Колесо фортуны не улыбается тиранам и палачам

Слепой ли случай врывается в судьбы людей, вознося их и опрокидывая, или это закономерность определённого поведения? И где та грань, за которой стремительно развивается трагедия жизни?
 
В эпоху Возрождения толпа во Флоренции, совсем недавно преклонявшаяся перед монахом-проповедником, молча взирала на горящее тело Джироламо Савонаролы (брата Иеронима), выступавшего именем Христа за равенство знати и простонародья:

«Спаситель учил, что все люди – всего лишь люди, созданные по одному образу и подобию…
Оденьте знатного в рубище, и он будет нищим, облачите нищего в парчу и бархат, и он станет знатным…».
 
Он был казнён за то, что «покусился на власть во Флоренции,... на наместника Петра - папу,... внёс смуту и разорение в дела Флорентийской республики, возбудил междоусобную вражду...». Монах Джироламо Савонарола (1452—1498 гг.) руководил изгнанием из Флоренции Медичи, правивших там со времен средневековья, и установлением республиканского правления. Призывая церковь к аскетизму, а народ к нравственному очищению, проповедуя равенство, братство, справедливость, добро, Савонарола выступил за ограничение свобод и решил сам быть цензором.
 
Он посылал проклятия «мерзопакостным писаниям» Петрарки, Боккаччо, «зловредным книгам языческим», осуждал роскошь знати. Однако настоятель монастыря переоценил своё влияние на народ, навязывая смирение и «новую нравственность», заставляя сжигать в кострах «очищения» шедевры человеческой мысли, «срамные» картины, изображающие наготу человеческого тела, и фортуна отвернулась от него.
 
Монах, не искавший ни богатств, ни славы, своим неприятием чужого мнения, ограничением свобод, агрессивностью к культуре Возрождения и античности восстановил против себя народ Флоренции, и ему не улыбнулось колесо фортуны. Решением Синьории (органа управления Флоренцией) Джироламо Савонарола был приговорен за критику папства, междоусобную вражду к повешению на главной площади Флоренции с последующим сожжением на костре, и никто за него не вступился.
 
Бедные люди, которых он так хотел уравнять в правах со знатью, восстали против его насильственной политики смирения, захватили монастырь и заточили настоятеля в келью. Совет десяти выступил за изгнание Савонаролы из Флоренции, но плебеи потребовали пыток и казни. И монаха шесть раз поднимали на дыбу, пока он не признался, что наставляющий его голос божий и видения были им придуманы.
 
Спустя двести девяносто пять лет после казни флорентийского монаха-проповедника на эшафот в Париже на площади Грев поднялась королевской походкой высокая красивая женщина с гордым взором. Она мужественно шла без криков и проклятий на гильотину, не цепляясь за балахон палача, уверенная до последних дней в своём божественном праве возвышаться над знатью и простонародьем.
 
Королева Мария-Антуанетта (Maria Antonia Josepha Joanna), жена французского короля Людовика XVI, воспитанная в строгом послушании, до самого конца своей недолгой жизни хранила письма и перечень правил поведения, написанные для неё рукой матери, напоминавшей о недостатках любимой младшей дочери: «Меня ничто не пугает в тебе, кроме твоей нерадивости в молитвах и занятиях…». По иронии судьбы, Революционный трибунал предъявил ей обвинения в распущенности и совращении собственного девятилетнего сына.
 
Хорошенькая младшая дочь австрийской эрцгерцогини Марии Терезии и Франца I, императора Священной Римской империи была с малолетства предназначена в супруги внуку французского короля Людовика ХV, и свадьбу сыграли в год её пятнадцатилетия, хотя интимная жизнь молодожёнов не могла быть полноценной из-за врождённого дефекта у дофина. Лишь спустя семь лет, в 1777 году, после хирургической операции королевская чета, купавшаяся в роскоши, смогла рассчитывать на потомство. В этом же году во Франции, ими управляемой, официально насчитывалось больше миллиона нищих. Время от времени в этой стране, где богатые дворяне и духовенство не платили налоги, вспыхивали голодные бунты.
 
Франция после понесённых расходов в семилетней войне с неудачным исходом и участия в борьбе американцев за независимость была близка к полному банкротству. Финансовый кризис усугубили неурожайные годы, и в мае 1789 года король вынужден был созвать Генеральные штаты. Собрание в Версале представляли три сословия: дворянство, духовенство и общины. Общины (средний класс) стали настаивать, чтобы без их согласия никакие налоги не собирались. Король, неожиданно столкнувшись с непослушанием, распорядился удалить представителей общин из зала. Тогда униженные, возмущённые депутаты собрались в Зале для игры в мяч и поклялись не разъезжаться, пока не будет учреждена конституция с ограничением власти короля. Это событие вошло в историю под названием «Клятва в зале для игры в мяч».
 
