НедоСказки 2. Из детства

Жизнь кошачья – собачья.



Ухо было зелёным. Точнее сказать изумрудно-зеленым. Когда я научилась читать, этикетка на пузырьке с изумрудно-зелёной жидкостью показалась мне ещё более насмешливой «зелень бриллиантовая»! Это надо же – «бриллиантовая»! Мысль о том, что эта по всем моим соображениям вредная жидкость, могла быть драгоценной, меня забавляла. А раз читать начала я в три года, а разбивать коленки ещё раньше, загадка изумрудно-зелёной жидкости для меня имела ещё более замысловатый характер.
Но речь не о моих разбитых коленках, а о зеленом ухе, приводившем в восторг всех кто его видел, но только не самого обладателя. Носителем «полудрагоценного» уха был короткошерстный, белый с черными пятнами «помоечной» породы, как говорит моя мама, бабушкин кот, не подозревавший ни о «драгоценности» своего уха, ни о царственном происхождении своего имени – Василий. В Древней Греции «басилевсами» - «царственными» называли всех правителей, в российской истории – имя Василий получали долгое время по наследству московские князья, недвусмысленно намекая на своё родство с Византией и её древнегреческими корнями.  Родство  Васьки не было известно никому,  включая самого тёзку московских князей.
Васька жил у бабушки так давно, что никто уже и не помнил, о двух котах до него.
После ночных вылазок Васька появлялся с ранениями. Территорию свою он охранял бдительно, но и сам нередко выступал в роли интервента на соседских огородах. Звуки, доносившиеся с полей кошачьих сражений слышны были регулярно. Сначала слышалась сирена – длительные внутриутробные завывания с двух сторон вступивших борьбу, а потом звуки «штыковой атаки» - громкое «мявканье», шум «рукопашной» и ломающихся под живыми телами кустов и травы, затем  противники по очереди преследовали друг друга.   Но Васькины ранения заживали быстро обработанные его маленьким розовым язычком.
 На этот раз всё оказалось серьёзнее. Ухо было разорвано. Васька уже не мог самостоятельно, без хозяйского вмешательства, его подлечить. Стрептоцид, которым посыпали ранки, моментально стряхивался задней лапой, и рана зияла во всей своей красе, причем явно начинала гноиться.  Поэтому, исследуя в очередной раз, ухо захваченного в плен Васьки медицинский консилиум из бабушки и мамы решил  вопрос о превентивных мерах однозначно – «обработать зелёнкой».
Теперь черно-белая  морда Василия, итак с бандитским выражением, имела раскраску Шварценеггера в «Коммандос» - по-боевому и со вкусом.
При всей своей бандитски - кошачьей жизни Васька был удивительно пунктуален. Каждый будний день,  ровно в двенадцать он исполнял, на мой взгляд, акробатический трюк и ритуал одновременно. На высоте полутора метров дощатого забора он грациозно вышагивал по острым кончикам дощечек, в том направлении, откуда появлялась вовремя обеденного перерыва его хозяйка и по совместительству моя бабушка. Истина, что собаки живут при хозяевах, а хозяева при кошках, в этом случае теряла всякий смысл. Можно понять живущих в замкнутом пространстве современных квартир домашних кошек, подбегающих к двери, только заслышав звук вставленного в замочную скважину хозяином или хозяйкой ключа или выступающих в роли живого будильника. Но такая Васькина привязанность удивляет меня до сих пор.
Свою  кошачью независимость и наглость Васька являл в отношениях с Топкой, бабушкиной собакой. Топка добрейшая и умнейшая дворняжка песочного цвета на коротких широких лапах, с длинной мордочкой и карими глазами.
 Миски у Васьки не было. Не потому что бабушка его обделила, просто он считал, что миска собаки Топки была его собственностью.
Каждый раз, когда бабушка выходила на порог и звала Топку к миске с супом, первым неизменно появлялся Васька. Как снег на голову он сваливался неожиданно, даже в том случае, если до этого его безуспешно искали. Топка, на своих коротких лапках, еле поспевала добежать до миски, а Васька уже сидел и поедал предназначенный для неё обед. Топка хныкала, тыкалась мордочкой в миску, но не решалась есть, до тех пор, пока насытившийся кот не отворачивался от миски и не начинал языком, как салфеткой, вытирать мордочку. При этом он был совершенно невозмутим и спокоен. 
Однажды дедушка и бабушка решили углубить Васькины цирковые «таланты».
- Вань, - сказала бабушка, обращаясь к деду, - ты как думаешь, Васька сиганёт за колбасой с крыши сарая на крышу дома или нет?
- Да чи думку думати, давай ковбасу, да и побачим, сиганёт Васька или не сиганёт.
Как настоящие дрессировщики с этой целью они использовали дорогущую копчёную колбасу. Трюк им представлялся следующим образом. На расстоянии двух метров от дома дедушки и бабушки был сарай. На крыше дома решили положить кусочек колбасы, а с крыши сарая, которая была немного ниже крыши дома, заставить «сигануть» Ваську на соседнюю крышу. В Васькины планы замысел новоявленных дрессировщиков не укладывался. Сначала он таращился на подталкивающих его к краю крыши хозяев, тянул носом воздух, потом круто извернулся, как умеют делать только кошки. Васька спрыгнул с крыши сарая на землю лишь потом взобрался по одному ему известному пути на крышу дома и утащил подготовленный кусок колбасы.
Трюк провалился.
Службу по охране домашней живности – кур и кроликов от крыс Васька нёс справно. Крыс было много. Операции по «зачистке» территории от крыс, иногда, осуществлялись совместными силами хозяев и Васьки. В очередной наш приезд произошло следующее. В сарае стояла бочка с остатками зерна, едва прикрывавшими дно. И в эту бочку попала  крыса. Деда решил в качестве живого оружия использовать Ваську. Кота удалось изловить во дворе дома. Васька мирно спал на поленнице у забора.
Ничего не понимающего сонного кота дед стал толкать в бочку, приговаривая с мягким украинским акцентом: « Чи бачишь, ни?» требуя, чтобы Васька схватил крысу. Ошалевший от неожиданного пробуждения кот подумал, что осерчавший на него хозяин решил за какую-то провинность утопить его в бочке! Растопырив  все четыре лапы в разные стороны, совсем как сказочный Иванушка на лопате перед печкой Бабы Яги, кот стал истошно орать и пытаться вырваться из дедовых рук, даже ценой собственной шкуры, выворачиваясь из оной из последних  сил. Бабушка, услышала кошачьи трагические вопли и прибежала в сарай.
- Вань, ну что ж ты скотину мучаешь! Отпусти ты его Христа ради!
Выпущенный на волю кот моментально смылся, спасая помятую кошачью шкуру.
 Крыса после всех мытарств была рассечена гильотиной лезвия лопаты, подоспевшего на помощь деду моего отца.