Бекжан

Посвящается светлой памяти Олимпийского чемпиона 2000 г.
Бекзата Сатырханова, трагически погибшего 31 декабря 2000 г.
БЕКЖАН
Эта история произошла в ночь 31 декабря. Профессор философии Аюбай в процессе компьютеризации сумел найти свою нишу. С помощью родственника жены, работающего  в столице, получил лицензию на открытие курсов по подготовке секретарей-референтов, со знанием компьютера. Конечно, ничего не получилось бы, если бы его жена Манзира не сумела организовать на базаре точку по перепродаже конфет. Аюбай построил на окраине города большой двухэтажный дом с мансардой, мезонином и пандусом по которому могли въезжать автомашины ко второму этажу. Вход в дом охраняли два бронзовых медведя, сидящих на бочках, в которых жили две рослых овчарки по кличке Барон и Граф. Аюбай был последним отпрыском, как ему представлялось, знаменитого рода Аюбая, о котором по крупицам собирал сведения, предполагая переназвать его именем  родной аул. Одно огорчало Аюбая – Бог не дал ему ни одного сына, а мужья старших дочерей были какие-то приземленные, одно у них было достоинство – умели поесть.

Имя главного героя нашего рассказа Бекжана стараниями современного узун-кулака – телевидения разнеслось по степям и весям всего  края. Завоеванные им за короткий срок звания победителя Олимпийских игр и чемпиона мира сделали его завидным женихом. Южные красавицы мечтали познакомиться с ним, а еще лучше выйти за него замуж. Поэтому когда отец Бекжана, давний знакомый Аюбая  при случайной встрече то ли в шутку, то ли всерьез предложил   поженить их детей, Аюбай не то чтобы сразу, но согласился, хотя ни разу не видел знаменитого боксера. Его «Тико», так называл он свою младшую пятую дочь Карлыгаш с тех пор как спустилась словно на парашюте на раздувшемся платьеце с балкона пятого этажа на  кусты легустры и роз превратилась в прелестную девушку. Аюбай тогда еще написал письмо Валентине Терешковой, у которой просил согласия  назвать девочку Валятерешкова. Однако космонавт посоветовала сохранить имя Карлыгаш – Ласточка, оно ни чем не хуже чем Чайка, бывший позывной первой женщины-космонавта и принесет ей не меньше счастья и успеха.

Карлыгаш хотя и была самой младшей дочерью, но могла служить образцом благонравия и послушания. Решение отца выдать ее замуж за знаменитого боксера восприняла с любопытством и отцу перечить не стала. В мединституте, где она проводила большую часть своего времени парней она не замечала, все они в белых халатах были бледные словно клонированные, постоянно что-то зубрили, не замечая никого вокруг. А Бекзата она представляла себе волевым, загорелым, рослым и, втайне надеялась,  неукротимым в любви. Но она ни разу не смогла увидеть его даже на телеэкране. Местное телевидение как всегда сообщало о событиях давно минувших дней так ни разу и не показало знаменитого земляка, который постоянно был где-то за границей на сборах или на соревнованиях. Карылгаш старалась представить себе как выглядит Он. Она ни за что на свете не могла бы себе позволить попросить у кого-либо его фотографию.  Родители договорились, что атастыру – помолвка состоится на Новый год, как раз Бекжан собирался приехать домой.

В доме Аюбая, который возвышался на холме из зарослей сада, всегда было много народу. Постоянно кто-то приезжал: дочери с внуками, родственники из аула, особенно подолгу гостила дальняя небогатая родня. Всем им казалось, что Аюбай с женой сильно скучают без них и пользовались любым подходящим случаем, чтобы напомнить о себе и сообщить как они счастливы увидеть их.

