Бабушка Платониха

ПЛАТОНИХА.(мои воспоминания о бабушке-матери нашей мамы и её любимой внучке Татьяне)

Обильно снежные зимы проходят вдоль попережья всего Амура. Наша мама тоже выросла на берегу Амура в знаменитом посёлке Албазино. Где когда-то была Албазинская крепость, а теперь напоминал о ней только вал.
В 18км. от Джилинды, нужно было добираться на попутных машинах.
Сама деревня состояла почти из трёх улиц, тянущихся вдоль Амура. Избы были разные, как по всей нашей стране. Одни зажиточные и ухоженные; с покрашенными ставнями, отремонтированными, добротными воротами с цветущим полисадником перед домом, всё говорит о трудолюбии хозяев.
И домики, где разруха и грязь, что заставляет понять, здесь живут лени, вернее неудачники.
На память приходит анекдот (Приезжий видит в деревне с одной стороны дома добротные, с другой--развалюхи. Тут из одной развалюхи  вышел мужик. Приезжий спрашивает: «почему с этой стороны добротные дома?» Мужик отвечает: «Так они лук выращивают и продают в городе». Приезжий: « а чего ж вы так бедны? Тоже выращивайте лук».
Да кому он нужен этот лук, - отвечал мужик).

В Албазино, как во многих деревнях России. Одноэтажная, старого здания школа, Сельский совет, где трудятся уважаемые люди села, заботятся о своем народе, кто их избрал. Амбулатория и два магазина. Магазинчики были похожи на избушки охотничьих сторожек. И самое большое здание это клуб. Все ходили в кино, на танцы и разного рода собрания.
Вот в этой маленькой, знаменитой деревне и жила наша бабушка.  В маленьком беленом домике. Добрая, чудесная бабулька.
Она была маленького росточка, не полная, но и не худышка, аккуратненькая такая. Волосы гладко зачёсаны назад  и прибранные в маленькую шишку. Брови еще поднимались выше и  придавали её глазам  и без того взгляд толи удивления, толи испуга. Нос был от возраста с большими ноздрями, а губки зажаты в скупую гримасу. Она любила носить юбки на резинке, чем хорошо подчеркивала  свою попу-"чемоданчиком." Ну ни дать, ни взять прообраз старухи процентщицы.   М. Достоевского "Преступление и наказание"

Но это же, всё же была наша бабушка и мы её почитали. Мне запомнилось слово «держи», она его произносила «даржи» и еще вместо «около нас», она говорила «колонас…»
Мама с любовью всегда отправляла ей посылки с орешками забайкальского кедра. Орешки были маленькие по отношению к Амурским, но зато они мягкие и хорошо щёлкаются зубами. А когда приходила телеграмма о приезде бабушки. В доме начиналась капитальная подготовка: всё чистилось, мылось, стиралось, белилась печь, двор выметался из всех углов.
Это в последствии происходило и к приезду кого-нибудь из нас. Так уж заведено в доме Гамбуловых.
 Приезжала бабушка и мама начинала её  угощать всякими вкусняшками для гостей. Мы это не видели на столе, пока в дом не приходили или не приезжали гости.  Я часто лезла к ней приласкаться, но у неё были особенные внуки- любимчики, которых она воспевала, пока была в разлуке, а уж если были рядом, то больше она никого не желала видеть.
 Вниманием и любовью к своей матери, наша мама воспитывала нас, как почитать родителей. Они могли болтать без отдыха сутками. Так, что на следующий день забывали приготовить во время обед для папы. И папа скандалил, что из-за болтовни и с соседкой Ульяной,  мама часто не могла во время приготовить обед. Папа уважал Марию Алексеевну и никогда на нее не обижался.  Бабушка недолюбливала папу, за необоснованную ревность к её верной и скромной  дочери. Потому что сама прожила с интеллигентным человеком.  Ей казалось, что он грубоват,  ведет себя солдафоном. Орет, психует. И она передразнивала его, пока он не видит

