Форма жизни номер два глава 15

                XV. Путь на восток

Ночи становились всё короче, оставляя нам всё меньше времени на движение. Однажды мы так увлеклись бегом, что рискнули пересечь большое открытое пространство распаханных полей и дачных участков перед самым рассветом. Розовое сияние уже обжигало кожу, когда мы свернули в сторону ближайшего дачного массива и нырнули в сад с небольшим деревянным домом и примыкавшим к нему сарайчиком. На вид и сад, и дом были заброшенными, рабочая неделя  в разгаре, так что мы вправе были надеяться, что хозяева нас не потревожат. Яблони и вишни недавно отцвели, и теперь на их ветках наливались маленькие тугие завязи. В тени у забора росли ландыши. Взломав дверь, мы вошли в единственную комнату этого дома.
Дача как дача. Сюда свозили то, что отслужило свой срок в городских квартирах, поэтому раньше мне казалось, что между нашим домом и нашей дачей расстояние не только в пространстве (километров сорок), но и во времени (лет десять). Там можно было снова увидеть свою детскую кровать, плакат с любимым когда-то киногероем, чашку с отбитой ручкой и коврик с оленями.
Посреди комнаты мы увидели круглый стол, а на нём – бутылку дешёвой водки, две банки кильки в томате и записку. Георгий прочитал вслух: «Дорогие воры! Ешьте, пейте, забирайте что хотите. Только ПОЖАЛУЙСТА не разводите костёр и не ломайте дом! Очень вас просим. Будьте людьми».
-- А вот это невозможно, дорогие хозяева. Людьми мы не будем, -- ответил он листку бумаги. Вроде пошутил, но как-то не смешно вышло.
Я стала осматривать дом, как будто и вправду хотела что-то забрать. Здесь тоже висел ковёр с оленями. Вместо плаката с доблестным рыцарем Айвенго я увидела плакаты с Терминатором и Хищником. Значит, в этой семье рос мальчик. Я заметила, что Георгий наблюдает за мной.
-- Почему и Владислав, и тот мальчик-блондинчик называют тебя Индорой? – вдруг спросил он.
-- Я под этим именем стихи писала.
-- Да, я помню. Читал. Ты решила оставить ник, а не имя? Значит, жизнь виртуальная для тебя была важнее.
-- А ты ещё и психолог? Нет, не угадал. Я не хотела его оставлять. Но Владислав…. Ведь он через стихи меня и нашёл. С тех пор и зовёт Индорой.
-- Ясно. Тогда откуда взялась Арина?
-- А это как раз моё человеческое имя. Почти. Только одну букву поменяла.  Поэтому, дорогой психолог, жизнь виртуальная и жизнь реальная были для меня одинаково важны.
Георгий загадочно улыбнулся и промолчал.
Вечером, перед уходом, я положила рядом с запиской красную купюру. Пусть хозяева вставят новый замок. И не поминают лихом тех, которые никогда уже не будут людьми.
Мы снова побежали, огибая города и деревни, избегая оживлённых трасс, особенно оснащённых камерами наблюдения. Зато на грунтовых дорогах и лесных просеках мы развивали скорость гепарда перед прыжком. Когда впереди показались отроги Уральских гор, Георгий сказал, что знает, где мы сегодня переждём день.
-- Тебе будет интересно кое-что увидеть, -- добавил он интригующе.
Через час бега по горам и ложбинам мы стояли у входа в пещеру.
-- Я был здесь несколько лет назад,  когда исследовал наскальную живопись, -- произнёс Георгий, и мы вошли внутрь.
Нам пришлось включить фонарик: мы, хоть и ночные создания, но всё же не летучие мыши. Как совам и кошкам, нам нужен хотя бы минимальный источник света. Георгий легко находил нужную дорогу, даже не замедляясь на развилках и перекрёстках. Мы углубились под землю на несколько километров. Сначала тут и там попадались следы пребывания человека, но до этих слоёв люди, видимо, не добирались.
Фонарик осветил небольшое отверстие почти над нашими головами, метрах в пяти от пола пещеры. Георгий легко вскарабкался по отвесной стене и нырнул туда, я – за ним.
Эта пещера была совсем небольшой и почти круглой.
-- Смотри, -- прошептал Георгий и направил фонарик на стены.
Это была не живопись. Пещеру по кругу опоясывал барельеф, выбитый прямо в скале. Фигурки людей приносили жертвы своим божествам, божества, в свою очередь, даровали им милости и вершили суд. Меня удивил стиль исполнения: нечто среднее между древними египтянами и ацтеками. И ещё. Люди, подходящие к божествам, все как один держали ножи в каком-то ритуальном жесте: сжимая нож правой рукой, острие ножа они прикладывали к сгибу левой. У некоторых из рук били фонтанчики. Я удивлённо посмотрела на Георгия:
-- И сколько этому лет?
-- Несколько тысяч. Интересно, правда? Один учёный выдвинул гипотезу, что это копия барельефа из Атлантиды.
-- Но… здесь же светит солнце!
-- Вот это и есть главная загадка. Если верить барельефу, раньше, в допотопные времена, бессмертные не боялись солнца. Я занимался этой историей… и хочу заниматься дальше, когда всё будет кончено.
Его глаза полыхнули огнём. Я впервые поняла, что под гусарской лёгкостью и весёлостью скрывается настоящий учёный, даже фанатик своего дела. Он не остановится, пока не найдёт разгадку этой тайны. А потом примется за следующую…
Мы немного потерялись во времени, поэтому вернулись, когда было уже темно. Впереди уже обозначился выход из пещеры, но Георгий вдруг резко замер. Я тоже остановилась. Первая моя мысль была о демонице. Но нет, её запаха я не ощущала. Зато ощутила другие, незнакомые.
Поняв, что их обнаружили, двое бессмертных вошли в пещеру, закрыв  собой выход. Я поняла: это были охотники.
-- Георгий, по решению Малого Совета ты арестован, -- произнёс один из них.
У меня из груди вырвался какой-то звук. Только через секунду я поняла, что это было рычание моего зверя.
-- Спокойно, барышня. Вас это не касается, -- обратился ко мне второй.
  Георгий всё это время стоял, замерев. Видимо, что-то обдумывал.
-- Ну что ж, -- наконец сказал он. – Придётся дальше тебе самой…
И в следующую секунду он исчез. Охотники бросились за ним в подземелье. Я осталась одна. Там, где только что стоял Георгий, лежал тубус с украденной нами картиной. «Придётся дальше тебе самой…» -- отдавались во мне эхом его последние слова. Я ещё раз посмотрела в черноту подземного хода, из которого мы только что вышли. Оттуда не доносилось ни звука.
Я взяла картину и побежала на восток. Теперь мне нужно самой прокладывать курс, выбирать места днёвок и быть максимально осторожной.