Высокого роста, телосложением под стать своему имени, Аюбай действительно был похожим на большого добродушного медведя. Он обладал такой же широкой душой, стараясь сделать каждому, все, что мог, и родственники воспринимали это как должное. Он любил рассказывать о своих предках, чьи портреты висели на стене, вспоминая родственников, о времени проведенном в аспирантуре и обязательно завершал свой рассказ о том трагически-счастливом случае, когда Карлыгаш в двухлетнем возрасте каким-то образом перелезла через перила балкона и  полетела вниз. За достарханом обязательно находился новый человек не знавший этой истории. Аюбай выдерживал многозначительную паузу, поглядывая на него и, радостно сообщал о благополучном завершении этого события, с гордостью показывал на свою красавицу дочь, которая не любила эти демонстрации, но покорно подчинялась отцу. Потом брал в руки домбру и начинал петь. Обладая красивым баритоном, что позволяло ему грассировать от баса до тенора,  он больше всего любил  петь народные песни о ласточке, о соловье, о бескрайней Сары-Арке и нигде он не находил более внимательных слушателей, как среди тех, кто кормился за его достарханом. Показавшись гостям, Карлыгаш уходила в свою комнату и читала новеллы американского писателя 19 века Вашингтона Ирвинга, вовсе не предполагая того, что одна из историй вскоре случится с ней. Она сравнивала свои семейные ужины за достарханом с семейными торжествами барона Ландсхорта, которые эти славные люди неизменно справляли за счет барона и, угостившись всласть, уверяли, будто на всей земле нет ничего упоительнее, чем эти семейные встречи, чем эти праздники сердца.

Под Новый год в дом Аюбая, не смотря на необычный для этих мест снегопад,
 съехалось особенно много родственников, по исключительно важному поводу: предстояло встретить жениха, выбранного Аюбаем для дочери. В доме начались оживленные приготовления. Молодежь во дворе наряжала новогоднюю елку. Все мужское население отправилось на задний двор наблюдать как будут резать специально откормленного барана, который  блеял, не понимая, чем вызвано к нему такое внимание. Барана подвесили за задние ноги к перекладине и коротко помолившись, мужчина, подпоясанный белым полотенцем, схватил его за ухо и перерезал горло. Все на время замолчали. Кровь брызнула на снег. Разделали барана привычно за считанные минуты. Окровавленный снег отбросили в сторону и здесь же установили котлы. На костре кто-то обжигал голову и ноги барана. Мясо помыли,  порезали и вскоре в небольшом котле забулькал каурдак – жаркое из сбоя:  печени, сердца, легких, в большой котел сложили мясо для бешбармака. Женщины на кухне месили тесто, хлопотали у газовой плиты – росла гора баурсаков и хвороста, на широком крыльце стояли в ряд несколько дымящих самоваров.   В зале размером с большое поле поставили небольшой стол для молодых, а на коврах был разложен достархан – несколько клеенок, покрытых белыми скатертями, который ломился от обилия закусок. Янтарными кольцами нарезанные казы и карта, колбаса, сыр и другая закуска, рядком стояли вазы с фруктами: яблоки, бананы, мандарины и апельсины, виноград и гранаты. На тарелках горками возвышались грецкие орехи, курага, кишмиш и курт. В глубоких чашках пенились кумыс и шубат, вокруг достархана были разложены курпачи и шелковые подушки. Все было готово к приему гостя с обычным обильным гостеприимством. А гостя все нет и нет: он запаздывал.

Карлыгаш сидела в своей комнате,  готовая к приему жениха. Прислушиваясь с замиранием сердца к каждому стуку в доме. Румянец вспыхивал на ее лице и  шее при каждом громком возгласе. Она старалась заставить себя читать книгу, но глаза время от времени погружались в задумчивость и не видели тревожных строчек новеллы. Час проходил за часом. Солнечные лучи, еще недавно слепившие глаза, отражаясь от снежного покрывала и блестящей, покрытой льдом дороги, по которой должен приехать долгожданный гость, постепенно стали гаснуть. Темные зловещие тени тревожно заскользили по холодной земле. Аюбай отдал распоряжение зажечь огни на елке, поднялся в мансарду второго этажа и напрягая зрение стал всматриваться в темнеющую дорогу, на которой время от времени появлялись автомобили с зажженными фарами. Далеко, далеко показались несколько автомашин, которые медленно двигались по скользкой дороге, но они, доехав до перекрестка, повернули и уехали в другом направлении.