Придворная знать неприязненно относилась к королевской чете и особенно не привечала «горделивую австриячку», сделавшую своего мужа «подкаблучником», презиравшую фаворитку короля Людовика ХV мисс Дюбари, его любовницу из простонародья, и распространяла про чужеземку разные небылицы. Колесо фортуны отвернулось от обеих женщин, и им не удалось спасти свои жизни во время революции. Сначала на гильотину в октябре 1793 года взошла Мария-Антуанетта, а в декабре того же года отрубили голову некогда всесильной метрессе короля Людовика ХV графине Жанне Дюбари.
 
Семейная жизнь королевы, обожавшей увеселения, не была полностью безмятежной и радостной до революции: из четверых родившихся у неё детей в живых к началу роковых событий остались только двое. После коронации 1774 года девятнадцатилетняя Мария-Антуанетта отдалила от себя придворную знать и дружила с очень немногими аристократами, среди которых важное место в её жизни занимала графиня Диана Полиньяк, хотя её репутация подвергалась сомнению заказной прессой.

За день до штурма Бастилии, 13 июля 1789 года, королевская чета веселилась на праздничном приёме в Версале с пением, танцами и тостами в честь близкой победы над мятежным Парижем. После неожиданного выступления народа 14 июля и взятия Бастилии Мария Антуанетта предлагала силой немедленно потопить восстание в крови. Однако солдаты отказались стрелять в свой народ, и тогда королева призвала на помощь иностранные войска, а затем установила доверительные отношения с одним из вождей революции - графом Мирабо. Его смерть в январе 1791 года повергла королевскую чету в ужас, и она решилась на бегство.
 
Похожая ситуация будет в России у любимой внучки королевы Виктории Алисы, императрицы Александры Фёдоровны, привыкшей к скромной жизни в Дармштадте, приблизившей к себе Анну Вырубову и отдалившейся от придворной знати. Её, сохранившую до конца жизни чувство нежной любви к Николаю II, тоже будут, по иронии судьбы, обвинять в разврате, особых отношениях с Распутиным и измене. Обе императрицы не уважали народ, над которым возвысились, и это стало главной причиной их ранней гибели. Мистика колеса фортуны переедет цветущие жизни после отрешения мужей, подтвердив изречение Никколо Макиавелли: «Народ, жаждущий свободы, достаточно смелый и достаточно храбрый, чтобы бороться за неё, народ, способный объединить свои силы, такой народ в состоянии свергнуть любую тираническую власть».
 
Мария-Антуанетта была музыкальна, артистична, любила театр, танцы и сама участвовала в спектаклях. Про неё же распространяли слухи, что она транжира, легкомысленна, развратна и называли «Мадам Дефицит», намекая на непомерные расходы. Почти все верили в вину «гордой австриячки» в афёре с колье для королевы, в которой участвовал известный авантюрист «граф Калиостро». Он оказался пророком, когда сказал, что «ожерелье королевы окончательно скомпрометирует её», имея ввиду тогда графиню мошенницу, но история с бриллиантовым колье бросила тень и на королеву, напомнив о безумной роскоши королевской четы, несмотря на шумный процесс и наказание аферистов.
 
Любые небылицы будут использовать враги королевской семьи, чтобы после казни Людовика XVI отправить Марию-Антуанетту в октябре 1793 года на гильотину. Её будут презрительно называть «вдова Капет» и сравнивать на процессе в Доме Правосудия с Мессалиной и другими известными безнравственными женщинами. После возвращения к власти Бурбонов добродетель казнённой императрицы стала восхваляться, и младшая дочь эрцгерцогини Марии-Терезии превратилась в королеву-мученицу. А истина была, скорее всего, как говорили древние умные люди, посередине крайностей.
 
Попытка короля выехать из Франции 18 апреля 1791 года оказалась неудачной, несмотря на помощь сторонников: его задержали бдительные солдаты национальной гвардии. Спустя два месяца Людовик ХVI ещё раз попытался вырваться из восставшего Парижа, но его узнали крестьяне в пограничном городке Варенне. Народ ещё верил, что король не предаст и не впустит в страну иностранные армии для уничтожения жизней французов: его даже хотели сделать «красным королём», но чета посчитала это насмешкой, так и не поняв, что находится в большой опасности от нарастающего народного гнева. Использование силы для подавления возмущения и инакомыслия всегда искушало монархов, и они её успешно использовали при малочисленных выступлениях, однако открытые угрозы всему народу, находившемуся в бедственном положении и которому нечего было терять, кроме нищеты и цепей, оказались безумием.
 
Весной 1793 года мятежный и бурлящий возмущением Париж отчаянно взывал к благоразумию в листовках, расклеенных по всему городу. В этих прокламациях легендарная гражданка Теруань де Мерикур, героиня революции, совсем недавно ещё одна из самых влиятельных женщин Парижа, пророчески предостерегала французский народ: «Граждане! Куда мы идём? Нас увлекают искусно разжигаемые страсти, мы почти на краю гибели. Граждане, остановитесь и одумайтесь. Наступило время, когда общий интерес требует, чтобы мы объединились и пожертвовали своей ненавистью и страстями ради общественного блага».

