Страна изломанных судеб. Часть 17

      Уголовные дела, с которыми знакомилась Лена, были похожи как однояйцевые близнецы. На первый взгляд все в них было законно. Три предпринимателя средней руки обвинялись в контрабанде, уклонении уплаты таможенных платежей и налогов. В общем, целый букет экономических преступлений. Настораживало другое, как три бизнесмена, незнакомых между собой и работающих в разных экономических сферах, смогли разработать и осуществить одни и те же деяния, словно  списанные друг у друга под копирку - перемещать через таможенную границу не задекларированные товары или заметно принижать их количество и стоимость. Ерунда, скажет любой гражданин имеющий свое дело.  Все так работают! В нашей стране по-честному не раскрутишься, денег попросту не хватит. Вот и приходится ловчить и выкручиваться, чтобы сэкономить. Быстрицкая это прекрасно понимала и сама. Не на другой планете живет, в конце-концов, знает, с чем приходится людям сталкиваться. Только вот, документы, которые легли в основу обвинения, были какие-то стереотипные. Будто писались в одном месте и одним исполнителем. Складывалось такое впечатление, что подследственные сами старались подставиться под безжалостный меч Фемиды. Глупо как-то! Раскрутить бизнес с нуля, подняться на довольно высокий уровень и погореть на том, чтобы вовремя не уничтожить компрометирующие  документы. Или они что, специально хранили их в своих офисах, чтобы работу следователей упростить? Не похоже… Но тогда как объяснить такие просчеты? Товар продан, деньги получены, а подложные и настоящие документы оставлены. Это все равно, что двойную бухгалтерию обнародовать, прилюдно сознаться в совершенной афере. Да и основания, для проведения внеплановых проверок и обысков, во всех делах были однотипными. Оперативный сотрудник получал информацию, о незаконных операциях той или иной фирмы, проводил проверку, истребовал финансовые документы и направлял материалы в следственный отдел, для решения вопроса о возбуждении уголовного дела. Где, проверка тут же отписывалась следователю Самохину. Тот выносил постановление и утверждал его у заместителя районного прокурора Левченко. Дальше следовали обыска, изъятие подложных документов, нереализованного товара и задержание подозреваемых в совершении преступления лиц. Все хорошо и придраться, в общем-то, не к чему. Справедливость восторжествовала! Смущало только одно, как осторожный Левченко, подписывал вынесенные Самохиным постановления о возбуждении уголовных дел. Слишком уж натянуто и неопределенно все в них было. Требовалось, все еще раз основательно перепроверить. Но покойного  прокурора это не останавливало. Он ставил свою резолюцию и тем самым давал зеленый свет следственным действиям. Хотя, как помнила Лена, Лев Борисович зачастую отказывал в возбуждении уголовных дел  по куда более очевидным преступлениям. Заворачивал материалы на доппроверки, где состав был на лицо. Во всяком случаи, разбирая бумаги в его кабинете, она периодически натыкалась на неутвержденные им постановления. Похоже, он просто перестраховывался, боясь нарваться на превышение должностных полномочий. Да и коллеги по службе его характеризовали, как грамотного и осторожно человека. Прежде, чем принять какое-то решение он все хорошо и разносторонне взвешивал. А тут, такая смелость, по сырому материалу дело возбудить! С чего бы это? А если б, во время обысков никаких компрометирующих документов обнаружено не было? Кто б за это ответил? Фирмы-то хоть и средние, но вполне состоятельные, чтобы нанять себе дорогих и профессиональных адвокатов, которые по судам затаскали б, как оперативников, следователей, так и тех, кто это все санкционировал. Выходит, покойный был уверен, что поступает правильно, и ему это ничем не грозит? Или, еще проще, выполнял чье-то поручение, приказ… Если так, то чей?
- Странно, все это, - решила для себя Лена. – Надо будет встретиться с обвиняемыми,  поговорить, что и как им вменялось.




 



