Самоволка, карантин и йоги

Самоволка, карантин и йоги
(забавные сюжеты из «лагерной» жизни)

...Как-то так получилось, что неписанной традицией нашей «лагерной» жизни стали...самоволки. Хочешь - не хочешь, но хотя бы раз за два месяца ты должен был «смотаться» в самоволку в город, даже если тебе там было абсолютно нечего делать. Иначе ты – не боец, не «мужик», словом.
В самоволке я был два раза - один раз по делу (из Нижнего Тагила, где она была на  практике в банке, в Свердловск приехала моя будущая жена), второй раз – ночью, во время карантина, просто так. Точно не помню, но маршрут был такой: за забор, в тайник - там в мешке припрятаны тренировочные штаны, кеды и майка, затем лесом километров пять до конечной остановки автобуса и - в город, к себе на Белореченс¬кую. Три часа сна - и обратно. Не шибко нас осуждавший старшина Орехов (в миру, на гражданке - староста нашей группы Сергей Иванович, служивший до поступления в Университет аж на Даманском, на советско - китайской границе), учил молодых: в лесу ночью надо идти тихо, а если страшно - наоборот, передвигаться шумно, нагло, чуть ли не с песнями, чтобы не ты. а тебя боялись...Наверное, местным жителям было смешно наблюдать, как под утро из леса к забору нашей воинской части толпою подтыгивались коротко стриженные «спортсмены» в жеванных майках, ботинках или кедах и «трениках» с пузырями на коленках...
Кое -  кто попадался, и тогда на «губу». Помню поймали какого – то филолога, и когда перед строем ему объявлялось наказание, он невпопад ответил: «Служу Советс¬кому Союзу!» вместо: «Есть, два наряда вне очереди (или другое наказание по ситуации)». Этот легкомысленный ответ вызвал такой гнев командира, что последовала речь минут на пять с такими оборотами, как: «Филолог х...в!», «Это мы еще посмот¬рим, какому Союзу ты служишь!», и т.д. и т.п.
Особенно самоволки участились во время карантина. А дело было так...
По - моему, кто-то из первой роты, где были физики, математики и химики, решил «перекантоваться» в окружном госпитале, для чего симулировал жуткие боли и расстройство желудка. Его и вправду увезли в госпиталь, где подвергли изуверской процедуре, неизбежной при подозрении на дизентерию - осмотру с помощью « телевизора», трубки, вставляемый сами знаете куда...Но этот засранец о процедуре унизительной ничего не сказал, а вот о том, как хорошо в госпитале, спокойно, кормежка классная, кампота море и все такое – записку передал. И – началось. Один, другой, третий дрогнули - и отправились в госпиталь добровольно. С неделю мы им завидывали, а потом…А потом отцы – командиры, что по подозрению в дизентирии нас переводят на карантин, что означает полевую кухню, запрет на увольнительные и «телевизор» каждому в известное место сегодня же вечером, да еще в полевых условиях…
Как проклинали мы симулянтов - страшно вспомнить. А когда вечером нас повели строем по-взводно в санитарную палатку к усатому поддатому старшине-медбрату, ставящему в одинаковую позу молодых и старослужащих на «телевизионный» осмотр, стенаниям народным не было предела...Можете представить, с каким нетерпением мы ожидали возвращения в лагерь штрейк брехеров.
По иронии судьбы я сам чуть было не попал в их число, правда, помимо своей воли, Как - то, на самоподготовке, когда мы изучали устав караульной службы, в помещение зашел полковник из воинской части, и стал торжественным голосом зачитывать список лиц, коих нужно немедля препроводить в госпиталь по подозрению в кишеч¬ном заболевании. И вдруг - называют мою фамилию. Оказалось, попавший туда ранее один наш боец - симулянт, решил, что и я заслуживаю отдыха с «телевизором» в заднице, и «сдал» меня без всяких на то оснований...Минут пять под смех целой роты я объяснял полковнику, что я - не из этих, наоборот, у меня другая проблема - с каши солдатской, гречки да «кирзы» потри дня в туалет не тянет... Кое- как отбился с помощью ребят да старшины Орехова, веско подтвердившего, что я есть старший автоматчик, замкомандира отделения, и, хотя, конечно, как все салаги по-своему «засранец», но вовсе не в медицинском смысле этого слова...
Своеобразно учил нас бороться с расстройством желудка наш ротный командир -капитан Жуганов. Цитирую: «Половину пузырька марганцовки на стакан воды - десять дней ломом не выковыряешь!». Слава Богу, никто советам этого отчаянного и свирепого вояки не последовал.
