Глава девятая. Случайности не случайны

Колдун не верил, что те, кому предложат радость и умиротворение, согласятся потом устраивать тиранию Утренней звезды на земле. Да и нуждается ли Утренняя звезда в тирании? Ей достаточно, если на неё поднимает глаза лишь один человек во всём мире. А таких людей много. Много — хотя, конечно, меньше, чем тех, кто скупает мебель для апартаментов, да роет катакомбы, или пропадает в глубинах астрала, в строго охраняемом Митшулере и в либеральном, растущем, как на дрожжах, Гарне.

Молодая и знатная дворянка, которая привела Колдуна на его первый крупный карнавал, не стала отказываться от вступления в орден. Вот только встретиться с ней получалось очень редко, разве что на просторах астрала. Наступало время, когда Колдуну пришлось бы признать, что Зелёный орден теряет смысл и уже далёк не то что от изначальной цели, а от самой целесообразности существования.

Звездочёт всё смотрел на звезды да рассчитывал по ним события, стараясь предсказать ход городской истории. Конечно, всё это могло оказаться блефом. А может быть, он просто знал много о вполне обычных вещах, но не признавался в этом. Круд говорил, что Звездочёта интересует лишь небо, до земного ему дела нет. Впрочем, ещё Звездочёт упражнялся с оружием, в основном с метательным. Увлечение оружием было привычным для дворян, особенно для молодых людей. Правда, Колдуну было всё ещё не до этого, он разве что упражнялся в метании ножа, да и то изредка. Круд предпочитал шпагу и, надо сказать, довольно искусно фехтовал. Колдун вообще видел в Князе всё больше талантов.

Наступило время, когда Звездочёт незаметно куда-то пропал. Не было видно никого из его слуг, а почтовые духи почти всегда возвращались ни с чем, пожимали плечами и возвращали Колдуну его письма.

Замок Гарн тем временем рос и расширялся. Среди роскошных, давящих своей помпезностью залов Митшулеров то и дело происходили ссоры и стычки. Стража выволакивала прочь из дворца тех, кто нарушал правила, скупердяи требовали расширить картинную галерею, а заносчивые, ещё более высокомерные, чем в жизни, астральные образы дворян переругивались друг с другом из-за рецензий на картины. Во владении барона фон Дусселя никто и никогда не писал никаких рецензий, а картинные галереи можно было расширить, как говорил сам фон Дуссель, «одним вдохом мундштука».

Одинокий обелиск Зелёного ордена так и торчал в астральной земле где-то на подступах к Гарну. Сам замок всё ширился, но к обелиску никто так и не подступился. Может быть, потому, что обелиски и так обходили вниманием, а может быть, по той же причине, по которой никто так и не примкнул к Зелёному ордену. Колдун подумывал над тем, чтобы вместо обелиска обустроить зал или хотя бы повесить несколько астральных свитков, однако всё это интересовало его уже куда меньше прежнего.

Его знатная знакомая и сама бывала в Гарне всё реже, зато в её астральных апартаментах Колдун успел познакомиться с её подругой по имени Барнетт. Конечно, они никогда не виделись в Краузштадте, или виделись, но мельком, да и немного людей ещё «зависали» в астрале, так что знакомиться с молодой дворянкой в астральном замке было в новинку.

В астрале Барнетт была весёлой и немного даже взбалмошной, что привлекало к ней множество людей. Уже во вторую или первую встречу в Гарне она предложила Колдуну посетить Голубой карнавал. Он, конечно, никогда прежде о таком не слышал. Барнетт показала несколько астральных картин, нарисованных в дальних городах. Голубой карнавал казался Колдуну чем-то странным. Он полностью противоречил всем тёмным пророчествам (да и светлым тоже) и даже не предъявлял требований к маскам. Людям предлагалось и вовсе приходить, при желании, без масок.

Колдун основательно задумался. Он не считал карнавалы ни полезным, ни очень уж весёлым для себя занятием. Большинство слуг тоже сошлись на этом, только любознательный гномик-сказочник запрыгал от радости, захлопал в большие ладоши и стал просить своего господина обязательно пойти на Голубой карнавал. Когда Колдун, всё ещё неуверенно, кивнул, гномик сказал, что лично приготовит всё для путешествия, а если господину будет угодно ехать верхом, то он снарядит верного коня Ногьера со всей тщательностью.

Может быть, сказочник сказал, не подумав, но остальные кони: Грипс и его пока ещё не окрепший норовистый отпрыск Студиум — упрямились и не хотели даваться в руки. День накануне Голубого карнавала Колдун начинал с очередных сомнений. Всё казалось донельзя случайным.

«Случайности не случайны», — шепнула ему Утренняя звезда. Перстень на пальце вспыхнул ярко-белым, но не слепящим пламенем. Кажется, так говорил кто-то мудрый. Может быть, барон фон Дуссель. А может быть, не только он.

Главное, так говорила ему Утренняя звезда. А ей он верил.