Закон без Благодати. Пролог

Закон без Благодати, или похождения «весёлого чудовища»

 (Заключительная часть трилогии о главных загадках древнерусской литературы)



                Иларион (Иларий) –  тихий, весёлый, радостный (греч.)


                Феофан (Феофантий, Фофан) – Богоявленный, Бога являющий (греч.)
 
                Православный именослов


                Разумный Феофан, которого природа
                Произвела красой словенского народа,
                Что в красноречии касалось до него,
                Достойного в стихах не создал ничего.
                А.П.Сумароков



                Пролог



       Известному швейцарскому философу Дени де Ружмону принадлежали несколько афористических высказываний следующего содержания: «У дьявола масса алиби и инкогнито… Дьявол – лжец и отец лжи… Дьявол любит маскироваться под ангела света… Дьявол – очень саркастическое и ироническое существо, но сам он терпеть не может иронии и насмешек…  Дьявол лучше всех знает, как влиять на людей и завоевывать друзей… Дьявол любит прятаться за лучшие человеческие чувства… Дьявол – это пятая колонна всех времен и народов» (см. «Доля дьявола, обзор сатанизма в современном обществе». Нью-Йорк, 1956). Другой философ – датчанин Сёрен Кьеркегор добавлял, что «со времен изобретения печатного пресса дьявол поселился в типографской краске», из-за чего-де в современном мире, в условиях когда общественное мнение формируется газетами, пропаганда «христианских ценностей» не представляется возможной… А теперь я позволю себе привести одну занятную цитату из обширного труда протоиерея Г.В.Флоровского «Пути русского богословия»: «Феофан Прокопович был человек жуткий. ДАЖЕ В НАРУЖНОСТИ ЕГО БЫЛО ЧТО-ТО ЗЛОВЕЩЕЕ (Здесь и далее выделено мной. - А.Н.). Это был типический наемник и авантюрист, – таких УЧЕНЫХ НАЕМНИКОВ тогда много бывало на Западе. Феофан КАЖЕТСЯ НЕИСКРЕННИМ даже тогда, когда он поверяет свои заветные грезы, когда высказывает свои действительные взгляды. Он пишет всегда точно проданным пером. ВО ВСЕМ ЕГО ДУШЕВНОМ СКЛАДЕ ЧУВСТВУЕТСЯ НЕЧЕСТНОСТЬ. Вернее назвать его ДЕЛЬЦОМ, не деятелем. Один из современных историков остроумно назвал его «агентом Петровской реформы». Однако, Петру лично Феофан был верен и предан почти без лести, и в Реформу вложился весь с увлечением. И он принадлежал к тем немногим в рядах ближайших сотрудников Петра, кто действительно дорожил преобразованиями»…


