Права человека? Или узаконенное изуверство?

            ПРАВА ЧЕЛОВЕКА?
           ИЛИ УЗАКОНЕННОЕ ИЗУВЕРСТВО?
                Открытое письмо.

Можно ли представить себе в нашем современном «цивилизованном» мире 21 века  такую картинку, происходящую, например, на территории Израиля? С санкции властей!

Охотники за головами (почти всегда в этой стране почему-то с русскими дипломами психиатров) две недели назад, утром 17-го июля сего года заловили якобы ранее неизвестного им человека, - профессора Кирнарского Михаила Шаловича, - почётного работника авиационной промышленности в России.

Это звание, полагаю, пожалуй, выше, чем Заслуженный Деятель Науки. Почётному, а не Заслуженному положена доплата в 20% к любой выплате: зарплата, премия, гонорар, пенсия. Кирнарский - специалист по математическому моделированию чего-то. Большинство его работ – закрытые. Но учёным из многих стран его имя хорошо известно. Несмотря на возраст (уже 74) и очень слабое здоровье  до самого последнего времени его настойчиво приглашали куда-то на работу по профессии, например, в «Рафаэль». Полагаю, его бы там подлечили, если бы он согласился…

Еле держась на ногах, он с трудом приехал тогда 17 июля из города Маалот в больницу города Цфат. Приехал он в надежде  на спасительную, критически срочную и тяжелейшую операцию к авторитетному хирургу,  пригласившему его для этого. 

Несмотря на многомесячную всеизраильскую забастовку врачей, больной уже имел официальное направление на эту операцию, отпугивающую  других хирургов.  Даже в Москве, в Питере и в Прибалтике, где такое умели, и где не единожды так спасали этого профессора известнейшие специалисты,  далеко не каждый из них мог это делать. На этот раз требовалось в очередной раз хотя бы лишь снова  чуть прочистить зарастающее отверстие уже проделанного выхода нечистот из гнойной области, - нестерпимо зудящей около раздробленной когда-то переносицы.

Представьте себе хотя бы острый грипп, но не с обычными жидкими истечениями, а с гнойными. И не в нос, а в глотку. От этого – непрерывная рвота,  невозможно заснуть и трудно не задохнуться в липких выделениях. Ими отравлены органы тела, да так, что сесть и лечь становится проблематично. Почти ничего не может есть. Иногда больно повернуть голову или плечо. Сквозняки действуют убийственно.

Требуется в очередной раз выбрать гной из пазух. Отверстия туда уже давно пробиты, но они зарастают и требуют прочистки хотя бы раз в несколько лет. Дело в том, что переносица раздроблена с 16-ти лет. Проведено много операций в этой костно-лицевой части. Каждый раз операция требуется всё сложнее, и она всё необходимее. Мало кто из хирургов решается прикасаться к тому, что там стало.

Заснуть и хоть что-то съесть становится всё труднее. Организм истощается и отравляется. Остались кожа и кости, да распрекрасные воспоминания. Нужны и другие операции и процедуры. Но критически острой стала необходимость хоть какой-то операции в области носоглотки.

В Цфате какая-то неприятного вида русскоязычная  женщина, позже не единожды называвшая себя - куды как важно - «старшим врачом!» отделения, где прибывшего должен был принять тот хирург, едва взглянула на бумагу пришедшего и сказала, что не считает нужным проведение предписанной операции.
 
Этого больного она, как выяснилось, ждала уже. С другой целью…

Тут же подсел почему-то ПСИХИАТР (??!), за спиной которого в дверях стоял какой-то верзила, а за дверями ещё пара бравых молодцов. Без долгих церемоний еле держащегося на ногах старичка, - ПО ПРИЧИНЕ… (- ! - )  ЕГО ФИЗИЧЕСКОГО ИСТОЩЕНИЯ И ПЛОХИХ АНАЛИЗОВ КРОВИ к нему по-фашистски грубо применили насилие. 

