Одно из писем Художнику

«...Все куда-то уезжают на Новый год - о, как мне это знакомо! И прям только и остается, что в укор старым друзьям (празднование Нового года с которыми всегда было чем-то безумным и веселым, хоть и на какой-нибудь полуразвалившейся квартире или даче) напоминать и себе и им, как они обуржуились. Хотя, знаешь, я и сам был бы рад поехать куда-нибудь, в ту же Финляндию, благо звали, но уже ничего не могу успеть. Последний зачет будет 30го числа, а выезжать в Финку позже 29го уже бессмысленно, это у нас многим известно - пробка на границе страшная, и даже к началу 2011 можно просто не успеть. В общем, как видишь, я в своем репертуаре, обо всем думаю лишь в последний момент. Радует только то, что позавчера к нам в гости прилетел Стив из Италии - он уже третий раз в России, прямо зачастил. В воскресенье мой дорогой итальянец выдал, что хочет сходить на какой-нибудь концерт. Это изрядно поставило в меня тупик, ведь ты же помнишь, я почти никогда не заглядываю во всякого рода афиши, на концерты меня обычно за руку тащат те, кому нужна компания. Но тут нам помогла Света и ее музыкальный вкус, она повела нашу мужскую компанию в какой-то джазовый клуб на концерт потрясающей группы, играющей соответственно джаз, арт-джаз, авангард... ну, что-то такое. Честно говоря, никогда об этой группе ранее не слышал, и названия их сейчас уже не вспомню, но это было нечто! Правда больше всего мне понравилась не музыка, а сама обстановка. Я в какой-то мере человек предрассудков, со словом джаз у меня в голове вырисовывается довольно стандартная ассоциация – круглые столики, саксофон, рояль, танцующие люди, в общем, кадры старых голливудских черно-белых фильмов, какая-нибудь "Касабланка"! А там было все по-другому. И даже не потому, что это не Америка, а сейчас иное время и так далее, а просто потому, что я слишком узко мыслил, словно смотрел лишь в одну сторону, не думая обернуться. Так вот, там был маленький, ужасно темный зал, полностью, но хаотично заполненный совершенно разными и не сочетающимися столиками и диванами. А народу при этом просто тьма, не протолкнуться, но все слушатели совершенно удивительны. Словно сошедшие со станиц Керуака, они выглядели, как богема среди бедняков, как самые обычные люди, без моды, без красоты, без стиля, но каждый со своей индивидуальностью. Я заметил среди них даже несколько иностранцев, что нас со Стивом особенно удивило. Американец ходил с фотоаппаратом и всех снимал, молодой человек в причудливой шляпе писал в углу стихи, кажется, на польском, девушка за столиком – статью, барабанщик у барной стойки отбивал свое соло по пепельницам. И при этом абсолютно все в зале буквально дышали музыкой, почти никто не курил и даже не говорил. У стойки рядом с тем барабанщиком стоял я, беспрерывно пил один бокал за другим, думая то о всякой ерунде, то о чем-то серьезном. Еще не успел отойти от дискуссии на тему истории, национально-освободительной борьбы малых и ущемленных в правах народов со знакомым, Лешей. Забавно, что дискуссия эта началась с бутылки каталонского вина... даже не помню, как с обсуждения красот Барселоны мы перешли на политику. Леша не имеет каких-либо ценностей и идеалов, учится на историка юризма (или что-то в этом духе), и сам ко всякой истории относится скептически, что в представляет его, как очень разумного человека. В общем, спорить с ним приятно. А ведь, представляешь, ему всего 16 лет, но он уже на 2м курсе СПбГУ! Да-да, я не шучу. Сам когда узнал, то долго не мог поверить и даже успел усомниться в натуральности его бороды. Но он действительно чертовски умный парень, и лишний раз доказывает, что возраст – это лишь глупые цифры, не значащие, в общем-то, ничего. После общения с такими людьми на меня частенько нападает какая-то легкая светлая грусть, а с ней и куча мыслей, думать о которых становится приятно, а вот делиться ими не очень, но то ведь уже и не обязательно. Заметь, мысли эти опять же не отличаются оригинальностью – все это мечты и фантазии о жизни, которой у меня нет, не было или никогда не будет. Тоска на самом деле... В трезвом состоянии думать об этом как-то обидно или даже горько, но в пьяном прямо сладко. Вот и тогда это было очень здорово, и я в конце своих горько-сладких дум даже подумал: "как давно я с кем-нибудь не сидел молча в обнимку!". Но это было зря, странная мысль, от нее взгрустнулось уже по настоящему, хоть и не очень надолго. Тут кончился концерт, все громко зааплодировали, а Стив крикнул мне в ухо: «asombroso, comrade!», после чего мы всей компанией дружно направились в сторону освободившегося столика, где продолжили свою культурную пьянку. Грусть моя развеялась еще там, у одинокого барабанщика с его пепельницами, но всё выпитое за столиком оказалось уже лишним. От такси до дома мою тело в очередной раз пришлось тащить – говорят, я постоянно норовил упасть и свернуться калачиком в сугробе, что бы подремать.  Стыдно, но я на самом деле не помню этого, но, черт подери, да... это на меня похоже. К тому же на утро мне еще достались жуткое похмелье и страшная одышка – я ведь курю не регулярно, но порой слишком много за раз, а потом вот так задыхаюсь, мучаюсь. Впрочем, последствия курения прошли сравнительно скоро, чего не скажешь о проклятом алкоголе. На следующий день до самого вечера я пребывал в состоянии так называемого зомби; мог спокойно сидеть или лежать, но как только приходилось передвигаться, у меня начинала кружиться голова так, что я судорожно хватался за стенки, мебель, перилла, людей, за все, что было под рукой. Я так и не смог найти четких границ между меланхолией и похмельем, но лишь осознал, что и то, и другое изливается из меня разными ядами. В общем, чего ты спрашиваешь, мне пока даже страшно думать про Новый год! Наверняка, там алкоголя будет еще больше, и водка, и ненавистное шампанское... и я умру, наверное, едва услыхав бой курантов. Напьюсь, упаду в снег и умру. Это будет чертовски нелепо, да, но ведь прямо как вся моя жизнь.»