он добился семяизвержения.
Затем состоялся милый разговор:
- Дорогая, возможно, что наш сегодняшний секс – последний в моей жизни. Завтра я собираюсь взорвать парламент. Я зайду в подвал, и подорву бочки с порохом.
- Дорогой, но это ведь опасно.
- Ничего, это дело для настоящего мужчины.
- Я боюсь за тебя…
- Не стоит. Я должен проучить этот сброд…
- Давай, лучше, и завтра будем вместе вечером…
- Довольно тебе, раз я решил, то ничего уже не изменить.
Женщина обиделась, она думала, что это все от пристрастия к алкоголю. После секса Фокс признался любимой, что не может подвести свою мафию - мол, это она поручила ему зажечь фитиль под зданием парламента. По его убеждению, одна мафия в праве сменять другую с тем, чтобы отобрать финансовые потоки во благо полезных дел.
- Фокси, возвращайся… - сказала женщина, провожая террориста и заговорщика, который поспешил выйти на темную улицу.
Вечерний или ночной Лондон мог пленить кого угодно, ведь недаром его считают одним из красивейших городов мира. Наш попугай прибыл в Лондон методом телепортации, однако не менее эффектно, чем самый крупный серийный Боинг в современный лондонский аэропорт Хитроу. Птах лично захотел посмотреть на участников так называемого «порохового» заговора.
Это были прямые антиподы Сократа, но тоже вольнодумцы, бросившие вызов системе, разница в методах и целях. Но мы можем смело считать, что любая власть, которая достигается методом террора, рассчитывает лишь на деньги из государственной казны. Последователи Сократа – это романтики, ищущие справедливости, они всегда слабее террористов и деспотов, но именно их чаще всего возводят в святые.
Наш попугай прекрасно понимал это - он летал во времени, чтобы видеть социальную практику, а не углубляться в сухой академизм. И главное, что он усвоил для себя, это то, что человеческий грех вечен и неисправим, как и само человечество, которое вечно согласно корню «век», заложенному в само это слово.
- Я побывал в нескольких столетиях, но я видел одно и тоже – грех передается из поколения в поколение. Не укради, не убей, не лги. Все-таки христианская церковь не утратит свое значение для общества, и для всего человечества тоже, пока есть грех. Христианство спасет мир от дьявольских искушений, - решил для себя попугай.
Он выследил Фокса на одной из улиц, когда тот шел к своем соучастникам-заговорщикам на сходку, и затем влетел в окно мансарды, где проходило само сборище. Крылатый кибершпион увидел очень наглых и зажравшихся людей.
Все они хотели большего, чем могли себе позволить, и вместо просвещения народных масс, решили удариться в терроризм, посвятить себя смерти.
- Господь им судья, - решил попугай и не стал вмешиваться в их разговор, а говорили они о следующем.
- Гай Фокс! Тебе выпала великая честь взорвать парламент Англии. Ты был специально отобран для этой почетной и в то же время опасной миссии.
- Да, да… да-да-да-да… да-да, - пробормотал пьяный Гай.
- К чертовой матери эту громадину, - продолжал он. - Именно там живет зло… - заключил он.
Ребята изрядно поднабрались, спев песню и опошлив в ней власть – вообще, умственная и нравственная грубость типична для радикалов.
Попугай, влетевший через форточку, незамедлительно дал о себе знать.
- Фокс, я прилетел из 21 века, чтобы посмотреть на тебя вживую. Тебе не удастся взорвать парламент, но ты сломаешь себя шею, упавши с виселицы.
- Птица, я впервые вижу, что среди животных бывают говорящие особи. Хочешь джина?
- Спасибо, я не пью…
- А я – пью-ю-ю, - сказал Фокс, приняв очередной стакан джина с лимонадом. - Птица, капец нашему парламенту…
- Фокс, лучше спать с любовницей, чем гнить в могиле. Одумайся. Что ты изменишь? Тебе не сломить торговое лобби.
- Птица, зато я войду в историю…
- В историю лучше не входить, ибо никому не нужно лишнее внимание к своей персоне… Многих звезд 21 века напрягает излишний интерес со стороны прессы… 
- Все он лохи с маленькими членами… Я просто убежден, что настоящий джентльмен должен совершить геройский поступок хоть раз в жизни…
- Герой ли ты, Гай? - спросил попугай.
- Конечно, я самый смелый и отважный мужчина во всей Британии.
