Таёжная история. Часть 1. Гл. 7

За золотым корнем
Букетик незабудок
Мне никто и никогда не дарил цветы
Во власти судьбы
Василина, вы прекрасны!
Царский ужин
Здесь я ближе к Богу
Бессонная ночь

 После обеда Василина занялась своим огородом, на котором у неё росли картофель, морковь, свекла, лук, чеснок, бобы, укроп. Я же от-правился за пределы цирка вниз по ручью, вытекающему из озера, где, по рассказам Василины, росло много золотого корня. Мне он нужен был для приготовления настойки для своих стариков, которым он по-могал восстанавливать тающие старческие силы. Да и более молодым частенько он может пригодиться. А ещё он мне был нужен для разве-дения садовой плантации, и это было одной из главных целей. И хотя климат равнинки ему тяжеловат, тем не менее, при создании опреде-лённых  условий, корень в садах выращивают достаточно успешно.
 Шагая вдоль ручья, я поймал себя на том, что мысли  мои постоянно возвращаются к Василине.  Я старался гнать их, но они, словно назой-ливые мухи, возвращались вновь и вновь. Так борясь сам с собою, я уходил всё дальше и дальше по ручью, который быстро набирал силы и уже больше походил на полноводный поток. Наконец я нашёл боль-шую плантацию корня, быстро набрал нужное мне его количество и повернул обратно.
 На склоне отрога, спускавшегося к ручью, я увидел небольшую поля-ну, заросшую голубыми, как небо, незабудками. Вскарабкавшись на-верх, я нарвал небольшой букетик. Нарвал просто так – толи от хоро-шего настроения, толи оттого, что они были очень яркими и пахучи-ми. Спустившись со склона, вновь зашагал вверх по тропе, время, от времени вдыхая чудный аромат мелкорослых цветов. Раненая рука ещё болела, но боль уже была не столь острой и позволяла делать до-вольно много движений. И хотя приходилось терпеть, но уже терпи-мую боль. Солнце склонялось к закату, и надо было торопиться. Вдруг до меня донёсся лай, и я увидел, несущегося ко мне, Дика, чуть было, не сбившего меня с ног. Подбежав, встал на задние лапы, пе-редние – положив мне на плечи, лизнул в лицо. В ответ я прижал его морду к своей щеке и ласково потрепал  за ушами. Дик взвизгнул от удовольствия и помчался назад. Я глянул в направление его бега и увидел Василину, которая стояла на краю цирка, улыбалась и махала мне рукою. Мне так же, как и Дику, вдруг стало радостно и я ускорил шаги. Подойдя к Василине,  подал ей букетик незабудок и... поцеловал в, изуродованную шрамом, щёку. Она не обиделась, а смотрела на ме-ня, широко открытыми глазами, и яркий румянец стал заливать её ли-цо.
-Спасибо! – сказала она тихо. Мне ещё никто и никогда не дарил цве-ты.
 От этих слов сердце моё пронзила внезапная  боль, от которой оно сжалось в груди.  Я осторожно взял в свою руку кисть её тёплой руки, и мы пошли  к избе. В эти минуты я испытал такое огромное трепет-ное чувство, какое не испытывал со времён моей первоё любви. Вдруг Василина выдернула  руку и побежала вслед за бегущим впереди Ди-ком. А я шёл, всё ещё ощущая в своей ладони и, боясь потерять, тепло  её загорелой руки.
 Это были божественные минуты, когда человек не властен над собою – он весь во власти судьбы. Это были минуты, ради которых сердце рвалось в таёжную даль, влекомое судьбою. Это были минуты, кото-рые напророчил Василине сон, придя к ней из будущего времени. И у Василины вздрогнуло сердце от подаренного ей впервые в жизни мужчиной букетика цветов, от его поцелуя и жаркой мужской ладони. Небывалое по силе чувство лавиной обрушилось на неё. Сердцу стало тесно в груди и она, вырвав свою руку из руки мужчины, побежала...
