Летание

Чабескин проснулся утром в дурном настроении. Возле кровати стоял тазик, а рубаха, небрежно кинутая на стул, была вся измята. Эти обстоятельства указывали на весьма недурственный загул, случившийся ночью.
Голова, как и положено в таких случаях, раскалывалась, все тело ныло, а руки предательски дрожали. Вдобавок ко всему, голодная кошка неимоверно громко орала, требуя пропитания, которого она не дождалась вчерашним вечером. Денёк начинался оптимистично.
Чабескин вышел на балкон, потянулся и отхлебнул из банки, стоявшей на полу. Рассол медленно заполонил кипящие внутренности и, угрюмо пробурчав, осел где-то в недрах организма.
Мимо пролетела птица счастья. Чабескин вскрикнул и прыгнул за ней вслед. Как ни странно, он не упал, не разбился, а вполне уверенно полетел. Постепенно, набирая скорость, Чабескин что-то кричал, махал руками, чем невероятно пугал птицу. Она то и дело оглядывалась и норовила изменить направление полета, но Чабескин был тот еще фрукт. Этот парень был, что надо. Палец в рот не клади. Своего не упустит.
Эти характеристики Чабескина не оставляли птице никаких шансов, а самое страшное, что он давно уже собирался изменить жизнь к лучшему и ждал удобного случая.
И вот теперь, случай летел перед ним, неуклюже взмахивая крыльями.
Чабескин улыбнулся. Он вспомнил, как вчера некий человек в сером пальто, которого пришлось четыре раза угостить пивом, уверял Чабескина в том, что человек может летать.
- Смотри сюда! – Говорил он. – Птицы летают?
- Летают. – Соглашался Чабескин.
- Бабочки летают?
- Летают.
- Сосредоточимся! – Собеседник поднял к верху указательный палец и продолжил, - значит, в природе есть принцип полета, так?
- Ну, есть.
- А теперь сосредоточимся ещё раз. Если мы созданы из одного источника, что признают и атеисты и верующие, значит, этот принцип работает для всего сущего, правильно?
- Не знаю… - Замялся Чабескин. Он был уже достаточно пьян, чтобы согласиться с любой теорией и недостаточно, чтобы не начать спор.
- Погоди! Ты подумай сам. Птицы и бабочки летают?
- Летают.
- Значит, есть общий принцип летания, понимаешь? Значит, мы тоже можем летать, просто форма летания у нас другая…
- Полёта?
- Нет! Не полёта, а летания. Понимаешь? Принцип один, а форма разная.
- Не понял.
- Ну, вот есть Пушкин. Его стихи можно слушать, а можно читать. Две формы и один Пушкин. Теперь понятно?
Чабескина вырвало.
Утром он проснулся в дурном настроении. Возле кровати стоял тазик. Рубаха, небрежно кинутая на стул, была вся измята…