Действительно, по уровню своей безбашенности он превосходил даже маргинала Робина Гуда. Гай Фокс был способен устоять на быке в течение всего раунда, из него бы получился потрясающий ковбой. Мы четко понимаем, что гуманитарное развитие британского общества 16-17 веков, хоть и превосходило уровень многих стран мира, тем не менее, было еще довольно приметивным по отношению к 21 веку.  Если мы вникнем в литературный анализ источников тех времен, то мы поймем, что британцы в те времена были самыми свободными людьми на планете. Может быть потому, что характер таких людей, как Гай Фокс, не позволял тиранам овладеть телами пылких и горячих умов.
Даже в 20-м веке выдающийся британский государственный деятель Уинстон Черчиль отмечал, что народы США и Великобритании пользуются куда большими правами и свободами, чем жители других стран. Поэтому мы честно должны сказать, что Гай Фокс не был обычным террористом. Да, он шел на зло, но он видел в этом добрый порыв. Сам по себе пороховой заговор, венцом которого и должен был стать взрыв парламента, был местью католиков-фанатиков, чьи права были ущемлены.
Из истории нам известно, что церковные противостояния в развитых государствах сводились, в том числе, к борьбе за независимость от Ватикана. Отказ от двойной лояльности – вот чего добивались противники Латерана, и даже если Гай Фокс не был таким, каким мы его изобразили в данной фикции, он все равно был очень легкомысленным человеком, судя по его опрометчивому поступку.
Фокс был воином, отличным служивым, однако ему не хватало политической выучки, так что даже честный человек без должной подготовки может запятнать свою репутацию всякой глупостью. Мы четко понимаем, что наше отношение к так называемому «общественному договору» определяет направленность и результативность наших политических целей. Если мы хотим обворовывать и дурачить народ – то это одно, если мы хотим отомстить – это другое, но если мы хотим преуспеть, то мы должны свести все усилия воедино.
Мы понимаем, что это как пляски вокруг костра – есть Деспот, есть Гитлер, есть Фокс – и все они нарушили общественный договор. Самые культурные в гуманитарном смысле нации воспитывают уважаение к своим и чужим правам, и такая гармония является главенствующей.
Однако мы не в состоянии, думал попугай, застраховатсья от человеческого фактора, который дает сбой в системе этого самого общественного договора.
Фокс иронизировал по поводу любых идеалистических трактатов, указывая на их практическую несостоятельность, хотя в таких рассуждениях он исходил из частностей. Это был признак его психологической усталости.
Гай Фокс был схвачен в подвальном помещении с поличным – в тот момент, когда хотел поджечь пороховой фитиль. Монархия решила казнить его публично, и попугай решил поприсутстсвовать на этом не самом добродушном шоу. Стояла противная осенняя погода, которую очень любили алкоголики. В такие моменты они напирались ромом, виски, джином, и охлаждали свои красные носы, радуясь каждому порыву холодного пробирающего ветра. Эта оргия казалась чем-то вроде поучения для плохо воспитанных юнцов, которые в силу своей дерзости не могли отмазаться от общественного вкуса лишь академическим воспитанием.
- Скотина!..
- Сволочь!..
- Негодяй!..
Это были порицания толпы. Попугай удобно устроился на крыше одного здания, и смотрел вниз. Он видел хитрую ухмылку Фокса. Одно мгновение, и тот сорвался с эшафота, освободившись от веревки. Однако при этом сломал себе шею, и не дался палачам, подобно Гитлеру, который отравил себя.
Что-то роднит их в их фанатизме: они, эти фанатики, Фокс и Гитлер, - это несчастные люди, которые вынуждены свои личные страдания прятать под маску общественных порывов. Причем ни один фанатик еще не спас цивилизацию, ее продвигало вперед просвещение. Это твердо усвоил для себя наш попугай, который посмотрел на всякое – и на легальное насилие, и на терроризм.
Впрочем, глубина трагизма непросвещенных личностей и даже народных масс – это их собственная вина, это невежество. Попугай испражнился на черепицу и телепортировался…



