Запах детства

Природа, юность и всесильный бог
Хотели, чтобы я светильник свой разжег,
Но Романелли-врач в своем упорстве страшен:
Всех трех он одолел, светильник мой погашен!
Октябрь 1810
«Эпитафия самому себе»
Джордж Гордон Байрон

In memory


Запах табака. Серый сигаретный дым.  Старый, на электронно-лучевой трубке, горящий белым экран компьютера. Лежащая на нём серая кошка, смешно свесившая лапу на экран. Старый ковёр. И лёгкий, едва уловимый в табаке, запах уксуса.
А отец читает книги. Многие сотни книг в красивых тёмных переплётах. Огромные тома стоят на полках ровными рядами. Тёмные переплёты, жёлтые страницы и бородатые лица философов, смотрящие со страниц своих книг с лёгкой укоризной и искоркой лукавства в глазах. Возле книг кипы бумаг. Какие-то распечатки, диссертации, отказы в публикации рассказов некому Мещерскому.
«Мастер и Маргарита», открытый на словах «она несла в руках тревожные жёлтые цветы».
Аккуратно висящий деловой костюм, с подобранным в тон галстуком.
Ощущение грусти и… чего-то такого, что я не в силах понять сейчас. Какой-то детали, которая ускользает от моего внимания, которую я почему-то не могу понять сейчас, но… Если я захочу, попытаюсь, то пойму её. Обязательно.
И любовь… Этот человек любит меня. И… Голос. Голос в комнате… Едва уловимый шёпот:
- Как хорошо, если бы папа у тебя был Богом.
Хозяин комнаты лежит на диване. Рядом с ним на деревянной табуретке пачка сигарет и зажигалка.
Сейчас он спит.
И никогда больше не проснётся.
***
Запах сигаретного дыма. Запах детства.