  Когда Василина вошла в избу, у неё появилось огромное желание по-скорее сбросить с себя резиновые сапоги, брюки из легкого брезента, рубаху – штормовку и облачиться в обычную женскую одежду. Она, торопясь, сбросила с себя свою походную экипировку, достала из стоящего в углу избы сундука старенькое платье, изрядно поношен-ные туфельки на низком каблуке  и всё это, так же спеша, одела на се-бя. Потом подбежала к висящему на стене  зеркалу, внимательно по-смотрев в него, сорвала с головы платок и распустила свои длинные волнистые, отливающие золотом волосы. Посмотрев ешё раз  в зерка-ло и, оставшись довольной, Василина принялась хлопотать над сто-лом, готовя ужин.
 После всего произошедшего у меня на душе было как-то неловко. Мне показалось, что я своим поведением обидел Василину, хотя у ме-ня не было никаких дурных помыслов в голове. Всё произошло есте-ственно и неожиданно для самого себя. Я не стал заходить в избу, а отправился на озеро. Вывалив из рюкзака накопанные корни, я стал очищать их от земли, промывать в воде, а после раскладывать под ке-дром для просушки. Увлёкшись, я не заметил, как подошла Василина.
-Валентин, а вы сегодня ужинать собираетесь?
 Я поднял голову и обомлел: передо мною стояла совершенно другая Василина. Легкое ситцевое платье плотно облегало её ладно сформи-рованное тело, подчёркивая красоту всех его частей.
-Василина, -  не выдержал я – вы Венера! Вы прекрасны!
 Яркий румянец разлился по её щекам, от чего она стала ещё прекрас-нее.
Василина протянула мне руку.
-Идёмте, Валентин, а то ужин остынет. Я зажал в своей руке её горя-чую ладонь и вновь почувствовал, как гулко во мне забилось сердце, и кровь хлынула к вискам. И тут мой воспалённый мозг  сделал попытку образумить меня.
-Валентин, что ты делаешь? Ведь ты же старик по сравнению с нею! У тебя же жена, дети!
 И я, затаив стон, разжал свою ладонь. Василина не посмотрела на ме-ня, а лишь наклонила голову и быстро пошла к избе. Я шёл следом, не отрывая глаз от её красивого сильного тела.
 Войдя в избу, мне пришлось поразиться ещё раз, только на этот раз столом. Он был накрыт скатертью, на которой стояли со вкусом уло-женные на блюдах  куски жареной рыбы, варёный картофель, копчё-ное сало, горка нарезанного хлеба, моя бутылка с настойкой, в круж-ках дымилось кипячёное молоко из порошка, а по центру стола красо-вались голубые незабудки, помещённые в чашку с водой.
-Василина, в честь чего такой царский стол?
-Просто захотелось вам и себе сделать что-то приятное.
 Мы уселись друг против друга. Василина налила в гранёные стаканы грамм по семьдесят настойки и тут же убрала бутылку со стола:
-Крепкая у вас настойка, много пить вредно.
-А за что будем пить, Василина?
-Давайте выпьем за то, что хоть не совсем целыми и невредимыми, но добрались сюда, за окружающий нас сказочный мир природы, за всех хороших людей, за верного Дика и за  чудесный  сегодняшний вечер.
-И за пленительную хозяйку этого удивительного уголка безбрежной тайги, - добавил я.
 Мы выпили и принялись за еду.
-Валентин, а, сколько вам лет? – вдруг спросила Василина.
-О-о-о! Мне уже за сорок перевалило. Я против вас, Василина, уже старик.
-И у вас, наверняка, хорошая жена и дети?
-Да. У меня хорошая жена и двое, тоже хороших детей.
-Красивая?
-Кто?
-Жена.
-Всякая.  На работу идёт красивая, а когда копается в саду – обыкно-венная.
 Василина улыбнулась и замолчала, Лицо её сделалось грустным. По-том  спросила:
-Валентин, а я красивая?