Чудесное пробуждение инженера Тараса Петровича

Полезен сон, как ни крути - он выполняет важную регенерирующую функцию.
В прекрасный момент пробужденья не всегда хочется вставать сразу, но, тем не менее, инженер Тарас Петрович резво вскочил с дивана и направился на кухню.
Он грезил чашкой крепкого кофе с молоком, но внутренний голос отговорил его – мол, лучше потом, а сейчас каждодневные хлопоты.
- А ну его, - сказал Петрович и был таков.
Таких, как он, обычно называют либералами, за вежливость и податливость.
Прекрасен сон либерала.
Инженер Тарас Петрович решил еще раз поспать, но уже ближе к вечеру.
Это был супер-класс… увидеть справедливость хотя бы во сне.
И точка.



ГЛАВА III. КОНЕЦ ЭКЗАЛЬТАЦИИ.


"Не создай себе кумира..."

(Библия)


***

Солнце медленно пряталось за горизонт – на Кавказ пришел вечер... Все звери готовились к ночи, тишина воцарялась везде, жизнь постепенно избавлялась от будничной суеты, за небольшим исключением... Из мастерской, что находилась в глубине скалы, доносилось тиканье молотка по камню... Это инженер Тарас Петрович работал во глубине руд. Его труд не знал отдыха... И только шум ветра иногда отвлекал его внимание, обычно ненадолго...
- "Работать!" - часто напоминал он себе.
Иногда он боязливо оглядывался. Если бы кто-нибудь остановил Тараса Петрович, то ему - инженеру - это весьма не понравилось...
- Молчание..! ... ради мысли высокой..! – именно так думал он. - Ради света пройти через тьму, не вернуться... и молчать, да..., не обращать внимание ни на что..., идти к цели..., через тернии к звездам, - добавлял он в мыслях, и продолжал творить... - Еще один смелый штрих, вот так,... еще один штришок, замечательно... само совершентсво обалдело бы, если увидело...
Все бы хорошо, но неугомонно крутилась карусель времени... Однако упрямый инженер продолжал тяжело работать - не медлил, потому что жил вечно. Он напряженно трудился несколько веков, был одиноким. Впрочем, в тот самый вечер одиночество Тараса Петровича было прервано тихим змеиным шипением-голосом женского тона:
- Тарас Петрович...?! Тарас...?!
Инженер прекратил работу был, чтобы прислушаться, однако быстро возобновил бурную деятельность, потому что хорошо помнил про обещание, которое дал себе – трудиться, не покладая рук...
- Тарас Петрович...?! - послышалось снова.
- Что тебе надо, Яга...?
- Сам знаешь... - говорил ему голос, который, казалось, принадлежал старой женщине.
- Себя не отдам...
- Пожалей меня, сделай счастливой, не насмехайся...
- Нет... Ты не достойна ни йоты меня, запомни это, - сказал Тарас Петрович; и хитро улыбнулся, продолжая работу...
- Посмотри на меня... - ласково просила ведьма, - еще не нашлось того, кто мог бы противостоять моей красоте...
Инженер снова улыбнулся, почему - неизвестно...
- Посмотри..! – крикнула Яга...
- И чего я не видел... - ответил Тарас Петрович, однако исподтишка взглянул на эту чудаковатую старушку - внешность Бабы Яги была очень привлекательной, но поблекшей...
- Прочь с глаз моих... - спокойно произнес он соблазнительнице...
Между ними двумя как будто появилась стена, дух взаимопонимания обошел в тот вечер пещеру, и поэтому настало время обиды и ревности...
- Ты сильно пожалеешь! - гневно крикнула ведьма и устроила такой ветер, что разбросала все инструменты по темным углам - зря... Непокоренный инженер Тарас Петрович стоял преспокойно; браво! - ни один волосок не шелохнулся… Его стойкость напугала Бабу Ягу, и она уже хотела бежать, напрощанье заглянув в глаза советского инженера, но неудачно... И скоро вылетела сквозь пчелинную дыру в каменном завале, который прикрывал вход в пещеру - вылетела, осмотрелась, утерла слезу, захотела забить старые эмоции новыми. - Вверх! - решила Баба Яга...
Только достигла она громовых туч, как молния ударила в одинокое дерево в долине, разительно прогремел гром, началась буря; веточки с горных троп были хаотично разбросаны по траве, деревья от шквала воздуха наклонились - ветряная стихия будто погладила поверхность гор своей невидимой рукой...
...И что...
В пещере советского инженера Тараса Петровича царили полнейший уют и покой, и огонек с ночника мирно играл тенями на стенах, несколько портивши мирный антураж...
На рассвете, когда солнце еще не палило, а нежно целовало теплом землю, проснулся Эльбрус – король Кавказа. Роса приятным холодком бодрила гору, была прекрасная погода... Эльбрус радовался восходу солнца - этим утром инженер Тарас Петрович шел на встречу с ним. Эльбрус заметил его, когда тот приблизился к его подножию. Спросил его с колоритным кавказским акцентом:
- Почему пришел, Тарас Петрович?
- Пришел просить, чтобы ты указал путь к вечности...
- Веришь ли ты в то, что ты достоин моей великой милости? - снова спросил Эльбрус...
- Ну да...
- Не ошибаешься ли ты, Тарас Петрович, возможно, ты находишься под магией собственных слов?
- Если и ошибаюсь, то не со злого умысла...
Тем инженер Тарас Петрович завершил свой красивый быт на Земле... Он неспешно вскарабкался на вершину Эльбруса, под аккомпанемент утреннего пения природы вознесся к небу, засверкал солнечными лучами, и больше никогда не возвращался..., и наступил светлый день...



