Всё здесь и сейчас

На самом краю земли сидел, свесив ноги, в задумчивой позе поэт Бевзякин. На нем были лишь легкий льняной пиджак и тонкие брюки, поэтому он время от времени зябко ежился. На коленях у него лежала раскрытая тетрадь с неоконченным стихотворением:

Без причины я лгал, без улыбки смеялся,
Я с тобой лишь затем, чтоб с собой не остаться,
Ты приходишь во снах, ослепительно ярких,
Просыпаясь, кричу, потому что мне жалко
Жалко дней и ночей, жалко смеха и слёз,
Жалко всех, кто пришел и хоть что-то принес,
Жалко их по любви, по плаксивой натуре,
До чего же я слаб! Я слабак по натуре.

Последняя строчка вот уже четыре дня не давала поэту Бевзякину покоя. Сначала ему казалось, что получилось как-то жаргонно.
- Ну что за «по натуре»? – Вопрошал он себя. – Я ведь поэт, а не какой-то уголовный элемент.
Потом он разглядел в стихотворении повтор слова «натуре» и посчитал это отблеском надвигающегося творческого кризиса.
В довершении всего он узрел в этой строчке намек на собственное бессилие и самоунижение:
- Прочитают люди и подумают, что сопляк Бевзякин и пишет сопливо для таких же слабаков.
И вот, с такими мыслями он оказался на краю земли, где теперь ежился от холода и думал, что делать дальше. Мысли были невеселые.
Внезапно кто-то мягко тронул его за плечо. Бевзякин обернулся. Перед ним стояла женщина лет сорока с красивыми глазами и улыбалась.
- Вы кто? – Удивленно спросил Бевзякин.
- А разве ты это хотел спросить? – Рассмеялась женщина.
Поэт подумал и грустно улыбнулся в ответ:
- Да, действительно, это сейчас меня меньше всего волнует. Я здесь по другой причине.
- Какой? – Игриво спросила женщина.
- У меня не получается любимое дело. Я четыре дня не могу дописать простое стихотворение. Никакого от меня толка. Одна депрессия… Что дальше?
- А что дальше?
- Не знаю.
- Нет, погоди. Мы с тобой на краю земли. – Женщина протянула руку вперед.
- Ну? – Бевзякин вопросительно посмотрел на неё.
- Что дальше? Что там дальше?
- Там ничего. Всё здесь. – Быстро ответил поэт и, в тот же миг, всё понял.