Исповедь

ГОСПОДИ, ОТЧЕ НАШ
СУЩИЙ НА НЕБЕСАХ

В храме горят свечи и не так душно, как на улице. Хотя лучи летнего солнца упорно пробиваются через витражные стекла.
     Я ныряю в эту прохладу, покрыв волосы общественной косынкой, которую мне настоятельно предложили у входа в монастырь. В этом месте мне думается по-особенному.
Все живое подчиненно броуновскому движению. Мысли, эмоции, слова…хаотично направляются в разные стороны, задевают и ранят тех, кто попадается на их пути. И выходит, что даже одиночество современных людей не более чем иллюзия. Потому что закрытые в своих пустых квартирах, без любви и тепла мы больше не слышим тишину. Мы больше не слышим себя.
Одно время я задавалась вопросом – Что ищут люди в храмах и церквях, если Господь живет на небесах и способен услышать нас в любой точке земного шара?
Теперь я знаю - дело в куполах. Они концентрируют, поднимают вверх всю ту суету, которую мы носим за собой килограммовыми рюкзаками, с каждым годом приобретая одышку, болезни и отечность в ногах. И тогда остается тишина. Пусть не долгая, но ее достаточно для того, чтобы мы успели задать себе вопросы, ответы на которые ежедневно, со всей упорной верой святых, бросают нам прямо в лицо ангелы-хранители.

ДА СВЯТИТСЯ ИМЯ ТВОЕ,
ДА ПРИБУДЕТ ЦАРСТВИЕ ТВОЕ
ДА БУДЕТ ВОЛЯ ТВОЯ И НА ЗЕМЛЕ, КАК НА НЕБЕ

Кто или что тянет меня исповедаться, не знаю. Но ощущаю себя слепым котенком, который тычется носом в пространство, не видя пути. Мимо проходит батюшка, как бы иронично это не звучала, специально «выделенный» на сегодня для  яро страждущих рассказать ему о своих грехах. Несколько минут и настает моя очередь сунуть под нос человеку, приближенному к Богу, горести и беды, которые мешают мне жить. Опускаюсь на колени, стараюсь как можно тише шмыгнуть носом, потому что слезы отчего-то катятся по щекам уже минут 20 не переставая. Он смотрит на меня вскользь, и все же успеваю уловить усталый взгляд, немного водянистых глаз, говорящих правдивее всего о возрасте. Набираю в грудь воздух, готовясь выдохнуть заготовленную фразу, в которой емко и кратко изложены факты и… не могу выдавить ни слова. Даже всхлип становится беззвучным, а горло сжимается.

ХЛЕБ НАСУЩНЫЙ ПОДАВАЙ НАМ НА КАЖДЫЙ ДЕНЬ
И ПРОСТИ НАМ ГРЕХИ НАШИ,
ИБО И МЫ ПРОЩАЕМ ВСЯКОМУ ДОЛЖНИКУ НАШЕМУ

Мне указывают на раскрытую книгу Старого Завета, видимо расценив мое молчание как неосведомленность в теоретических основах веры. Вслух читаю что-то о смирении и терпении. Это дается с трудом, спотыкаюсь почти на каждом слове и желание такое яркое удушливое – вскочить и свалить как можно дальше от всех этих печатных канонов, носящих имя – религия.
 «Ты хуже чем все» - фраза повторяется в тексте несколько раз подряд…
Разум противится каждой строчке, захлебываясь немыми вопросами… Разве такое может быть? Почему хуже? Хуже в сравнении с кем или чем? Разве не в каждом из нас живет Его искра и дыхание?
Сбиваюсь снова, как только вижу заглавные буквы великой молитвы «Отче Наш». Переделываю уже привычно на свой лад: и прости нам грехи наши, как и мы УЧИМСЯ прощать должникам нашим. Не это ли смирение и признание своей мизирности в бесконечности? Хотя возможно имя мне – Гордыня…

И НЕ ВВЕДИ НАС ВО ИСКУШЕНИЕ,
НО ИЗБАВЬ НАС ОТ ЛУКАВОГО

Слезы и напряжение последних недель делают свое дело. На сопротивление больше нет ни сил, ни времени. Отпускает медленно, но верно.
Я поднимаю взгляд на батюшку и просто произношу то, что первое пришло на ум:

- Много забот, да? И жара очень изматывает…

 Он кивает, будто мы изначально вели такую вот светско-доверительную беседу. Улыбаюсь, и прежде чем подняться, освобождая место следующему христианину, легко касаюсь руки мужчины:

- Спасибо, батюшка. Берегите себя.

А мысленно шепчу: «Приведи Господи в мою жизнь тех, кто нуждается в свете моей веры. Приведи Господи в мою жизнь тех, в чьих знаниях нуждаюсь я. Даруй нам силы принять свои уроки.» И как-то по-детски шаловливо и наивно разбавляю воодушевленное смирение: «И дай мне стать мамой, продолжив мой род и род любимого человека… которого ты уже ведешь ко мне, да?»

ВО ИМЯ ОТЦА, И СЫНА, И СВЯТОГО ДУХА
И НЫНЕ, И ПРИСНО, И ВОВЕКИ ВЕКОВ.
АМИНЬ.