Из Пенсионеровой сонаты

Радостей было хоть отбавляй. Особенно веселился внучек. И вот почему.
Директриса в его школе задумала новый пылесос покупать. Приходит малыш, он в третьем классе учится, и говорит, что класс должен приобрести новый пылесос, такой жребий выпал. Кому холодильник, кому телевизор, а его классу  –  пылесос. И что он десять баксов должен принести. Так директриса распорядилась. Бедные, бедные эти учителя, а  баксами  оперируют!
       – А больше твоя директриса ничего не хочет? – поинтересовалась у внучка его бабушка,  у  которой эти школьные поборы  уже хорошо в её печёнке  отложились.
       – Может  ей ещё  на машину новую не хватает? –   добавила  мама малыша.
И тут  из ребёнка пулей вылетела простая, но  всех поразившая   мысль:
       – Давайте сами машину купим!
Старшее поколение  сначала удивлённо переглянулось, поскольку эта мысль им  уже давно  овладела.
       – Всё! Решено! Покупаем машину!  – решили старшие. – Самую, что ни на есть настоящую. С рулём, колёсами и всем остальным, как полагается.
       Осталось дело за малым: зелёные  на  деревянные поменять. Если по блату  или через знакомых, то можно  было бы.  Но такими  знакомствами  не обзавелись.
 Оставался только поход в обменный пункт. Но сумма-то кругленькая. Да и что там могут в обменном пункте впендюрить, неизвестно. Решили  –   в банк! Причём не в какой-нибудь коммерческий, там тоже ребята всякие могут быть. А в государственный. Так надёжнее. И направились  по заранее  обдуманному маршруту.
       Шли все,  от мала  до велика. Старались держаться  вместе, ближе друг к другу. Ведь у каждого была где-то спрятана  хорошая бумажечка. Естественно, волновались. Наконец, дошли. Всех пересчитали. И всё  ещё раз мысленно пересчитали. Беспокойный глава семейства  сверил   с начальной суммой,  не выходившей у него из головы, и успокоился.
Банк был солидный. Видно было, как государство  об его имидже побеспокоилось. Что наружный вид, что внутреннее содержание. До блеска натёртые полы, что ступать страшно, вылизанные стены  с зеркальными вставочками, на потолке  –  разноцветные лампочки перемигиваются, будто вкладчиков зазывают. Словом, по полной, как говорится, программе!
Но  «менялы»  на все эти прелести внимания старались не обращать. Мысли были    другим заняты.
       Вот и  долгожданное  окошко, и не только оно, но и маленькая комнатка рядом.
В  этой  комнатушке и проводится операция обмена. Завалились все. Кассирша даже удивилась:
       – Что это вас так много? Группа  поддержки  что  ли?
       – Да нет! – запротестовали все в один голос. – Это мы все вместе, так сказать, сопровождаем друг друга.
       – А-а-а! Тогда понятно, –  последовало  со стороны кассирши. – Ну, выкладывайте, что там у вас!
       Пошарили по карманам, достали всё, что было, и передали  в окошко.
Что было дальше, только одни «менялы» могут  описать, и  с точностью до каждого нерва, а нервов потрепалось предостаточно. Как уже сказано было, баксы   имели разный вид. Кассирша, разбросав их на столе, вооружилась всеми своими приборами  дневного и ночного видения: машинкой одной, машинкой  другой, которая  и на вид была посложнее первой, и лупой во сто крат  увеличивающей.
       Процесс исследования шёл  долго и мучительно. Все «менялы»  извелись. В маленькой комнатёнке стало жарко. Температура, похоже, поднялась из-за избытотчной нервной энергии, которая выделялась  из каждого участника  похода. Наверно, основную лепту в это изменение климата внёс  глава семейства. Но об этом старались не говорить, дабы из него не выскочил ещё один  квант  энергии.
       Но хуже всех всё-таки было младшенькому. Малыша снарядили, будто ему предстояло покорять снежные вершины. Хорошо утеплённую  куртку  выбрали, потому что  в ней было много карманов  с приличными застёжками. Эти карманы уже сыграли свою роль, и,  как оказалось  позднее,  ещё должны были сыграть немалую. Ну, так попотеть  пришлось  малышу. А если бабушка  потеет  с ним   уже  столько лет, чтобы он был здоров!
После проверки  на всех машинках баксы подверглись тщательному изучению  посредством лупы. И это испытание вроде прошло успешно. Но вдруг взгляд главы семейства упал на те купюры, которые кассирша отложила  с самого начала  процесса обмена. И снова нервы напряглись.
       – Неужели фальшивка!  –  пронеслось  в его голове.  –  Не может быть! Неужели  и коммуняки  этим  занимались!