Вообще, офицеры были очень разные. Был такой майор Б., солдафон и матершинник. который на полном серьёзе говорил: «Антонов, ну, что ты выпендриваешься? Ты подумай сам, кто из нас умнее: ты, который только три курса окончил, или я, который на заочном в Уральском политехническом тринадцать лет учился...Тут, брат, ариф¬метика, против нее не попрешь!».
Был полковник М.. начальник военной кафедры, который еще в городе меня воспи¬тывал: «Что ты мне справку суёшь о пропуске предыдущего занятия? Запомни, должно быть так: идешь ты на занятия, попадаешь под трамвай, тебе отрезает обе ноги по самое нее могу, ты приползаешь на военную кафедру и по всей форме, только лёжа, мне докладываешь, мол, товарищ полковник, курсант такой-то по причине отрезания ног к занятиям преступить не может! И вот тогда я тебя отпускаю, ползи в общежитие потом наверстаешь. В начале мы думали, что это юмор такой, а потом узнали, что наш полковник в войну командовал заградотрядом, и поняли - это не было шуткой. Хотя, вообще-то, М. был не злым дядькой, не придирался даже, когда вместо обязательного на «военке» галстука мы вырезали его подобие из газеты и подвешивали себе под воротник свитера или рубашки. Пришедший на смену М. новый начальник кафедры К. хотя и не воевал, но был куда круче и придирчивей.
Интересными людьми были два майора с военной кафедры - фамилии их я уже подзабыл. Один, большой, добродушный, толстый, прямо по детски радовался, рассказывая нам о минах, с восторгом живописуя, как подпрыгивает мина - «лягушка» или мина - «сюрприз». Когда этот майор проводил с нами занятия в поле, мы знали, что он будет спать под березой, пока мы дурачимся или «вырабатываем командирс¬кий голос» (это когда надо становится друг против друга в две шеренги и орать что есть мочи всякие команды, стараясь перекричать визави). Помню, нас здорово рассмешил такой случай: майор рассказывал про лёгкую противотанковую пушку, установленную прямо на столе в аудитории. Когда пришло время перерыва, майор по просьбе пары студентов стал показывать им устройство казённой части пушки, при этом разбирая ее затвор. В это время Сережа Зубарев по прозвищу «Начальник» -парень творческий и очень художественно одаренный, ростом где-то метр пятьдесят, незаметно подошел к опущенному вниз стволу пушки и в ее жерло зловеще прогудел: «Не разбирайте меня!». Надо было видеть, как в испуге отпрянули от говорящего орудия майор со студентами...
Очень интересной фигурой был другой майор, занимавшийся тогда еще малозна¬комой йогой. Об этой его страсти знали все, кроме нового начальника военной кафед¬ры К. Как-то, будучи дневальным, изнывая под «грибком» от жары и жажды, я увидел полковника, с любопытством разглядывающего нашу лагерную стенгазету. Всё было нормально, пока глаза нового начальника военной кафедры не остановились на фото майора в немыслимой позе, чем - то похожей на лягушку, да ещё и в одних узких плавках: пятки торчали из-за ушей, волевой подбородок упирался в собственный зад, а сам майор блаженно улыбался…Раздался полковничий мат, я разобрал только «.. .какая пакость.... чему он учит будущих офицеров..., а это. б.. .дь, что еще за такое?» - последняя фраза явно относилась к написанной фломастером какого – то шутника, якобы подписи майора йога: Привет советским амфибийским войскам!»…
...Марш-броски, стрельбы, «обкатка танками», чистка оружия, приготовление бутылок с «коктейлем Молотова» (заправка бутылок из под водки и пива водой с целью борьбы с танками, но не с пьянством), карантин, кровавые мозоли из-за неправильно намотанных портянок, борьба офицеров с самостийным, не в стен газету, а для себя фотографированием (чего больше боялись - разглашения военных тайн про старые «тридцать четверки», или фотоиллюстраций дурачившихся студентов?), самоволки и законное увольнение в город, когда ты в форме топаешь по Свердловску, пьешь квас и не прячешься от патруля, - все эти картинки память хранит до сих пор. Весёлое было время, хорошее, и когда мы с Володей Туманским, уже лейтенантами-офицерами запаса, примчались в свой стройотряд в сентябре на «шабашку», да я еще и в пилотке, нам было что рассказать Рамилю, Толику, Гарри...Им это еще только предстояло испытать…