Искушение
Иногда соблазны даются не для того,
чтобы соблазниться, а для того,чтобы устоять
/Юлия Корнелюк/.
Алексей проснулся, ощущая свет, в избытке подаренный солнечным летним утром. Глаз не открывал - наступающий день не радовал. Из кухни доносился голос мамы:
- Надо отрезать больше - удобнее выдавливать.
- Зачем? Надо маленькую дырочку, - возражал папа.
- Зачем маленькую?! – уже с раздражением говорила мама.
- Потому что экономно, Соня! Неужели, не понятно, - успокаивал папин голос.
- Нет. Я знаю, сколько надо майонеза, - чеканила упрямо мама.
«Понятно, спор - какую дырочку надо отрезать в майонезном пакетике»– улыбнулся он. Родители жили душа в душу, при этом постоянно выясняя то одно, то другое. «Милые мои», – тепло коснулось сердца, немного отвлекло и сложились строки:
*Мама и отец – родные мои!
Я глаза вашим светом умою
И вашим теплом согрею я душу.
«Как у меня будет?» - тревога, мучившая после нелепой аварии, с уходом жены стала еще невыносимее. Он старался держаться и не расстраивать родителей, но память не жалела и возвращала к горьким дням. Комок в горле мешал и он глубоко вдохнул, чтобы восстановить дыхание и не расплакаться.
*Один человек остается в другом
Незримой занозой, иголкой.
Ползет ли по жизни, бежит ли бегом -
Все ранят обиды осколки.
Один человек висит на другом,
Его невозможно снять к ночи.
Пиявкою, скользким врагом,
И память забыть всё не хочет.
Стихи появились, как сгусток эмоций. Память не отпускала. Вспоминалось, как изменилось поведение жены после аварии, а о детях совсем разговоры прекратились, хотя раньше оба мечтали о них. Жена, пряча глаза, избегала близости и все чаще уезжала к своим родителям. А потом и совсем уехала. Алексей столько раз думал об этом, но горечь и обида не проходили. И все-таки это можно было как-то пережить. А вот как совладать с желанием своего молодого, пускай и искалеченного тела, как порох воспламеняющегося от одной лишь мысли о близости с женщиной!
Солнце радостно заглядывало в окно, словно хотело успокоить и обогреть, а ему вспоминался такой же летний жаркий день, когда они с женой любили друг друга. Волна окатила, и Алексей положил руку на низ живота. Сердце и дыхание ускорили бег и скоро желанные ощущения пронзили и отхлынули. На смену пришло чувство недовольства и опустошения. Хотелось оправдаться. «В конце концов, если жизнь не складывается, то самоудовлетворение помогает снять напряжение».
В комнату вошла мама, привычно коснулась губами лба сына, проверила - нет ли температуры.
- Доброе утро, Лешик. Открывай глаза сынок, вижу - не спишь, – ласково говорила, двигаясь по комнате и на ходу – подняла книгу, упавшую на пол, открыла шире окно и подвинула ближе к кровати инвалидное кресло.
- Вставай, милый. Отец уже уехал. Надо покормить тебя, а то скоро ученица придёт, – пыталась расшевелить и втянуть в разговор сына.- И знаешь кто? – не ожидая ответа. – Алена с четвертого этажа. Помнишь? Ну, дурочка, что недавно привезли из деревни.
- Так она же взрослая. Ей, наверное, лет двадцать, - вспомнил Алексей.
- Твоя ровесница, двадцать четыре. Начальную школу кое-как в деревне закончила. Отец попросил позаниматься. Бедная девочка, - вздохнула Соня. – Не понимаю, мать же учительница, правда директрисой больше работала, но все-таки. Неужели не может со своим ребенком позаниматься? И вообще, раньше надо было внимание уделять, – с досадой закончила она. Её заинтересовал рисунок на столе:
- Это же Еленовка!? – повернулась она к сыну.- Я знаю это место. Красиво как! – восклицала она. – А чего не красками? Давай, отзанимаюсь с девочкой и схожу куплю?
- Купи, - соглашался сын. - Помоги. - Алексей с сердцем толкнул инвалидную коляску.
- Через месяц протезы будут готовы, сынок. Тогда ни коляска, ни костыли не понадобятся, - приговаривала Соня, помогая сыну встать с кровати.
***
Занятие с Аленой закончилось, и мама зашла к сыну:
- Лешик, я ухожу. Тут к тебе Алена хочет зайти, – и на молчаливый вопрос сына недоуменно пожала плечами. - Не знаю. Поговори. Всё убегаю. - Она вышла и послышалось: - Иди, иди Алена, Леша в комнате.
