Жуткое чувство

   Сысокулов проснулся с жутким чувством. Будто у него нет члена. Хотя, не совсем так. Точнее ощущения при пробуждении передавали слова: член в наличии, но он умер. То есть, всё здесь, всё — на месте (это подтверждала и беглая ревизия взглядом), но ощущение жизни, дееспособности члена отсутствует. Не вполне доверяя собственным глазам, Сысокулов потрогал член рукой. Да, вот он, наличествует и физически ощутим. Но недвижный и холодный, словно и впрямь умер.

   Сысокулов перекатился с бока, на котором спал, на спину и задумался. Перспектива дальнейшей жизни без столь важного органа не радовала. Да что там не радовала? Такая перспектива просто угнетала Сысокулова. Без этого органа он будет чувствовать себя ущербным, неполноценным мужчиной. Кем-то, вроде инвалида. «Да что там — вроде?! — в отчаянии подумал проснувшийся. — Инвалид и есть! Самый натуральный».

   Сысокулов сел, а затем и встал с кровати на ноги. Член висел неподвижно и команды мозга пошевелиться, игнорировал напрочь. Сысокулов попытался другой рукой поднять член, придав ему горизонтальное положение, относительно досок пола. Ему это удалось. Но стоило отпустить, и член тут же тяжело обвис, как… «как большая тряпичная сарделька», — подумал Сысокулов.

   Чувствуя, что его начинает охватывать паника, Сысокулов принялся разминать недвижный член пальцами левой руки, в попытке реанимировать. Он тискал и мял свой непослушный член, порой даже слегка пощипывал, в надежде испытать боль.

   Сначала ничего не происходило. Но вдруг побежали мурашки. Они зародились в самом кончике и стали подниматься вверх. Туда, к той части туловища, откуда произрастал член.
Сначала робкие, одиночные, они набирали мощь и вскоре уже покалывали всю кожу члена, проникая в глубины мягких тканей. Вот неуверенно шевельнулся один палец, вот — еще один. Вот пальцы удалось сжать в пока еще слабый кулак. Вот онемевший от неудобного положения во сне член — правая рука — согнулся в локте. Рука «отошла».

   Сысокулов с облегчением вздохнул и подумал: «Как хорошо, что все обошлось! Даже боюсь представить, что было бы, если я отлежал во сне все члены и лежал неподвижным обрубком».