***

Вознесся Тарас Петрович, а что Баба Яга, что случилось с ней? В тот вечер, после ее изгнания из тайной мастерской, под цветущей кавказской айвой она пряталась от сильного весеннего ливня, и тихо плакала. Из черных туч сыпались молнии; капли дождя и слезы на ее лице блестели от вспышек, больно и грустно было Бабе Яге, будто червь разъедал сердце ее от любви к инженеру. Она завидовала, громко рыдала, печалилась и утирала слезы; снова бросилась в плач, и, несмотря на свое горе, не теряла надежду, что когда-нибудь будет стоять с инженером Тарасом Петровичем на одном пьедестале и смотреть на парад звезд. Хотя бы в мире грез...
На самом деле горе-ведьма никак не могла достичь величия Тараса Петровича...
...Жаль ее...
Она не знала, что он вознесся к небу навсегда, поэтому еще надеялась на следующий день найти его в скале, хотела сказочного рандеву - неудачница рисовала в своем сознании картину новой встречи с ним, строила замок из грез, а холод ветра, который мог поднять даже проклятого пьяницу из отключки, возвращал ее к суровой жизни...
Когда Баба Яга перестала плакать, холодный дождь закончился - природа больше не гневалась. И та, что сильно хотела Тараса Петровича, завершила истерию и решила еще раз посмотреть на него - мигом поднялась в небеса, за их синь, высоко-высоко, к черному облику вселенной, где неограниченно царило солнце и витал дух звездочета Паши Фейерабенда. Ближняя вселенная была огромной и очень красивой... Но не по себе было Бабе Яге: впервые она боялась возможной злой судьбы - сила ведьминой магии в масштабах вселенной была ничтожной, к тому же за все хорошее когда-нибудь надо платить; алтарь ведьма определила сама – воспользовавшись случаем, в огромном объеме полюбоваться огненным подобием инженера Тараса Петровича, которое так любила она находить в его глазах. Желание Бабы Яги сбылось...
- Вот он... мой инженер! – бормотала Баба Яга, и смотрела на светило...
Она хотела приблизиться и поцеловать его щеку, однако решила не делать этого, потому что очень испугалась жгучей силы солнечного огня, которая могла превратить хрупкую материю в пепел... Заплакала, окончательно убедившись в недосягаемости Тараса Петровича, но когда созвездие Икара осталось позади, за светлым следом от ее полета, все-таки успокоилась – грусть уступила место влечению. Иначе не могло быть - ведьма впервые смотрела на парад звезд Паши Фейерабенда так близко... - Прекрасно! - грезила она, и летала над миром инженерного труда, словно птица над гладью морской, которая бы отражала полуденный солнечный свет в виде бело-зелено-синей яркой гаммы... И на миг задержалась...
Самым классным явлением в мире Баба Яга считала именно парад звезд, хотела посмотреть на него, поэтому, собственно, долго не ломалась - каким-то особым образом ее манила самая дальняя его участница - тучная звезда из семьи колоритной испанской шляпы сомбреро. Заинтересованная ведьма поспешила именно к ней...
...По дороге в поисках новых впечатлений последние ощущаются очень неожиданно, так, как в случае с Бабой Ягой. Сначала она захотела узнать больше о звезде, а потом передумала - теперь ей нужен был огромный механизм времени, который был скрыт малозаметной черной занавесью - механизм разоблачило тикание. Ведьма прилетела к гигантскому механическому чуду - в течение нескольких земных секунд преодолела расстояние в миллионы лет, потихоньку прокралась за занавес, простым маневром руки отодвинув его край...
Вокруг циферблата волчком крутилась карусель времени на миллиарды мест... То карусель замедляла ход - чтобы запустить новых клиентов, то ускорялась - чтобы выбросить в никуда тех старых, которые плохо держались. Карусель была прикреплена к лопасти гигантской мельницы - большой стрелки, приводимой в движение космическим ветром. Стрелка, изменяя свое положение на фоне циферблата, с большой точностью констатировала обороты карусели. Вид механизма в момент кручения создавал для наблюдателя гипнотический эффект - и если бы не один случай, то осталась бы навечно Баба Яга на том месте...
- Чем могу помочь барышне...? - спросил Бабу Ягу один странный старец, одетый в голубую университетскую мантию...
- А Вы кто будете...? – забив на этикет ответила она вопросом на вопрос...
- Я профессор... В моей компетенции следить за порядком на этом участке ... желаете прокатиться?
- Спасибо, нет... Мое тело дрожит от вида механизма...
- Досадно, однако по нашим строгим правилам лицо, видевшее хотя бы один раз работу часового механизма, обязательно должно прокатиться на нем... Приглашаю Вас...
- А что будет после того, как меня выбросят с карусели...?
- Попадете в никуда...
- Я не хочу в никуда... - со слезами на глазах сказала профессору Баба Яга, которая впервые почувствовала страх перед никуда...
- Мне жаль..., все имеет закон... - колеблясь ответил старец...
- Думаю, я знаю выход ... - соблазнительно ответила Баба Яга и закуталась с собеседником в черной мантии, в той, которая прятала механизм времени - чудо вселенной...
Да, на каждый строгий закон всегда находится свой болт с гайкой, закон что дышло – как повернешь – так и вышло, вот и Баба Яга выгодно воспользовалась этим неписаным правилом, и таким образом спасла себя от страшной бездны нигде...
Она вернулась в ближний космос и пожелала продолжить свое путешествие к тучной звезде, но силы постепенно оставляли ее тело - она потратила на полет столько энергии, сколько инженер Тарас Петрович за день вкладывал в совокупление микросхем. Засыпая, спешила Баба Яга на Землю, словно падала, и когда уже подлетела к ее поверхности на расстояние в три Эльбруса, сон окончательно победил – эта мордовская дама бессознательно начала опускаться, и так медленно, словно осенний листок в руках ветра касался травы – посадка была мягкой...