Алексей недовольно отложил рисунок и повернулся к двери. Он попытался припомнить облик Алены, но это не удавалось. «О чем с дурочкой разговаривать?».
Здрасте, - девушка переступила порог, прижимая к груди тетрадку и школьный пенал. Алексей окинул взглядом точеную фигурку, задержался на детских туфлях без каблуков, поднялся выше - оценивая стройные ноги, плавную линию бедер и высокую грудь. Пристальный взгляд чуть выпуклых глаз посеял тревогу, и он поспешно ответил:
- Здравствуй, Алена, – и добавил - Как поживаешь?
Она не ответила, оглядывая комнату. Яркая фигурка клоуна на книжной полке привлекла, и она подошла ближе. Слегка коснулась, от чего тот закивал головой. Девушка смотрела широко открытыми глазами, потом повернулась к Алексею,по- детски открыв рот. Мужчина не знал как себя вести и, молча смотрел на нее.
Теперь она заинтересовалась рисунком на столе. Алексей собрался отъехать, но девушка уже протискивалась в узкую щель между коляской и столом. На него пахнуло женским телом, и он инстинктивно потянулся к нему, страстно желая дотронуться, прижать и насладиться ароматом. Подобно бочке с порохом, тело, как будто ждало случайной искры, чтобы последовал взрыв. Стараясь переключиться и не молчать, он произнес охрипшим голосом.
- Что нравится? – и как-то заискивающе - А ты умеешь рисовать?
Алена повернулась с рисунком в руке. Глаза пристально смотрели на него, он же не мог отвечать прямо и открыто. Не успел Алексей осознать причину волнения, как пенал, что она прижимала к груди выпал и девушка, подавшись к нему, поспешила поднять его. Грудь на мгновение коснулась лица и он, кажется, даже успел сделать движение губами, как будто поцеловал. Но тут тетрадка упала на колени и снова шея, с тонкой пульсирующей венкой, проплыла у него перед глазами, а в вырезе платья мелькнула полоска незагорелой кожи. Одной рукой держать пенал и поднять тетрадь у Алены не получалось, но она не выпускала из второй руки рисунок. Алексей засмеялся, помогая, она беззаботно и легко рассмеялась вслед, как смеются только дети – широко открыв рот и совсем не заботясь, как выглядят со стороны. Эта суматоха как-то сблизила их, стало легко и приятно. Ему захотелось дотронуться до неё, что он и сделал, взяв за руку:
- Так что? Ты умеешь рисовать? Нравится? - показал он глазами на рисунок.
- Да, - кивнула Алена и неожиданно села к нему на колени, как садятся дети, обхватив рукой с рисунком шею. Алексей поправил ноги, чтобы не сползали, почувствовал через легкое платье упругость молодого тела и чуть не задохнулся, представив, что там под платьем. Он взял рисунок и повторил вопрос, хотя хотел не разговаривать, а обнимать.
- Да – повторила она, доверчиво прижимаясь к нему.
- Я пришла, - раздался голос из прихожей, и только Алексей успел ссадить Алену с колен, мама зашла в комнату и внимательно посмотрела на девушку.
- Ты быстро. Купила? – спросил Алексей, ощущая недовольство и стараясь не показывать его.
- Нет. Я вернулась, - чем-то взволнованная ответила мама и обратилась:
- Алена. Ты, пожалуй, иди. Там отец ждет, – и, обращаясь к сыну, пояснила, - Только что в подъезде с ним столкнулась.
- Пошли, пошли, я провожу тебя – повторила настойчиво Соня и даже взяла за руку, неподвижно стоящую девушку.
- До свидания, Алена, - вслед проговорил Алексей. Она повернулась и печально, как ему показалось, через плечо глянула на него. Стукнула дверь.
Хорошо, что мама не сразу зашла в комнату – было время прийти в себя. Он думал об Алене и слагались строки:
*Пробираюсь ладошкой,
Сердце бьет остановки.
Позади все барьеры -
Ткани тонкой полоски.
Там среди лепестков
Поцелую я слезки.
Словно плакала роза
Расставаясь с весною.
Я всегда, мое сердце,
Буду рядом с тобою.
Твой дурманящий запах
Опьяняет безмерно.
Без него уже жить
Не смогу я наверно!
- Ну что, Алена? - обратилась Соня к сыну.
- Что, что Алена? – немного раздраженно буркнул он, двигая кресло ближе к столу.
- Да, это я так. Просто. Не обращай внимания, - повернулась мама уходить.
- Мама! – остановил он её. Всё касаемо Алены вдруг стало необыкновенно важным. - Скажи! Что ты хотела? - допытывался сын. Она остановилась, раздумывая - стоит ли передавать разговор с отцом Алены.