Его,  весящего уже менее сорока килограммов, этого всегда спокойного, исключительно деликатного человека, насильно определили на «лечение», почему-то именно психиатрическое, – только психиатрическое! – причём даже именно в закрытом отделении строгого режима.

 
Упреждая месть со стороны затронутых кругов, я довожу это своё заявление до сведения мировой общественности и влиятельных должностных лиц:

Если со мной что-нибудь случится, - что бы то ни было, - это будет продолжение вот этой истории с проф. Кирнарским.

 
Мой друг проф. Михаил Шаламович Кирнарский, также как и я, НИКОГДА НЕ ИМЕЛ И НЕ ИМЕЕТ НИКАКИХ ПРИЗНАКОВ КАКОГО-ЛИБО ПСИХИЧЕСКОГО РАССТРОЙСТВА И НИКАКИХ ЗАПИСЕЙ ГДЕ БЫ ТО НИ БЫЛО О ЧЁМ-ЛИБО В ОТНОШЕНИИ ПОДОБНЫХ ВОПРОСОВ.

 
Через одну из медсестёр я уже предупреждён, что и меня «могут посадить туда же за эти слова.  Смотрите,  какой он странный, - пишет какие-то формулы!».
 
Это я по его просьбе подбрасываю ему темы по расчету всяких механизмов и режущих инструментов, чтобы он мог отвлекаться от ужаса якобы нелепости случившегося с ним.

Однако там имеют право в любой момент запретить мне приносить ему туда карандаш и бумагу. Вскользь самим врачом  мне при первой беседе с ним было сказано, - но фактически пока мне этого не запретили, – "Приносить этому больному что-нибудь поесть не нужно".

А ведь и дома он мало что мог брать в рот. Сейчас он (по сути) ест почти только-то, что я ему готовлю дома и приношу. Только этим сохраняются его последние силы.

Могут ведь и вообще меня к нему не впускать.
А могут в любой момент обратно не выпустить, как пока самого Кирнарского.

В таких случаях, о которых сразу становится известно уголовникам, квартира насильно госпитализированного, если там никого на это время не осталось, предоставляется на разграбление.

Так было вчера с кем-то из больных, помещённых в том отделении.

Так случилось и с квартирой моей двоюродной сестры.  Во взломанную квартиру через тридцать дней после очередной госпитализации моей двоюродной сестры «пустующую жилплощадь» совершенно законно захватили соседи с наркоманами, - как мне разъяснили в полиции: на основании закона об упомянутых тридцати днях.
 
Мне полиция запретила там появляться по требованию тех соседей, -чтобы я не проводил там собственное расследование. Сама полиция ничего не расследовала и заявления от меня не принимала. Наоборот. Меня срочно вызвали из другого конца страны в ту полицию к началу (!) назначенного мне дня. Приняла меня какая-то исключительно наглая женщина лет 45, одетая в лёгкое домашнее платье. Следователь. Не назвала своего имени, удостоверения не показала. Вызвала она меня так срочно на основании жалобы занявшей ту квартиру, которая стала притоном наркоманов.
Когда я сказал, что у меня есть высшее юридическое образование, она выскочила в соседнюю комнату сообщить это, по-видимому, своему начальству. (Я не уточнил ей, что это всего лишь высшее патентно-юридическое образование). Ещё через какое-то число минут эта массивная дама снова, ещё резвее выскочила кому-то доложить, что сутью уже начатого мной судебного иска в другом месте и вроде как по другому поводу, на мелкую сумму, является захват соседями квартиры моей близкой родственницы и предоставление её сборищам наркоманов. Фактически это дело о НАРКОТИКАХ. Именно оно уже рассматривается заместителем Председателя Верховного Суда, подпись которого стоит на предварительном решении о дальнейшем рассмотрении иска на следующем заседании суда.
Вернувшись через несколько минут, она сказала мне: «Убирайся!», запретив появляться мне в том районе, где захвачена квартира моей близкой родственницы. Демократия!
 
