времена без перемен

[интроитус]


Офф лайн фарева. Адольф Алоисович Гитлер полизал отравленный чупа-чупс и через 6 месяцев умер в своем бунгало, обняв плюшевых мишек-геев . Никто из патологоанатомов решил не догадываться почему. Северные ветра разнесли эпическую  весть на доменные имена и история, скрипнув рессорами,  повернулась на другой бок. Многие юзеры Третьего Рейха изменили свой статус на «грусчу пичалюсь»,  но  ветераны нанкинской резни не заплакали даже во сне и по телевизору. Как и мировое сообщество настрадавших.

Ева Фридриховна Браун, последняя  чилийская женщина – киборг с чувством выполненного долга вернулась на родину, где ее не ждали без волшебной травы, потому что Амстердам  в дождь  не такой приветливый как пригороды Сантьяго. И с тех пор она завела привычки, три вымышленных блога  и сиамских кошек. И не любила собак, французское пост-модернистское  кино и перемешивать. Вспомнив об этом Магда Оскаровна подала на развод и вернулась к передвижению по заброшенным землям на рэнглере Практически Красного Креста под фамилией Квандт, раздавая иньекции морфина и цианистого калия всем нуждающимся. Ее супруг Йозеф, разочаровался в жизни после неудачной попытки суицида упаковкой  пильзнер в сочетании с импульсной винтовкой AR2,  порвал подписанный Гордоном Фрименом постер на 13 частей и переехал жить в концлагерь Рэйвенхолм, где преподает расовую этику  в начальной школе для детей монгольских переселенцев по сей день.
 
Между тем гитлерюгенд не самораспустился и подозревался позже экспертами ОООНО (Организацией пО кОнтролю за Нанотехнологиями и клОнированием) в изготовлении на подпольных харбинских  клонофабриках октябрят, сони плейстейшн-3 и Анджелины Джонвойтовны Джоли в четырнадцати цвето-размерных вариациях  согласно артикулу. Где-то по направлению на Австралию громыхало бронированное железо, изымалось неутвержденное генштабом порно, плескалось мартини и ржали кони - советские танки перекрасили в сиреневый цвет, потому что так красивее und завещано ИВС(Д) и просто потому что. Сиреневая армия, при поддержке авиации и партизан, подавляя мятежи,  демонстрации, кроме первомайских и готических, поздно  или рано поделила Можайск на северный и южный, приветствуемая местным населением с помощью цветов, связанных в букеты Молотова-Риббентропа, так как от кратера Берлин в радиусе пятисот километров расположилась плохо обитаемая радиоактивная Новая Европа с неизученными формами жизни. Американский штабной офицер Гумберт Исакович Швейцер-Плюм, он же агент неизвестного еврейского государства, был разжалован без выдачи выходного  пайка и отправлен в ношенных мокасинах на электрический стул медленного психологического воздействия, чтобы через десять лет получить потайной значок Бэтмена+Робина за подмену карт бомбометания новым ядерным потенциалом через временной портал. Хиросиму тем не менее решено было взорвать в любом случае, чтобы зверства самураев на юго-востоке не остались не отмеченными, как уже было. «Привет, Малыш, Прощай, Толстяк»- роман модного пропагандиста гуманной аутоанальной аэробики  Уильяма С. Берроуза получил премию   ассоциации «Североамериканских Домохозяек без прозака» за вклад в 4.99-тидолларовую беллетристику на мягкой бумаге, но фактически недооценен ортодоксальными критиками Христового еженедельновоскресника.
 
А где-то на среднем западе в близко расположенном будущем ничего не произошло, потому что единственное действительно работающее средство от пубертатных последствий в пятидесятый раз изобрели западнее, в маленьком провинциальном городке Фриско, где  юная Моника Бернардовна Левински училась сосать пупырчатую шаолиньскую соску, телепатически поощряемая мифическим кланом Реальных Лизателей  Метрономов, с многовековой историей где-то на востоке и ничего не знала про третью мировую охлажденную войну, замысливаемую тайными врагами РЛМ в сверхсекретном логове среди записок Нострадамуса-Хефнера под зловещие звуки совместного попискивания леди Гааги и лабораторных мышей сиреневого цвета, некоторые из которых были обречены на старость.  Потому что так красивее и завещано ИВС(Д). Представители Гринписа после долгих невыносимых прослушиваний в Страсбургском суде признали живее всех живых осеннюю мумию гражданина Ленина, парохода и паровоза.

