Студенческие годы. ССО Квадр

Студенческие годы.  ССО «Квадр».

    1972 год…Лето после первого курса  Стройотряд. Командир - преподаватель Вадим Мухачев,  комиссар - Владимир Маклаков (тот самый, которому я сдал свой первый экзамен по диамату с …третьего раза). Первая же «шабашка» осенью, Краснотурьинск (или Красная Слобода?),  сельская гостиница, номер на 12 человек, удобства –  «пожал - те на двор»,  трактора, не выключаемые на  ночь пьяными механизаторами из города,  сельский клуб, мордобой,  танцы,  гитара – и тяжелая работа. Строим восьмиквартирный дом,  вечно пьяный крановщик, просыпающийся только тогда, когда надо  «вылетать» по стреле в очередной раз заваливающегося из – за перегруза крана…Такой же,  постоянно поддатый сельский участковый,  разведшейся с супругой ради неразделенной любви  к новой учительнице,  год как приехавшей из Свердловска. Этот ревнивый Аниськин,  постоянно вытаскивающий чуть ли не за обесцвеченные перекисью водорода  волосы свою зазнобу  с танцев в сельском клубе,   по утрам хмуро вглядывался в наши физиономии,  силясь с помощью дедукции вычислить, с кем же из городских «раскрывалась в танце»  вчера его подруга…При этом его хронически трясущиеся пальцы нервно плясали  на кобуре…  Некоторые из наших не выдерживали внутренней напряженности момента и аккуратно прятались за леса, простенки на втором этаже, или, опустив голову, с бешенной энергией начинали месить и без того в сметану сбитый  цементный раствор…
    1973 год...Шахтерский городок Артемовский,  живем в здании СМУ рядом с заброшенной шахтой. Прямо за окнами – высокий террикон (гора  отработанной породы), на вершине которой стоит бетонная (или гипсовая?), крашенная в белый цвет, двухметровая фигура то ли шахтера, то ли космонавта. Короче, вид дикий и на фоне  луны  даже фантастический. Этого каменного истукана,  величаво осматривающего окрестности, мы почему- то прозвали Ибрагимом. Родился даже особый литературный жанр в нашей стенгазете «ПСиПО» (производительные силы и производственные отношения)  - «ибрагимовщина»…Ходили слухи, что Ибрагим иногда покидает свой пост на вершине террикона, и это – не к добру…Сложился обычай: всех посещающих нас девчонок из женских отрядов вначале вести к Ибрагиму,  откуда открывался прекрасный вид на город и на копошащихся в пропарочных камерах или на крыше строящегося завода ЖБИ  бойцов нашего отряда. И только после неизменно высокой оценки масштабности  задач, решаемых нашим отрядом,  следовал обед, а к вечеру - и танцы…
1974 год. Мы – все там же, рядом с Ибрагимом. Бетон, кладка,  кровля и, конечно, две главных «фишки» (как сказали бы сегодня) отряда «Квадр» - «тотальный» футбол и песни…
Кстати, «Квадр» - это такой строительный камень, используемый в древности. Поскольку же в этом слове отчетливо звучали итальянские или испанские нотки,  мы часто орали (на футболе, на праздниках,  на танцах,  и даже тогда, когда надо было подбодрить уставших ребят  прямо на стройке): «Вива Квадро!» - и этот самозавод и вправду действовал… Был у нас еще один клич, способствовавший сплочению и мобилизации коллектива:  «Це-два Аш – пять» - вопил истошным голосом Толя Гвоздецкий,  и мы отвечали громоподобно: «О – Аш»! (кто не в теме – это формула спирта   С2Н50Н).
Вообще стройотряды - .это особая субкультура, со своими нормами, атрибутами, языком. Например, слово «старик», идущее еще от Хэмингуэя («Старик и море»), популярное в пятидесятые – шестидесятые годы,   в стройотряде приобретало особый смысл: «стариками» именовали и ветеранов, и просто уважаемых бойцов…Не хочу хвалиться, но меня уже в первый мой стройотрядовский сезон многие звали «старик Антонов» (наверное, за «нрав дикий и неукротимый», как напишет потом  в стенгазете  комиссар В.Маклаков)…Так,  над стройплощадкой часто раздавался заунывный голос моего напарника-старшекурсника: «Старик Антонов,  пойдем бабки забивать!» - причем «бабки» - это не деньги в современном понимании, а деревянные бруски, прибиваемые к стойкам «лесов» под «укосины» (теперь понятно?) для последующего крепежа настилов…Когда я уже стал ветераном,  стала популярной фраза молодых салаг: «Старик Антонов,  сделай, пожалуйста (подними, пособи,  покажи, как надо…)». Здесь ирония, подколка и уважение слиты воедино,  и каждый мог реагировать на такое обращение сообразно собственному чувству юмора….