       Ну, чуть помятые, староватые, но ведь деньги, думал он. Причём импортные. Досталось им, этим стареньким: не только всей аппаратурой проверяли их, но и с помощью  этой  лупы  в мощном обрамлении. Кассирша  поворачивала так и эдак купюру, поворачивала  так и эдак лупу. Будто ждала,  когда ей подмигнёт   этот  мужик, то бишь ихний президент бывший, и скажет, что всё «о кэй». Похоже, что он всё-таки кассирше моргнул. Поскольку  с лица её напряжение несколько  спало.
        А, кроме  самого обмена,  на  «менял»   и  внешние  нервные  влияния  были. «Меняльная» комната от остального мира дверью   заслонялась. Её, эту дверь, «менялы»  закрыли, и не просто так.  Вернее, догадался это сделать  младшенький, которого всегда и везде интересовали всякие ручки и ключики. Короче,  он  и  запер  эту дверь основательно, что, как оказалось позже,  сыграло свою роль  для  безопасности всего семейства.
       Потому что  в процессе почти всего обмена какой-то бугай усиленно дёргал  наружную дверную  ручку, стучался  и вопил, чтоб его пустили. Пока одна работница банка  не пояснила этому  болвану, что дверь заперта изнутри, что кто-то там уже находится, и что посторонних  там не  должно быть, и что надобно подождать, что таковы правила   обмена. Но этот балбес не унимался. Он требовал  немедленного  обслуживания. Это могли сделать хорошие милиционеры. Но в  зале находился только старенький швейцар. А болван доказывал, что у него машина не может долго стоять в неположенном месте, а потом, или нарочно придумал, или действительно у него такая необычная послеотказная  реакция началась. Он вдруг начал вопить, что не может больше терпеть, и что ему срочно облегчиться надо.
       Ну, а  «менялам» то что! Пусть он, этот бугай, хоть лопнет  за дверью. А  с  другой стороны,  «менялы»  стали   ещё больше нервничать. Мало того, что жарища внутри уже невыносимая, что эта кассирша-следопытша пытается что-то выискать, так ещё этот псих  орёт: 
       – Что там делают? Деньги что ли считают?!
      После таких слов всему семейству показалось, что всему миру стало  известно про их затею. И откуда   только  такой  невменяемый  взялся  на их голову! Но вскоре стало тихо. Или  сотрудники  банка вспомнили  про надраенные полы, или  по другой причине, но этого бугая  обслужили  в  соседнем окне, после чего он хорошо заткнулся.
       Кассирша  закончила  занятия  с  болезненно выглядевшими, замученными купюрами, и сообщила, что всё в порядке, её сомнения  не подтвердились. Все члены  семьи  как по  команде   вдохнули  уже горячий воздух  и тут же легко его выдохнули.
       И вот они уже деревянные, новенькие, упакованные  в пачечки и перевязанные ленточками. Просто загляденье! Но рубликов оказалось в несколько раз больше, чем баксов. Куда эти-то рассовывать?! Вот тут и пригодилась  вся семейка, и все карманчики  малыша! Каждый получил своё! Пачки новеньких готовились к дальнейшему походу.
       Усталые, но довольные пошли к выходу. Вдруг, не выходя из здания, глава семейства, ну, такой  он беспокойный  и  остался, тут уж ничего нельзя было поделать, решил уточнить, у кого сколько. И громко так об этом сообщил всем. Но на их счастье, ни того ненормального, ни кого бы то ни было ещё  рядом  не было. Стояла тишина. Слышно было только, как остальные члены семьи докладывали главному о количестве, спрятанном  в их закромах.
       Вот и дома. Добрались без  приключений. Всё вывалили на стол. Такая приятная горка получилась!
       И вдруг вопрос. Самый обычный вопрос. А кто водить-то  будет? Что у главы семейства, что у младшего поколения право было только на свободу слова, мнения. А прав на вождение  машины не было. Бабушка когда-то получила эти права, но так и не ездила, не на чём было. А теперь бабушка сказала, что эта  махарайка ей не нужна, что раньше надо было. Ну, такая бабушка, она не всегда со всеми согласна. Дедушка ведь тоже громко говорил, когда тише надо было. С ними всё ясно. Но они не остановят  появившуюся мысль. 
       Молодёжь решила двигаться только вперёд. Тем более и машинку симпатичную уже присмотрели. Даже было решено «куда пойти учиться».
       На следующий день младшенький принёс в школу  триста рублей  и, вручив лично, как наказала бабушка,  директрисе,  сказал:
       – Большое вам спасибо от меня  и  от  всей  моей семьи! Только  извините, что не баксами. У нас их уже нет.
       Директриса с недоумением посмотрела  на  малыша, поинтересовалась, в каком он классе и решила,  что о недоработке его классного руководителя надо будет подумать. Как это так, не научить ребёнка элементарной  вещи: знать,  когда надо говорить «спасибо».