Глава десятая. Голубой карнавал начинается

Местом встречи участников карнавала привычно была назначена площадь Альгемайн. Колдун явился туда задолго до назначенного срока. Из всей свиты он действительно взял с собой только гномика-сказочника, да ещё увязавшуюся следом беловолосую поклонницу мистики — встречались среди крепостных натур и такие. Своей строгостью и даже некоторой мрачностью она словно оттеняла весёлую праздность сказочника и розово-бирюзовые одежды Колдуна.

Площадь Альгемайн почти пустовала. Прошедший накануне над Краузштадтом дождь оставил лужи на брусчатке, нарушая строгость огромного узора, повторяющего своими очертаниями родовой стяг графа Штольца.

Барнетт ещё не пришла, как и все остальные. Площадь встречала Колдуна непривычным молчанием. Он прошёлся по брусчатке, попеременно наступая на лиловые, алые и бирюзовые плиточки. Некоторые из них были искрошены тяжёлыми шагами, некоторые постарели от времени, но с большой высоты все эти мелочи были незаметны, только вблизи.

Постояв под колокольней, откуда каждый час кричал прирученный, посаженный на цепь воруртайль Цейт, Колдун ещё раз огляделся по сторонам. Он посмотрел на свой перстень. Камень светился бледным-бледным голубым светом. Как раз под цвет предстоящего карнавала.

Он призвал почтового духа и отправил его к Гернегроссу. Не хотелось ожидать в одиночестве. Но старый товарищ прислал в ответ написанное лениво-размашистым, как зевок, почерком. На папирус в нескольких местах упал пепел с его трубки. Гернегросс курил не так давно и вроде бы даже сожалел о своей новой привычке. Но дело, конечно, было совсем не в этом. Он стоял, облокотившись о перила своего роскошного балкона, наблюдал за сонным и мокрым Краузштадтом с высоты и не испытывал ровным счётом никакого желания выбираться на прогулку. Это читалось сквозь строки, в которых он намекал, что «возможно, чуть позже составит компанию».

Почтовый дух, отправленный к Звездочёту, снова вернулся ни с чем. Несколько расстроенный двумя неудачами подряд, Колдун отправил послание к Круду. Тот, оправдывая всё же своё прозвание Садовника, спросил, будут ли среди участников Голубого карнавала «молодые барышни, сведущие в цветоводстве». Колдун честно признался, что знать не знает, кто удостоит карнавал своим присутствием, но, несомненно, среди большого количества участников всенепременно найдутся и те, с кем можно будет поговорить о цветах.

Князь горных дорог согласился почти сразу и пообещал успеть ещё до того, как карнавал начнётся. Это немного приподняло Колдуну настроение, а к голубоватому сиянию перстня прибавились огнистые и бирюзово-зелёные переливы. Совсем скоро прилетел скорый дух от Барнетт — она вместе со своими близкими и со свитой уже ожидала у колоннады близ монумента Ротмагистралю, старинному герою, в дальней стороне огромной площади Альгемайн.

Колдун, отпустив духа обратно вместе с ответом и с шуткой, что пусть, мол, «уважаемые дамы дождутся его и не страшатся близости Ротмагистраля», направился пешком в сторону колоннады. Он действительно увидел там нескольких людей в самой разнообразной одежде, масок и полумасок ни на ком не было. Надо сказать, что сам Колдун на Голубой карнавал явился в тонкой, наспех смастерённой сказочником полумаске, к раскраске которой приложила руку беловолосая мистичка. Получилось что-то несуразное, с точки зрения эстетического вкуса, но ему было не привыкать.

Одним из главных атрибутов Голубого карнавала были не маски и полумаски, а веера разных оттенков неба. Конечно, со стороны это могло показаться несколько эксцентричным, но от такого, впервые названного вслух события, как Голубой карнавал, нужно было ждать чего-то необычного.

Пока Колдун шёл вперёд, его сердце билось несколько тревожно. На короткий момент в голову пришла мысль, что творится нечто новое, что Краузштадт открывает очередные врата. В этот момент беловолосая натура зашептала что-то нечленораздельное, но Колдун был уже совсем близко к другим дворянам, чтобы прислушиваться.

Он приветствовал Барнетт. В жизни она оказалась куда тише и изящнее своей астральной проекции. Остальные тоже представлялись. Конечно, Колдун никак не мог запомнить все имена и радовался лишь тому, что сказочник прямо на ходу записывал всё в свой пожелтевший журнал, радостно улыбаясь и счастливо сверкая глазами.

Кроме него, в полумаске была только одна благородная девушка, в белом плаще и в сопровождении многочисленной, но молчаливой свиты. Знак зимы на плаще навёл Колдуна на мысль о том, что перед ним — ещё одна последовательница Винтернахта, но незнакомка молчала. Контрастная, белая с чёрным полумаска была гораздо шире, чем у него самого, и скрывала почти половину лица. Он учтиво представился и сказал, что называется Колдуном, хотя носит родовое имя Троттель.

Незнакомка с льдистой улыбкой назвала себя Арцт Первертирен, хотя на самом деле носит имя Клюген.

— Арцт Первертирен? — удивился Колдун. — Значит, я встречал вашу астральную проекцию, фройляйн, в замке Гарн, совсем недавно, в зале Химмель. Изящно и устрашающе.

— В каком из залов Химмель? — с иронией поинтересовалась Клюген. Её свита тихо засмеялась. — В Гарне их многовато в последнее время.

— Однако ваше присутствие нельзя было не заметить. Вы ведь разместили над закрытой дверью своих апартаментов чеканную надпись о том, что любите жечь живые цветы, фройляйн? Если вам угодно, вы можете называть меня Троттель, хоть я и предпочитаю зваться Колдуном.

— Можете называть меня просто Арцт, милостивый государь, — одними губами улыбнулась дама в плаще. В её глазах будто сверкнули две белых зимних звезды. Колдун невольно вспомнил, сколь ужасал многих в астрале облик Арцта Первертирена. Он, судя по всему, был героем одной из новелл, иначе и быть не могло. И ещё — он был мужчиной, гораздо старше и мощнее юной дамы. Поневоле пришла мысль о том, что её чёрно-белая полумаска должна быть пропитана убийственной магией Арцта.

Карнавал уже начался. Голубые, бирюзовые, лазурные и трогательно-синие веера разворачивались и совершали изящные движения один за другим. Спустя некоторое время явился Круд в сопровождении своей шумной братии. Колдун даже не мог припомнить всех — казалось, Князь горных дорог оставил апартаменты пустовать, так что в толпе натур, которые окружали своих господ, явно прибавилось.

— Мой друг, первый раз вижу любителя менестрелей и магии с веером в руках! — шутливо воскликнул он, приветствуя Колдуна, и отправился знакомиться с остальными дворянами.

Голубой карнавал начался уже давно. Спускались сумерки, наступало время свободного мечтания и волшебства. Так что, хотя Князь и опоздал к началу, он идеально успел как раз к тому времени, когда карнавал приближался к кульминации. За опоздание извиняться было совсем не обязательно.

Шумная свита Круда внесла заметное оживление. «Случайности не случайны», — вспомнил Колдун. Голубой карнавал захватывал его. Этот день и этот вечер сулили много нового.