    Чуть позже появилось слово «бык» - причем не в современном, тупом значении этого слова (сравните – «быковать»). «Бык» - это сильный, даже могучий боец,  отличающийся или природной мощью,  или силой характера.  Так, был «бык по натуре» Толя Любякин,  крепкий парень  и отличный футболист,  и «бык по прозвищу» Саша Митюнин –  в два раза меньше Любякина по габаритам, футболист  классный и  по характеру очень цепкий,  неуступчивый и во всем, что бы ни  делал,  дотошный до коликов…
Поскольку костяк отряда составляли философы,  это отражалось и в текстах, и в песнях, и в юморе. Например,  самый броский плакат прямо под окнами СМУ, где мы жили, гласил: «Не будем давать Маху!» ( и от себя добавляли: и Авенариусу!, -  имея в виду двух буржуйских философов,  напрочь изничтоженных тов.Лениным В.И. в самом ругательном его  произведении «Материализм и эмпириокритицизм»).
В отряде были и традиции, и свои культовые фигуры. Так, абсолютно лысый Боря Овчинников, известный своим трепетным отношением к рабочему инструменту ( я имею в виду топор и ножовку, а не то, о чем вы подумали…). Не раз среди ночи раздавался жуткий скрежет – то Боря, голый (так было принято спать в жару), сидя в кровати, с блестящим в лунном свете черепом  «разводил»  трехгранным напильником свою любимую ножовку, а затем – к ужасу новичков! – нежно мурлыкая,  принимался точить свой верный топор, с которым он вообще не расставался,  даже в столовой или в туалете… А так – хороший был плотник и защитник сильный.
Или – не расстающийся с фотоаппаратом Олег Бакунин, которому ребята благодарны за сотни снимков, фиксирующих чуть ли не поминутно жизнь отряда…
Я уже  и не говорю про самых близких мне ребят – Толя Гвоздецкий, Володя Туманский (командир),  Рамиль Истамгалин,  Игорь Карпушин (ставший комиссаром после меня)… У каждого из них – своя история,  свой путь, свои сильные или не очень стороны…Но это мои друзья,  которые,  сами того не понимая,  определили и мой путь…Толя сейчас работает в одной со мной страховой компании. Володя стал батюшкой,  Рам – профессором философии,  Гарри – появлялся  на моем горизонте где-то в конце восьмидесятых, проездом из Краснодара…Словом, нам всем есть, что вспомнить, о чем погрустить, и над чем посмеяться.  Так же, как мы смеялись (матерясь про себя) немецкой прямо-таки педантичности  Володи Туманского, каждое утро, в пять тридцать  утра включавшего пластинку Тухманова «По волнам моей памяти» с садистским текстом: «Ты проснешься на рассвете…»  Музыка, конечно, классная, а вот слова с тех пор у меня лично вызывают смешанные чувства. Шучу, понятно.
Были и другие ребята, по своему интересные…Саша Ж., постарше меня. Человек, прямо в отряде - а до того и в городе, в общаге,  наладивший собственный бизнес: давал деньги в долг с учетом некоторого роста (Маркса начитался,  что-ли? Чистый рантье,  учился по специальности «научный коммунизм»).  И смешно, и обидно было порой смотреть, когда при выдаче аванса рядом со столом командира Туманского ставился  скромный столик рантье Ж. и парни, отстояв очередь за деньгами,  тут же подходили  к Саше и отдавали, как казалось, порой все, что заработали (видимо, задолжали во время учебы)…
У этого парня была еще одна привычка,  которая вначале раздражала, а потом и смешила.  Как только бригада садилась на пятиминутный перекур, Саша демонстративно начинал усиленно мести бетонный пол,  складывать кирпичи,  словом, всячески показывать курякам, что прохлаждаться - нет времени, работы - до черта, а вы тут, расселись.  Но, как только бригада вставала и приступала к работе,  Саня садился и в гордом одиночестве, с едкими комментариями в адрес «молодых» со вкусом, с «оттягом» отдыхал, с чувством хорошо исполненного в воспитательных целях долга…
…И все же подлинной «религией» нашего отряда был футбол. Зимой мы готовили форму (синюю и белую, которую украшала эмблема «Квадра», придуманная, как и вся наша символика, поваром  и художницей в одном лице Леной Куликовской), рисовали номера, тренировались, играя за факультетскую и курсовые команды,  и все это, в ожидании лета…А там - шахтеры, местные военные, просто «местные», команда города,  команды других отрядов (из нашего Университета,   из СИНХа,  Горного, Юридического институтов) и - наконец, финальный турнир в г.Ирбите, на зональном слете ССО…Как тогда говорили, «плющились» по-настоящему…  Зато какая была радость победы,  как орали трибуны,  как красовались наши парни перед девчонками, болевшими за нас или за наших поверженных соперников…