Было это давно, поэтому нынешние, уже другие, новые там должностные лица на тех местах пусть не особенно волнуются.

Профессора Кирнарского, надеюсь, пока ещё не слишком отравили психотропными средствами. Он пока ещё находится в абсолютно здравом уме. Я его навещаю каждый день. Без меня он бы уже умер от голода и от ужасных обстоятельств случившегося, фактически безвыходных, казалось бы, столь нелепых и уже только этим морально убийственных (в прямом смысле этого слова).

Мне он письменно дал доверенность заниматься на моё усмотрение любыми его проблемами.

Всякие преступные психиатры имеют фактически бесконтрольную возможность посадить в закрытую психушку, по сути, любого психически нормального человека, разумеется, если своим статусом тот от этого не защищен.
 
В СССР, как известно, упекали в закрытые психушки тех, кто был не угоден властям по причинам политическим, - как, напр., генерал Пётр Григоренко.

Здесь же садистское удовольствие повязать нормального человека может позволить себе, как видите, - даже лишь по личной прихоти, - пожалуй, любой «старший психиатр!» отделения в каждой больничке.
Разрешение на его действия, далее фактически не контролируемые, он получает на основании его же слов Главному психиатру округа. Далее бюрократия якобы контроля крутит колесо в заданном ей русле замкнутого круга.
_______

Всё столь быстро произошедшее с проф. Михаилом Шаламовичам Кирнарским, затем последующие подробности и прочие обстоятельства этого, казалось бы, невообразимого, так сказать, "эпизода" вообще-то требует долгого изложения.
 
А пока что, я со слов потерпевшего, заявляю коротко, что
его хилого ИЗБИЛИ, связали по рукам и ногам, привязали к чему-то. Пока ждали санкцию из Хайфы, сделали ему в той больнице очередной анализ крови и - (уже в пятый раз за два месяца) - рентген черепа (СИТИ).  Несколько часов этого старого профессора в сидячем положении продержали привязанным к чему-то, - столь  тяжело больного физически, но АБСОЛЮТНО НОРМАЛЬНОГО ПСИХИЧЕСКИ(!).
 
Совершенно очевидно, что это изуверское преступление, ничем не спровоцированное, было совершено за несколько часов до получения из Хайфы формального согласия, санкции на то Главного психиатра Севера страны. Основанием для такой его санкции могли быть, надо полагать, лишь слова этих его подчинённых.
   
Вечером пострадавшего, как перевозят уголовных преступников, отправили в клетке зарешёченной машины в Мазру, - психбольницу  города Акко (того самого, который так и не смог взять Наполеон).
 
Там этого немощного больного - 74 лет, - весящего от истощения уже менее 40 килограммов, заперли в закрытом 7-ом отделении, - так же, как запирают буйно помешанных. Для чего?
 
Врач того отделения (всё время нагло улыбаясь и вроде как бы весело говоря всякую глупую чушь, лишь бы не по существу) сказал мне, что этого больного они намерены держать там у них неопределённо долго, причём именно так,  взаперти.  - Зачем? - Чтоб не умер. - Как долго держать? - До тех пор, пока его анализы крови не улучшаться в достаточной … (!?) мере. (То есть, до тех пор, пока он не умрёт, возможно, даже на этих днях, по-видимому, у них же). Закон, мол, есть закон! - Что за закон? – Опасен!  Хоть и не для других, но для себя самого.  - Чем опасен? - Может умереть от истощения. - Вы знаете причину этого истощения?  - Меня это не очень интересует. Другими болезнями мы не занимаемся. - А кто должен заниматься? – Он у нас, а здесь только психиатрия. - Где можно обжаловать? – Где хотите, в ООН.

При мне, но не в моём присутствии, были уже две еженедельные, так сказать, «комиссии» в составе двух таких же психиатров и одного юриста.
 