-Вы очень красивая, Василина, очень. А вот когда свою походную ро-бу оденете, становитесь просто бабой.
 Василина звонко засмеялась
-Василина, уезжайте в город, - неожиданно предложил я ей.
-Зачем, Валентин? Кто меня там ждёт?
-Вам надо выходить замуж – ведь такая красота пропадает!
-Куда ехать, Валентин? В мир, где царствуют жестокость, наглость, ложь, обман!? Где новые демократы превратили почти восемьдесят процентов населения в нищих и рабов, уничтожили огромную, силь-ную страну, разворовали и распродали всё, что смогли!? Ехать туда, где бесстыдство и наглость позволяют себе делать зарплату в тысячи раз больше минимальной, а своим работникам выплачивать гроши!? Ехать в мир, где убийства стали столь же  привычны, как скверносло-вие, где маньяк, убивший десятки человек берётся государством на пожизненное содержание, а честный человек, не имеющий средств на существование, кончает жизнь самоубийством!? Ехать туда, чтобы выйти  замуж и нарожать ребятишек, у которых не будет будущего!? Зачем? Нет, Валентин, мой мир здесь среди скромных и честных лю-дей, среди девственно чистой и изумительной природы. Здесь мне ближе Бог, и я чище перед ним!
 Я сидел молча, поражённый её словами. Последняя фраза меня срази-ла окончательно. Я встал  и подошёл к ней.
-Вы святая, Василина! – промолвил я тихо. Поцеловал её в лоб и вы-шел на крыльцо.
 Когда волнение улеглось, я вспомнил, что надо помочь Василине уб-рать со стола. Вернулся в избу и увидел Василину лежащую и плачу-щую на постели.
-Василина, что с вами?
-Ничего, Валентин, всё пройдёт.
Я накрыл её одеялом и пошёл убирать со стола.
 Ночь наступила внезапно, как бывает только в горах. Закончив  по-судные дела, разделся и лёг в постель. Я долго не мог заснуть, думая о Василине. Мне хотелось подойти к ней, успокоить, приласкать. Но внутренний голос говорил мне: «Не смей! Ты же знаешь, чем это кон-чается. У тебя же семья. Тебя ждут дома и на работе. И по возрасту, ты ей уже в папаши годишься»...
 Уснуть мне удалось лишь перед самым рассветом. И пока не спал, одолеваемый мыслями, чувствами и желаниями, по звукам, доносив-шимся с постели, где лежала Василина, понимал, что и для неё эта ночь такая же трудная, как и для меня.  Когда проснулся, в избе Васи-лины не было. Я вышел на крыльцо. Утренний туман ещё стелился над землёю, но восходящее солнце уже начало пробиваться сквозь него. Метрах в десяти от порога потрескивал костёр, возле которого хлопо-тала Василина,  готовя завтрак. Я подошёл и сел рядом.
-С добрым утром, Василина!
В ответ она лишь только улыбнулась. По глазам и лицу было видно, что она провела нелёгкую ночь.
-Василина, вы, пожалуйста, извините меня. Я вчера по глупости, ви-димо, разбередил вам старую рану.
-Всё нормально, Валентин, для меня полезно напоминание, что я всё же женщина. А то в этой глухомани можно совсем забыть, для чего мы рождены.
-Василина, отпущенный мне на таёжную прогулку срок  кончается. Завтра я должен буду покинуть ваш райский уголок и его милую хо-зяйку.
-Как, уже завтра? Так быстро?
-Да, Василина. Дома много дел, да и беспокоятся там  за меня, что ушёл один.
Василина промолчала, поправляя палочкой, раскалённые угли вокруг сковороды, на которой жарились крупные куски рыбы.
-Василина, вы обещали мне показать озеро Окунёвое и аквариум.
-Да, я помню. Ну, если желание не пропало, то после завтрака и отпра-вимся.
 
                Продолжение следует.