Конечно, были и споры, и конфликты - особенно часто сдавали нервы, когда бывали перебои с бетоном, с кирпичом, просто от усталости…Но все это - мелочи, и здорово, что мы понимали это не двадцать лет спустя, а тогда же, после откровенного разговора друг с другом.  Я лично самым большим конфликтом с моим участием считаю споры вокруг масштабной проблемы:  какой женский отряд приглашать к нам в гости - нашу университетскую «Ромашку» или же «Марион» из института народного хозяйства…Вопреки мнению большинства (каюсь в этом пренебрежении демократией) я настоял на «Марионе», где командиром была девица Никитина, ставшая в последствии Л.Д.Антоновой…Ребята, как мне кажется, быстро меня простили, тем паче, что «Ромашка» была рядом, практически «под боком» (в хорошем смысле этого слова), да и встречались наши парни с девчатами из Универа достаточно часто. А тут - СИНХ,  «Марион», что ты! Экзотика! Да еще после того, как я, будучи в Ирбите по комиссарским делам,  заскочил незванно к ним в отряд и услышал, как командирша буквально «строит», как сказали бы сегодня,   местного прораба, пытавшегся занизить расценки, по которым девчонки штукатурили  стены  фермы…Почему-то это мне так понравилось, что я и не подумал,  что на месте этого прораба  могу оказаться и  я…Вот так и хожу «строем» уже более 30 лет…
Потом был год 1975,  когда мы с Володей Туманским сразу же после лагерных военных  сборов примчались в отряд в сентябре,  на «шабашку»…Были осенние дожди, работа не задалась, вечно чего-то не хватало, настроение было не очень…Обижаться было не на кого, но какой-то осадок, вроде того, что «без нас у вас все не так…», все же остался. Конечно,  дело  было не в этом, и эта «последняя осень» в отряде запомнилась все-таки по-доброму,   многочасовыми разговорами о жизни под шум дождя, в ожидании  бетона, вечерними посиделками промокшей нашей бригады у железной  «буржуйки»  с кружками и стаканами в руках, спорами о будущем нашего отряда,  о будущем каждого из нас…
…Работая преподавателем в Красноярске, два сезона подряд (1977-1979гг.)  я был командиром Енисейского зонального стройотряда общей численностью в полторы тысячи человек. В состав нашей зоны входили отряды из Красноярска, Москвы, Свердловска…Мы были лучшими в крае, работали от Красноярска до Норильска и Туры,  но все же это было уже не то…Не хватало ощущения общности почти родственной с товарищами по тяжелой работе, когда ты пьешь из одной фляжки;  когда твой пот и пот друга падает со лба в носилки с раствором;  когда тебе,  чертыхаясь, помогают втащить тачку с бетоном на прыгающие под вихляющим колесом доски;   когда ты, просыпаясь ранним утром, с трудом распрямляешь о грудь  скрюченные от вчерашних сотен уложенных кирпичей пальцы;   когда вы вместе радуетесь изобретению какого-либо устройства, облегчающего решение технической задачи (помню, вместо того, чтобы часами выковыривать ломом остатки опалубки из бетона, придумали …выжигать доски;  еще дальше пошел Толя Гвоздецкий, бригадир кровельщиков: чтобы не терять время на разогреве  битума, решили его поджигать, а потом тушить имевшимися на стройке огнетушителями.  Когда же огнетушители закончились,  ребята стали звонить в расположенную рядом пожарную часть, и ничего не подозревавшие пожарники практически регулярно стали выезжать к нам, пока, наконец, не смекнули, что их грубо используют, причем всегда в одно и то же время - часов в семь-восемь утра)…
…  Смотрю на свою разрисованную отрядной символикой куртку…Пять значков ССО, три - ударника стройотряда. И горжусь этими самыми дорогими для меня наградами, как и тридцать лет назад. Горжусь,  потому что - помню.  И помнить буду всегда, потому что я был и остаюсь одним из вас, мои друзья, дорогие мои ребята. Мои товарищи по стройотряду «Квадр». Ведь что бы ни было потом ( а было много чего),  это были лучшие годы нашей жизни. У меня - так.