Между тем_part 2, в эпицентре нового  мирового порядка весна блевала в водосточные трубы маем и некоторые спешащие на массовые расстрелы персонажи Голливудского репортера принимали ее дождь за скорбь по наивности либо недоразумению.  Весне Леопольдовне Райхманн, первой чилийской женщине-киборгу была несвойственна ни скорбь, ни наивность, ни недоразумение. До сего дня, когда все и случилось. Как принято в Альбукерке случайно, с  короткой и прошедшей цензуру смски о ликвидации, присланной безымянным  другом, врагом или санта клаусом. Весна Леопольдовна, чьи лучшие годы были еще впереди, а молодые вот-вот, перезарядила батарейки в табельном вибраторе советской внешней разведки и вздохнула. Силиконовые импланты привычно вздохнули вместе с ней и орденом Боевого, теперь сиреневого, знамени на кожанке DG (dohlyi gastarbaiter). Все дело в адреналиновой жиже и зависимости передоза от атмосферного давления. Ибо каждое раскрытие парашюта всегда основано на вере. В чудо законов аэродинамики.

Приключение начиналось и пятисантиметровый чучхе уже отрапортовал об этом, выйдя из настенных часов с заплаканным корейским лицом и ощипанной мертвой кукушкой в походном котелке. Выбрав из коллекции инструментов надежный  глок-17, лучший  пистолет для среды и четверга, чилийская красавица  проводила взглядом паломничество  трех пауков из кухни в угол прихожей и бесшумно открыла металлическую дверь. «Никогда не идите через Воронеж» - гласила свежая флуоресцентная надпись на стене подъезда. Так все и началось.


[часть первая – стеклодув  и три закона самоубийства]


Если верить легендам то жить вам осталось до позавчера. Поэтому дважды подумайте. В процессе ленивого изымания катышков из пупка и  с гавайским шезлонгом под жирной задницей. Кормление могильных червей не за горами. Сделайте хоть что-то полезное для цивилизации, уродцы. Тик-так


[глава первая – вороньи метки]


Убиенные  – отличные свидетели, с ними всегда есть о чем поговорить и они совершенно искренне молчат в ответ.


[глава вторая – и пройти асфальтовой тропой]


Дожди не прекращались вторую неделю, на другой стороне земного шара и точнее. Похороны превратили в утопление, слезы ангелов навсегда падали в жидкую грязь, и перемотанный скотчем кассетник сони отца Бернарда гонял на реверсе одну и ту же Стабат Матер. Гели Раубаль , согласно тайне, передаваемой из поколения швейцарских хранителей времени, умерла только для тех, кто хотел в это верить внезапно. Однако неожиданное ее появление в главе 13ой второй части произойдет, если хочется верить.


[глава третья – прощайте, слабые цветы]


Иисус по прежнему был не женат, все еще не выносил когда незнакомцы обращались к нему по отчеству и не носил обтягивающие бронежилеты  с лета 49го. Работал он спасателем на тайском пляже и не был избавлен от необходимости целовать захлебнувшихся старух,  приплывающих с раздувшимися животами издалека. Чумной закат подмигивал в дешевый толстостенный стакан отвратительному заменителю виски и обнимая очередную крошечную иной по имени Пегги Сью можно было на секунду притаиться и перевести дыхание в лабиринте выслеживающих голодных мыслей. О прошлом и будущем и возможном. Иисус ненавидел юго-восток уже восемь лет

[глава четвертая – нераскрывшийся парашютист дважды в одну воронку не]

 
Мертвецы. Рядом.


[глава пятая – огонь на поражение]


- Больше всего я люблю заниматься фотографированием зверей, - крестный отец метадона Герман Генрихович Геринг задумчиво похлопал себя по щекам и запах кельнской воды запрыгал по камере. - Но мне катастрофически не хватает фотоаппарата, Михаил, - охранник кивнул, притянутый за провод, ему было все равно и давно. Шипение, напоминавшее Герману детство в застенках элитного кадетского учреждения достигло оптимума. Он скрипнул зубами, два из которых нуждались в стоматологе больше, чем стоматолог нуждался в них и шагнул в портал.  Никто не узнает, куда судьба забросит летчика-истребителя, однако золотой жезл внезапно исчез из музея армии США, за что смотритель-кубинец был наказан лишением всех привилегий и публичным повешением. В следствии чего и началась третья полумировая пятидневная война с двумя выходными


[глава шестая – зло послезавтра]


