Весна. Гл. 13

Гл. 13
***
«Ягуар» заканчивается  быстро. Слишком отчетливо я помню ту безвыходность, то отчаяние и непреодолимое желание умереть. Оно так и осталось где-то в глубине, притихшее, съежившееся, готовое в любую минуту выскочить чертиком. И выскакивает… но уже не так остро, как тогда.

***
В шкафчике нашлась начатая бутылка коньяка- отмечали что-то. Обжигает.
Не обманул. Господи, неужели весь этот год я надеялся, что он просто таким образом решил от меня избавиться? Нет, почему «надеялся»? Или я верил, что все еще можно вернуть? Или… У него есть всё- любимая работа, классные друзья, долгожданный ребенок, жена… Он счастлив.
Перед глазами мелькали картинки – вот он дурачится, вот мы гуляем вместе, сидим на траве, и он читает вслух Ошо, играет с Джимиком, рассказывает, как устроил день рождения на крыше своему другу… Он необыкновенный. И кто я? Ничтожество… Никто. У меня нет друзей, нет парня (да, я как последний идиот отшил того, кто любил меня, и кого возможно…), нет работы, я живу за счет родителей, которых в душе презираю… А он любил своих родителей, он всех любил кроме меня. Он счастлив. Счастлив без меня…
По-кругу, бесконечно пел одно и то же Наутилус:
«Я пытался уйти от любви
Я брал острую бритву и правил себя
Я укрылся в подвале, я резал
Кожаные ремни, стянувшие слабую грудь
Я хочу быть с тобой я хочу быть с тобой
Я так хочу быть с тобой
Я хочу быть с тобой, и я буду с тобой…»
С упорством барана я выкрутил гвоздь из шкафа. У меня было только одно желание. И если бы другие выполняли свою работу с такой же целеустремленностью, с какой я воплощал свое желание, они бы разбогатели.
Откуда-то вспомнилось - если хочешь умереть, надо резать вдоль. Раз дырочка,  я проталкивал гвоздь все дальше - два, теперь соединить.
Звонок в дверь. Стук. Ключ повернулся, еще раз. Пашка.
- Привет, ты че это… Женек! Ты… Ты чего делаешь, придурок?!
 Подскочил, разжал ладонь. Огромные глазищи. Звякнул пакет. Ага, бутылки.
- И что это такое?
-Ни-и-чего.
- Че, бл*дь, случилось?
- Он…всё… у него всё… счаслив, а я…
- А ты - придурок! Бл*дь! Я не ожидал!
Открыл водку, которую принес с собой, и протер ранки. Чувства притупились. С опозданием почувствовал, что защипало. Пашок перевязал руку и закурил.
- А ты че? Пришел зачем?
- С Риткой поругались.
- Из-за чего?
- Замуж хочет.
- Ммм… А я сдохнуть хочу.
- Да я уже понял. Спать иди.
***
На следующий день возникла досада, что все это видел Пашок. Иногда я ловил его осторожный взгляд на себе, и тогда он поспешно отводил глаза. Вязкая как кисель тишина давила.
- Хочу покурить.
- У меня как раз есть.
Достает, разворачивает, вбиваем в пипетку.
Кухня наполняется белым дымом. Рюмки – ледяной водкой.
- Только ты это, пообещай, что больше не… ну, ты понял.
- Понял. Я не знаю, что на меня нашло… мне уже легче.
- А я, бл*дь, не знаю, что мне с Риткой делать. Во всем устраивает, но, бл*дь, жениться не хочу. Хватит с меня.
- Ну, так и скажи, что пока от предыдущего брака не отдохнул или, что ей нужен только штамп. Все они такие, девки.
- Ага. Я на прошлой неделе с такой девочкой познакомился… завтра встречаемся.
- Что-то я тебя не пойму…
- А я – тебя – заржал.
- За нас.
Пашок поднял рюмку и, закусив ветчиной, выпил.
- Будешь еще?
Я забил последнюю порцию.
- Нее.
Пашок откинулся на диване и засопел.
Мне спать не хотелось. В квартире стало темно. Я включил свет. Озарение светом блеснуло на ноже. Неожиданно для себя я улыбнулся.

***
Я не знаю, сколько просидел на лавочке. Мне казалось, что прошли сутки.
Их было много – собачников, но нужного не было. В квартире горел свет. Пеленок на балконе не было. Я ждал. Очертания парка подергивались, люди ходили слишком медленно. Луны все не было.
Свет погас. Ненависть раздирала меня изнутри. Кончик ножа, в джинсах, упирался мне в ногу. Пульсацией разносилось по всему телу – или… или… Парк подрагивал. Ни одного собачника. Где-то в другой стороне разносился смех.
Что б вы сдохли.
Ну же.
Рука тянулась к правому карману.
Женщина с коляской и собакой. Она поравнялась со мной. Высокая, одетая в длинное пальто, она даже не посмотрела в мою сторону. Белая собачка, чуть отставая, бежала за ней.
Волна дикой злобы вырвалась наружу. Я с размаху ударил сзади. Она, вскрикнув, взмахнула руками и упала, не удержавшись на высоких каблуках. Собака зарычала и бросилась на меня.
- Джимик, ты чего?
Собака подняла мордашку и уставилась на меня карими глазами. Карими.
Вмиг отрезвило. У Джимика-то глаза разные…
Я никогда раньше так быстро не бегал. В ушах звенел женский голос, зовущий на помощь…
Что. Я. Наделал. Что я надела?! Господи, что я сделал?! Как у меня поднялась рука!
Нож был чист. Не ранил. Облегченно вздохнул. Пот скатывался по лицу, меня трясло.
Зачем! Нет, такому идиоту лучше вообще не жить!
Я ножом разрезал бинт. Две запекшихся точки…
Я – ничтожество.