В те самые часы, когда дом Аюбая пребывал в тревоге и беспокойстве, на дороге произошло событие большой важности. Бекжан, недавно получивший в подарок новенький «Джип» серебристого цвета, как подобает человеку, едущему знакомится с невестой, приготовил подарки и, предвкушая встречу с невестой, был в приподнятом настроении. Вместе с друзьями и отцом они собрались в путь. Бекжан машину водил недавно, поэтому с ним отважился сесть только его давний друг. При выезде на основную дорогу  им повстречался тезка - однокурсник по институту, с которым они вместе посещали театральную студию и, который тоже занимался спортом и недавно за свои успехи в гимнастике получил «Джип» такого же цвета. Они поговорили о своих успехах и похождениях, боксер сообщил, что едет знакомиться с будущей невестой, которую он не видел, но по описаниям  она редчайшей красоты. Тезка сообщил, что тоже не женат, но пока достойной не нашел. Им было по пути. Друзья поговорили и отправились в путь.

Ничто не предвещало беды пока они ехали спокойно, но вот гимнаст обогнал тезку на прямой. Боксер «завелся» с пол оборота, так они ехали на большой скорости, обгоняя друг друга, рассекая степь. Постепенно стало темнеть и во время очередного обгона боксер, как записано в полицейском протоколе,  не справился с управлением  и трижды перевернулся. Пока ждали «скорую помощь», Бекжан был в сознании и, зная, что родственники и друзья поедут с ним, просил тезку обязательно заехать к Аюбаю и объяснить роковую причину, из-за которой он не мог явиться к невесте в назначенный срок. Не будучи чрезмерно влюбленным, он был человеком чрезвычайно аккуратным и умолял объяснить, что он спешил, но трагический случай подвел его. И он добился обещания друга исполнить последнюю просьбу. Пока приехала «скорая» он впал в беспамятство. В бреду говорил о невесте, требовал, чтобы его отвезли к ней, и скончался, воображая, что его везут к невесте. Печальная кавалькада из автомобилей повернула назад, а гимнаст Бекжан продолжил путь, размышляя о весьма неприятной миссии, выпавшей на его долю.

Он брался за нее с тяжелым сердцем и со смятением  в мыслях, ибо ему предстояло явиться незваным гостем к тем, кто считался их давнишним  семейным  врагом и омрачить их празднество роковым для  них известием. С такими мыслями ехал Бекжан. Полиция начнет расследование и, конечно, родственники покажут, что они с Бекжаном затеяли какие-то детские гонки. Печаль переполняла его сердце, но в тоже время в глубине души ему очень хотелось увидеть красавицу, к которой так рвался покойный друг. Нужно сказать, что сам он не мог пропустить мимо ни одну симпатичную девчонку,  имея склонность к авантюризму, в любое приключение нырял как в воду вниз головой.

Многочисленное семейство Аюбая, нетерпеливо ожидавшее гостя,  стало роптать  и, не столько горевали об отсутствии жениха, а скорее из-за затянувшегося ожидания ужина. Ночь уже мерцала звездами, а гостя все не было. Аюбай сошел на первый этаж в отчаянии. Обед, а потом и ужин, который откладывался с часу на час, дольше не терпел отлагательства. Ирвинг в своей новелле в связи с этим писал, что мясные кушанья перепрели, повар выходил из себя, гости своим видом напоминали гарнизон крепости, вынужденный капитулировать из-за голода. Волей-неволей пришлось распорядиться подавать на стол, несмотря на отсутствие жениха. Но как раз в ту минуту, когда все, усевшись по своим местам за достарханом, готовились приступить к долгожданному пиру, звук сигнала автомашины, раздавшийся у ворот, возвестил о прибытии путника. Из автомобиля вышел рослый красивый юноша. «Лицо его покрывала бледность, - пишет Ирвинг, - глаза горели романтическим блеском, на всем его облике лежала печать благородной грусти». Аюбай был слегка обижен, что гость приехал один, без подобающих случаю церемоний. Впрочем, он тотчас же успокоился и решил, что причина всему – нетерпение молодости, побудившее жениха опередить своих сородичей.