     Поначалу письма приходили часто, два – три раза в неделю.  Оксана писала, что  по прибытию в Киев, отец отказался присягать Украинскому правительству, пологая, что это уронит его честь. Офицер не может давать клятву дважды! Если начал служить одному государству, то так и должен нести эту ношу до конца, не зависимо от политических реалий. Да и как можно делить то, что он защищал всю свою жизнь? В голове не укладывается! Старый солдат, прошедший афганскую войну и потерявший в боях друзей и товарищей, он похоже, действительно, не мог смириться с развалом СССР.  Страна, состоящая из пятнадцати братских республик, судьбы которых были переплетены между собой общей историей и омыты кровью проживавших в них народов, раскололась на пятнадцать независимых государств.  А если, интересы правителей, пришедших там к власти,  станут диаметрально противоположными и дело дойдет до вооруженного конфликта, в кого он должен будет стрелять? В латышей? Грузин? Русских?… Бред какой-то! Он воспитавший в училище сотни  офицеров-десантников, должен будет убивать тех, кого сам недавно учил? А они, в свою очередь, будут целиться в него, в своего командира?  Что ж эта за жизнь-то такая, когда выбора нормального нет?  Ты либо должен смириться, либо уйти! Вот он и ушел, написал рапорт и подал в отставку. Удерживать его никто не стал. Семья от безысходности перебралась в родную деревню, под Львов. Думали там заживут спокойно - поправят дом, купят скотину… Но все оказалось хуже, чем ожидалось. Деревня переживала не лучшие времена. Колхоз развалился, работы никакой не было. Пенсии, что платили отцу , на жизнь не хватало. К тому же, деньги стремительно обесценивались, а цены росли. Месяц от месяца, становилось жить все сложнее. О том, чтобы продолжить Оксане учебу, не могло быть и речи. Семья начала бедствовать. Приходилось как-то выкручиваться, ездить за сотню километров во Львов и неделями работать на швейной фабрике. Платили там мало, предприятие само находилось  на гране банкротства. Зарплату часто выдавали продукцией - носками, лифчиками, полотенцами… Все это мать, затем, продавала на рынке. Письма стали приходить  реже, одно - два в месяц. Либо чувства начали притупляться, либо писать стало не о чем. А может все проще, когда с утра до вечера крутишься как белка в колесе, а домой возвращаешься высунув от усталости язык, становится как-то не до любовной рилики. Сергей это понимал, переживал за семью Остапенко, но помочь им ничем не мог. Нормальной зарплаты он как курсант, приравненный по статусу к военнослужащим срочной службы,  не получал, а денежного довольствия хватало лишь на неделю скромной армейской жизни. В России были те же проблемы, что и в других республиках. Обнищание народов некогда великой и сильной империи проходило стремительно и повсеместно. Люди менялись к худшему. Из добрых и отзывчивых, они становились злыми и агрессивными. Преступность резко возросла, а духовные ценности, вытеснялись материальным ценизмом. Убийства, рэкет, грабежи стали неотъемлемой нормой жизни поссоветского общества. Особенно сильно страдали кооператоры и челноки, те кто оставшись без работы , на свой страх и риск пытались заработать самостоятельно: открывали ларьки, палатки, мотались за дешевым товаром в Турцию и Китай.  Каждая такая поездка могла стоить  денег и жизни. Крепкие, спортивные ребята, зачастую прошедшие службу в горячих точках, сбивались в банды и образовывали преступные сообщества, которые обкладывали данью всех и каждого, кто занимался хоть каким-нибудь бизнесом, будь то мелкий торговец на рынке или директор крупного завода. Тех, кто пытался им воспротивиться, принуждали   платить силой. Особенно несговорчивых могли поджечь или убить. Милиция и другие правоохранительные органы, стабилизировать криминальную обстановку не смогли. Они сами находились в глубочайшем кризисе. Устав бороться с преступностью за копейки, многие профессионалы, отслужившие десять-пятнадцать лет, увольнялись в поисках больших денег или становились участниками ОПГ. Половина ж тех, кто оставался, зачастую обслуживали интересы противоположной стороны. Страну начало лихорадить. Отсутствие твердой вертикали власти и общественного порядка, практически при нулевой экономике, привело к недовольству всех слоев населения. Правительством и выбранным  курсом развития никто не был не доволен. В отдельных регионах всерьез начались разговоры об отделении и выходе из состава России. На этом фоне зародился и быстро поднял голову  национализм, всех цветов и оттенков. Казалось еще чуть-чуть и деление, начавшееся с развалом Советского Союза, продолжится дальше, а на политической карте мира вот-вот возникнут новые государства - Татарстан, Ингушетия, Чечня… 






     Командировку Чернов оформил быстро. С этим никаких проблем не возникло. Приехал в управление, написал мотивированный рапорт и отдал своему непосредственному начальнику.
- Может, еще кого-нибудь тебе в помощь дать? – поинтересовался тот. – Что ты там один сделаешь?
- Не надо, - отклонил предложение Генка. – Сам справлюсь. А если что, у местных помощи попрошу. Думаю, не откажут.
- Ну, как знаешь, - пожал плечами начальник отдела, направляясь согласовывать рапорт у вышестоящего руководства.
   Через два часа все формальности были соблюдены. Получив в штабе командировочное предписание, а в финансовой части деньги на проезд и проживание, Чернов отправился на вокзал за билетом. В том, что и здесь все пройдет гладко, он не сомневался. Период отпусков еще не наступил, и поезда ходили полупустые. Вопрос заключался не в этом. Он никак не мог понять, что там, в Заозерске, нужно было искать? Столько лет прошло… Левченко, к примеру, седьмой год, как в Питер перебрался.  А до этого еще восемь, следаком в местной прокуратуре прослужил. Скорее всего, именно этот период его трудовой  деятельности и интересовал больше всего. Получается, вполне приличный интервал времени. Попробуй, осиль такой фронт работ! Может, не стоило от помощника отказываться?
- Ладно, -  мысленно успокоился он. – Приеду на место, решу с чего начать.
   Купив билет на вечерний поезд, Чернов поехал домой за вещами. Кто его знает, сколько там придется прожить. День, два, неделю?… Чувство, какой-то неопределенности и тревоги, знакомое всем операм, хоть раз расследовавшим запутанное и сложное дело, не покидало его. Он интуитивно чувствовал, что находится на верном пути и постепенно приближается к разгадке. Главное не упустить не одной маловажной детали.