Borderlines

Еще одна доза. Еще четыре тысячи евро.
Мне со скидкой, как спортсмену. Чтобы поддерживать себя в тонусе, приходится тренироваться и вне Главного Центра. Хотя кому и зачем я лгу? Я беру дополнительные дозы удовольствия ради. Знаю, что это рискованно, знаю, что сердце может не выдержать, знаю, что врачи будут в очередной раз читать мне лекции о вреде излишних нагрузок, но все равно прихожу за желанным пистолетом стоимостью в четыре тысячи.
Мое тело полностью расслаблено, я, наверное, ничего уже не чувствую кроме странной сонливости. Когда я подключен к аппарату, вход в игру происходит гораздо быстрее. Сейчас же я будто принял слабодействующее снотворное: все еще могу думать, но уже не контролирую свое тело. Еще недолго. Еще одна минута. Меньше…Еще…
Уже.
Галлюцинации, которые можно контролировать. Фильм, в котором ты и актер, и сценарист, и режиссер. Раньше это было всего лишь мечтой, фантастикой, встречавшейся на страницах книг. Теперь это реальность. Теперь это моя новая жизнь. Теперь это новый способ зарабатывать и тратить. Впрочем, мне ли, мультимиллиардеру, задумываться о стоимости дозы? Теми деньгами, что у меня есть впору топить печи, ведь я совершенно не знаю, куда все их девать. Мне не нужны ни особняки, ни автомобили, ни яхты, ни любовницы, ни риск в казино, ни экстремальные развлечения. Есть лишь две вещи, за которые я готов платить снова и снова: книги и встречи с моим игровым персонажем.
Слово «самоубийство» обрело для меня совершенно иной смысл. Именно от самоубийства я стал получать ни с чем не сравнимое удовольствие. Но для того, чтобы помучить жертву, сначала нужно сломить ее сопротивление. Сломить собственное сопротивление. Анико, как и любой человек, очень уж отчаянно хватается за жизнь.
 - Снова пришел? – насмешливый взгляд его зеленых глаз временами начинал раздражать меня. Мы с ним одного сознания и одной души, но характеры у нас разные. Наверное, я хотел бы стать таким, как он: уверенным в себе, раскрепощенным, свободным. Лишь иногда я позволяю себе стать единым целым с Анико. Но только на короткие три часа.
 - Ты же знаешь, мне скучно по вечерам, - сухо ответил я.
 - Настолько понравились наши дружеские беседы? – ухмыльнулся в ответ персонаж. – Мой интеллект никогда не был искусственным. Он твой же, просто ты этого не замечаешь.
 - С каких пор решил играть роль внутреннего голоса? – почти машинально достаю нож, слежу за таким же плавным движением Анико и готовлюсь к первому обмену ударами.
 - С тех самых, когда тебе понравилось убивать себя. Нет ничего более волнующего, не так ли?
С этим я вряд ли мог поспорить. Я получал удовольствие от убийства, но чужаки не удовлетворяли мою жажду крови настолько, насколько это делал Анико. Он умел умирать изысканно, так, как хотел того я. И еще он всегда делает первый шаг. Потому что знает – я никогда на него не решусь.
***
 - Только будь понежнее, пожалуйста.
 - Заткнись, чертов извращенец.
Прекрасный загнанный зверь, который все еще лелеет надежду на спасение. Обычно мои противники – это жалкое зрелище. Противно даже наблюдать за тем, как они бьются в предсмертной агонии, глядя на меня полными ужаса глазами, и беззвучно шепчут какие-то проклятья в мой адрес. Здесь же совсем другое.
Каждый мускул напряжен до предела, я понимаю, что он безоружен и ослаблен, но по-прежнему опасен. Удерживать его стоит недюжинных усилий.
Никаких стонов и жалобных сдавленных вскриков. Никаких слез и прокушенных до крови губ. Анико принимает смерть тихо, но величественно. Я не принуждаю его принимать смерть. Это он позволяет себя убить.
Я сам его создал, но не в силах до конца понять. Иногда Анико действует по собственной воле, которая отлична от моей. Возможно, так задумано системой и она сама, не спрашивая меня, задала несколько параметров его характера, но…
 - Идиот, я – это ты, - твердым голосом сказал он, дернувшись в сторону, но я достаточно крепко держу его за плечи. – Без тебя меня не станет.
Я не считал, сколько ножевых ранений успел ему нанести. Наверняка, больше двадцати. Он все так же бодр и спокоен, словно бы сейчас я купаюсь в озерах не его крови, которая ссыпается с меня светящимся зеленым кодом. Вот так сейчас выглядит разрушение: невесомое, тонкое, хрупкое. От него совершенно не веет ужасом, но, в то же время ты понимаешь, что восстановить идеально ровный порядок чисел уже невозможно.
 - Ты умирать собираешься? – я осмотрел его. Внимательно, как художники осматривают законченные картины, в надежде найти место для последнего, завершающего мазка. Четыре смертельных ранения, а он даже сознание не потерял.
 - Пока ты того не захочешь – нет. Ты всегда сожалел о том, что твои жертвы умирают слишком быстро, правда?
 - Я хочу, чтобы ты умер до того, как закончится действие наркотика.
 - Ты знаешь, что нужно сделать. Но говорить со мной гораздо интереснее, чем одним движением прекратить это все. Ты заперт внутри самого себя, тебе не с кем даже поболтать долгими зимними вечерами. Витольд хороший друг, только… - его рука уверенно легла мне на затылок, отчего я невольно поежился. В этом было много власти, это напоминало мне… - Только ты не можешь ему доверить самого личного. Того, что можешь доверить мне. Ты сам пишешь сюжет и сам выбираешь, что я должен делать. Наверное, я еще хуже проститутки, раз делаю это все за «спасибо».
 - Хватит чушь нести, - я попытался вырваться, но тщетно. Его объятья – все равно что «нежности» Отто. Понимаешь, что пока тебе нечего бояться. Всего лишь пока…
Пронзительный взгляд зеленых глаз кажется мне до боли знакомым, а когда я пытаюсь вспомнить, то сразу чувствую как ко мне приближается граница. Пробуждение.
 - Времени немного осталось, - теплая ладонь Анико безвольно соскользнула с моей шеи. – Добивай меня.
 - Ты это все делаешь не за «спасибо», - не знаю, зачем вернулся к этой теме. – А потому, что я так хочу. И все же я тебе благодарен.
 - А поцеловать на ночь? - даже перед смертью не прекращает язвить.
 - Прости. В другой раз, - ухмыльнулся я, приставляя тонкое лезвие ножа к его горлу…
***
Мне тяжело приходить в себя после этого. Я никак не могу очнуться и около двадцати минут сижу в кресле, тяжело дыша, успокаивая сердцебиение и снова привыкая к своему телу. Если бы я был таким здоровым и сильным как Анико…
Врачи говорят мне, что я не берегу свое сердце.
А для кого его беречь?
Разве что для тебя, мой виртуальный друг. Чтобы в следующем бою ты, к моему восторгу, его вырезал.