живой

вымаливай у вечера
вчерашнего солнц,
укради у отца ствол,
плюнь в закрытое еврооконце,
оборви с себя бирку "живой".
отец рассердится,
выпорет ремнем,
побежишь под кровать,
а там черти.
не качай ногой.
не качай ногой -
кричит, сердится мертвая бабушка,
мечет мамка икрой,
а сестра ходит по зимнему садику,
забирается в снег с головой.
приходи ко мне,
приноси блины,
на поминках подавимся ими.
завяжи на себе
потуже узлы,
и на шею линчино имя.
не доходит письмо до последней весны,
видно марки сожрали скотины,
не цветет трава,
не поет апрель,
обполюцились сны,
обмокрились.
обоссался я,
теперь пруд - кровать,
по краям соленые рыбы.
невозможно спать,
слышу детский плачь.
полились дожди,
долго лето ждать,
небо бритвочкой тонкой вскрылось
и давай плясать,
по земле стучать
костылем со всей
дурной силой.
так родился я,
вылез из огня,
подпалил между ног свою мамку,
было больно ей,
слышал страшный крик,
сам кричал и плакал -
Бес сильный.
похоронный марш
ему жизнь отдаст,
опоршивится май щетиной.
зайцем я рожден,
обнесен душой
голых рек Ебучей Сибири.
слышу волчий вой,
побегу домой,
не хочу, чтоб решетки сгноили.
вижу страшный лес,
леший хочет съесть,
рукомхами к душе моей тянется.
не крещеный я,
а на шее крест,
душит, просит тело раскаяться.
плачу  в яме я,
угодил в капкан,
ноют ножки,
ступни мои детские.
открывай ворота,
запускай меня,
или в Рай не ходят калешные.
засмеялся Он,
появился гроб,
я кричу:
- не хочу в нем баиньки.
посмотри на меня,
не успел мяса съесть,
положи до весны меня в валенок.
расступился лес,
леший вон исчез,
волки в шубы серые стаились.
на пенек полез
и расплавился,
девять суток плакал и каялся,
на иголки сосновые лез