КПСС не уважала партийных винтиков

Мальчики и девочки, воспитанные Советской властью, верили в мудрость и справедливость КПСС.

Уже на склоне лет Лёля часто будет в мыслях   возвращаться в родные Лихоборы 30-х годов, в довоенную сталинскую Москву, к тому незабываемому времени, когда нищие, полуголодные советские граждане строили новое бесклассовое общество под хлёсткими лозунгами коммунистической партии. Чудом оставшись в живых после гражданской войны и голодных двадцатых годов, они вступали в новое десятилетие с огромной жаждой бескорыстного труда и знаний.
 
Окончив колхозную школу в Медведково, Лёля решила продолжать образование и вместе с подружками подала заявление в медицинский техникум. Но оказалось, что с поступлением они опоздали, и расстроенным девочкам вернули документы. Случайно узнав о дополнительном наборе в геодезический техникум, юные москвички ринулись туда, и к большой радости их неожиданно приняли.

Жизнь впроголодь, на чисто символическую стипендию заставляла девочек искать дополнительный заработок. Решила подрабатывать и Лёля Круглова, жившая вместе с замужней сестрой Антониной, её двумя малышами и матерью. Занятия в техникуме проводились вечерами, и днём можно было работать в какой-нибудь канцелярии. Брат Лёли, Александр, работавший начальником ст. Владыкино Московской Окружной железной дороги, помог ей устроиться делопроизводителем на станцию Лихоборы, но вскоре сам погиб в 36 лет в результате несчастного случая.

Осталась девушка без поддержки, но оказалась любознательной и способной в учении. Она продолжала работать на транспорте и, закончив c отличием 2-х годичные курсы подготовки дежурных по станции, получила назначение по месту жительства. Ей сшили бесплатно (в подарок) костюм и шинель, и это стало предметом зависти молодёжи в Лихоборах и Владыкино. Мальчики обожали хорошенькую сероглазую девушку, игравшую с ними в футбол и вместе с тем такую целеустремлённую.

Маленькая, ладненькая в своём аккуратном костюмчике, с лучистым взглядом больших серых глаз, Лёля стала предметом влюблённости многих юношей. Для поклонников она была символом нового времени, и они встречали её толпой после работы, надеясь втайне на ответное чувство, дарили охапками цветы. Самоотверженно трудилась Лёля - в это время строился канал Москва-Волга, и через станцию Владыкино шли строительные материалы с дальнейшей передачей по Савёловской линии на ст. Бескудниково. Старательную дежурную скоро заметили и в 1936 году направили на курсы повышения квалификации.

Лёля оправдала надежды своего начальства, окончив их с отличием, и стала работать заместителем начальника станции Лефортово. Её было тогда 23 года, но выглядела она значительно моложе. Вскоре имя молодого грамотного специалиста загремело по всей дороге. Она изучала марксизм, декларацию прав трудящихся Великой Французской революции 1789 года и гордилась тем, что в её стране права женщин уравнялись с правами мужчин, о чём так мечтала феминистка Олимпия де Гуж.

Судьба круто изменилась, когда Лёлю пригласили на должность помощника дежурного в управление Московской Окружной дороги, и здесь она познакомилась с будущим мужем Василием Морозовым.

                * * *

Начальником дороги в конце тридцатых годов работала женщина, освоившая первой в СССР профессию машиниста. Она и назначила в 1939-ом году Лёлю Круглову начальником станции Белокаменная, где когда-то девушка начинала свою карьеру дежурным по станции и где погиб её брат Александр. Не было на её жизненном небосклоне тогда ни одной тучки, а только любовь и интересная работа - простое счастье человека, как писала когда-то мудрая красавица Олимпия де Гуж, героиня Великой Французской революции. Разве могла Лёля предвидеть, что всего через полтора года ей придётся навсегда покинуть родной город?