 Мы впервые приехали в Албазино, когда мне было 9лет, с Верой моей старшой сестрёнкой и Павлом - двоюродным братом, мы были детьми. И такая долгая дорога в 28 часов поездом для нас была почти путешествием вокруг земного шара. Тогда бабушка жила с сыном, после смерти мужа. Нянчилась с внучатами, помогала невестке.  Я тогда первый и  в последний раз увидела свою двоюродную сестру Любовь она была старше моей Веры на 1,5 года и старшей в своей семье. Ей доставалось много хлопот и работы ни только по дому, но она заменяла мать на ее работе, мыла полы в клубе, а когда закончила школу ей пришлось работать с отцом на лесозаготовке. Где и погибла от открытого перелома ноги. И неспециализированных врачей военного гарнизона. К тому же с плохим оснащением, вернее вообще не существующим.
Пенсии у бабушки не было, т.к. она всю жизнь была домохозяйкой и жила она за счёт продажи поросят.
Держала постоянно свинью, какая ей и приносила доход. Иногда присылали дочери деньги и посылки, она жила скромно, самостоятельно и спокойно.
Второй раз и последний я приехала в Албазино, когда ехала поступать в институт в город  Хабаровск.  Мы с моей двоюродной сестрой Таней приехали вместе её навестить. Она очень обрадовалась любимой внучке Тане. Ну и мне немножко. 
Бабушка сетовала, что взрослые внучата от ее сына, жили в Албазино и давно без отца. Редко навещают ее. Тем более не допросишься  помощи.  Дядя Костя спился вовсе после потери старшей дочери.  Наверное с кем больше нянчатся бабушки, те внуки и любимы. Мы решили навестить этих сестер и это была моя наверное последняя с ними встреча. Они жили в каком то недостроенном большом доме. Неуютно не прибрано. Тетя Маша сидела с новым мужем, очень работящим мужиком. Ей одной было бы тяжело поднимать четырех девок. Мы немного пообщались и позвав с собой сестренок пошли к бабушке заодно всем вместе искупнуться в Амуре.
Бабушка так обрадовалась этой встрече и гордостью за самую старшую внучку Таню. Она сияла и поила нас чаем с блинами и душистыми вареньями.

 На другой день бабушка попросила нас выбелить ее избушку с белыми ставенками.
Таня, с присущей ей  щепетильностью развела известь тщательно и хорошенько перемешав со стиральным порошком. До этого мой ум не дорос, оказывается так лучше держится известь и не обтирается. В домике была перегородка из досок. Первая как кухня малипусенькая, где стояли два стола: один со шкафом внизу, другой обеденный на нем медный самовар. Три табуретки, простой подвешенный в углу умывальник, таз на встроенной угловой полке, а под полкой ведро, тряпка. Во второй комнате было две старые односпальные койки с растянутыми пружинами, ляжешь, как в гамаке. Вдвоем невозможно.  Этажерка с книгами и газетами, за кроватью сундук, где хранились белье и одежда. Да тумбочка над ней небольшое зеркало. На тумбочке шкатулка с лекарствами. Большой будильник с никелированным колоколом, как на велосипедах. и ещё какие-то безделушки. Вот и вся антикварная обстановка одинокой советской старушки.

Мы начали белить и Таня нечаяно брызнула себе в глаз этим жгучим расствором. Она тщательно промывала водой, но добелив мы увидели, что глаз краснеет всё хуже и хуже. Мы пили чай с вареньем, который припасла бабушка для желанных гостей. На завтра было намечено почистить подполье. И большая стирка.
К вечеру мы всё-таки пошли погулять на берег роскошного Амура. Как величаво, сильно, полноводно  несёт свою мощь этот "батюшка. Берег высок и с него открывается простор природы - матушки земли вплоть до границ Китая.
Какая же ты красивая Земля! И я запела во весь свой голос
        Широка и привольна ты родная страна
        Велика  и раздольна твоих рек глубина
         Как обильны луга, как красива земля.
         Сколько сил таит она………. 
В любом краю, в любой стране ты очаруешь своеобразием и неповторимостью колера заката, разнообразным переливом оттенков морского бриза. Земля ты необычайна щедра на свое многообразие картин природы в любой стране. Везде есть  реки да  воды в ней по разному шумят и отражения неба в них иное. Даже трава не везде одинаковой зелени. Несомненно, надо любить Родину и особенно, где ты родился, но ведь любая страна, как клетка одного организма под названием Земля. Точно также, как клеточка на твоём теле.  Я думаю надо любить всю Землю: с её полями, лесами, степями, океанами, пустынями, равнинами. С высокими горными, заснеженными вершинами и пологими холмами. Многолюдными городами и вот такими заброшенными деревнями. Любить и беречь. Так как ты бережешь свое тело. Моешься, чистишься не желаешь быть в грязи. Не терпится, когда хочется  пить, кричишь и плачешь , когда больно, и мстишь если можно. Так и Земля живая и ей больно и она умеет мстить.