Перед первой из них столь же улыбчивый замзав того отделения сказал мне, что, возможно, этого больного тут же отпустят, или через день, или через несколько. Но часа через два он вручил больному (слава богу, не понимающему иврит) издевательски убийственное решение этой комиссии, длиною в одну строку, без всяких в нем пояснений причины принятого решения. Лишь первичный период задержания, установленный злорадно – оказывается, надолго: пока 45 дней! Дальше они намерены продлевать это, сколько захотят.

Как я понял из реплик обслуживающего персонала, там задерживают обычно лишь на неделю, иногда на две. Решение вручено в руки больному, который на глазах врача тут же передал его мне.

Играются, морально издеваясь так и надо мной. А могут ведь не впускать «постороннего человека». Но пусть, мол, попрыгает! Как бы запретили устно, но пока всё же разрешают мне приносить еду больному. (Книги пока можно). Он там, по сути, ничего не может есть. Да и мне их кормёжка даже на вид отвратна.

Через неделю к ужасу Михаила Шаламовича ему назначили ещё какую-то таблетку, от которой ему ударило в голову. Если причиной принудительной госпитализации (почему же в психушке?) является плохой состав крови, то проблемой крови должны заниматься совсем другие врачи, которых нет и, как меня заверили, не будет в этой страшной больнице. И никуда к врачам других специальностей возить его никто не намерен. Такого обслуживания больных у них там не бывает.
 
Для укрепления здоровья ему дают до трёх раз в день, как мне сказали, «дорогое средство» - напиток «Ensure», почему-то не давая не ему, ни мне даже прочесть, что написано на банке. А не мешало бы провести и анализ содержимого. Такие банки с этим напитком свободно продаются, например, в аптеке. После всех спекуляций они уже там, в аптеке, стоит 5 шекелей банка, - столько же, - сколько в автоматах стоят любые другие самые дешевые напитки: соки или, напр., содовая вода, - в таких же жестяных баночках.
Значит, на самом деле сладкая водичка в этих банках стоит даже меньше содовой воды.
 
Почему такая щедрость на это лечение? А не потому ли, что в больнице стоимость каждой баночки этих помоев засчитывается уже не в пять шекелей, а почти в двадцать. Кто на этой спекуляции так ворует? Вот так здесь лечат, например, его! Или именно его?

Медсестра сказала мне, что у них там долго не держат – неделю, иногда две. Слишком дорого. Вот вашему дают аж специальное очень дорогое средство – в день по три баночки «эншура», а каждая стоит по 20 шекелей!

Интересно, - сколько же стоит тогда на самом деле день содержания больного без этого «укрепляющего здоровье» напитка?

Ни на один вопрос к врачу я не получил  ответа по существу.

Упивается беспредельной безнаказанностью садиста! Дозволено истязать, - и морально, и физически, - к примеру, и вот такого так просто вдруг схваченного человека, - профессора, да ещё какого!  В России его спасали, предоставив однажды для этого сверхзвуковой самолёт.
А здесь, - любого ли из психически нормальных людей могут так сгноить? - Ехидно улыбаясь, психёр показал мимикой, что это так. 

Нет, думаю, всё же, не любого, а лишь кого позволит их начальство. Должностных лиц эти хищники вот так без причины не хватают.  Чья же эта инициатива? Личная ли?

Верховный Суд США занимался вопросом об экспертизах на невменяемость. Он пришёл к заключению, что «любой человек, хотя бы перешедший улицу на красный свет, может оказаться признанным невменяемым, - по результатом психиатрической экспертизы. Критериев для психиатрической экспертизы фактически не существует».
(У меня  здесь где-то есть книга об этом. Называется она: «Кризис судебной системы в США», пер. с англ.)

Почему заловили именно профессора Кирнарского? Потому, что профессор? Только из тщеславия? Чья инициатива? Или  потому, что у него здесь нет родственников?  В России семья его погибла в авиационной катастрофе.