***

На рассвете, утомленная солнцем, Баба Яга дремала на белоснежном ковре, пока легкий снегопад своим ободряющим прикосновением вероломно не нарушил ее спокойный сон. Снежинки коснулись теплой щеки и нежно растаяли; Баба Яга почувствовала прохладу и поднялась высоко-высоко, чтобы осмотреть окрестности. Ей предстала панорама зимнего города - шпили его храмов были будто копьями, направленными к небу, на холме красовался древний замок, под замковой горой стояли здания, из печных труб которых веял пар. Люди жарили шашлык. Среди домов, по улочкам и переулкам, прогуливались люди - семьями, компаниями или в одиночку. Ведьма хотела улететь, и побоялась, что народ заметит - обстоятельства заставили ее идти по черепичным крышам домов города, их снежными шапками. Но оказалось, что по крышам неудобно, поскольку не видно было праздничного наряда улиц. Первоначальный план был изменен в кратчайший срок... Осторожно  Баба Яга теперь балансировала на ледяных дорожках водостоков, которые отражали лучи инженера Тараса Петровича (светилы)... Когда закончился водосток - перед ней предстала улица, отделявшая ее от следующего этапа безцельного путешествия...
- Куда я иду? К чему я стремлюсь? - спросила себя Баба Яга, улыбнулась, и без сожаления перелетала барьер. Как только она добралась до центральной площади города, ее взгляд привлекла наряженная елка. Баба Яга спрыгнула с водостока областной администрации на ее верхушку - красную звезду, по гирлянде скатилась на игрушку-шар, с нее спрыгнула на игрушку-кубик, а оттуда - по серпантину на землю...
- Кошмар... - подумала Баба Яга. Она радовалась всему; да одиночество смущало, ведь каждому человеку очень грустно быть на празднике одному...
Баба Яга отражалась во льду, отбивалась от снега, зглядувала людям в глаза, баловалась, словно маленький ребенок, кружилась в такт вальса, бегала, прыгала, танцевала, снова бегала и прыгала, снова... пока ощущение вечерней усталости не загнало ее в небольшое кафе, гда жарили шаурму. Она сидела в нем и нежным прикосновением погладжувала ушко чашечки, но что за внезапность - напротив нее вдруг сел профессор...
- Привет, бабуля, - поздоровался он...
- Добрый день, - робко ответила Баба Яга...
- Замечательный праздник сегодня... - лукаво подметил профессор...
- Да, вы правы... - прошептала она...
- Я пришел, чтобы выполнить свой долг - забрать Вас с собой и усадить Вашу светлость в карусель, - улыбаясь информировал профессор Бабу Ягу...
- Но ведь...
- Простите..., от закона карусели не убежишь - рано или поздно он обязательно возьмет тебя в мои объятия...
- Но ведь я не человек, я Баба Яга... - причитала она...
- Это не помеха, ведь Вы видели, как работает механизм времени... ну-ка руки в наручники! - пригрозил профессор...
...А что Баба Яга?
Уронив чашечку и блюдце на пол, она вскочила со стула, словно дикарка, и, рыдая, пошла прочь на улицу... Профессор громко смеялся. Ведьма бежала не знала куда и решала для себя - самоубийство в огне Тараса Петровича или же силком к профессору, третьего не дано было. Первый вариант был выгоден тем, что можно было быть ближе к любимому мужчине, второй - отсутствием боли. Баба Яга  выбрала первое, потому что очень любила Тараса Петровича. Пришло время - в воздух... Поглотил Бабу Ягу газенваген - как же жестоко все это... Сжег ее до мельчайших черных крупиц, а пепел развеял по вселенной космический ветер... Баба Яга таки ушла в никуда - как-то грустно стало без нее... А маститый профессор спокойно поправил мантию у шеи, и быстро убрался вон - что за каменное сердце... Потеря Бабы Яги, товарища Нетте и Паши Фейерабенда была ему безразлична...