  Как дышится легко глубоко, и не надышишься этим озоном.
Мы постояли, повосхищались,  как могли и пошли по деревне.
Вдоль всех улиц, почти у каждого дома есть скамейки. Телевизоров в этой глуши еще не было.  Бабы сидели как в кино, на скамейках, по пять, по три и более. И во все глаза смотрели на незнакомых, как на дикарей. Обсматривая, с головы до ног, пристально, не скрывая любопытства перешептывались, чьи и к кому приехали. В конце деревни начинался лес, там гуляли дети и молодые пары, в природном естественном парке. Тогда не пили пиво так, как сейчас  и девочки не курили, как сейчас. Был и лес чище, без целлофановых мешков. На другом конце находилась военная часть. Мы молоденькие девушки тут же привлекли к себе внимания двух военных лейтенантов.  Один из них был женат, она уехала к своей маме, а ему было скучно и он с холостым другом вышли подышать.  Дело молодое, мы познакомились.  Немного погуляли, поговорили и  мы отправились домой, дабы не волновать старого человека.  Но договорились встретиться на другой день  после обеда.

С утра каждый занимался своим делом. Я чистила подполье.
В подполье у нее хранилось много вкусного варенья, соленые огурцы, сало, картошка старая. Вынесла ведер восемь земли от старой картошки и остатки сложила в ящик и поставила бабушке поближе, чтобы ей было удобней брать. Потом я пошла носить воду. Таня стирала все на руках, машинок тогда не было это считалось роскошью. Бабушка готовила обед. На улице была маленькая печка, на которой и готовился ароматный борщ, заправленный жаренным салом. Про свидание мы забыли.

 Ближе к полудню мы управились.
Пришло время свидания и тут нас позвали с улицы по имени. За калиткой стоял холостой и очень приглашал нас погулять.
Наскоро перекусив мы побежали на свидание. Бабушка за нас не переживала. Это часть и они военные, если что им же хуже будет, тогда коммунисты очень строги были. Особенно к партийным, а партийные были все, кто добивался карьеры.
Нас посадили в Уазик и увезли на цветочные поля, такой  ковер разнотравья и цветов, кто еще и где вам подарят. Аромат пьянил, дурманил и так хотелось чуть подняться от земли и плыть, плыть над этим живым калейдоскопом. Мы бродили до заката, нарвали охапки разных цветов. Колокольчиков, ромашек, желтых маков и еще всяких цветов.  Нас привезли к дому. И на следующий день решили позагорать и покупаться  в чистых водах Амура.
 Таня отказалась из-за разболевшегося глаза.
Я смело отправилась одна не на долго, потому что мы решили ехать на вечернем поезде. Татьяны травмированный глаз начал опухать, вернее отекать. 

 Меня пригласили на небольшой военный катер. Катер стоял на якоре до него мы доплыли на лодке. Кое как взобрались,  мне предложили  нырнуть с мостика. Высота была приличной, но я была бесстрашной.  Однако  поторговаласьа, я прыгну, если  вы нас отвезете в Джилинду к поезду. Ребята согласились.   Глазами хищников смотрели, как я снимаю сарафан  и смело поднимаюсь на мостик. Женатый спросил:" Ты хоть плавать-то умеешь?" Да. И не успел он скинуть с себя одежду, как я летела в воду вытянувшись в струнку, с вытянутыми вперёд руками, что б легче разрезать гладь стеклянной воды.
Как здорово получилось подумала я уже под водой и начала разворачиваться вверх, т.е. на поверхность воды. Вдруг что-то нащупала и это мне мешало подниматься. Трогая, руками я поняла, что под катером.  Я вновь углубилась и поплыла под водой, задыхаясь от недостатка воздуха, и меня понесло течением.  Наконец я выплыла на поверхность. Протерев рукой  глаза. О! Ужас! берег отдалился, я что есть силы начала грести к берегу. и вдруг вспомнила, что там за поворотом река мчит с неистовой силой.
Об этом мне рассказывала мама. Они так плавали с папой, когда  только поженились. Папа заплывал почти на середину  и плыл красиво, как  брат батюшки-Амура, такой же вольный и смелый, а мама плыла вдоль берега по течению, как сестра земли, которая нежно и верно сопровождала его славные воды.
Добравшись ближе к берегу, я встала на дно и стала отдыхать глядя вперёд, куда несло меня течение. Затем я побрела на берег. Камни были скалистые  очень острые, и под ними сидело много раков. Их хорошо было видно через прозрачную гладь реки. Как только я вышла на берег увидела, что ко мне спускается наш знакомый холостяк он нёс мой сарафан  и босоножки.
"Ну ты даёшь!" - пробурчал он,- "ты нас перепугала, мы тебя там ищем, подумали, что утонула, а она, как разведчица плывёт под водой.  Мы увидели голову твою, чуть ли на середине, мне скомандовали. Я и побежал за тобой."
"Спасибо за вещи, мне пора идти собираться. Так вы нас отвезете на вокзал? Так?"
- Обязательно, ответил он, даже если бы ты и не прыгнула.  Попрощавшись до вечера я поспешила к дому бабушки переваривая, что могло бы произойти несколько минут назад. Да, Слава Богу! Всё обошлось. Мы стали с Татьяной собираться в дорогу.  Бабушка плакала, что дольше не погостили.  Я ее успокаивала:
- Так мне же поступать надо. Получила вызов с института.
Бабушка вышла за ворота и долго махала нам вслед.
Хорошие, добрые, настоящие военные!  Нас проводили до самого вагона и мы обнялись, как добрые друзья.