- Ничего. Просто Валера такие вещи говорил.
- Какие вещи? – интересовался сын и она остановилась в нерешительности. Разговор и вправду был странный:
- Здравствуйте. Как там, моя? - затягивая ослабшую веревку на кипе картона, которую собирался грузить в лифт, откуда только что вышла Соня, спросил отец Алены.
- Здравствуйте. Слабенько, очень слабенько. Но девочка она хорошая, тихая, послушная. Ей бы ремесло какое в руки. Может это даже и нужнее, чем сейчас таблицу умножения учить, – высказала мнение Соня.
Закончив возиться с веревкой и погрузив картон, Валерий Петрович выпрямился:
- Вот, приходится заниматься. На одну пенсию не проживешь, - махнул он головой в лифт. И без перехода: - Ну, а как сын ваш? Пришел в себя после аварии?
- Ну, если можно так сказать, - покачала головой Соня.- Ног ведь не вернешь. Селезенки, пол легкого лишился – тоже здоровья не добавляет.
- Не говорите, - кивнул он согласно. - Слышал, жена его ушла? Вот они жены нынешние, трудностей не любят, – напористо говорил Валерий Петрович.
«И откуда знает? Вот уж действительно большая деревня, ничего от соседей не скроешь» - с неудовольствием подумала Соня, не отвечая. Сказать было нечего, а врать не хотелось.
- Я вот что подумал, Соня, – сосед взял женщину под руку и продолжил, доверительно наклонясь, - Уважаю я вашу семью, - Соня недоумевала. - Знаю давно, так что буду говорить прямо, не обессудьте, - он помолчал и продолжил. - Дети взрослые у нас. И как бы это сказать, - он на минутку замолчал, подбирая слова, - не совсем здоровы. Жизнь прожить не поле перейти. Мы живы пока, можем помочь. А как нас не будет? Кто поможет? Вот я и подумал, может они столкуются, будут общаться, понравятся – вот и будут друг другу в помощь. А?! – Он заглянул Соне в глаза. Она же обомлела, не в состоянии принять сказанное. Мгновение переждав, Валерий Петрович всплеснул руками:
- Ох, что ж я лифт-то держу! Всего доброго, Соня. Рад был поговорить, - и дверь лифта закрылась.
«Говорить-ли?» - мучилась мама. «Мальчик мой. Испытание какое. Как мне помочь? Пока могу. Что могу? Ведь женщину не заменю. Жизнь свое требует. Ушла Оля. Где найти порядочную?»
В эти мысли ворвался голос Алексея:
- Мама! Так что он говорил?
- Может я не так поняла, сынок - нерешительно начала Соня, - но мне показалось, он рассчитывает, что Алена понравится и останется у нас, - и уже робея и страдая от сказанного, замолчала. Сын слушал, наклонив голову.
- Ты подумай, сынок. Мы с отцом препятствовать не будем. Как хочешь, – и, не ожидая ответа, быстро вышла и долго еще мерила шагами кухню, раздумывая и убеждая себя.
Ночью Алексею снилась Алена.
* И пахнет тобой моя влажная кожа
Целую я губ бархатистые росы.
Пусть наше единство нам силы умножит
Любовь даст ответ на любые вопросы.
Держу я в руках изящное тело,
В груди закипает горячий источник
Губами читаю на бархате белом
Посланье любви из родинок-точек.
Блаженство словами излить невозможно,
Как будто случайно, как будто нечайно
Касаюсь я робко и осторожно
Открытой дороги к твоим нежным тайнам.
Упоительные картины сна сменились детьми. Они смеялись, широко открыв слюнявые рты, в которых не помещались распухшие языки и, взявшись за руки, водили хоровод. Потом тянули руки к Алексею, пытаясь что-то сказать. Папа, па-па – кричал он, страдая оттого, что они не могут повторить важное слово. Он проснулся разбитый, с этим словом на губах.
В день очередного занятия, услышав голос дурочки в прихожей, Алексей закрыл дверь комнаты на замок.
---------------------------------
* Стихи Дмитрия Николаевича Афанасьева.
Свидетельство о публикации №211080100225
Спасибо за рассказ. Ваши герои становятся и для читателями хорошими знакомыми и даже больше.
С теплотой,Наталья.
Шишок 08.05.2014 09:42 Заявить о нарушении
Особенно ценно для меня ваше внимание сейчас. когда на сайте такая гнетущая ситуация, буквально гонят с сайта... Но не дождутся) Не им решать!
С уважением,
Татьяна Чехова 08.05.2014 10:41 Заявить о нарушении