Милые сюжеты

                Трудный вопрос

   Один детский писатель был приглашён на читательскую конференцию, посвящённую выходу в свет его очередной книги. Автор рассказал младшеклассникам об истории её написания, прообразах героев. Затем, как обычно, ребята делились впечатлениями о прочитанном, задавали вопросы. Тут встаёт одна девочка и говорит:
   - Книжка мне очень понравилась, но почему вы, дядя Володя, не приходите больше к моей маме в гости?..

                Другое дело

   В пору расцвета добровольных народных дружин дефилировали как-то трое их достойных представителей по проспекту. Стояла промозглая осень. Холодно. Дежурство близилось к концу.
   - Что-то стало холодать… - произнёс сакраментальную фразу Пётр Иосифович. - А у меня кое-что есть. - И он начал открывать свою сумку.
   Его напарники встрепенулись, расправили плечи, заулыбались, а один из них сказал:
   - И у меня кое-что есть - бутерброд будет весьма кстати. - И щёлкнул замками «дипломата».
   Пётр Иосифович наконец открыл сумку, извлёк из неё… кепку, напялил на голову и удовлетворённо произнёс:
   - Вот теперь другое дело!

                Настоящий мужчина

   …Когда-то не возбранялось пристойно отмечать различные юбилеи, торжества, дни рождения коллег. В одной организации скромное празднество было в разгаре. Коллектив преимущественно женский, мужчин - единицы, поэтому лились рекой… разговоры, пожелания, яства. Понятно, что при отсутствии изобилия остросюжетных напитков мужчины вели себя несколько застенчиво, пассивно, не совсем по-джентльменски. Только один выделялся среди них, умело развлекая дам остротами, подкладывая в тарелки вкуснятину, упреждая их желания, провозглашая тосты. Особое внимание, конечно, имениннице.
   - Надо же, в нашем коллективе нашёлся один настоящий мужчина! - воскликнула виновница торжества.
   - В семье - не без урода, - скромно возразил «настоящий мужчина»…

                «Новый» и старый

   Они не виделись тридцать лет после окончания школы, в которой прослыли блестящими остроумцами. Вадим вышел из сияющего «Мерседеса» - холёный, благоухающий, «упакованный». Он нёс свой могучий живот величаво, торжественно, как «хлеб-соль». А навстречу Николай, с которым сидел за одной партой, - заросший щетиной, обрюзгший, явно «после вчерашнего». Он тоже нёс… сумку с пустыми бутылками. С трудом узнали друг друга.
   - Привет! Ну, как поживаешь? - спросил забулдыга.
   - Да неплохо. Как видишь, живу припеваючи. А ты?
   - А я, как видишь, - выпиваючи…

                Лёгкие ответы?

   «Кто виноват?» - задал риторический вопрос Александр Герцен и через тринадцать лет получил исчерпывающий ответ Ивана Гончарова: «Обломов».
   «Что делать?» - почти в один голос нервно воскликнули Николай Чернышевский и Владимир Ульянов-Ленин. «Живи и помни», - мудро и спокойно посоветовал Валентин Распутин.
   «Куда идешь», - обречённо, то ли спрашивая, то ли отвечая, произнёс Генрик Сенкевич. «Иду на грозу», - уверенно развеял сомнения коллеги по перу Даниил Гранин.
   А куда мы идём?.. Может, по рекомендации Василия Яна, - «К последнему морю»?..