- Я прошу прощения, - начал путник, - что врываюсь к вам в столь позднее время…
Тут Аюбай прервал прибывшего, обратившись к нему с бесчисленными приветствиями и поздравлениями, ибо надо сказать он всегда гордился своей любезностью и своим красноречием. Гость попытался было раза два или три остановить поток его слов, но это оказалось тщетной попыткою и когда они поднялись по широкой лестнице на площадку и гость увидел двух разъяренных медведей сидящих на бочках из которых выглядывали собачьи морды, ему пришлось склонить голову и предоставить хозяину свободу действий. Появилась женская половина семьи и, среди них он сразу заметил юную красавицу. Ирвинг пишет, что он взглянул на нее и замер, как зачарованный; казалось, что в его взгляде пылает душа и что его навеки приковал к себе ее милый девический образ. Она не вымолвила ни слова, но на устах ее заиграла улыбка, на щеках появились легкие ямочки – это доказывало, что она отнюдь не разочарована.

Поздний час исключал возможность каких-либо разговоров. Аюбай был по-прежнему неумолимо любезен.
- Дорогой Бекжан, всякие разговоры утром, а сейчас нас ждет достархан. Посмотри на гостей. Они с обеда ждут.
Гость, казалось, не замечал ни окружающего его общества, ни обильного угощения. Он едва прикоснулся к еде и, казалось, был всецело поглощен своею невестой. Он говорил совсем тихо, чтобы его не могли слышать сидевшие за достарханом. В его манере говорить сочетались сдержанность и нежность, что, видимо, производило на девушку сильное впечатление. Она слушала его с глубоким вниманием и на щеках ее то вспыхивала, то угасала краска румянца. Время от времени она стыдливо отвечала на его вопросы, а когда он отводил глаза в сторону, решалась украдкой бросить взгляд на его романтическое лицо и неслышно вздохнуть от избытка счастья и нежности. Было очевидно, что молодые люди влюбились друг в друга.

Ужин проходил весело или, во всяком случае, шумно. Особенно, когда шампанским проводили старый новый год и бой курантов возвестил о наступлении нового года. Молодежь выбежала на улицу, где раздались хлопки праздничного салюта. Вся округа окрасилась разноцветными огнями. В зале потушили свет, только два небольших светильника освещали столик молодых. Среди этого шумного пиршества молодой гость сохранял какую-то совершенно особенную и неуместную тут серьезность. На его лице все явственней проступало выражение глубокой подавленности. «Порой он впадал в задумчивость, - как и герой Ирвинга, - а порой, напротив, глаза его беспокойно и безостановочно блуждали, выдавая, что ему как-то не по себе. Его беседа с невестою становилась все серьезнее и загадочнее; на ее чистом, безмятежном челе  стало собираться хмурое облачко, по ее чувствительному, нежному телу время от времени пробегала легкая дрожь».