Вернувшись в Большой Невер, к её маме Татьяну положили в больницу, вырезали гланды и это был диагноз воспаленного глаза. Как же любят врачи все у нас отрезать и вырезать.
 С её сестрёнкой Аней тётя Валя проводила в Хабаровск, чтобы мы поступили учиться. Но поступить нам не удалось по разным причинам спустя 12 дней я проводила Анну домой, а сама осталась в Хабаровске устраивать свою жизнь по наказу папы.
 «Ты дочь в деревню не возвращайся нечего тебе здесь делать.  Пробивай себе дорогу сама».

Последний раз с бабушкой мы встретились, когда я была замужем и родила первенца-доченьку. Бабушка приехала жить в   Урульгу к любимой внучке Тане. Да и могла встречаться с дочкой, нашей мамой. Бабушка на то время имела уже восемь правнуков. Я решила навестить любимую тетю в Акше, вернее бабушкину младшую дочь.  Ее я взять с собой не могла, потому что с маленьким на руках. За ней приехал внук, сын тети и бабушку привез в Акшу.
Там то мы с ней и пообщались. 
 На мой вопрос : "Бабушка, ты помнишь как вышла замуж?" Она с удовольствием рассказывала всё. что помнила. Что у неё были две сестрёнки: Анфиса и Елизавета( в честь, которой бабушка дала мне это имя.) Жили они на приисках (Бодайбо), в больших бараках и спали на нарах все вместе. Семья девушки, холостые ребята. Так жили. Я была в недоумении, как будто в ссылке. Мария была ещё маленькой 11 или 12лет. Не работала и как все  дети,  бегала играла.
 Однажды её пригласили в избу попить чаю и оставили, как будущую жену для Исаака. После пошли сватать.
 По тем обычаям старшая сестра вначале должна была выйти замуж, иначе для неё это было позором. Анфиса думала, что это идут за ней оказалось за Машей и Анфиса спрятавшись в сарае для скотов проплакала всю ночь.

-Будучи замужней, - рассказывала бабушка,-  я не понимала, что надо готовить обед. Бывало прыгаю на доске.
-Как на доске?- спросила я. Бабушка засмеялась и продолжила.
-Доску широкую укладывали на большое бревно, и поочерёдно прыгая, подбрасывали друг друга. Вот так пропрыгаю и ничего дома не сделаю. Жена называется.

Что произошло с сёстрами,  бабушка не знает, т.к. не переписывались из-за безграмотности. Вскоре Марию Исаак увёз в другую деревню Чесуевка.  Немного позднее когда Мария родила сына Костю,  вспоминает, как однажды к ней в дом забежали сбежавшие заключённые они просили схоронить их. Мария быстренько открыла подполье и спрятала всех, сама же села на низенький табурет и подолом своей юбки  прикрыла крышку подпола. Взяв на руки младенца начала его кормить грудью.  Когда зашли милиционеры Мария отвечала, что никто в дом не забегал и она никого не видела. Вся в страхе ближе к ночи она проводила всех мужчин. Исаак  был на работе в командировке.  Затем родились Люба, Гутя (наша мама), Валя.  Исаак решил  переселиться со всей семьей из  Кемеровской области  в Амурскую. Они направились на лошадях  большей частью шли пешком. Тогда нашей Гуте было 6лет. Она помнит, как ночевали в пути, жгли костры и как их обокрали в дороге. На больших станциях Исаак Федорович ходил на заработки. Шли несколько месяцев. Поселились на берегу Амура у знаменитого Абазинского вала. Жили не богато, но и не бедно. Дед умел прокормить и одеть всю семью. Дружили очень с китайцами ходили зимой через Амур попить чай. Дружили и вроде как граница была открыта. В Албазино родилась самая младшая Надя.
 
В Акше, где я увиделась с Платонихой последний раз. Бабушка заболела я ухаживала за ней, потому что все работали. Однажды она попросила, чтобы я ехала в Урульгу, чтобы мой папа приехал и увез ее назад. Она желала, чтобы смерть ее застала именно там и лежать хотела рядом с могилой мужа. Но мы не успели. Я уехала, а бабушка умерла. Там ее и похоронили все дочери и немного внучат.