А не подготавливают ли так его органы на продажу для пересадки умирающим мультимиллионерам в какой-то стране, что находится где-нибудь за три моря и тридевять земель?

А не для проведения ли на пока ещё живом пациенте, каких-то медицинских экспериментов, - например, устанавливая пределы выживания человека? Бывает! Иногда даже, хотя почему-то недолго, такое обсуждают в СМИ. И по телевидению, было. Показывали подобные случаи. По ассоциации мне вспоминается Доктор Менгеле.

А не испытывают ли на  нём - уже(!) - дозировки каких-нибудь новых чудодейственных таблеток  с целью рекламы их действенности в очередном глобального масштаба бизнесе на  лекарственных препаратах?
 
Что, что???
________________________________________

Моя двоюродная сестра впервые в жизни упала в смертельно опасный обморок почему-то ЗА ПЯТЬ МИНУТ ДО ВСТРЕЧИ со своей сестрой близнецом, прилетевшей к ней из Австралии после многих лет разлуки.
 
После этого падения, - как узнали от какого-то своего человека в той больнице те наркоманы, что уже до этого начисто ограбили квартиру этой моей родственницы, ей уже не предстояло вернуться к себе домой.
Операция по ограблению была организована совместно с полицейскими того района!

Мне в руки попала справка из папки с историей болезни этой пациентки, на которой кому-то демонстрировали результаты  «лечения». Там с её слов написано, что у неё нет родственников.
Вот поэтому её перевели из тесной каморки убогого сарая, отведённого для психически больных, в новый корпус больницы, в шикарную огромную палату, - персонально только для неё. Рядом был кабинет профессора, исследователя.
Встретиться с ним мне ни разу, конечно же, не удалось.

Разумеется, это насторожило и меня, и других родственников, даже в Австралии.
Встречу сестёр психиатр той больницы тогда не допустил потому, что израильтянка могла на радостях сболтнуть австралийке что-то слишком доверительное, о чём, опасаясь чего-то, она не решалась сообщить мне.

Мне удалось помаленьку возбудить уголовное дело побочным путём. Его спустили на тормозах самые высшие инстанции. Большая, очень Большая Политика! Материалы того дела – взрывоопасно скандальные – я давно храню в надёжных местах, не только в этой стране.
_______

Мою мать  УМЕРТВИЛИ  в доме престарелых ПСИХОТРОПНЫМИ таблетками.
Это заняло менее 2-х с половиной месяцев после того, как она туда поступила.  В последний год своей жизни она ослепла, из-за чего заболела клаустрофобией. Но, - на удивление всем, - даже малейших признаков в отношении каких-либо проблем со здоровьем физическим у неё не было, пока она находилась дома.

За всю свою жизнь она, возможно, не проглотила НИ ОДНОЙ таблетки, - потому что всегда смотрела на них с ужасом, как на смертельный ЯД.
Выходит, в этом она была права. Поэтому она вообще никогда не болела. В отличие от меня, грипп она переносила на ногах. Да я даже не помню у неё случаев такого недомогания.

В доме престарелых она из-за таблеток перестала даже стоять не ногах уже через две недели. Ещё через пару недель она и сидеть не могла, сначала в коляске, а потом и в постели. Ещё недели через две она уже не могла глотать, - даже воду с ложечки.  Так отощала, - до костей, - что к началу третьего месяца она потеряла сознание от истощения.
Ей тогда прорезали желудок для искусственного кормления через трубку какой-то массой, не съедобного и отвратного вида. Через два дня после этого она умерла от сердечного приступа, - с привязанными к кровати руками...      История типичная.

О том, где оказался наш друг, случайно узнали наши общие друзья уже на следующее утро. Странно, что мне позволили его посещать. Значит, это не связано со службой госбезопасности. Я ведь даже побеседовал с заведующим того закрытого седьмого психиатрического отделения, на вид сорокалетним врачом, конечно же,  русскоязычным, как и почему-то почти все психиатры  в этой стране. Узнал от него формальную причину.
 
