Фотография

Няня с силой терла мне руки, бормоча что-то себе под нос. Она была недовольна: нервно пытаясь отмыть сажу с моих ладоней, то и дело дергала меня, опуская в холодную воду. Потом опять резко хватала грубую тряпку и с новой волной недовольства скоблила покрасневшие пальцы. Не обращая внимания на тщетные попытки меня привлечь я, слегка повернувшись  назад, следила за своей матерью. Она была красива, одета в темно-коричневое платье до пола с белым воротником, а волосы ее были собраны в строгий пучок на затылке. Сегодня каждый был одет не так как всегда, даже я только и слышала замечания, что бы не помять маленькое клетчатое платье, да не растрепать локоны.
Мама говорила с мужчиной, который пришел к нам в дом с небольшой коробкой, накрытой темной тканью. Одет он был в черный костюм, белую рубашку и бабочку. Лицо у него было круглое, окаемленное бакенбардами, от того казалось, что оно немного вытянуто. Говорил он спокойно, прерывая диалог режущим горло кашлем, который он старался скрыть, толстый живот его при этом подергивался. Я смотрела лицо мамы: ее губы немного дрожали, а глаза были тяжелыми, больными и серыми. Смирно стоя перед господином, она еле слышно хватала ртом воздух. Мне захотелось вырваться из рук няни и побежать к маме, обнять ее… Но старуха в старом, потрепанном платье еще резче дернула меня за руку, будто услышав мои мысли.
-Зачем ты туда полезла? Непослушная девчонка, сказали же, стой смирно, жди гостя. Нет же вечно где-то вертится, носится, руки бы тебе по отрывать за такое!! любит тебя хозяйка, маменька твоя вот и балует, а тебе только волю дай.
Я действительно ослушалась наказа. Выбежав из сада, я побежала к воротам, там, прямо перед ними была насыпана большая куча угля, ограниченная досками. Взобравшись на нее я ждала того гостя, что должен был прийти, искала взглядом его во всех прохожих. Он шел, согнувшись в спине, но все еще с большим желанием казаться статным. В руках у него была та самая коробка и несколько балок, что казались мне совершенно не нужными в нашем доме. Я его сразу узнала по этим предметам в руках.
Бросив мои руки, няня поправила мне волосы и смиренно отпустила меня.
-Иди. Только не вздумай сотворить еще что-то, глупое дитя.
Няня меня любила, а я любила ее. Только когда злилась она была такой резкой со мной. Читая книги по вечерам, улыбку няни оттеняла пламя свечи. А иногда я даже слышала как шелестит ее платье, когда она, задув огонек крадется к двери, что бы меня не разбудить. Мне всегда нравились ее седые волосы, они казались они каким-то немыслимыми,будто цвета такого и  в природе больше нет, а ее морщинистые руки всегда были приятно теплыми.
 я подошла к маме, когда уже гость установил свой прибор и со сосредоточенным видом его настраивал. На трех ножках он поставил ту коробочку, которая все так же, с одной стороны была закрыта черной тканью, с другой же была линза.
-что это? - как можно тише спросила я маму.
-это для твоей сестренки.
И тут вынесли ее. Моя сестра была старше меня на год, она так же была одета в такое же платье как и у меня, так же была красиво причесана, нас различало только одно - дыхание. Его у нее не было. Да, моя сестра была мертва, она умерла два дня назад, дома от туберкулеза. Я помню как плакали все: мама, няня, все кто был в доме. Только я не плакала, я не любила ее. Она  запирала меня в чулане, когда я просила со мной поиграть, она не давала мне спать когда я болела. Я не любила ее и ждала когда мы вырастем, что бы рассказать обо всем маме, я не могла этого сделать сейчас, сестра закрыла бы меня в маленькой темной комнате под лестницей. Я боялась этой комнаты, боялась звуков в ней, шороха. Я боялась даже проходить мимо двери, что вела в чулан, а она оставляла меня там, на долго. Ястояла на холодном сером полу и дышала сыростью. А теперь ее нет. Никто не будет надо мной издеваться!
Девочку вынесли на руках и посадили на маленький диванчик в саду, ее голова завалилась на бок, но кое-как усадив она приняла нужное положение. Ее тело было будто кукольным, ненастоящим, не живым.
-садись - мама подтолкнула меня к дивану, на котором сидела моя сестра.
Я испугалась, испугалась того, что она сейчас оживет и снова потащит меня в чулан. Я схватилась за мамину юбку.
-не бойся, ты просто посиди рядом, а милый господин сделает фото.
У нас не было фотографий в доме, только несколько  я находила в маминой комнате. На них мама была еще более красивой, смотрела счастливыми глазами на меня, а рядом с ней стоял высокий мужчина в темном пиджаке.
-это твой папа, он был хорошим человеком, знай это.
Так сказала мне мама, когда увидела меня с фотографией в руках.
А тут...не было счастливых улыбок, не было ничего лишь сестра с серым лицом, она не была похожа на фотографию, которую я видела у мамы.
-садись - повторила мама и довела меня до дивана.
Немного сторонясь я присела рядом. Мне было неприятно и жутко одновременно, я хотела посмотреть на нее, убедиться что она не дышит, что не моргает, но я боялась, боялась даже голову повернуть. Я смотрела на маму, которая еще более осунулась, а на глазах выступили слезы.
-пусть девочка сядет ближе и положит свою ладонь ей на руку - человек с бакенбардами показался из-за темной ткани, его голос был громким и внушительным. Он закашлявшись, полез обратно к фотоаппарату.
я села чуть ближе, несмело дотронулась до руки. Она была омерзительно холодной и даже чуть влажной
-вот так...хорошо - голос из-за ткани все не унимался - путь ближе, да, да...замечательно.
Я хотела спрятаться, убежать. Хотела что бы этот человек сделал свое дело, что бы ушел, а мы с мамой, забыв о сестре, весело ели в беседке мороженое.
Совсем неожиданно что-то вспыхнуло, прямо передо мной,  это было так внезапно, что я дернулась. Большими глазами я смотрела на линзу, что торчала из коробки и ждала еще одного хлопка со вспышкой. Он не заставил себя долго ждать. Я опять вздрогнула, почти забыв о том кто сидел со мной рядом. Но снова коснувшись холодной руки я испугалась.
-ну вот и все-мужчина слегка улыбнувшись засуетился и спешно стал собирать фотоаппарат.   А я все сидела не в силах убрать руку от сестры, мне было жутко. Позвав меня няня помахала мне рукой и тут я, сорвавшись с места побежала к ней изо всех сил и прижавшись к ногам, зажмурилась. Я больше ничего не видела: как ушла мама вслед за людьми с сестрой на руках, не видела как ушел тот мужчина попрощавшись со всеми, ничего...
А на следующий день принесли фотографию. Она была совсем новой, еще пахла краской. Я села рядом с мамой в саду и увидела фотокарточку, увидела сестру которая сидела так как ее посадили и увидела незнакомую мне девочку, что сидела рядом с стеклянными глазами,она держала мертвую  руку, крепко вцепившись в ее ладонь. Мне стало страшно, жутко от того, что я не знала кто была на этой фотографии. Я не узнавала себя. Я боялась эту девочку. К горлу подступал ком и я расплакалась, расплакалась с надрывом и всхлипами. Мама крепко прижала меня к себе, гладила по волосам.
-не волнуйся дочка, не плачь, да, сестренки твоей больше Нет, но мы справимся со всеми трудностями, а сестренка твоя сейчас с папой, ей там хорошо.
Я еще долго плакала, но не от того что сестры больше нет, а от того какой я получилась на фотографии.