Отважную молодую женщину, призывавшую проявить благоразумие, называли «красной амазонкой»: она первой ворвалась со шпагой в руках в крепость при штурме Бастилии 14 июля 1789 года, и её восторженно приветствовала толпа после освобождения узников. Она выступала с пламенными обличительными речами против королевы Марии-Антуанетты, и в начале октября первого года революции под проливным дождём верхом на лошади с пистолетом в руках возглавила женскую колонну голодного бунта, двигавшуюся в Версаль, чтобы заставить короля вернуться в Париж. И они успешно выполнили свою миссию, но монархисты не простили дерзости Теруань, ворвавшейся в королевский дворец и преследовавшей супругу Людовика XVI Марию-Антуаннету с оружием в руках, и организовали бешеную травлю бывшей куртизанки. Спасая свою жизнь, героиня революции скрылась в родной бельгийской деревне Маркур с твёрдой решимостью основать революционный журнал.
 
Женщину, угрожавшую оружием королевской семье, арестовали австрийцы и заключили в крепость, но «красная амазонка» добилась аудиенции у императора Леопольда Австрийского, брата Марии-Антуанетты, и тот, сражённый интеллектом женщины, читавшей сочинения Сенеки, её фанатичной приверженностью идеям демократии, решимостью бороться за свободу и женское равноправие, распорядился освободить Теруань из под стражи.
 
Она вернулась в Париж после сентябрьской амнистии и закона 1791 года, запрещавшего преследование участников революции, проводившееся монархическим правительством, от которого особенно пострадал «Друг народа» Марат, обвинивший короля в измене и спасавший свою жизнь в канализационных трубах, где подхватил жуткое заболевание кожи. Теруань пришла в Якобинский клуб, выступила с пламенной речью, призвав вести беспощадную борьбу с деспотизмом монархических режимов, и ей устроили оглушительную овацию.
 
Её отвага и знания восхищали правых якобинцев, и они отмечали остроумие, патетику, женское обаяние гражданки Теруань, но в то же время не поддерживали яростной борьбы бывшей куртизанки за женское равноправие. Анна-Жозефина организовала клуб для женщин в Сент-Антуанском предместье, но якобинцы его закрыли своим единогласным постановлением и осудили «чрезмерное феминистское рвение».
 
Теруань примкнула к группировке Бриссо и других депутатов родом из Жиронды, местности (эстуария) в устье реки Гаронны и её правого притока Дордонь на Юго-Западе Франции, славящейся своими виноградниками. Позднее историки назовут представителей этой низменности и их сторонников в Конвенте жирондистами.
 
Женщина из простонародья очевидно ничего не знала о предательской политике в отношениях с бедным людом. Многие из них, придя к власти, тут же забыли о нуждах народа, окружив себя роскошью и пугая его иностранной интервенцией. Теруань восхищалась красноречием Бриссо, дружила с ним, презирая абсолютизм монархов и энергично поддерживая правление жирондистов.
 
Власть вскружила жирондистам голову, искушая применением силы, и они не чурались самосуда толпы в расправе над монархистами. В августе 1792 г. Анна-Жозефина носилась с отрядом по городу, вылавливая переодетых роялистов и фельянов. Запах смертельной ненависти сопровождал толпу, преследовавшую сторонников королевской власти, и никто её не останавливал.
 
10 августа отряд задержал переодетых в революционный патруль монархистов, и бывшая куртизанка Теруань, узнав в одном из них журналиста Сюло, называвшего её в своих статьях публичной женщиной, накинулась на него с яростной пощёчиной, а потом отдала на самосуд толпе. И звериная злоба разорвала на куски тело несчастного журналиста за слова, оплаченные королевской милостью.
 
Развращает власть, искушая применением силы, и легендарная куртизанка успела позабыть, как три года назад охраняла от расправы толпы ненавистную королеву Марию-Антуанетту, сопровождая процессию из Версаля. Минет чуть больше десяти месяцев, и героиня французской революции, лёжа в разорванном платье на земле, испытает на себе ненависть толпы женщин, совсем недавно преклонявшихся перед «красной амазонкой», но теперь называвших её предательницей нищего народа.
 
Осознала ли она в те ужасные минуты, что насилие вернулось к ней бумерангом в виде возмездия за разорванную жизнь журналиста? Возможно, именно тогда она потеряла рассудок.

Не любит фортуна, когда не уважаются человеческие жизни...

Искусно разжигаемые страсти в борьбе за власть будут увлекать народы и спустя двести лет после этих призывов к согласию во Франции, подводя их к черте, за которой начинается лавинная трагедия бессмысленной жестокости, унося в небытие невинные жертвы.

Не улыбнётся колесо фортуны и вождю первого государства с диктатурой коммунистической партии Иосифу Виссарионовичу Сталину, создавшему образ мудрого, справедливого правителя, но превратившемуся со временем  в жестокого тирана, абсолютно не уважавшего человеческие жизни и использовавшего террор, чтобы держать советский народ в повиновении. Его главный опричник  нанесёт смертельный удар вождю, когда тот будет готов избавиться от всех своих опасных свидетелей, но и палача настигнет кара через несколько месяцев.
 
Не улыбается колесо фортуны тиранам и палачам!