Как карась на крючке

Как карась на крючке

А это уже совсем другое время,  год 74 – 75…Я решил вытянуть свою будущую жену на футбол, то есть, захотел «рисануться» во время матча на первенство города среди вузов.  Наша сборная УрГУ играла против команды лесотехнического  института. Игра для нас уже ничего не значила – так глубоко мы болтались на дне турнирной таблицы,  и мне показалось, что будет очень все даже замечательно: я гарцую на поле во главе нашего нападения, Людмила с восторгом смотрит на мои подвиги, лишь изредка заглядывая в учебники и конспекты, готовясь к летней сессии.  Однако вышло всё чуть по – иному…
Мы играли плохо и без энтузиазма. Кроме моей подруги на трибунах было человек пятнадцать, кто пиво пил с воблой, кто загорал, раздевшись до пояса. У меня, одиноко торчащего впереди, никаких шансов поразить воображение своей единственной болельщицы не было – мяча я просто не видел, нас давили здоровые лесники, «плющили», «душили» на дальних подступах, и мы обреченно отбивались, куда и как попало..
Но вот при счете 0:6 мяч полетел в мою сторону. Я встрепенулся, опередил на мяче защитника и рванул к воротам…Некогда даже было глаз скосить : видит ли мой геройский прорыв Людмила (как оказалось, нет, ибо в тот момент она изучала конспекты по курсу «Ценообразование при социализме»),  но все же, видимо, в какой-то момент я подумал, как там я смотрюсь в атаке(!),  и этого мгновения хватило, чтобы,  подпрыгнув на кочке плохого поля, мяч отскочил от меня слишком далеко…Навстречу выскочил габаритный вратарь – «лесничий»,  и прямо у меня под носом забрал катящийся к нему мяч. Я уже не успевал затормозить, и на полном ходу врезался в голкипера, который в это мгновение уже поднимался, прижав мяч к груди двумя руками. Головой вратарь въехал мне прямо по зубам…Хруст, кровь, сопли – все, как положено у настоящих мужчин…Пока меня осматривала у бровки медсестра, я взглянул на трибуну и понял: жертвы мои были напрасны,  подвиг мой не будет оценен по достоинству…Моя подруга, не отрываясь, читала свои конспекты…
Зубы был  целы, а вот губы были разбиты «в хлам», и потому на дежурившей «Скорой» меня быстренько отправили в ближайший травмпункт.  Людмила была со мной, охала,  почему-то ругала меня, а не чужого вратаря, но я – то знал,  что причина была в ней. Если бы она смотрела за игрой, а не в дурацкие конспекты,  я бы не отвлекался,  не потерял, как сейчас говорят, «концентрацию», не отпустил бы  мяч далеко,  и наверняка забил бы гол. А, может, и два. И посвятил бы все три забитых мною гола ей, одной, единственной…
Потом я сидел на стуле, и долго выпячивал то нижнюю, то верхнюю губу, на которые наложили 7 или 8 швов. Звуки этой процедуры были мне уже знакомы, а вот моей спутнице – нет. Так что нашатырь в этот раз пришлось дать понюхать ей….
Во время этой, в общем – то, обычной  для контактных видов спорта операции, я ощущал себя карасем,  попавшемся на крючок за губу. Смешно, обидно, глупо. Примерно пару недель мои губища смешили моих сокурсников, которые, «подначивая» меня, связывали физиономические изменения в области рта с чем угодно, но только не с футболом. Шутки были от «внезапно проснувшихся в Антонове негритянских генах…» до «кто же та Марья-искусница, что тебе губы в кровь искусала…» Им смешно, а я все это время  толком ни есть, ни целоваться не мог.  А хотелось