Как свадебный подарок от ревнивой начальницы дороги, Елену Круглову и её мужа включили в списки специалистов, откомандированных на восстановление железных дорог в новых республиках. Им пришлось сдать своё жильё и отправиться в город Вильно. Маленькие «партийные винтики» ехали в Литву с надеждой быстро восстановить работу на железной дороге и вернуться в Москву. Но большие партийные винтики, смеясь в душе над наивной молодёжью, знали, что она отправляется до конца своей жизни, а договора–обязательства, по которым им должны предоставить по возвращении жильё и восстановить прописку – обыкновенная фикция.

В марте 1941 года Лёля родила первенца - сына Александра, и уже через три месяца с матерью и новорожденным отправилась в Вильнюс. Знать бы тогда, что спустя всего три недели начнётся Великая Отечественная война! Им пришлось срочно спасать свои жизни, но уберечь сына Лёля не смогла – осколок разорвавшейся бомбы ранил малыша в висок, и забилась бедная мать в конвульсиях отчаяния.

Она вернулась в суровую военную Москву, но там было голодно, и пришлось после родов дочки выйти на работу. Лёлю утвердили в должности заместителя начальника станции Ростокино, дали паёк, однако с едой было очень плохо. Помощь пришла нежданно-негаданно со станции Белокаменной, где работала Лёля до войны начальником и устроила там в скудное время на 8-е марта сладкий стол для женщин и детей. Узнали жители Белокаменной про голодающую начальницу бывшую, вспомнили её доброту и сердечность, пригласили в гости на станцию и в каждом доме одарили продуктами, а позже привезли  ещё и мешок картошки.

В конце войны надеялась маленькая женщина, что её, беременную, оставят в Москве, но кто тогда считался с «маленькими винтиками» великой партии? Как только Вильнюс освободили, Круглову заставили туда вернуться, пообещав золотые горы. И беременная Лёля с двумя малышками на руках и мужем отправилась в чужой, неприветливый город, в котором проживали в то время поляки и евреи, город, назначенный стать столицей Литвы. В 1945 году  их жизни спас случай – бомба попала в дом, где была их квартира, а они находились в это время вместе с детьми в гостях у друзей по соседству.

Лёля освоила новую профессию - поездного диспетчера и вписала своё имя в историю республики. Пройдут десятилетия, распадётся Советский Союз и обретёт гордая Литва свою независимость, но на каждое юбилейное празднование железной дороги будут вспоминать в Вильнюсе, переделав русскую фамилию на Кругловене, о первой женщине в СССР, овладевшей мужской железнодорожной профессией и ставшей главным диспетчером трёх прибалтийских дорог.

В послевоенное время Лёля и её муж трудились не покладая рук: она - диспетчером, он – машинистом по ночам и начальником снабжения дороги в дневное время. Дома под присмотром бабушки подрастали два сына и три дочери. Многодетной Лёля стала в сложное послевоенное время мимо своей воли - аборты в сталинское время были запрещены.

Спустя семнадцать лет, в 1962 году, Литовскую дорогу стали расформировывать, объединяя с Латвийской и Эстонской, и Елена Никитична Круглова отправилась в Москву добиваться справедливости, захватив с собой все свои награды и документы на командирование.

Она ходила по кабинетам советских судов и министерств, требуя предоставить ей, коренной москвичке и многодетной матери, возможность вернуться на родину согласно договору командирования. В ответ высокопоставленные люди смеялись в лицо и цинично разъясняли, что теперь политика партии направлена на привлечение в Москву национальных кадров из Союзных республик. Лёля вернулась расстроенная в Литву доживать оставшиеся дни рядом с такими же, как она, бесправными «винтиками», выброшенными на обочину чужих национальных государств. Маленькие «партийные винтики» не дождутся в оставшейся жизни благодарности и справедливости за свой тяжёлый бескорыстный труд. Они будут умирать на чужбине, а могилы их не постесняются осквернять, причисляя к ненавистным оккупантам.

Пройдут годы после распада Советского Союза, и появятся переписчики истории,  обвиняющие новую власть в том, что коренное население столицы значительно уменьшилось. И, действительно, в Москве образовались многочисленные иностранные диаспоры и кланы. Однако историю их возникновения следует искать в советском прошлом, в национальной политике коммунистической партии, не уважавшей ни коренного населения, ни собственных партийных "винтиков".