Все это не могло ускользнуть от внимания гостей. Их веселье было отравлено непонятной мрачностью жениха; она проникала в их души. Они начали перешептываться, обмениваться тревожными взглядами, пожимать плечами и покачивать головой. Песни и смех стали раздаваться все реже; все чаще общую беседу прерывали зловещие паузы; вслед за ними потянулись диковинные истории одна другой страшнее. Наконец Аюбай привлек всех внимание и рассказал историю изложенную Ирвингом в новелле  «Жених-призрак». И когда рассказчик приблизился к развязке все увидели, что Бекжан поднимается со своего стула. Лампы освещавшие столик молодых снизу, сделали тень его фигуры все больше и больше. Завороженные гости переводили  со страхом взгляд с Аюбая  на жениха и обратно. Аюбай в ожидании чего-то зловещего, вопросительно смотрел на будущего зятя. А гость мрачно  и загадочно кивнул головой.
- Да, уважаемый Аюбай, этой ночью, - сказал он, - этой ночью мне предстоит быть в другом месте.
В обреченном тоне говорившего было нечто такое, от чего сердце Аюбая сжалось, но, собравшись с духом, он сообщил, что гостю приготовили отдельную комнату. Но тот повторил, что этой ночью ему предстоит быть  в другом месте. Завтра, а точнее сегодня утром все узнаете. И загадочно добавил, что он отправляется на съедение куртам. Присутствующие не поняли при чем здесь курт, его полно на достархане.
- Черви, черви ожидают меня. Я – мертвец…зловеще произнес он, - сегодня меня предадут погребению… меня ждет могила… я обязан явится в назначенное мне место. Он повернулся и вышел. Все оцепенели: у одних случился самый настоящий обморок, другие похолодели от ужаса при мысли, что пировали вместе с призраком. Шум заведенного мотора, отъезжающей машины еще больше укрепил уверенность,  что это была не шутка, о чем кто-то попытался заявить. Но негодование всех присутствующих и более всего Аюбая, смерившего говорившего таким взглядом, как если б он был псом неверующим, что тому пришлось поскорее отречься от своих еретических мыслей и вернуться в лоно истиной веры.

Но каковы бы ни были возникшие было сомнения, к обеду они разрешились. По телевидению в новостях сообщили, что в новогоднюю ночь в автомобильной катастрофе погиб прославленный боксер. 
Легко представить себе, какой ужас охватил обитателей дома Аюбая, который заперся у себя. Гости, приехавшие для того, чтобы разделить его радость, не могли конечно покинуть его в печали. Они слонялись по двору или собирались кучками в зале, покачивали головой, пожимали плечами, ужасаясь несчастью, свалившемуся на столь достойного человека, а потом сидели за достарханом дольше обычного, ели и пили еще более обычного в целях поддержания бодрости духа.

Овдовевшая невеста заперлась в своей комнате, которая выходила окнами в сад, задернула шторы и проплакала весь день, убеждая себя, какая она несчастная и что никогда теперь не выйдет замуж, но к вечеру понемногу успокоилась, взяла в руки книгу Ирвинга и прилегла на кровать. У него дальнейшие события разворачивались еще более фантастично. «Как только часы пробили полночь, из сада полились нежные, мелодичные звуки. Девушка поспешно встала с постели и бесшумно скользнула к окну. В тени деревьев виднелась высокая мужская фигура. Когда незнакомец поднял голову, его лицо осветил лунный луч. О небо! Пред нею стоял жених-призрак…В то же мгновение за нею раздался пронзительный крик: тетушка, которую разбудила музыка и которая тихонько последовала за своей юной племянницей, упала на ее руки. Когда девушка снова посмотрела в окно призрака в саду уже не было». Карлыгаш отложила книгу, на цыпочках подошла к окну и с замиранием сердца отдернула штору. Выглянув в окно, она содрогнулась, увидев чьи-то следы на глубоком снегу…В глубине сада она увидела в лунном свете знакомую и ставшую родной фигуру Бекжана. Она открыла окно и как была в домашнем халате и тапочках выпорхнула на руки подбежавшего к ней жениху. Тот не раздумывая, целуя ее, помчался с ней через сад к стоявшей автомашине.