- Товарищ ИВС(Д) отошел в иной мир  вчера от моей руки, - внушительно выплюнул фразу в пространство  гражданин Ленин, передвигавшийся по кабинету в виде портативной мумифицированной платформы на антиграв-тяге. – Вопросы, товарищи? – последнее слово явственно выделялось  и поэтому те, к кому обращались, только отрицательно помотали головами, не желая пока присоединится к фараону в его путешествии.  Владимир Ильич улыбнулся, на сей раз по-доброму, как умел только он. – Как и задумано, предлагаю прочим предателям самоустраниться в крематорий и перейти к пове… - присутствующие сглотнули, кое-кто невольно потер шею,  и затаились.- …стке дня. Итак, маршал, каковы наши успехи  в установлении  мирового господства?


[глава седьмая – радуги по четвергам]


В доме номер 7 по Катукевича  штрассе Ева Фридриховна решила возобновить свое увлечение цветной фотографией и подыскивала вдохновение, плутая в клубах сиреневого дыма, босиком,  что характеризовало ее, как натуру ветреную и слегка утонченную.  Джим Джорджович Моррисон, на 82 процента голый и правым полушарием  в соседнем измерении, высунулся в форточку и пытался петь  Riders on the Storm двум кошкам, которые поглядывали на все это неодобрительно и мурчали о крахе мировой финансовой системы


[глава восьмая – не помни, ни имени]


Чтобы вызвать апокалипсис согласно культу  Свидетелей Трепанации Кракатау нужно выключить солнце на интервал равный двум сериям русалочки за вычетом  рекламы. Ну и кто, граждане комиссары,  после этого не посчитает Ариэль  фон Дисней поборницей сатанинских ритуалов?


[глава девятая – в эту ночь самураи спали, как все нормальные узкоглазы, и границу у реки решили перейти совсем другие существа с наличием неподтвержденного хвоста полосатой расцветки. и вот, когда все соседи …]


Смеркалось в Бирмингеме рано.


[глава десятая – пилатесы не живут here]

 
Советские танки продвигались согласно расписанию и воздействию светофоров на спутниковые орбиты. Передвижение окопов было замедленно из-за непривычной в этих местах жары, прилагаемой на топографических картах. Но всем казалось, что оптимизм вот-вот будет роздан и праздничные волнения подавятся  в зародыше. И однажды все мы вернемся домой живыми,  с карточкой мастеркард в кармане френча и встреча с тремя маленькими детьми от неизвестных прохожих не будет омрачена смертью  их матери. Новый двухкамерный холодильник LG и вот уже тоталитаризм сверкает сапфировыми звездами. В фиолетовом небе родины, прошу заметить.


[глава одиннадцатая – водные преграды]


Восемнадцать тридцать две. Примерно в это же время всегда.


[глава двенадцатая – без приказа ступать]


- Не любите негров? – а скоростной поезд все еще догонял восток и никто не знал сколько.
- Как бы…  не приходилось
- Это вы исчо не проигрывали их умцы-умцы задом наперед в пятом кубэйсе
(из рекламного ролика «666 причин вступить в ККК» выпущенного специально к Берлинской олимпиаде.  До печально известного ядерного удара см. выше )


[глава тринадцатая – счастливая]


Штурмфростнахт неумолимо надвигалась на деревни Вьетнама. Все ли плакали, все ли печалились? Или пили ли кофе с бликающими клипсами и вдыхали лилии поблизости. Все ли фанаты анимэсумеркопоттеров наконец  сдохли в муках и перемещены в экологические мусоросжигатели.


[глава четырнадцатая/1 – некоторые отличия, не бросающиеся в энтомолога]


- Когдаточность превентивных мер недостаточна, господа штабисты. Тем кто будет предложено застрелиться медленно если не думать тоже. Инцест не повод, Абрахам Иммануилович, выйдите нахуй


[Глава четырнадцатая/2 –  квантовая теория, slow motion]


Прошло ровно полгода и пятнадцать дней со дня рождения мальчика через  Zпонское море от, с балкона в Итигая не совершив  важный переворот, Юкио Адзусович Мисима аккуратно разрезал кишки и умер навыворот. Голову отрубили не с первого раза. Пикачу рыдал в неподалеком каменном саду.


