Чудовищное происшествие

    Картина 1

    Некто мадам Лазолванова шла как-то по улице Н. в тайной надежде напороться на какое-нибудь удивительное приключение вроде нападения маниака с последующим счастливым высвобождением путём героического красавца средних лет и, желательно, латиноамериканской наружности.
    Однако божьим промыслом приключение для мадам Лазолвановой выдалось в тот день несколько ниже ожидаемого ранга. Сворачивая с улицы Н. на проспект А., мадам Лазолванова увидела скопление народа. Поспешив на место явного происшествия, мадам не заметила собачьей неприятности, неубранной по не достигшим нас пока европейским стандартам в полиэтиленовый мешочек, и оскоромилась на всю правую туфлю. Однакож, движимая стойким порывом любопытности, мадам Лазолванова не обратила на эпизод особенного внимания: она пробилась в первые ряды толпящихся зевак и с жадностию набросилась на явившуюся ей страшную картину…
    На самом деле мадам Лазолванова ничего не увидела. То ли всё свершилось уже давно, то ли пока ничего даже не начиналось. Мадам Лазолванова для приличия потолкалась локтями ещё несколько минут и, досадливо оглядываясь на место непонятного происшествия, покинула его, направившись к лучшей своей подруге – пятидесятисемилетней девице Эспумизановой, в уме составляя рассказ об увиденном и заранее договариваясь с собою о фактах. Она сошлась на пяти искалеченных и трёх обгоревших трупах, воспрянула духом и, обтерев травой на газоне отечественные собачьи шалости, поспешила к подруге, до той поры пребывавшей в полнейшем неведении.

    Картина 2

    Пребывавшая в полнейшем неведении пятидесятисемилетняя девица и подруга мадам Лазолвановой – Элеонора Эспумизанова, ещё не чувствуя приближения животрепещущих новостей о свежеупокоившихся в чудовищном происшествии на углу улицы Н. и проспекта А., сидела в своём любимом кресле и думала о совсем иных материях. К примеру, о том, почему на Солнце – пятна, а на Луне – кратеры, и совсем не наоборот? И если вдруг вместо Солнца по утрам будет всходить Луна, то что будет начинаться: день или ночь? Или как будет себя вести трояковыпуклая линза, исходя из законов оптики: увеличивать, уменьшать, а, может, показывать предметы сбоку? Не приходя ни к каким определённым выводам, девица Эспумизанова волновалась и никак не могла успокоиться. Наконец она решила думать о чём-нибудь более прозаическом, например, о стихах Евтушенко, но тут как назло загудел чайник, и Эспумизанова, шаркая драными шлёпками, направилась в кухню, по-прежнему находясь в абсолютном, прямо-таки инфернальном неведении о страстях, неотвратимо несущихся к ней мерно, но гордо вышагивавшей по тротуару мадам Лазолвановой в удивительно чистой правой туфле…

    Картина 3

    Грозный милиционер Пупышкин почувствовал, что что-то не так, ещё задолго до того, как повернул с улицы Н. на проспект А. Он почувствовал это сразу вскоре после своего рождения, примерно в пятом классе, когда судьба решила сделать из Пупышкина милиционера. И вот теперь, увидев массовое скопление двух человек напротив магазина «Мир еды», он ясно осознал: вот оно. Вот тот миг, ради которого от него отказались родная мама и собака, ради которого он пренебрег нормальной человеческой жизнью, взяв в руки портянки и намотав на тело кобуру…
    Пупышкин, пробегая два метра за один, подкрался к толпе со всех сторон и проникновенно спросил товарищей, по какому поводу образовалась такая сутолока? Товарищи, не видя никакой сутолоки, стали не понимать бдительного служителя кокарды. Тогда Пупышкин навзрыд достал табельное оружие и, потрясая им нарушителей, заключил их в железные объятья наручников. Прохожие, любопытно приникшие к зрелищу, заметили грозному властителю порядка, что допускается произвол, так как никаких деяний нет, а арест – присутствует. Общественность стала самоорганизовываться, склоняясь на сторону задержанных, обильно плачущих мокрыми слезами на жаркий асфальт, покуда его не заменили на тротуарную плитку. Тогда Пупышкин понял, что он, похоже, проиграл. Он снял с просиявших арестантов наручники и мерку, и, как ни в чём не бывало, насвистывая польку, отправился в ближайшую мануфактурную лавку.
    Удовлетворённые высшей справедливостью люди, среди которых, опоздав на пару минут, затесалась и мадам Лазолванова, стали неспешно расходиться.

    Картина 4

    Маленький, но старый Тобик был выпущен хозяином на улицу, так как хозяином Тобика был не кто иной, как горький пьяница Акакий, и он был пьян, как всегда, как скотина, и как старому, но маленькому Тобику было сходить покакать, если его не было выпустить одного?
    Тобик быстренько обделал свои делишки и побежал погулять, раз уж всё равно так легла карта. Пьяница Акакий любил Тобика, но, будучи тем, кем он являлся, не всегда находил достаточного провианта даже для себя, не говоря уже о собаке. Посему Тобик побежал гулять поближе к помойкам или магазинам, между которыми он не видел существенной разницы. Нашед возле мусорного бака какую-то сардельку, Тобик её немедленно употребил и отправился на дальнейшие поиски капитанских грантов. Однако через какое-то время, когда Тобик пересекал улицу Н., несвежая сарделька дала о себе знать, и Тобик был вынужден некультурно оправиться непосредственно возле поребрика…
    Когда-то Тобик с Акакием живали в Северной столице, но мадам Лазолванова и её правая туфля, даже если бы и знали про сей факт, ни за что не приняли бы его в качестве оправдания.

    Картина 5

    Мадам Лазолванова уже два часа сидела в гостях у лучшей подруги и с упоением живописала страсти и ужасы, виденные ею на пересечении улицы Н. с проспектом А. Впечатлительной бедняжке Элеоноре Эспумизановой от излишних нервов уже трижды пришлось пить корвалол и четырежды посетить уборную, но жуткие подробности происшествия не истощались. Наконец пятидесятисемилетняя девица не выдержала и заявила, что ей нужно сегодня пораньше лечь спать, так как якобы завтра ей предстоит важная встреча с начальником ЖЭКа. Мадам Лазолванова, насилу угомонив свой пыл и надев шляпку, с лёгкой досадою распрощалась с подругой и отправилась восвояси.
    Оставшись одной, девица Эспумизанова ещё долго стояла у окна, смотря на быстро темневшее небо. В её измученном воображении одна за другой вставали чудовищные картины…
    Спать она улеглась лишь под утро и то – со светом.

    Картина 6

    Страшной безлунною ночью пять искалеченных и три обгоревших трупа свернули с улицы Н. на проспект А. и остановились, с хищною злобой оглядываясь в надежде встретить мадам Лазолванову…