Ветка на фоне неба

   У меня всего раз в жизни было чувство абсолютного счастья. Классе в третьем или в четвёртом. Не позже. Дорога из школы шла через такое, более или менее потаённое, местечко: справа – забор детского сада, слева – глухая стена продуктового магазинчика (в прошлом стеклянная,прозрачная, но давно уже покрытая слепой зеленоватой краской). Короче, с двух сторон всё очень скучно и предсказуемо, а сверху – вольное небо. И вот, тащусь я из школы, ещё только сентябрь, а портфель уже жутко тянет книзу, и ощущение неизбывной безнадёжности всего. Иду по этому скучному проходу, день солнечный, время обеденное, вокруг, слава Богу, никого. И вдруг почему-то поднимаю глаза и вижу… Нет, я и раньше, и день, и два назад проходила здесь, но то ли дни были не такие яркие, то ли время еще не приспело… Но именно сейчас я увидела ЭТО.
   Это была Ветка. С ярко-алыми ягодами. Они пламенели, реяли, светились в легчайшем, вольном, лазоревом небе… Нет. Всё не так. Я много лет вспоминаю, вызываю в памяти этот миг, но никак не могу восстановить охватившее меня тогда чувство – чувство полной свободы и полной гармонии с миром – нет, растворения в нём! Я уже не знала, кто из нас –Таня и кто из нас – Ветка.  Я была ею, она мною, и мы обе летели, смеялись в чистейшей, лучезарнейшей лазури…
   Нет. Всё равно не так.
   Попробую ещё раз. Итак, я шла из школы и вскинула глаза. Вверху, в высокой, светлой, искрящейся высоте, прямо надо мной, но всё же чуть впереди, качалась ветка с гроздью красных ягод. И вдруг не стало ничего – ни мыслей, ни школьной привычной тоски, ни ощущения собственного тела, влекущегося домой и изнывающего под тяжким бременем портфеля. Я увидела Ветку С Ягодами и Небо. Увидела очень резко и ярко. В их первозданном единстве. Они пели Песнь Счастья. Хотя никакой песни слышно, конечно же, не было. Дело не в этом. Я поняла их. На какой-то, очень длительный миг, я стала ими. И еще чем-то бОльшим, я и сейчас не знаю, как Оно называется. Мироздание? Предустановленная Гармония? Да и нет у Него никакого названия, Его можно только почувствовать.
   …Столько уж понаписала, а выразить по-настоящему никак не могу.  Ну, в общем, я вдруг поняла, что мир – прекрасен. И бесконечен. Бесконечно прекрасен, вот! И для этого понадобились – всего-то! – кусочек голубого неба и рубиновая рябиновая гроздь, горящая на солнце. Ну и ещё – воспринимающее их сознание, моё то есть. Но сознание моё странно изменилось: «я сама» как бы перестала существовать и мгновенно слилась со всей этой бесконечной, пронзающей насквозь красотой. Потом, несколько лет спустя, я прочла описание того состояния, которое в дзэн-буддизме называется сАтори, Просветлением. Все сходятся, что его невозможно выразить словами. Кстати, еще Лао-цзы писал: «Дао, которое можно выразить словами, не есть истинное Дао». А в этой Ветке Дао – было. Честное слово. Просто я словами выразить его не могу, что лишний раз доказывает истинность моего детского переживания.
   ...Мгновение это длилось лишь мгновенье, как и положено: я замерла, созерцая голубизну и алость, и сентябрьское солнце пригревало меня, и ягоды просвечивали насквозь, и я раскачивалась в вышине, и никого и ничего больше не было и не надо было, и это мгновение длилось вечность, как и положено.
   Потом я вышла из ступора, в смущении оглянулась, не видел ли кто из прохожих меня, тупо торчащую посреди дороги и взирающую куда-то вверх. Вокруг, о радость, никого не было. Но когда я вновь подняла глаза к волшебной Ветке – что-то пропало. Кончилось, изменилось, ушло. Это уже была просто ветка дерева рябины, свесившаяся из-за забора детсада. Небо оставалось таким же голубым, но словно бы утратило нечто и глядело вполне обыкновенно. Приятно, но не более того. Лишь где-то в глубине меня оставалось ещё тепло -странное, волшебное, но и оно стремительно остывало, съёживалось, улетучивалось. Тогда я постаралась навсегда запомнить, что меня посетило это чувство, что оно БЫЛО. Просто запомнить, как факт, что была, была всеобъемлющая связь – меня с миром, мира – с самим собой, и мир этот был невыносимо прекрасен… И я запомнила. И помнила ещё лет тридцать. И вот сегодня попыталась об этом рассказать. И пока я это всё писала, в самой моей глубине – отягощённой вещами, почти столь же грузящими, как мой тогдашний ненавистный портфель – возникало, силилось проснуться, проклюнуться, взлететь нечто неназываемое, нечто такое, что можно лишь почувствовать… Но до конца так и не материализовалось, как ни пыталась я увидеть внутренним взором тот сентябрьский просветлённый день. Но это было. БЫЛО! Правда.



2010