[глава пятнадцатая – ахтунг, фройляйн]


Весне Леопольдовне оставалось три тысячи семнадцать рублей до банкротства. Однако опыты  нашептывали ей – «Нихт бульонные кубики. Они концентрируют зло в виде фрактала». При наличии бункера с предустановленным топчаном, кондиционером и скоростным интернетом трата энергии, согласно расчетам запрещенного в СССР относительно целиком Альберта  Германовича Эйнштейна, стремится к оптимуму минимальности. Если допустить,  что скорость света постоянна при пересечении силикона, отлитого в форму. Однако оптимизированный еврейский скрипач наличествовал далеко там, а голод  женщины-киборга верещал тут и сейчас и требовал милосердной казни.
 
И если бы не тук-тук в предсердии многие уже умерли ни за что. Наплывы. Лоточница с гамбургерами проворно выхватывает из-под не стильной юбки-парашюта два узи, оказавшись плоховыбритым агентом, завербованным конторой в одной восточной стране, которой теоретически еще нет на карте. Дополнительные трое стрелков-мазохистов возникают по периметру. И тут уже скорость имеет значение. Потому что спорить приходится с четырехстами метрами в секунду. Альберт Германович сказал бы без акцента «Фуй», но ему не приходилось убивать в рукопашной физиков-теоретиков, даже никчемных.
 
В фильме, который снимут через пятьдесят лет после описываемых событий, персонажа Весны Райхманн будет разыгрывать Скарлетт  Карстеновна. И мисс Йоханссон продемонстрирует , что такое интуитивная стрельба на три пленочные камеры и четыре цифровых и одного тарантину. Реальность трагичней стократ, но всех кто должен похоронят с почестями от комитета.


[глава шестнадцатая – наркомовский кокаин перед боем]


Послушайте, детки, песню о бойцах, которые погибнут за девять часов реактивного полета от дома. Сукам всегда известно почему. Известно ли нам, захлебывающимся багрянцами в окопах. Когда заходят на атаку штурмовые гончие ада и небо лопается на сорок тысяч частей. И на головы вываливаются раскаленные  потроха преисподней. Тамошнюю землю можно упаковывать в мешки и клеить бирки с именами,  не глядя. Все мы там, перемолотые  в удобрение для красных маков. И если вам опять будут рассказывать байки про патриотизм и защиту интересов родины на другой стороне земли,  задайте простой тупиковый вопрос.  «Почему вас, пидорасов в дорогих итальянских пиджаках с золотыми запонками, нет в тех мешках?». Герои ни *** не появляются в продолжениях. Они (отобранные предположительно среди) хоронятся в закрытых гробах, лежат на родовом кладбище и через пару лет после смерти матери и отца зарастают травой. А через пять лет поверх хоронят очередного «сочувствуем_вашей_потере». И снова плюс один. Такова ****ская математика жизни


[глава семнадцатая – прощайте из арбалета]


Дум-дум-дум


[аутроитус 1]


Скарлетт перевернула последнюю страницу нового сценария, пришедшего на мыло вчера,  и посмотрела в огромное, в  полстены окно. Тихий океан,  уличенный в вуайеризме, не отвернулся. Волна за волной за волной лизали песок, миллионы лет до и миллионы лет после. Когда и она станет воспоминанием. И когда перестанет им быть. Среди праха времени хочешь принести пользу – убей. Государственные машины – фрактальные генераторы зла подлежащие уничтожению.

Она подошла к оружейному сейфу, потянула дверцу на себя  и любовно погладила сталь выстроившихся стволов. С кого из знакомых политиков начать чистку? Восемь утра, самое время выйти на крыльцо и всадить пулю в голову почтальону, государственному служащему, несмотря на вежливую просьбу, который месяц швыряющего мешки с письмами фанатов в кусты дорогих сортовых роз. А после установим на треногу М312 и дождемся государственных служащих с мигалками.


[аутроитус 2]


Четыре миллиарда человек планеты земля, получившие электронные письма примечательно странного содержания приступили к выполнению программы, вооружаясь и выходя на охоту. Мир социума настоятельно нуждался в переменах и кто-то решил воскресить его единственным разумным способом, утопив предварительно в крови, по мере сил не используя средства массового поражения.

Иисус кивнул и залпом допил утреннюю  арабику.
- Пора, сынок, - сказал кто-то, в прибрежной дымке и подкраске восходящего солнца воспринимаемый впечатлительными случайными туристами, как божественный свет. «Легкие наркотики, легкие наркотики,-  тут же нашептывались мысли им в головы, нашептывались неспроста. – Проживите последние часы беззаботно, детки. В аду будет несладко» - Брось барахло, айфон тебе дома ни к чему.
- Да, - раздалось в ответ. – Но, извини, я все равно не буду любить отчества