      Давно подмечено: плохие люди, если даже они ненавидят один другого, всегда держатся вместе – и в этом их сила. Не правда ли, уважаемые читатели, возникает такое ощущение, что де Ружмон, Кьеркегор и Флоровский имели в виду один и тот же феномен? А сколько «агентурных кличек» сменил наш герой за свою многотрудную жизнь: Елеазар, Самойло-Самуил, Елисей, Феофан. А как органично, последовательно и талантливо он мимикрировал под православную (униатскую, католическую, протестантскую, и снова – православную) «среду обитания», – просто залюбуешься! О чём это я? Ах, да! В отличие от предыдущих моих работ, я не буду долго ходить вокруг да около или тянуть кота за хвост, и сразу предъявляю регулярно читающей не «рэп», а книги (и значит – сохранившей способность самостоятельно думать) публике результат очередного литературного расследования. Прошу любить и жаловать: под именем первого русинского митрополита Илариона, этого «светоча славянства» и автора «Слова о Законе и Благодати», которого мы все считаем родоначальником «древнерусской литературы» скрывался… Феофан Церейский-Прокопович (? – 1736), собственной персоной! И уже по ходу дела, после сравнительного анализа ряда занятных литературных памятников меня стали одолевать серьёзные подозрения в том, что и «анонимный автор» концептуального (в контексте традиционной русской истории) «Слова о житии Дмитрия Ивановича Донского», якобы XV века, согласно старейшему списку из Софийской I летописи (Ага, Новгород! Прокопович в тех краях подвизался одно время в качестве архиерея!), вовсе не «анонимен», и что здесь тоже чувствуется рука печально знаменитого петровского сподвижника… В филологической науке принято считать, что «житие» Донского предопределило-де стиль «Степенной книги царского родословия» – одного из самых важных идеолого-литературных памятников Московии XVI столетия… Не знаю, не знаю. Меня гораздо больше беспокоит тот факт, что отдельные «специалисты» упорно относят возникновение «церковно-панегирического стиля» чуть ли не к XIV столетию, и это при том, что все известные на сегодняшний день датировки написания «Слова о житии…» имеют сугубо «гипотетический» характер. Весьма и весьма смущает меня в этом литературном памятнике и «родословие» Дмитрия Донского, с подчёркиванием династической преемственности по отношению к великому киевскому князю Владимиру Равноапостольному (а тем более то, что «московит» Донской ставится даже выше, чем легендарный родоначальник русско-российских князей!?), и ещё авторская уверенность в том, что князь Дмитрий – «сродник» святых Бориса и Глеба. Несколько позже мы убедимся в том, что это, мягко говоря, не очень достоверно для «москвитянских» историософии и самосознания XIV, XV, XVI, и даже первой половины XVII веков…
 

      Подозревать столь колоритную личность, как Ф.Прокопович, в банальном, бессовестном «плагиате», право слово, не хотелось бы. Тем более, что ни один высокопоставленный филолог ни в чём подобном его никогда не уличал. Доказательству моих предерзостных утверждений и подозрений (даже не буду пытаться что-то на это возразить) и посвящена предлагаемая читательскому вниманию работа. И «доказательством» я буду считать, как и в случае с дешифровкой «Слова о полку Игореве», не дословное «самоцитирование» автора (что было бы странным для текстов, разделённых, иногда, многими годами; в подобные «счастливые» находки я просто не верю, и мне они не встречались), а схожие жанровые и стилистические особенности разновременных текстов, их одинаковое построение (структура), явные и скрытые авторские реминисценции, повторяющиеся из текста в текст очевидные исторические «анахронизмы», редкие слова-«гапаксы» и т.п. Если в двух, трёх и более произведениях разных (предположительно) авторов, традиционно отстоящих друг от друга на несколько столетий, мы вдруг обнаруживаем параллельные места и смысловые аналогии, то это, по меньшей мере, выглядит странно… Извлечения из работ видных советских филологов и литературоведов, посвящённых Илариону и Ф.Прокоповичу, будут использоваться мной лишь для того, чтобы показать читателям те узловые моменты и важнейшие детали, на которые филологическая наука просто обязана была обратить внимание, но так и не обратила… После атрибуции «Слова о полку Игореве», после «разоблачения» Дмитрия Ростовского и Кирилла Лукариса-Туровского мне вообще ничего уже не страшно; да и Бог, как говорится, Троицу любит. Теоретическую часть про отличия «длинной» хронологии от «короткой», литературные аллегории, происхождение пергамента (бумаги) и эволюцию книгопечатания мы намеренно опустим, ибо об этом подробно писалось в наших предыдущих работах, и сразу приступим к изучению материалов литературно-уголовного дела, согласно которому наш развесёлый ответчик обвиняется в том, что он дурачил и водил за нос («саркастическое и ироническое существо»?) не одно поколение как профессиональных филологов, так и просто любителей русской словесности. И на этот раз обойдёмся без неподъёмных для среднего ума «архетипов», «концептов» и «денотатов». Никаких «заморочек», никакой предвзятости, минимум личного, – лишь выявление текстуальных аналогий и беспристрастная филологическая критика. Итак, публичные судебные слушания начинаются, господа присяжные заседатели…

(продолжение следует)