IV. ЭПИЛОГ КОСМИЧЕСКИЙ.


Когда в космос полетла первая ракета с космонавтами мы даже понятие не имели, зачем нам это надо в действительности. Но вскоре тема освоения бескрайнего простора вне Земли стала весьма популярной.
Инженер Тарас Петрович видел в этом особый знак и размышлял над судьбами человеческими.
Космос является высшей формой существования вселенной, и, конечно же, в самой большой степени отражает мелочность для человека его земных усилий. И если сравнивать деяния человека и космические процессы, то можно сделать далеко идущие выводы.
Я нарочно хочу подтолкнуть читателя к идее мизерности человеческого существования в сравнении с космическими процессами, но кое-что из-этого мы можем почерпнуть для себя.
Главное, что перед космосом равны все земные твари. Кроме того, их значение для нашего мира тоже определяется через призму космического масштаба сущности всего в этом мире.
Инженер Тарас Петрович всегда мечтал побывать выше Земли, но его мечте не суждено было сбыться – нет денег на полет. Его космическая личность утопала во всякого рода мелочах, на которых некие породы людей делают себе заметный profit.
Люди вытворяют такое, что диву даешься. Вот, например, некоторые строят кривые дома или рисуют всякую фигню. Если мы скажем отдельным людям, что их литература – отстой, их музыка – хряп, мы наживем себе врагов, однако мы должны четко понимать, что язык науки и некая дипломатичность помогут все исправить к лучшему.
И дай бог, чтобы рождались соотвествующие учителя. Во благо мира. Мы – вечное племя, и чтобы не загадить космос должны существовать резонно и красиво. Вот почему иногда людей отождествляют с животными, анимизируя их образ. Это весьма пародийно и занятно. Вот поэтому должна быть гармония, которая всех объединяет, и это называется разумным существованием. У кого-то – разумнее, у кого-то менее умно.
Но в целом мы достигаем нирваны бытия. Инженер Тарас Петрович понимал, что международные отношения и внутренняя кухня происходят не случайно, хотя и вынужденно – так мы обходим роль сатаны в травле и ссоре между целыми народами. И чтобы не опошлить космос, мы инициируем гуманитарный процесс, в котором личность человека поднимается выше низменности и парит высоко в небе.
В нашем космосе мы все являемся созидателями или разрушителями, и сами набиваем цену своим поступкам, чтобы совладать с вечностью. Мы все составляем некий гумус, который служит неплохим удобрением и вечным самоковырянием во имя процветания.
Так давайте же любить друг друга! И сосуществовать дружно! Во имя космоса!