- Больной слаб физически. Следовательно, ему требуется психиатрическое лечение по причине очень плохого состава его крови, - опасного низкого уровня гемоглобина и натрия.
- Причем тут психиатрия, насильственное задержание и закрытое отделение?
- Психиатрическое, - потому что он поначалу отказался от (ЯКОБЫ) вскользь предложенной ему госпитализации в терапевтическом отделении. Неважно, что приехал он - по направлению к хирургу! - на госпитализацию в отделение УХО-ГОРЛО-НОС.
Насильственно и в закрытом отделении, - потому что он с этим не согласен. Психиатры лучше знают, какое лечение ему нужно. Все, что Вы рассказываете, лишь кажется больному вследствие истинной причины – его психической болезни.
- Но если ему, действительно, предлагали госпитализацию в терапевтическом отделении, то почему теперь нельзя  удовлетворить его просьбу о переводе в терапевтическое отделение?
Никто никогда из великого множества лучших врачей не только Израиля, Москвы и Питера не замечал у него никаких признаков психического расстройства! Можно представить себе, какие проверки служб безопасности и медицины он проходил при его-то биографии.
- Это не имеет значения, – молвил на это сам зав. этого 7-го, закрытого отделения психиатрии в Мазре (г. Акко)  -  вчера он впервые попал к настоящему психиатру  («Это в той-то больничке?… И при чём тут какой-то психиатр?»).  Больной помещён здесь так с санкции Главного психиатра Северного округа. («На основании чьих слов ?»). Закон есть закон!
- Даже действительно психически больного закон разрешает госпитализировать насильно лишь только, если человек такой представляет опасность.
- Он представляет опасность для самого себя.
- Чем? - С такой кровью он может умереть в любой момент.
- Болезнь крови – не дело психиатрии.
- А вы что, врач? Нет. Ну, тогда нам решать, кого и как лечить.
 
На этом Спаситель, сияя улыбкой садиста,  закончил разговор и удалился к себе в кабинет.

Если допустить такой прецидент, то это значит, что любой врач сможет бесконтрольно решать, например: вырезать ли больную почку или здоровую (на продажу) у любого подходящего для этого гражданина страны. С этой целью незнакомого врачу пациента вдруг принудительно госпитализируют вот таким же приёмом. Законное основание? Пожалуйста! Ведь он ОПАСЕН самому себе, - может умереть, поскольку неправильно питается вследствии психического расстройства.
 
Ни на какую процедуру обжалования татих преступлений рассчитывать не приходится.

ЧЕСТНЫЕ ЛЮДИ МИРА, СПАСИТЕ ЧЕЛОВЕКА ОТ БЕЗЗАКОНИЯ!
ПИШИТЕ МАССОВЫЕ И ЛИЧНЫЕ ЗАПРОСЫ О СОСТОЯНИИ ЗДОРОВЬЯ
НА ИМЯ БЕСЧЕЛОВЕЧНО УПРЯТАННОГО В ЗАКРЫТУЮ ПСИХУШКУ
ПОКА ЕЩЁ ЖИВОГО И ПСИХИЧЕСКИ НОРМАЛЬНОГО
ПРОФЕССОРА КИРНАРСКОГО МИХАИДА ШАЛАМОВИЧА

Адрес:
Больница «Мазра», 7-е отделение, город Акко, Израиль.
----------------------------

Можно писать по-русски (или, напр., по-английски). В этой стране русский язык знает каждый третий её гражданин, а в той больнице –почти весь её персонал.
Лучше  отправлять письма заказные с требованием уведомления о вручении.
Можно, конечно же, посылать запросы по Интернету через администрацию больницы или, что ещё лучше, через Министерство здравоохранения этой маленькой страны.