Услышавшие что-то, собаки подняли переполох. Когда Аюбай  утром спустился вниз, в зале из-за достархана поднимались от своих неутомимых трудов потревоженные  родственники,  Аюбай, чувствуя недоброе, вновь вернулся на второй этаж и  заглянул в комнату дочери и обнаружил, что комната ее была пуста, на кровати лежала книжка Ирвинга, а окно было распахнуто – Ласточка упорхнула! Кто-то из родственников, заглянувший вслед за ним пронзительно заверещал:
Призрак… призрак… ее унес призрак!
Кто-то утверждал, что выходил во двор и слышал отдаленный  звук автомобиля, то был без сомнения призрак, увозивший невесту в могилу. Присутствовавшим ничего иного не оставалось, как допустить вероятность этой ужасной догадки, ибо по телевидению и в газетах постоянно сообщают о контактах с инопланетянами. Недавно газета «Время» сообщила, как двадцать лет назад летом 1987 года 60-летний дед Григорий из Кировоградской области был похищен инопланетянами и через пять суток возвращен на Землю. Ученые и журналисты, побывавшие на месте происшествия подтвердили, что этот человек был не в очередном загуле, а действительно побывал на инопланетном корабле. Кто-то вспомнил, что несколько лет назад газета «Южный Казахстан» сообщала о том, как была похищена по ее утверждению, инопланетянами, девушка из Сайрама. Вернувшись за достархан, родственники стали вспоминать случаи пропажи людей.

Наконец до Аюбая дошло, что дочь его пропала. Одно из двух: либо его любимая дочь похищена мертвецом из нижнего мира Ерлика, либо ему предстоит иметь зятем какого-то Сореля или Конаяка из племени Албасты, а внуки, чего доброго будут джезтырнаками и кызылкозами  . Как обычно в таких случаях бывает, он потерял голову и поставил весь дом на ноги. Было приказано выехать на машинах и лошадях, обшарить все дороги и тропы. Сам он тоже готов был пуститься в безнадежные поиски, но в полицию пока не заявлял. Не мог же он утверждать, что в двадцать первом веке  его дочь, дочь профессора философии похитил призрак. Его отъезд задержало неожиданное событие. Аюбай решил вернуться в комнату дочери и посмотреть как события разворачивались у Ирвинга.

На богато убранном иноходце к замку подъехала какая-то дама и сопровождавший ее верхом кавалер. Подскакав к воротам, она спешилась, бросилась в ноги к барону и прильнула к его коленям. То была его пропавшая дочь, а вместе с ней жених-призрак. Барон остолбенел. Он взглянул на дочь, взглянул на призрака – и усомнился было в свидетельстве своих чувств. С женихом, надо сказать, после посещения им царства духов произошла чудесная перемена. Он не был уже ни бледным, ни скорбным. Его прекрасное лицо дышало юношеской свежестью, в его больших черных глазах бегали неукротимо веселые огоньки. У Аюбая в предчувствии чего-то защемило сердце и вдруг словно оторвалось – он услышал знакомый сигнал «Джипа». Как подхваченный ветром он с юношеским проворством помчался к воротам, за ним вся его родня. У ворот стоял все тот же «Джип» и жених-призрак Бекжан помогал выйти из машины красавице Карлыгаш.

Тайна вскоре полностью разъяснилась. Бекжан рассказал: как встретил своего давнего товарища, ставшего знаменитым боксером, о трагическом случае на дороге и как торопился  выполнить печальное поручение, но красноречие Аюбая помешало изложить эту грустную весть; более того он не знал как примут его выходца из рода семейной вражды; но, самое главное, его с первого взгляда обворожила невеста, и он, сгорая от желания провести возле нее хоть несколько коротких часов, решился молчать и поискать выход из создавшегося положения, пока Аюбай своим рассказом из новеллы Ирвинга о призраках не подсказал ему желаемое решение.   

При других обстоятельствах Аюбай был бы неумолим, поскольку ревниво относился к своей родительской власти и честь рода ему была не безразлична. Но он любил свою дочь и оплакивал как погибшую, и теперь, обретя ее целой и невредимой, радовался как мальчишка тому, что Кудай оберег ее и зять не имеет ничего общего с призраками. Конечно, в поступке юноши не все отвечает нравственной безупречности. Но некоторые из старых друзей Аюбая убедили его, что в любви простительна любая хитрость, если она осуществляется во имя любви.